то которой на табло он помнил. Дон Роке в это время переносил стулья и
столики в глубину заведения.
- Зачем это вы? - спросил Дамасо.
- Хочу положить карты. Надо же что-то делать, пока не пришлют шары.
Двигаясь неуверенно, как слепой, со стулом в каждой руке, он был по-
хож на недавно овдовевшего.
- А когда их пришлют? - спросил Дамасо.
- Надеюсь, пройдет не больше месяца.
- К тому времени старые найдутся, - сказал Дамасо.
Дон Роке окинул удовлетворенным взглядом выстроившиеся в ряд столики.
- Не найдутся, - сказал он, вытирая рукавом лоб. - Негра не кормят
уже с субботы, а он все равно не говорит, где они.
Он посмотрел на Дамасо сквозь запотевшие стекла.
- Наверняка он бросил их в реку.
Дамасо закусил губу.
- А двести песо?
- Их тоже нет, - ответил дон Роке. - У него нашли только тридцать.
Они посмотрели в глаза друг другу. Дамасо не сумел бы объяснить, по-
чему взгляд, которым они обменялись, показался ему взглядом двух соу-
частников. К концу дня Ана увидела из прачечной, как он возвращается до-
мой; по-боксерски подскакивая, он наносил удары невидимому противнику.
Она вошла за ним в комнату.
- Все в порядке, - сказал Дамасо. - Старик поставил на шарах крест и
заказал новые. Будем надеяться только, что он их не дождется.
- А с негром как?
- Ничего страшного, - ответил Дамасо, пожав плечами. - Если шаров у
него не найдут, им придется его выпустить.
После ужина Ана и Дамасо сели на улице у входной двери и разговарива-
ли с соседями до тех пор, пока не замолчал динамик кино и не наступила
тишина. Когда ложились спать, настроение у Дамасо было приподнятое.
- Я придумал самое выгодное дело на свете, - сказал он. Ана поняла,
что мысль, которой Дамасо хочет с ней поделиться, он вынашивал весь ве-
чер.
- Пойду по городкам, украду шары в одном, продам в другом. Везде есть
бильярдные.
- Доходишься, что тебя пристрелят.
- Выдумала: пристрелят, - сказал он. - Это только в кино бывает.
Он стоял посреди комнаты, переполненный радостными планами. Ана нача-
ла раздеваться, внешне безразличная, на самом же деле слушая с со-
чувствием.
- Накуплю вот столько костюмов, - и Дамасо показал рукой размеры во-
ображаемого шкафа - от стены до стены. - Отсюда досюда. И еще куплю
пятьдесят пар обуви.
- Помогай тебе бог, - сказала она.
Дамасо посмотрел на нее с неприязнью.
- Не интересуют тебя мои дела.
- Слишком они для меня умные, - сказала Ана.
Она погасила лампу, легла к стене и с горечью продолжала:
- Когда тебе будет тридцать, мне будет сорок семь.
- Дуреха, - сказал Дамасо.
Он ощупал карманы в поисках спичек.
- Тебе тоже не надо будет тогда стирать белье, - добавил он не совсем
уверенно.
Ана протянула ему горящую спичку. Она смотрела на пламя, пока оно не
погасло, а потом отбросила обуглившуюся спичку в сторону. Дамасо вытя-
нулся в постели и снова заговорил:
- Знаешь, из чего делают бильярдные шары?
Ана не ответила.
- Из слоновьих бивней, - продолжал он. - Поэтому их очень трудно раз-
добыть, и нужен, по крайней мере, месяц, чтобы их сюда доставили. Понят-
но?
- Спи, - прервала его Ана.- Мне в пять вставать.
Дамасо вернулся в свое естественное состояние. Первую половину дня он
проводил, покуривая в постели, а после сиесты, готовясь к выходу на ули-
цу, начинал приводить себя в порядок. Вечерами он слушал в бильярдной
радиопередачи чемпионата по бейсболу. У него была похвальная способность
забывать свои идеи с таким же энтузиазмом, с каким он их рождал.
- У тебя есть деньги? - спросил он в субботу у Аны.
- Одиннадцать песо. - И она добавила мягко: - Это плата домохозяину.
- Я хочу тебе кое-что предложить.
- Что?
- Одолжи их мне.
- Надо платить хозяину.
- Потом заплатишь.
Она отрицательно покачала головой. Схватив ее за руку, Дамасо не дал
ей подняться из-за стола, за которым они только что завтракали.
