в некоторых странах Латинской Америки будут выжимать с помощью нового
препарата последние соки из батраков и сезонных рабочих, как колонизато-
ры будут поить препаратом рабов в глубоких алмазных шахтах. Как будут
неустанно строчить перьями наемные писаки и болтать в телевизор реакци-
онные комментаторы. А дальше - еще хуже. Неустанно и терпеливо будут
рыть подкопы под банки ожесточенные гангстеры, день и ночь будут тру-
диться фальшивомонетчики. Нет, такое средство надо охранять, а не пропа-
гандировать!
Это Удалов высказал Минцу и тут же отправился пропалывать цветы на
клумбе.
Теплый, душистый, приятный вечер опустился на город. Зажглись звезды.
Ночные мотыльки бились о стекла уличных фонарей, на реке протяжно мирно
загудел пароходик. Профессор Минц стоял у ворот и смотрел на улицу. По
улице двигалась небольшая гоуппа людей, вооруженная метлами и совками.
Среди этих людей Минц узнал знакомые по утренним похождениям лица. Люди
подметали улицы, по дороге некоторые из них останавливались, влезали на
столбы и заменяли перегоревшие фонари. За этой группой тружеников шли
толпой обыватели и рассуждали, что все это может значить. То ли это зак-
люченные, которым дали по пятнадцать суток за мелкое хулиганство, ведь
среди них были завзятые алкоголики и тунеядцы, то ли эта компания пыта-
ется выиграть какой-то спор или даже делает это из озорства. Но, несмот-
ря на насмешки, переродившиеся тунеядцы продолжали шествовать по улице.
Минц был встревожен. Он не смел никому признаться, что не предусмот-
рел таившейся в эксперименте опасности. Он не знал интенсивности взаимо-
действия препарата с бездельными клетками человеческого тела, он не
знал, когда закончится действие лекарства.
За спиной Погосяна слышалось тяжелое дыхание маляров. Они неутомимо и
воодушевленно красили стену дома в веселенький желтый цвет и, словно по-
лярники, стремящиеся к полюсу, поддерживали друг друга примерами из жиз-
ни героев.
На скамейке неутешно горевала Гаврилова. Ее сын уже одолел физику и
химию за первое полугодие и для разнообразия решил переклеить обои, а
потом перебрать паркет у соседки, одинокой женщины. Никто не обращал
внимания на горе Гавриловой. Жильцы дома, за редким исключением, превра-
щали ранее пустынную заднюю часть двора в спортивную площадку для моло-
дежи всего квартала. Они уже вкопали столбы для баскетбола и волейбола и
теперь сооружали небольшой бассейн для прыжков в воду.
- Что делать? Что делать? - беззвучно шевелились губы профессора. -
Нужно противоядие.
Он быстро миновал двор, прижимаясь к стенам, чтобы не встретиться с
затравленным взглядом Гавриловой, и поднялся к себе. Брызги желтой крас-
ки бабочками залетали в распахнутое окно. Профессор уселся за вычисле-
ния.
Он завершил их глубокой ночью. Маляры уже закончили покраску дома и,
за неимением новой краски, скребли забор, чтобы покрыть его мебельным
лаком для придания благородного вида. Жильцы дома уже выкопали бассейн,
обмазали его цементом и подводили к нему трубы. Лишь Василь Васильич по-
кинул свой пост. И то не по доброй воле. Просто его жена, беспокоясь за
здоровье своего пожилого мужа, уговорила товарищей связать Василь Ва-
сильича и отнести на кровать для отдыха. Василь Васильич не соглашался
засыпать, беспокоился, как без него трудятся товарищи, подбадривал их с
постели громкими советами и пожеланиями успехов в труде.
Тунеядцы и пьяницы уже вычистили весь город, добрались до реки, там
сортировали бревна по размеру и сорту и складывали их для погрузки на
баржи.
Глубокой ночью Минц сделал два открытия. Во-первых, он вывел формулу
ослабленного препарата, который не вызывал в человеке ничего, кроме нор-
мального трудолюбия. Во-вторых, вычислил, что действие средства, введен-
ного утром, закончится примерно через час.
