что от тебя требуется: ты должен, как я уже говорил, стать на носок ле-
вой ноги; в этом положении ты дотянешься до кармана чучела, обшаришь его
и вытащишь оттуда кошелек. Если ты изловчишься сделать это так, что ни
один колокольчик не звякнет, - твое счастье: ты станешь бродягой. Тогда
нам останется только отлупить тебя хорошенько, на что уйдет восемь дней.
- Черт возьми! - воскликнул Гренгуар. - Придется быть осторожным! А
если колокольчики зазвенят?
- Тогда тебя повесят. Понимаешь?
- Ничего не понимаю, - ответил Гренгуар.
- Ну так слушай же! Ты обшаришь это чучело и вытащишь у него из кар-
мана кошелек; если в это время звякнет хоть один колокольчик, ты будешь
повешен. Понял?
- Да, ваше величество, понял. Ну, а если нет?
- Если тебе удастся выкрасть кошелек так, что никто не услышит ни
звука, тогда ты - бродяга, и в продолжение восьми дней сряду мы будем
тебя лупить. Теперь, я надеюсь, ты понял?
- Нет, ваше величество, я опять ничего не понимаю. В чем же мой выиг-
рыш, коли в одном случае я буду повешен, в другом - избит?
- А в том, что ты станешь бродягой, - возразил Клопен. - Этого,
по-твоему, мало? Бить мы тебя будем для твоей же пользы, это приучит те-
бя к побоям.
- Покорно благодарю, - ответил поэт.
- Ну, живей! - закричал король, топнув ногой по бочке, загудевшей,
словно огромный барабан. - Обшарь чучело, и баста! Предупреждаю тебя в
последний раз: если звякнет хоть один бубенец, будешь висеть на его мес-
те.
Банда арготинцев, покрыв слова Клопена рукоплесканиями и безжалостно
смеясь, выстроилась вокруг виселицы. Тут Гренгуар понял, что служил им
посмешищем и, следовательно, мог ожидать от них чего угодно. Итак, не
считая слабой надежды на успех в навязанном ему страшном испытании, упо-
вать ему было больше не на что. Он решил попытать счастья, но предвари-
тельно обратился с пламенной мольбой к чучелу, которое намеревался обоб-
рать, ибо ему казалось, что легче умилостивить его, чем бродяг. Мириады
колокольчиков с крошечными медными язычками представлялись ему мириадами
разверстых змеиных пастей, готовых зашипеть и ужалить его.
- О! - пробормотал он. - Неужели моя жизнь зависит от малейшего коле-
бания самого крошечного колокольчика? О! - молитвенно сложив руки, про-
изнес он. - Звоночки, не трезвоньте, колокольчики, не звените, бубенчи-
ки, не бренчите!
Он предпринял еще одну попытку переубедить Труйльфу.
- А если налетит порыв ветра? - спросил он.
- Ты будешь повешен, - без запинки ответил тот.
Видя, что ему нечего ждать ни отсрочки, ни промедления, ни возможнос-
ти как-либо отвертеться, Гренгуар мужественно покорился своей участи. Он
обхватил правой ногой левую, стал на левый носок и протянул руку; но в
ту самую минуту, когда он прикоснулся к чучелу, тело его, опиравшееся
лишь на одну ногу, пошатнулось на скамье, которой тоже не хватало одной
ноги; чтобы удержаться, он невольно ухватился за чучело и, потеряв рав-
новесие, оглушенный роковым трезвоном множества колокольчиков, грохнулся
на землю; чучело от толчка сначала описало круг, затем величественно за-
качалось между столбами.
- Проклятие! - воскликнул, падая, Гренгуар и остался лежать, уткнув-
шись носом в землю, неподвижный, как труп.
Он слышал зловещий трезвон над своей головой, дьявольский хохот бро-
дяг и голос Труйльфу:
- Ну-ка, подымите этого чудака и повесьте его без проволочки.
Гренгуар встал. Чучело уже успели отцепить и освободили для него мес-
то.
Арготинцы заставили его влезть на скамью. К Гренгуару подошел сам
Клопен и, накинув ему петлю на шею, потрепал его по плечу:
- Прощай, приятель! Теперь, будь в твоем брюхе кишки самого папы, те-
бе не выкрутиться!
Слово "пощадите" замерло на устах Гренгуара. Он растерянно огляделся.
Никакой надежды: все хохотали.
- Бельвинь де Летуаль! - обратился король Арго к отделившемуся от
толпы верзиле. - Полезай на перекладину.