- Всего на несколько дней, - сказал он, ласково и в то же время рас-
сеянно поглаживая ее руку. - Когда продам шары, будут деньги на все.
Ана не согласилась.
Этим вечером в кино, даже разговаривая в перерыве с друзьями, Дамасо
не снимал руки с ее плеча. Картину смотрели невнимательно. Под конец Да-
масо стал проявлять нетерпение.
- Тогда я просто отберу их, - сказал он.
Она пожала плечами.
- Или придушу первого встречного, - пригрозил Дамасо, проталкивая ее
к выходившей из кино толпе. - Меня посадят за убийство.
Ана улыбнулась про себя, но осталась такой же непреклонной.
Они ссорились всю ночь, а утром Дамасо с демонстративной и угрожающей
спешкой оделся и, проходя мимо Аны, буркнул:
- Не жди, больше не вернусь.
Ана не смогла подавить легкую дрожь.
- Счастливого пути! - крикнула она вслед.
Дамасо захлопнул за собой дверь, и для него началось бесконечно пус-
тое воскресенье. Кричащая пестрота рынка и яркая одежда женщин, выходив-
ших с детьми из церкви после восьмичасовой мессы, оживляли площадь весе-
лыми красками, но воздух уже густел от жары.
Он провел день в бильярдной. Утром несколько мужчин играли там в кар-
ты, ближе к обеду народу ненадолго прибавилось, но было ясно, что свою
прежнюю привлекательность заведение утратило. Только вечером, когда на-
чалась передача бейсбольного чемпионата, заведение наполнилось жизнью,
хоть в какой-то мере напоминавшей былую.
После закрытия бильярдной оказалось, что Дамасо бредет без цели и
направления по какой-то площади, которая словно истекала кровью. Он по-
шел по улице, параллельной набережной, на звуки веселой музыки, доносив-
шиеся с другого ее конца. Дамасо увидел огромный и пустой танцевальный
зал, украшенный только гирляндами выгоревших бумажных цветов, а в глуби-
не его, на деревянной эстраде, небольшой оркестр. Воздух был напоен уду-
шающим запахом помады.
Он сел у стойки. Когда музыкальная пьеса кончилась, юноша, игравший в
оркестре на тарелках, обошел танцевавших мужчин и собрал деньги. Ка-
кая-то девушка оставила своего партнера и подошла к Дамасо.
- Как дела, Хорхе Негрете?
Дамасо усадил ее рядом. Буфетчик, напудренный и с цветком гвоздики за
ухом, спросил фальцетом:
- Что будете пить?
Девушка повернулась к Дамасо:
- Что мы будет пить?
- Ничего.
- За мой счет.
- Дело не в деньгах, - сказал Дамасо. - Я хочу есть.
- Какая жалость! - сказал буфетчик. - С такими глазами!
Они прошли в столовую в глубине зала. Судя по фигуре, девушка была
совсем юной, но слой румян и пудры и блеск накрашенных губ скрывали ее
настоящий возраст. Кончив есть, Дамасо пошел с ней в ее комнату в глуби-
не темного патио, где слышалось дыхание спящих животных. На кровати ле-
жал грудной ребенок, завернутый в цветное тряпье. Девушка перенесла
тряпье в деревянный ящик, туда же положила ребенка и поставила ящик на
пол.
- Его могут съесть мыши, - сказал Дамасо.
- Они детей не едят, - сказала она.
Она сменила красное платье на другое, более открытое, с крупными жел-
тыми цветами.
- Кто папа? - спросил Дамасо.
- Понятия не имею,- сказала она. И, подойдя к двери, добавила: - Сей-
час вернусь.
Он услышал, как она повернула ключ в замке, Дамасо повесил одежду на
стул, лег и выкурил одну за другой несколько сигарет. Постельное белье
вибрировало в такт мамбе. Дамасо не заметил, как заснул. Когда он прос-
нулся, музыки не было и от этого комната показалась ему еще больше.
Девушка раздевалась около кровати.
- Сколько сейчас?
- Около четырех. Ребенок не плакал?
- Вроде бы нет, - ответил Дамасо.
Девушка легла рядом и, разглядывая его слегка блуждающими глазами,
начала расстегивать ему рубашку. Дамасо понял, что она изрядно выпила.
Он хотел было погасить лампу.
- Оставь, - сказала она. - Мне так нравится смотреть в твои глаза.