Другой бы на месте Минца отправился спать. Но Минц был не таков. Он
хотел на деле убедиться в правильности своих вычислений. Для этого надо
было бодрствовать еще час. И Лев Христофорович решил потратить это время
на приготовление ослабленной смеси. Правда, он пришел к выводу, что опы-
ты с людьми слишком рискованны и нормальный препарат он будет испытывать
на ложкинском коте, который настолько обленился, что не ловил мышей.
Для начала следовало найти бутыль с остатками препарата я разбавить
его до кондиции. Бутылка нашлась в кармане пиджака. На дне ее плескалась
темная жидкость, которой хватило бы, чтобы на день привлечь к труду це-
лое учреждение.
Поставив бутылку на стал, Минц начал разыскивать пустую посуду. Он
доставал бутылки, колбы, бутылочки и пузырьки с полки, из-под стола в из
других мест. О некоторых он давно уже забыл, другие вызывали в памяти
профессора приятные воспоминания об удачах или тяжелые вздохи, свиде-
тельствующие о временных отступлениях.
Вот колба, в которой незаменимое средство от комаров, не убивающее
их, но заставляющее отлететь на два метра в сторону. От этого средства
пришлось отказаться, потому что в порядке естественного отбора комары
отращивали хоботки длиной ровно в два метра и доставали ими профессора
из-за пределов охранной зоны.
Вот средство для развития музыкального слуха, вот пробирки неизвестно
с чем, вот бутыль со стимулятором роста для шампиньонов, под влиянием
которого грибы за одну ночь достигают метрового размера...
Профессор любовно перебирал сосуды и так увлекся, что не заметал, как
пролетел час. Его вернул к действительности шум на дворе. Оказывается,
маляры завершили работу и собирали кисти и ведра, с некоторым удивлением
погладывая на плоды своего труда, соседи прервали сооружение бассейна я
прощались, отходя ко сну. Поодиночке, усталой походкой, с реки возвраща-
лись тунеядцы.
- Что-то будет завтра, - произнес Лев Христофорович и лег спать. Он
питал надежды на то, что препарат не совсем выветрился из организмов хо-
рошо потрудившихся людей.
Профессор спал крепко и смотрел сны, в которых всегда находил темы
для завтрашней научной работы. Он не слышал, как тихонько отворилась
дверь, и темная человеческая фигура, прикрывая ладонью свет электричес-
кого фонарика, проникла внутрь и остановилась у порога. Луч фонарика
робко обшарил комнату, задержался на мгновение на кровати, зайчиком от-
разился от лысины профессора и замер на столе, среди бутылочек.
Человек на цыпочках подкрался к столу и остановился перед рядом сосу-
дов. Он поднимал и просвечивал фонариком бутылки до тех пор, пока не
отыскал нужную. Тогда он спрятал ее за пазуху и покинул комнату, безз-
вучно закрыв за собою дверь. Профессор безмятежно спал и видел во сне
пути к решению задачи увеличения веса крупного рогатого скота.
Утром профессор поднялся раньше всех и перед тем, как взяться за но-
вые опыты, уселся у окна, гладя во двор.
Первыми прошли на работу Василь Васильич и Валя Кац. Были они оживле-
ны и веселы. Казалось, вчерашнее переутомление никак на них не отрази-
лось.
- Как дела? - спросил Минц.
- Отлично, Лев Христофорович, - ответил Валя. - Сегодня после работы
будем бассейн завершать. Вы к нам не присоединитесь?
- С удовольствием, - согласился профессор. Настроение у него улучши-
лось. Налицо был остаточный эффект, возможно, длительного свойства.
Показался Корнелий Удалов. Он тоже спешил на работу. При виде профес-
сора он кивнул ему и почему-то схватился за оттопыренный карман. Профес-
сор не заподозрил ничего неладного и спросил:
- Как самочувствие, Корнелий Иванович?
- Лучше некуда, - ответил Удалов и подмигнул ему. Вслед за Удаловым
вышел подросток Николай Гаврилов с учебниками и тетрадками под мышкой и
сказал
матери, высунувшейся из окна ему вслед:
- Мама, не утруждай себя. У тебя давление. А картошку я почищу, как
только вернусь с практики.
Это тоже был добрый знак. Профессор проводил Гав-рилова взглядом и
потом перекинулся несколькими словами с его матерью.
