нечно же, промахнется. Целюсь и я.
...Долговязый взмахнул руками и покатился вниз. Путь был свободен.
Гарпиец на несколько прыжков опередил Орка и был уже в безопасности;
Орк бежал к пещере, не чувствуя под собой ног. Мешали камни, ноги
скользили по валунам, сдирая с них моховой покров. Орк выкладывал пос-
ледние силы. Ему не хотелось думать о том, что будет, если нога вдруг
застрянет между камнями. Спасительная тень пещеры была совсем рядом...
Залп! Пули с визгом расплющились о камни у его ног. В следующее мгно-
вение Орк был уже в пещере.
Свобода? Или всего лишь продление жизни на несколько минут?
Теперь спасение было в том, чтобы найти второй выход из пещеры раньше,
чем его блокируют охранники. Если, конечно, второй выход существует...
Гарпиец мчался впереди, и Орк, задыхаясь от сумасшедшего бега, изо
всех сил старался не отстать. В слабеющем свете быстро удаляющегося
входного отверстия пещеры, отраженном ледяными сводами, фигуры бегле-
цов походили на две стремительно несущиеся бесплотные тени...
Спереди донесся глухой удар: одна из бесплотных теней впотьмах нашла
головой сталактит. Гарпиец взревел, как медведь гризли, и, не прерывая
бега, схватился руками за голову. Мысленно я ему посочувствовал: ему
приходится больше думать о себе, ему достаются неудобоваримые огрызки
авторского внимания, сосредоточенного в первую очередь на мне. Но
нельзя сказать, что я этому рад, очень часто авторское внимание выхо-
дит мне боком. Слишком часто.
...- Что это? - хрипло спросил Орк, всматриваясь в непроглядный сум-
рак. Перед ним, обвившись вокруг остроконечного сталагмита, лежал че-
ловеческий скелет в истлевшей одежде. Тазовые кости скелета рассыпа-
лись, тускло отсвечивающий череп был покрыт серым налетом высохшей
плесени. Орк понял. Этот человек умер давно, многие столетия назад, и
успел истлеть в те короткие промежутки времени, когда пылающий жар
очередного временного солнца растапливал ледяные пещеры Бражника.
Вперед! Смотреть некогда. Интуитивно Орк чувствовал, что погони не бу-
дет, но зато имперцы, лучше знакомые с топографией местности, наверня-
ка попытаются перекрыть второй выход...
Ага, значит, второй выход все-таки существует. С моим Автором не про-
падешь. Мы несемся вперед, скользя по льду, спотыкаясь о неровности, и
я уже не разбираю, что у меня под ногами: камни ли, обломанные ли ста-
лагмиты или древние скелеты, разбросанные здесь Автором неизвестно за-
чем и ухмыляющиеся нам вдогонку.
...остановились, тяжело дыша. Орк чувствовал, что его сердце вот-вот
выпрыгнет из грудной клетки. Тело было избито и в нескольких местах
кровоточило: кубарем катясь по осыпи, он оставил на камнях лоскутья
своей кожи. В висках стучало. Перед глазами плыли круги. Путь вперед
преграждал скальный монолит, более могучий, чем заслон из тысячи воо-
руженных стражников. Дальше пути не было, зато слева угадывалось пус-
тое пространство. Может быть, проход в боковой коридор?
- Там вода! - крикнул гарпиец. - Нам дальше не пройти! Мы погибли!
Орк попытался задержать дыхание, чтобы прислушаться. Это удалось ему
лишь на секунду, но он успел услышать гулкие удары капель, срывающихся
с ледяных сводов, явственное урчание воды, стекающей по наклонному по-
лу боковой пещеры. Где-то невдалеке шумел подземный водопад. Кажется,
гарпиец сказал правду.
- Как тебя зовут? - спросил Орк.
- Тебе зачем? - с рыданием в голосе выкрикнул гарпиец, и эхо подхвати-
ло: "чем... чем... чем..." Будто смеялось.
- Не знаю,- поразмыслив, ответил Орк. - Пожалуй, могу ответить так:
человек, о котором знаешь хоть что-нибудь, внушает больше доверия. У
нас есть еще карабин, а в сумке - патроны. Постараемся продать свои
жизни как можно дороже, а вдвоем нам будет не так скучно. Может быть,
ты все-таки назовешь мне свое имя?
