Его-то я и должен найти до того, как появиться вблизи какой-нибудь
планеты.
Из внутреннего динамика иногда слышались шум и рев, и я проклинал
разработчика передатчика и усилителя, но прежде, чем искать передатчик, я
должен был убедиться, что он вообще есть и имеет достаточно мощный сигнал
для больших расстояний. Несколько экспериментов с экранами показали, что
мистический сигнал не более, чем излучение самого корабля. После
экранирования эфир затих. Я с облегчением вздохнул и вышел из
суперперехода.
Путешествие подходило к концу. Я перерыл все корабельное имущество и
подобрал кое-что для дальнейшего использования. Тщательно подобрал
разнообразные баги. А восстанавливать внешность Скользкого Джима доставило
мне большое удовольствие. Расширители в ноздри, подушечки под щеки,
краситель на голову - и старая боевая лошадь снова готова к работе.
Я посмотрел в зеркало... выругался... и начал убирать всю эту
маскировку столь же тщательно, как ее и накладывал. Ведь было же для меня
всегда законом не расслабляться во время работы! Шаблонное поведение
всегда ведет к неприятностям! Инскипп прекрасно знал мою старую внешность,
и наверняка оба моих описания разосланы повсюду.
Теперь я уже более тщательно наложил грим и создал нечто совсем иное.
Создал очень просто - за счет изменения в лице и волосах. Более сложная
работа потребовала бы в дальнейшем больше времени для поддержания в
аккуратном состоянии внешности, а Фрейбур был большим вопросительным
знаком, и я не хотел там думать о чем-нибудь, подобном этому. Я хотел
спокойно ходить, все обыскать и определить, нет ли тут следов Анжелины.
Оставалось все еще два дня корабельного времени, и я потратил их на
приготовление различного рода приспособлений, которые могут мне
пригодиться: мини-гранат, потайных пистолетов. Как только раздался сигнал
об окончании рейса, я собрал весь остальной хлам и уничтожил его.
Единственным городом с приличным космопортом на Фрейбуре был
Фрейбурбад, расположенный на берегу огромного озера, крупного водоема с
чистой водой. Глядя, как солнечные блики бегают по его поверхности, я
почувствовал внезапное желание искупаться. Этот позыв, по-видимому, был
вызван желанием спрятать корабль. Спрятать на дне в глубокой части озера,
где он всегда будет под рукой, если понадобится.
Чтобы не попасть на радар, я снижался за зубчатой горной грядой.
Проходя в темноте над озером я обнаружил навигационный радар космопорта,
но мой корабль был слишком далеко от берега. Штормовая погода сокращала
видимость и уменьшила мое желание искупаться. Ближе к берегу я обнаружил
глубоко под водой канал и снизился над ним, собрав все необходимое в
сумку. Глупо, конечно, так нагружаться, но у меня рука не поднималась
оставить все эти прекрасные приборчики из Корпуса на дне.
Погрузив все в водонепроницаемый пакет, я натянул скафандр и перешел
в шлюзовую камеру. Дождь и темнота обрушились на меня, когда я поплыл в
сторону невидимого берега. Я скорее представил, чем услышал бульканье
позади меня, когда корабль аккуратно пошел на дно.
Плавать в скафандре так же неудобно, как заниматься любовью в
космосе, в невесомости. Я добрался до берега в состоянии, близком к
изнеможению. Выбравшись из скафандра, я с большим удовольствием наблюдал,
как он превращается в шлак в жаре трех термитных шашек. С еще большим
удовольствием я отправил этот шлак в озеро пинком ноги. Непрерывно
льющийся дождь смыл все следы костра. По-видимому, в такой дождь даже свет
от термита невозможно было различить на расстоянии. Забравшись под
водонепроницаемую пленку, мокрый и жалкий, я ждал рассвета.
Ночью я иногда просыпался без видимой причины, но окончательно
очнулся, когда было уже светло. Было как-то не по себе, и когда я услышал
голос, то понял, что будило меня всю ночь.