Бельвинь де Летуаль проворно вскарабкался на поперечный брус висели-
цы, и мгновение спустя Гренгуар, посмотрев вверх, с ужасом увидел, что
Бельвинь примостился на перекладине над его головой.
- Теперь, - сказал Клопен Труйльфу, - ты, Андри Рыжий, как только я
хлопну в ладоши, вышибешь коленом у него из-под ног скамейку, ты, Фран-
суа ШантПрюн, повиснешь на ногах этого прощелыги, а ты, Бельвинь, прыг-
нешь ему на плечи, да все трое разом. Слышали?
Гренгуар содрогнулся.
- Ну, поняли? - спросил Клопен трех арготинцев, готовых ринуться на
Гренгуара, словно пауки на муху. Несчастная жертва переживала ужасные
мгновения, пока Клопен спокойно подталкивал ногою в огонь несколько еще
не успевших загореться прутьев виноградной лозы. - Поняли? - повторил он
и уже хотел хлопнуть в ладоши. Еще секунда - и все было бы кончено.
Но вдруг он остановился, точно осененный какойто мыслью.
- Постойте! - воскликнул он. - Чуть не забыл!.. По нашему обычаю,
прежде чем повесить человека, мы спрашиваем, не найдется ли женщины, ко-
торая захочет его взять. Ну, дружище, это твоя последняя надежда. Тебе
придется выбрать между потаскушкой и веревкой.
Этот цыганский обычай, сколь ни покажется он странным читателю,
весьма пространно описывается в старинном английском законодательстве. О
нем можно справиться в Заметках Берингтона.
Гренгуар перевел дух: но в течение получаса он уже второй раз возвра-
щался к жизни, стало быть, особенно доверять этому счастью он не смел.
- Эй! - крикнул Клопен, снова взобравшись на бочку. - Эй! Бабье, дев-
ки! Найдется ли среди вас - будь то ведьма или ее кошка - какая-нибудь
потаскушка, которая пожелала бы взять его себе? Эй, Колета Шарон, Элиза-
бета Трувен, Симона Жодуин, Мари Колченогая, Тони Долговязая, Берарда
Фануэль, Мишель Женайль, Клодина Грызи-Ухо, Матюрина Жирору! Эй, Изабо
ла Тьери! Глядите сюда! Мужчина задаром! Кто хочет?
По правде сказать, Гренгуар представлял собой малопривлекательное
зрелище в том плачевном состоянии, в каком он находился. Женщины отнес-
лись равнодушно к этому предложению. Бедняга слышал, как они ответили:
"Нет, лучше повесьте. Тогда мы все получим удовольствие".
Три особы женского пола, однако, отделились от толпы и подошли пос-
мотреть на него. Первая была толстуха с квадратным лицом. Она внима-
тельно оглядела жалкую куртку философа. Его камзол был до такой степени
изношен, что на нем было больше дыр, чем в сковородке для жаренья кашта-
нов. Девушка скорчила гримасу.
- Рвань! - пробурчала она. - А где твой плащ? - спросила она Гренгуа-
ра.
- Я потерял его.
- А шляпа?
- У меня ее отняли.
- А башмаки?
- У них отваливаются подошвы.
- А твой кошелек?
- Увы, - запинаясь, ответил Гренгуар, - у меня нет ни полушки.
- Ну так попроси, чтобы тебя повесили, да еще скажи спасибо! - отре-
зала она и повернулась к нему спиной.
Вторая - старая, смуглая, морщинистая, омерзительная нищенка, до того
безобразная, что даже во Дворе чудес она составляла исключение, - покру-
жила вокруг Гренгуара. Ему даже стало страшно, что вдруг она пожелает
его взять.
- Слишком тощий! - пробормотала она и отошла.
Третья была молоденькая девушка, довольно свеженькая и не слишком бе-
зобразная. "Спасите меня!" - шепнул ей бедняга. Она взглянула на него с
состраданием, затем потупилась, поправила складку на юбке и остановилась
в нерешительности. Он следил за всеми ее движениями: это была его пос-
ледняя надежда. "Нет, - проговорила она. - Нет, Гильом Вислощекий меня
поколотит". И она замешалась в толпу.
- Ну, приятель, тебе не везет, - заметил Клопен.
Поднявшись во весь рост на своей бочке, он, всем на забаву, крикнул,
подражая тону оценщика на аукционе:
- Никто не желает его приобрести? Раз, два, три!