Он назвал. Но лучше бы он этого не делал. В его имени присутствовали
все восемьдесят четыре буквы гарпийского алфавита, а некоторые и по
два раза. У меня зашумело в голове. Ни за что не взялся бы повторить
его имя ни по памяти, ни с листа. Хорошо бы заставить Автора проделать
это в качестве упражнения - жаль, это не в моих силах. Должно быть,
мама этого гарпийца, качая младенца в люльке - или в чем там качают на
Гарпии,- ласково называла отпрыска уменьшительными именами, используя
каких-нибудь пятьдесят-шестьдесят букв. Бедная мама.
...- Вода! - вдруг закричал Орк и расхохотался, почувствовав внезапный
прилив бодрости. - Ты слышишь - вода! Вода-а-а!
Впервые за много дней он смеялся настоящим счастливым смехом. Он бы
пустился в пляс, но на это уже не осталось сил, и Орк, задыхаясь,
опустился на ледяной пол пещеры. В кромешной тьме он не видел лица
гарпийца, но чувствовал его настороженное непонимание.
- Я не сошел с ума,- торопливо объяснял Орк. - Там вода, ты понимаешь?
Вода! А откуда здесь вода? Почему лед в ледяной пещере тает именно
здесь? Пойми! - Он ощупью нашел гарпийца и тряс его за плечи. - Лед
тает оттого, что в эту часть пещеры снаружи поступает воздух, нагретый
нынешним солнцем. А это значит...- Орк снова рассмеялся. - Это значит,
что где-то совсем близко есть выход! Мы должны его найти! Идем!
Они по очереди протиснулись в узкую боковую щель. Ноги сразу захлюпали
по подземному ручью, с потолка и стен пещеры обильно текла вода, хо-
лодная как лед. "Если сведет ногу, я упаду, а если упаду, то уже не
встану",- озабоченно подумал Орк. Обжигающая вода уже доходила ему до
колен. Ноги скользили по ледяному, не успевшему растаять дну, и прихо-
дилось двигаться осторожно, придерживаясь за стены.
Но время, время! Орк проклинал себя за задержку перед неизвестностью,
которую они приняли за тупик и ждали, когда их придут убивать. Но сей-
час он заставлял себя идти медленно, скользил, стараясь не оступиться,
понимая, что проигрывая секунды здесь, он, может быть, тем самым выиг-
рывает жизнь.
За вторым поворотом пещеры показался дневной свет...
Нет нужды описывать мои скупые междометия и восторженный рев гарпийца.
Тех, кто этим заинтересуется, следует отослать к полному тексту расс-
каза. Там можно будет прочесть и о том, как мы, обессиленные и, разу-
меется, задыхающиеся, выбрались из пещеры, причем гарпиец напоследок
поскользнулся и окунулся с головой, что ничуть не умерило его энтузи-
азма. Я одолжил ему карабин, чтобы он прострелил замок цепи, все еще
сковывающей меня и болтающейся в такт ходьбе, но он разломал цепь го-
лыми руками, что сэконосило нам один патрон. Спасибо Автору и на этом.
Однако странно, что на выходе из пещеры нас никто не встречает: нет ни
шквала огня, ни пикирующих на нас сверху боевых летательных аппаратов,
ощетиненных устрашающими шипами, ни даже внимательных снайперов, све-
шивающихся на веревках с отвесных скал специально затем, чтобы в них
было легче целиться.
Вокруг тишина. А ведь место для засады удобное: узкий каньон с верти-
кальными стенами, здесь нам просто некуда деться. А засады нет. Стран-
но. Не узнаю моего Автора. Где враг? Мы с гарпийцем одолели бы его в
рукопашном бою. Я бы получил три-четыре раны в самые болезненные мес-
та, и гарпиец - вон какой бык здоровый - вынес бы меня на себе к ка-
ким-нибудь людям... Но нет. Я зря обманываю себя. Неприятности, конеч-
но, будут, только не теперь, а немного позже, где-нибудь ближе к сере-
дине рассказа...
Стоп. А почему я, собственно, решил, что это рассказ? Я чувствую, что
покрываюсь непредусмотренным Автором холодным потом. Что если это по-
весть или, не приведи господи, роман? Вот это страшно. Один раз я уже
был героем романа и на протяжении действия двадцать пять раз был убит,
но выживал всем назло, и двести пятьдесят раз убивал сам, и враги мои
не выживали. Я стрелял. Взрывал. Топил. Жег. Доводил до самоубийства.
Я больше не хочу, ты слышишь меня, Автор?