Убедившись, что препарат никому из его знакомых не повредил, профес-
сор совершил разведочный поход в магазин к Римме.
Римма скучала. Ей не с кем было воевать и ругаться. Вместо обычной
нетерпеливой толпы тунеядцев в магазине сшивались лишь два субъекта, их
лица профессору были незнакомы.
Лев Христофорович купил у Риммы две бутылки лимонада и сказал тунеяд-
цам лукаво: "Вы у меня еще напьетесь. Вы еще потрудитесь, голубчики".
Тунеядцы огрызнулись, не поняв слов профессора. А Минц поспешил домой.
По дороге он повстречался со знакомыми малярами. Они несли кисти и
ведра на новый объект.
- Привет, папаша, - сказали они профессору. - Славно мы вчера потру-
дились.
- Сегодня не переутомляйтесь, - заботливо проговорил Минц.
- Не беспокойся, не переутомимся, - ответили маляры. - Но и поработа-
ем с удовольствием.
Счастливая улыбка не покидала лица профессора. Он дошел до угла Пуш-
кинской улицы, и тут улыбка сменилась выражением крайней тревоги.
Посреди Пушкинской улицы, рядом с катком и генератором, стояли груп-
пой дорожники в оранжевых жилетах и пластиковых касках. Перед бригадой,
как Суворов перед строем Фанагорийского полка, шагал Удалое, держа в од-
ной руке темную, знакомую профессору бутылку, в другой - столовую ложку.
Он наливал в нее жидкость из бутылки и протягивал ложку очередному ре-
монтнику.
- Это вакцина, - приговаривал Удалов. - От эпидемии гриппа. Из облас-
ти прислали. По списку. Обязательный прием внутрь.
Рабочие и техники послушно раскрывали рты и принимали жидкость.
- Корнелий Иванович, остановитесь! - крикнул профессор, подбегая к
Удалову.
Но Удалов сначала убедился, что последний член бригады принял ле-
карство, и лишь затем обернулся к профессору и отвел к стоящему поодаль
дереву.
- Вы меня, конечно, простите, что без разрешения. Но в интересах де-
ла, - сказал он вполголоса, чтобы не услышали дорожники. - Они сегодня у
меня до ночи проработают, а то квартальный план горит. Это не повредит.
Пусть хоть разок выложатся. Я и в конторе вакцинацию провел, и в диспет-
черской. По моим расчетам, к вечеру план выполним и выйдем в передовики.
- Ну как же так, - укоризненно произнес профессор. - Вам же пришлось,
наверное, ночью ко мне в комнату заходить. Вы же могли споткнуться,
упасть...
Добрый профессор был расстроен.
- Не беспокойтесь. Лев Христофорович, - ответил Удалов. - Я же с фо-
нариком.
Он обернулся к дорожникам и сказал зычно:
- За работу, друзья.
Но с дорожниками творилось нечто странное. Они не стремились к лопа-
там и технике. Напевая, они сошлись в кружок, и бригадир помахал в воз-
духе рукой, наводя среди них музыкальный порядок.
- Что происходит? - удивился Удалов. Бригадир поднял ладонь кверху,
призывая к молчанию. Затем сказал:
- Раз-два-три!
И бригада затянула в четыре голоса сложную для исполнения грузинскую
песню "Сулико".
Как пораженный громом, Удалов стоял под деревом. Окна в домах раскры-
вались, и люди прислушивались к пению, которому мог бы позавидовать ан-
самбль "Орэра".
- Что? Что? - Удалов гневно смотрел на профессора. -Это ваши штучки?
- Минутку... - Профессор поднес к носу пустую бутылочку. - Я так и
думал. В темноте вы перепутали посуду. Это препарат для исправления му-
зыкального слуха и создания хоровых коллективов.
- О, ужас! - воскликнул Удалов. - И сколько они будут петь?
- Долго, - ответил профессор.
- Но что тогда творится в конторе?
- Не убивайтесь, - сказал профессор, прислушиваясь к стройному пению
дорожников, - можно гарантировать, что ваша стройконтора возьмет в об-
ласти первое место среди коллективов самодеятельности.
- Ну что ж, - сказал печально Удалов. - Хоть что-то...
1973 г.
РЕТРОГЕНЕТИКА
Славный майский день завершился небольшой образцово-показательной