Затем повернулся лицом к виселице и, кивнув головой, добавил: - Ос-
тался за вами!
Бельвинь де Летуаль, Андри Рыжий и Франсуа Шант-Прюн снова приблизи-
лись к Гренгуару.
В эту минуту среди арготинцев раздался крик:
- Эсмеральда! Эсмеральда!
Гренгуар вздрогнул и обернулся в ту сторону, откуда доносились возг-
ласы. Толпа расступилась и пропустила непорочное, ослепительное созда-
ние.
То была цыганка.
- Эсмеральда! - повторил Гренгуар, пораженный, несмотря на свое вол-
нение, той быстротой, с какою это магическое слово связало все его се-
годняшние впечатления.
Казалось, это удивительное существо простирало до самого Двора чудес
власть своего очарования и красоты. Арготинцы и арготинки безмолвно ус-
тупали ей дорогу, и их зверские лица как бы светлели от одного ее взгля-
да.
Своей легкой поступью она приблизилась к осужденному. Хорошенькая
Джали следовала за ней. Гренгуар был ни жив ни мертв. Эсмеральда молча
глядела на него.
- Вы хотите повесить этого человека? - с важностью обратилась она к
Клопену.
- Да, сестра, - ответил король Алтынный, - разве только ты захочешь
взять его в мужья.
Она сделала свою очаровательную гримаску.
- Я беру его, - сказала она.
Тут Гренгуар непоколебимо уверовал в то, что все происходящее с ним с
утра лишь сон, а это - продолжение сна.
Развязка хотя и была приятна, но слишком сильно потрясла его.
С шеи поэта сняли петлю и велели ему спуститься со скамьи. Он вынуж-
ден был сесть - так он был ошеломлен. Цыганский герцог молча принес гли-
няную кружку. Цыганка подала ее Гренгуару.
- Бросьте ее на землю, - сказала она.
Кружка разлетелась на четыре части.
- Брат! - произнес цыганский король, возложив на их головы свои руки.
- Она твоя жена. Сестра! Он твой муж. На четыре года. Ступайте.
VII. Брачная ночь
Спустя несколько минут наш поэт очутился в каморке со сводчатым по-
толком, уютной и жарко натопленной, перед столиком, который, казалось,
только того и ждал, чтобы позаимствовать какой-нибудь снеди из висевшего
на стене шкапчика. В перспективе у Гренгуара была удобная постель и об-
щество хорошенькой девушки. Приключение было похоже на волшебство. Он
начал не шутя почитать себя за сказочного принца; время от времени он
осматривался, как бы желая убедиться, не здесь ли еще огненная колесни-
ца, запряженная двумя крылатыми химерами, которая одна могла столь стре-
мительно перенести его из преисподней в рай. Порой, чтобы не совсем
оторваться от земли, он, цепляясь за действительность, устремлял упорный
взгляд на прорехи своего камзола. Его рассудок, блуждая в фантастических
просторах, держался только на этой нити.
Девушка не обращала на него никакого внимания; она уходила, возвраща-
лась, передвигала табуретку, болтала с козочкой, строила по временам
свою гримаску; наконец села возле стола, и теперь Гренгуар мог ее разг-
лядеть.
Вы были когда-то ребенком, читатель, а может быть, вам посчастливи-
лось остаться им по сей день. Вы, конечно, не раз в сияющий солнечный
день, сидя на берегу быстрой речки, ловили взором прелестную стрекозу,
зеленую или голубую, которая стремительным, резким косым летом переноси-
лась с кустика на кустик и словно лобзала кончик каждой ветки. (Я прово-
дил за этим занятием долгие дни - плодотворнейшие дни моей жизни.)
Вспомните, с каким любовным вниманием ваша мысль и взор следили за этим
маленьким вихрем пурпуровых и лазоревых крыл, свистящим и жужжащим, в
центре которого трепетал какой-то неуловимый образ, затененный стреми-
тельностью своего движения. Это воздушное создание, чуть видное сквозь
трепетанье крылышек, казалось вам нереальным, призрачным, неосязаемым,
неразличимым. А когда, наконец, стрекоза опускалась на верхушку тростни-
ка и вы, затаив дыхание, могли разглядеть продолговатые прозрачные
крылья, длинное эмалевое одеяние и два хрустальных глаза, - как бывали
вы изумлены и как боялись, что этот образ снова превратится в тень, а
живое существо - в химеру! Припомните эти впечатления, и вам будет по-