- Идете во Фрейбурбад? Конечно, куда же еще можно идти. Я тоже туда
собираюсь. Залезайте в лодку. Старая лодка, но хорошая. Прогуляемся...
Голос бубнил и бубнил, но я его не слушал. Я проклинал себя, что
нежданно-негаданно попался на глаза этому парню с "долгоиграющим голосом".
Он плыл рядом с берегом в меленькой лодочке: она низко сидела в воде,
нагруженная тюками и узлами и над всем этим торчала голова. Пока его
челюсти продолжали двигаться, я имел возможность внимательно рассмотреть
его.
У него была длинная всклокоченная борода, торчащая во все стороны, и
маленькие темные глазки, спрятанные под невероятно задрипанной шляпой,
каких я никогда еще не видел. Мой первоначальный испуг почти прошел. Если
этот чудак не сыщик, то случайная встреча может иметь для меня большое
значение и оказаться кстати.
Когда этот дикарь остановился, чтобы сделать вдох, я решил принять
его приглашение и, схватившись за планшир лодки, подтянул ее ближе.
Закинув на плечо сумку и держа руку в кармане на пистолете, я перепрыгнул
внутрь. Для осторожности, как оказалось, не было никаких причин.
Зуг, как его звали, что мне удалось с трудом выяснить в процессе его
бесконечного монолога, вывернул за борт мотор, прикрепленный к корме, и
включил его. Это был атомный тепловой преобразователь, простой и
эффективный. У него не было трущихся частей, он просто засасывал воду из
озера, доводил до кипения и выбрасывал под давлением пара уже через другое
отверстие. Во время движения практически не было никакого шума, лодка
скользила как по волшебству.
В отношении Зуга все оказалось нормальным, и хотя я еще не на все сто
процентов избавился от подозрения и продолжал держать руку на пистолете,
встреча с ним, по-видимому, была большой удачей. Я начал понимать, откуда
берется этот неудержимый поток слов. Он был охотником, везущим меха в
магазин после многих месяцев одиночества и молчания. Вид человеческого
лица и вызвал его словоизвержение, которое я и не пытался остановить, так
как он фактически отвечал на многие мои незаданные вопросы.
Много забот вызвала у меня одежда. В конце концов я решил остаться в
дорожном костюме, выдержанном в нейтральных тонах. Вы видели такие,
распространенные с небольшими вариациями на всех планетах Галактики,
поэтому Зуг не обратил на него особого внимания. В жизни он, видимо, не
был болтуном, но вот любителем одеться был точно. Его куртка была сделана,
скорее всего, из местных шкур. Она была пурпурно-черной и очень красивой,
несмотря на грязь и мусор, прилипшие к ней. Штаны были сделаны из сукна
машинной выработки, а ботинки, как и мои, из "вечного" пластика.
Техника у Зуга была подтверждением впечатления, произведенного
одеждой. Смесь старого и нового. Для мира, подобного Фрейбуру, недавно
вошедшего в Лигу, трудно ожидать чего-то иного. Электрическое ружье,
прислоненное к связке стальных стрел для арбалета, создавало типичную
картину. Несомненно, он в равной степени пользовался и тем и другим. Я
уселся на мягкие тюки и стал наслаждаться путешествием и разгорающейся
зарей, поливаемый непрерывным водопадом слов.
Мы добрались до Фрейбурбада к полудню. Зуг практически не втягивал
меня в разговор, он предпочитал говорить сам, поэтому несколько моих
неопределенных высказываний вполне его удовлетворили.
С большим удовольствием он угостился концентратами из моего пакета и
в ответ протянул фляжку с какой-то жидкостью, изготовленной в его горном
жилище. Ее вкус был непередаваемо ужасен, во рту осталось ощущение
стальной стружки, смоченной в серной кислоте. Однако после нескольких
глотков все встало на свое место, и мы веселенькие подплыли к пахнущему
рыбой доку в пригороде. Причаливая, мы чуть не утопили большую лодку, что
показалось нам ужасно забавным - это дает вам представление о нашем
состоянии. Я пошел в город и отсиделся в парке, пока мои мозги не
прочистились.