С рассветом комнату наполнили звуки утра. Ребенок заплакал. Девушка
взяла его в постель, дала ему грудь и запела, не открывая рта, песенку
из трех нот. Наконец они все уснули. Дамасо не слышал, как около семи
девушка проснулась и вышла из комнаты; вернулась она уже без ребенка.
- Все идут на набережную, - сказала она.
Дамасо чувствовал себя так, будто проспал всего час.
- Зачем?
- Посмотреть на негра, который украл шары, - ответила она. - Его се-
годня отправляют.
Дамасо закурил.
- Бедняга, - вздохнула девушка.
- Что еще за бедняга? - взорвался Дамасо. - Никто не заставлял его
быть сволочью.
Девушка задумалась, опустив голову на грудь, а потом сказала, понизив
голос:
- Это сделал не он.
- Кто сказал?
- Я точно знаю. В ночь, когда забрались в бильярдную, негр был у Гло-
рии и провел у нее весь следующий день до самого вечера. А потом пришли
из кино и рассказали, что его арестовали там.
- Глория может сказать об этом полиции.
- Негр уже сказал. Алькальд пришел к Глории, перевернул у нее в ком-
нате все вверх дном и пригрозил, что посадит ее как соучастницу. В конце
концов все уладилось за двадцать песо.
Дамасо встал около восьми.
- Оставайся, - сказала девушка, - зарежу на обед курицу.
Дамасо стряхнул волосы с расчески, которую держал в руке, и сунул ее
в задний карман брюк.
- Не могу, - сказал он.
Взяв девушку за руки, он привлек ее к себе. Она уже умылась и оказа-
лась действительно очень юной, с огромными черными глазами, придававшими
ей какой-то беззащитный вид. Она обняла его и повторила:
- Останься.
- Навсегда?
Слегка покраснев, она отпустила его.
- Обманщик.
Ана в это утро чувствовала себя усталой, однако общее волнение пере-
далось и ей. Скорей обычного собрав у своих клиентов белье для стирки,
она пошла на набережную посмотреть, как будут отправлять негра. У прича-
лов, перед судами, готовыми к отплытию, гудела нетерпеливая толпа. Тут
же был и Дамасо.
Ана ткнула его указательным пальцем в поясницу.
- Что ты здесь делаешь? - подпрыгнув от неожиданности, спросил Дама-
со.
- Пришла с тобой попрощаться.
Дамасо постучал по деревянному фонарному столу.
- Типун тебе на язык, - сказал он.
Закурив, он бросил пустой коробок в реку. Ана достала из-за корсажа
другой и положила в карман его рубашки. Дамасо не выдержал и улыбнулся.
- Вот дура, - сказал он.
- Ха-ха-ха! - рассмеялась Ана.
Вскоре появился негр. Его провели посередине площади - руки были свя-
заны за спиной веревкой, конец которой держал полицейский. По бокам шли
двое полицейских с винтовками. Он был без рубашки, нижняя губа у него
была рассечена, а бровь распухла, как у боксера. Взглядов толпы он избе-
гал с достоинством жертвы. У дверей бильярдной, где, чтобы наблюдать обе
главные фигуры спектакля, собралось больше всего зрителей, молча стоял и
смотрел на него, укоризненно покачивая головой, хозяин заведения. Люди
пожирали негра глазами.
Баркас поднял якорь. Негра повели по палубе к цистерне с нефтью и
привязали к ней за руки и за ноги. Когда на середине реки баркас развер-
нулся и дал последний гудок, спина негра ярко блеснула.
- Бедняга, - прошептала Ана.
- Преступники, - сказал кто-то рядом с ней. - Разве может человек вы-
нести такое солнце?
Дамасо увидел, что голос, сказавший это, принадлежит какой-то страшно
толстой женщине. Он начал пробиваться через толпу к площади.
- Много болтаешь, - прошипел он на ухо Ане. - Ты бы еще заорала на
всю площадь.
Она проводила его до бильярдной.
- Хоть бы переоделся, - сказала она, прежде чем уйти. - А то прямо
как нищий.
Новость собрала в заведении шумную толпу посетителей. Стараясь обслу-
жить всех, дон Роке подавал на несколько столиков одновременно. Дамасо
ждал, чтобы он прошел около него.
- Хотите, вам помогу?
Дон Роке поставил перед ним полдюжину бутылок пива с надетыми на гор-
лышко стаканами.
- Спасибо, сынок.
