Затем лейтенант установил стул возле двери, уселся на него и сказал:
- Плохо ваше дело, гражданин Минц.
- Объясните! - воскликнул Минц. - Я ничего не понимаю.
- Вы признаетесь в организации антисоветского заговора? - спросил
лейтенант. - Все ваши сообщницы уже признались.
Удалов ахнул. Он догадался, что Ксения попала в беду.
- В чем вы меня обвиняете? - произнес Минц дрогнувшим голосом.
Откуда-то лейтенант извлек папку с надписью "Дело № 2451". Раскрыл
ее.
- В обвинительном заключении говорится, - прочел он. - Отправив в го-
род Великий Гусляр диверсионную группу в составе восьми человек, гражда-
нин Минц Л.Х. поручил диверсанткам под видом приезжих покупательниц икры
отравить руководство города, а также взорвать мост через реку Гусь.
- Это чепуха! - возмутился Минц.
- Они признались, - кратко и даже печально отозвался лейтенант. -
Здесь есть все их показания.
- Отпустите их, немедленно! - воскликнул Минц. - Они ни в чем не ви-
новаты.
- Значит, признаете? - Губы лейтенанта тронула улыбка.
- Я признаюсь в чем угодно, - сказал Минц. - Вам все равно не понять.
- Следуйте за мной! - приказал лейтенант. - Заодно возьмите стол.
- Не ходи! - закричал Удалов. - Они не выпустят.
- Дело не во мне, - объяснил Минц. - Я отправил наших женщин в прош-
лое. Я несу за это ответственность.
- Но он же их не отпустит, - вмешался Грубин. - Они же с тобой по од-
ному делу проходят.
- Разумеется, - сказал лейтенант. - Чрезвычайная тройка скажет свое
слово. Если диверсантки не виновны, они вернутся к вам. Но если... - И с
улыбкой лейтенант приложил ко лбу палец и щелкнул языком.
Удалов пошатнулся от ужаса.
- Прощайте, товарищи, - сказал Минц Удалову и Грубину и сделал шаг к
двери.
И тут они услышали голос Ложкина, который вернулся к двери.
- Что тут происходит? -спросил он.
- Вы, гражданин, проходите, не задерживайтесь, - приказал лейтенант.
- А то тоже попадетесь.
- Постой, постой, - проговорил Ложкин.
- Они арестовали наших женщин, - сообщил Удалов. - И теперь Минц идет
жертвовать собой.
- Никуда он не идет, - не согласился Ложкин.
- С дороги! - прикрикнул на старика лейтенант. А тот произнес:
- Узнаю, узнаю тебя, Коля.
- Что такое? Мы незнакомы.
- Мы еще как знакомы, - сказал Ложкин. - Был у меня в молодости эпи-
зод. Демобилизовавшись, я прослужил некоторое время в органах. Зна-
комьтесь!
И тут все поняли, что лейтенант и есть Николай Ложкин, только сильно
помолодевший.
- Не верю, - сказал лейтенант.
- Придется поверить. - Ложкин достал паспорт и протянул самому себе.
Лейтенант раскрыл паспорт, долго изучал фотографию, посмотрел на ста-
рика Ложкина. Закрыл паспорт.
- Черт знает что, - сказал он наконец, и что-то человеческое про-
мелькнуло в его глазах.
- Так что, Коля, - заключил старик Ложкии. - Я - твое будущее. Пенси-
онер районного масштаба. Честный уважаемый человек.
- Ты тоже заговорщик! - сказал лейтенант неуверенно. - Тебя тоже к
стенке нужно.
- А Верку уже бросил или еще живешь с ней? - спросил старик Ложкин.
- Я ничего не знаю!
- Верку Рабинович, свою тайную любовь, дочку репрессированного врага
народа, бросил, спрашиваю? Я себе этого до сих пор простить не могу.
Своей трусости.
Друзья смотрели на старика Ложкина в изумлении. Знали они его уже
много лет, всю жизнь он проработал бухгалтером... И вот, оказывается,
эпизод!