Старое и новое стояло здесь рядом, здания из пластика соседствовали с
кирпичными и оштукатуренными. Сталь, стекло, дерево, камень смешались
нераздельно. Так же и люди, одетые в странную смесь типов и стилей. Я
больше интересовался ими, чем они мной, и какой-то робот обратил на меня
внимание. Он махал передо мной напечатанными заголовками и выкрикивал
названия до тех пор, пока я не внял ему и не взял газету, чтобы от него
отвязаться.
Валюта Лиги имела здесь хождение наравне с местными деньгами, и робот
не выразил протеста, когда я опустил монету в его грудную щель. Он дал мне
сдачу в фрейбургских гильденах, несомненно по разорительному курсу.
Все новости были совершенно тривиальными, а вот объявления и реклама
заинтересовали меня. Я просмотрел список больших отелей, сравнив их
комфортабельность и стоимость.
Это заставило меня буквально ужаснуться. Как быстро мы теряем старые
привычки. Всего месяц честной жизни, и я уже рассуждаю как порядочный
человек.
- Ты преступник! - процедил я сквозь зубы и плюнул на надпись "НЕ
ПЛЕВАТЬ". - Ты презираешь закон и прекрасно обходишься без него. Ты есть
закон в себе и самый честный человек в Галактике! Ты не нарушаешь никаких
правил до тех пор, пока они тебя не касаются, и нарушаешь каждый раз,
когда видишь в этом нужду.
Все это была правда, и я презирал себя за то, что так быстро все
забыл. Этот маленький период честности в Корпусе подействовал на меня как
зараза, разрушая все мои наилучшие социальные тенденции.
- Думай, как украсть! - крикнул я так громко, что испугал девушку,
прогуливающуюся по дорожке. Догадавшись, что она услышала меня, я бросил
на нее такой злобный взгляд, что она сочла за лучшее спрятаться. Я тоже
поднялся и направился в противоположном направлении, высматривая
возможность что-нибудь совершить. Я решил восстановить свой прежний образ
жизни до того, как займусь поисками Анжелины.
Возможность легко представилась, через десять минут план был готов.
Все необходимое оборудование было у меня с собой. То, что могло
понадобиться мне для работы, я переложил в карманы и набедренный пояс, а
сумку сдал в камеру хранения.
Все в Главном Банке Фрейбура располагало к грабежу. Три выхода,
четыре охранника, толпа народу. Четыре ЖИВЫХ охранника! Ни один банк не
станет платить им зарплату, если у него есть электронная защита. Я чуть не
пел от радости, стоя в очереди к одному из живых клерков. Полностью
автоматизированные банки грабить нетрудно, но для этого требуется
специальная техника. Вот такая смесь людей и машин была лучше всего.
- Разменяйте десятизвездную Лиги на гильдены, - сказал я, положив
блестящую монету на стойку перед клерком.
- Да, сэр, - сказал клерк, мельком взглянув на монету и отправляя ее
в счетную машину рядом с ним. Его пальцы уже отсчитывали для меня
соответствующее количество гильденов, еще до того, как появились цифры
обменного курса. Делалось это механически. Мои деньги брякнулись в чашку
передо мной, и я стал медленно считать их, в действительности мои мысли
были направлены на монетку, которая крутилась и вертелась в машинных
внутренностях. Когда я стал уверен, что она закончила свое путешествие и
приземлилась в подвале, я нажал кнопку на своем передатчике, расположенном
на поясе.
Для этого нельзя подобрать другого слова, кроме как "прекрасно".
Подобные вещи, оставаясь в памяти, вызывают самые прекрасные воспоминания
даже через годы после того, как они произошли. Потребовались долгие часы,
чтобы создать эту монету, но их было не жаль. Я распилил ее пополам,
вычистил изнутри, встроил туда радиоприемник, запал и снаряд, и залил
свинцом до первоначального веса.