Не слышит. Ему-то что. Он не поступится и малым. Если Он мой бог, то
не из всепрощающих, а из склонных к кровавой уголовщине, вроде Баала
или Вицлипуцли. А мне хочется Его спросить: куда Он дел свой компьютер
белой сборки, аппарат, каких еще поискать? Сейчас Он долбит мой образ
на отвратительной клавиатуре пишущей машинки "Ижица", а прежде, быва-
ло, я торжественно и неторопливо выползал на свет из лазерного принте-
ра, еще тепленький и сразу на чистовике. Если этот Вицлипуцли довел
свою эйтишку до поломки, я как-нибудь переживу - но если Он толкнул ее
из-за безденежья?!.. Тогда Он будет вынужден сделать меня героем еще
одного романа. Я не хочу.
Так. Теперь мы оба лезем вверх по стене каньона. У Автора странная лю-
бовь к сильно пересеченным рельефам. Горы, горы... Почему опять горы?
Было это уже, не раз было. Нет, в предыдущих моих рождениях бывали не
только горы, случались, например, и джунгли, один раз был океан, один
раз - ледовая пустыня, а пустыня с песком, зноем и высохшими костями
неудачников - даже дважды. Но все-таки чаще всего - горы. Уверен, что
Автор знает о горах понаслышке и поэтому злоупотребляет геометрической
терминологией. По обе стороны каньона громоздятся утесы в виде пира-
мид, призм и даже параллелепипедов, а на одной весьма странного вида
скале красуется авторское пояснение: "Скала в виде усеченного ромбодо-
декаэдра". Гарпиец, с пыхтеньем карабкающийся вверх, разглядев скалу и
пояснение, едва не срывается вниз и бурчит проклятия. Ему тоже кажет-
ся, что скалу усекли как-то не так.
Кстати, он лезет по скале довольно резво, а я - медленно, очень мед-
ленно. Автор при каждом удобном случае старается напомнить, как я ус-
тал в борьбе с мировым Злом, и намекнуть, что то ли еще будет, пос-
кольку борьба только начинается. А вот если я разожму пальцы - что бу-
дет?
...Потеряв равновесие, Орк из последних сил уцепился руками за выступ
скалы, судорожно пытаясь нащупать опору для ног. Тщетно. Его ступни
скользили по гладкой стене. Он старался не смотреть вниз, зная, что
если взглянет туда, то упадет. Несколько метров, оставшиеся до верха
каменной стены, казались непреодолимым препятствием.
Сейчас, сейчас... Мысль Орка лихорадочно работала. Нужно только доб-
раться до следующей зацепки, дальше будет гораздо проще, там не зацеп-
ки, а целые ступени... Стиснув зубы, собрав в кулак всю свою волю, Орк
попробовал подтянуться на руках.
Напрасная попытка. У него не осталось сил, чтобы подтянуться даже на
миллиметр. Пусть сведенные судорогой пальцы пока еще держат его на ус-
тупе - он чувствовал, как с каждой секундой последние остатки сил по-
кидают его организм...
Между прочим, гарпиец уже вылез наверх и кричит, что у него все в по-
рядке. Чего нельзя сказать обо мне.
- Эй! - кричу я, отбросив к чертям всякое достоинство. - Вытащи! Сор-
вусь!
Вытаскивать меня гарпиец не торопится. Я слышу, как он ходит над обры-
вом взад-вперед и почему-то кряхтит, будто ворочает неподъемные камни,
а затем принимается бурно ругаться, рычит, что пообломает кому-то все
отростки. Гарпийцы размножаются черенкованием, это всякий знает.
Наконец склоняется ко мне:
- Прости меня...- Он почти рыдает. - Прости, я не могу помочь! Я не
виноват, я ничего не могу с собой поделать!..
- Ладно! - ору в ответ. - Все в порядке!
Мысленно добавляю несколько слов по адресу Автора. Мог бы и вслух, все
равно последние фразы в текст не войдут, но не хочу травмировать гар-
пийца. Гарпиец не в курсе, а я уже понял. В любой работе рано или
поздно наступает перерыв. Автор утомился создавать новый шедевр, встал
с кресла, размялся, а теперь, должно быть, ушел на кухню и делает пле-
зир - пьет чай и кофей.
Я вишу. Под ногами метров двести. Боль в сведенных судорогой пальцах
невыносима, но теперь я твердо убежден в том, что мою хватку не сможет
разжать никто, даже я сам. Мордатый гарпиец с непроизносимым именем