- Бросил, - ответил лейтенант, потупив глаза.
- А к матери на могилку съездил, как дал себе клятву? Или все дела,
процессы, заговоры?
- Я съезжу, - пообещал лейтенант, и Удалов подумал, что он еще не по-
гибший человек, только исполнительный и недалекий. Жертва эпохи.
- Так вот, слушай меня внимательно, - сказал Ложкин самому себе. -
Никто, кроме тебя, этих женщин не видел и никто об этом липовом заговоре
не знает. Никакой карьеры ты на нем не сделаешь. Сейчас отпустишь их
всех, в том числе, должен тебе сказать, собственную жену, на которой ты
женишься в конце пятьдесят первого, но не здесь, а в Тюмени. И знаешь,
почему в Тюмени?
- Почему? - упавшим голосом произнес лейтенант Ложкин.
- Потому что сегодня же ты подашь в отставку по поводу раны, которая
мучает тебя с сорок второго года. Уедешь в Тюмень и станешь работать
бухгалтером. Тебе все ясно? - Голос Ложкина-старшего стал громовым. -
Исполняй, мальчишка!
-Есть.
Лейтенант оставил стол и стул и исчез в дверном проеме.
- Какой мерзавец, - сказал Ложкин-старший. - Неужели я так жил?
- Все бывает, - сказал Минц устало. Он смотрел на дверь, ожидая, ког-
да в ней появятся женщины.
Но женщины не появлялись.
Удалову казалось, что кровь стучит в ушах, отбивая секунды.
- Так, - произнес наконец Ложкин. - Этого я и опасался. В молодости
во мне сидел мерзавец. Это бывает с людьми. Пока нет обстоятельств, мер-
завец спит, а появится возможность сделать карьеру, начинает нашептывать
на ухо опасные слова... Я пошел туда!
- Нет, - возразил Минц. - Это опасно.
- Если я не остановлю его, он получит награду, поднимется по служеб-
ной лестнице. И тогда уже не остановится. А куда мне тогда деваться?
И Ложкин сделал шаг к двери.
- Эврика! - закричал Минц. - Мы все сделаем иначе!
Он достал из кармана маленький циферблат, осторожно кончиком ногтя
подвинул назад стрелку.
- Поняли? - спросил он.
- Понятно, - улыбнулся Грубин.
- Сейчас я войду в магазин, но это сейчас будет не сейчас, а через
секунду после того, как там окажутся наши женщины.
И с этими словами Минц скрылся в проеме двери.
И тут же началось невообразимое.
Одна за другой из двери начали вылетать женщины с сумками в руках.
Они визжали, ругались, сопротивлялись, хватались руками за раму двери,
стараясь вернуться в коммерческий магазин. Но Минц в гневе может быть
ужасен, а друзья его так быстро и ловко подхватывали женщин и так энер-
гично оттаскивали их от магазина, что через три минуты все участницы пу-
тешествия во времени оказались в 1988 году. И, разумеется, ни о каком
лейтенанте они и слыхом не слыхивали. Затем вышел Минц.
Удалов с Грубиным утешали женщин, пытались объяснить им, какой ужас-
ной участи они чудом миновали. Но женщин гневило более всего не то, что
они остались без икры, а то, что Антонина, самая первая, успела купить
икры на сто рублей старыми деньгами.
Удалов пустил в ход все свои дипломатические способности и кое-как
уговорил Антонину поделиться икрой с товарками. Грубин быстро смотал с
дверной рамы ленту машины времени, чтобы лейтенант Ложкин не вернулся за
своим письменным столом.
А сам старик Ложкин обнял Минца и заплакал от радости. Ведь Минц спас
его честь и биографию.
Но проницательный Грубин сказал:
- А я не особенно беспокоился. Ведь ты, Ложкин, среди нас. И честный
пенсионер. А что это значит? А это значит, что лейтенант обязательно уй-
дет в отставку и уедет в Тюмень искать свою супругу.
1988 г.
