...Конь-Ветерок уже полчаса со сказочной скоростью несся по лесной,
почти пустынной дороге, стуча копытами и высекая искры из асфальта. Рука
Дегустатова онемела, и пришлось переложить сундук на другую сторону.
Ветви деревьев стегали по лицу, и с непривычки ноги выскакивали из стре-
мян, на что конь сердился и ворчал, оборачиваясь:
- Не умеешь, не садился бы. Всю спину мне собьешь.
- Молчи, скотина, - возражала ему Анфиса, которая тесно прижималась к
спине Дегустатова, сплетя руки на его круглом гладком животе. - Послуша-
ние - вот главная заповедь животного.
- Всему приходит конец, - говорил конь и екал селезенкой. - Скоро мое
терпение лопнет.
Наконец Дегустатов понял, что больше держать сундук и скакать на ло-
шади он не в силах.
- Тпру, - сказал он, углядев полянку со стогом. -
Привал.
Он тяжело соскочил на траву, сделал два неверных шага, не выпуская из
рук драгоценного сундука, и рухнул
у стога.
Анфиса также сошла и прилегла рядом. Конь-Ветерок молча забрал губами
клок сена и принялся пережевывать его. Иногда он поводил шелковой спи-
ной, махал хвостом, отгоняя комаров.
- Ну и дела, - произнес он. - Стыдно людям в глаза
глядеть.
- Нам бы до станции добраться, - сказал наконец Дегустатов. - Там в
поезд. Только нас и видели.
- В другое царство? - спросила Анфиса.
- В другое царство нельзя. Визы нету. Мы в Москве устроимся. Там у
меня двоюродный брат проживает. Сундук тяжелый, сволочь, так бы и выки-
нул.
- Врешь ты, не выкинешь, - сказала Анфиса, которая была женщиной
практичной и уже свела в могилу двух мужей, о чем Дегустатов, разумеет-
ся, не знал. - Это теперь мое приданое будет. Хотя я и без приданого хо-
роша.
- Посмотрим, - проговорил Дегустатов. - Открыть бы его, по карманам
добро разложить.
- Открыть нельзя, - объяснила Анфиса. - Ключ у княгини Пустовойт хра-
нится. Некогда было взять.
- Ох, и попал я в ситуацию, - размышлял Дегустатов. - Но положение,
надо признать, было безвыходное. Жениться мне на ней не к чему. В любом
случае я шел или под суд, или под моральное разложение. Ничего, все рав-
но пора профессию менять. Ну, скажи, Анфиса, какие могут быть перспекти-
вы у директора дома отдыха?
- Да никаких, - согласилась Анфиса, которая раньше не слыхала ни про
дома отдыха, ни про перспективы. - Поскачем дальше? А то погоня может
объявиться. Дегустатову было лень подниматься.
- Какая теперь погоня? На чем они нас догонят?
- Меня никто не догонит, - подтвердил со сдержанной гордостью
конь-Ветерок. - Я скачу быстрее ветра. - Взмахнул большой красивой голо-
вой и добавил: - Если, конечно, всадник достойный, а не тюфяк, как ты.
- Ты Ваню не обижай, - вмешалась Анфиса. - Нас теперь ни огонь, ни
вода не разлучат. Правда, Ваня?
- Правда. - Дегустатов погладил Анфису по спине. - Мы с тобой такие
дела завернем - жутко станет. Дом купим в Переделкине, комнаты сдавать
будем.
- Вот, - сказала Анфиса, глядя на коня. - А на тебе воду возить бу-
дем.
- В цирк его сдадим за большие деньги. Издали донесся вой сирены.
- Это что? - спросил конь, навострив уши.
- Это? - Дегустатов поднялся на ноги и подхватил сундук. - Машина
едет.
- Погоня?
- Может, мимо.
Но, несмотря на эти свои успокаивающие слова, Дегустатов взобрался в
седло, а Анфиса подошла поближе, протянув к нему руку, чтобы он помог
взобраться вверх.
Дорога здесь была видна вдаль, и, когда из леса выскочила с ревом по-
жарная машина и поддала с пригорка, когда замахал руками из кабины ста-
рик Ерема, узнавший коня-Ветерка, Дегустатовым овладели ужас и отчаяние.
Никак он не ждал такой сообразительности от пожарника. Полагал, что если
его враги будут звонить в милицию, там решат - шутят. И с погоней прои-
зойдет задержка.
- Гони! - крикнул он Ветерку, позабыв о своей подруге.
- А я как же? - закричала Анфиса, почуяв неладное. Всю жизнь она бро-
сала других, а ее еще никто бросить не осмеливался. - Я ж тебе помогала,
я ж стрельцу по голове туфлей била! Я ж в тебя храбрость вливала!
- Гони! - кричал Дегустатов Ветерку, не слушая женщину.
Ветерок переступил копытами и сказал со вздохом:
- Неудобно как-то получается, Иван Юрьевич. Женщина все-таки.
- Боливар двоих не свезет, - ответил ему Дегустатов строкой на забы-
того иностранного рассказа. И стукнул каблуками по бокам жеребца.
- Эх, служба проклятая! - выругался конь и поскакал дальше.
Сундучок мешался, толкал в бок, сзади бежала по молодой траве черно-
волосая женщина шамаханской национальности в проклинала обманщика древ-
ними оскорбительными словами. Даже конь вздрагивал. А Дегустатов не слы-
шал. Он мчал к станции Дальнебродной и приговаривал:
- Нас не возьмешь! Живыми не дадимся. Ветерок, почуяв, что погоня
настигает, перешел в карьер. Асфальт прогибался и трескался под мощными
копытами.
Пожарная машина неслась вслед, словно горел родильный дом. Сирена вы-
ла, колокол звенел, пожарники привстали на сиденьях и торопили шофера.
- Вот разложенец, - сказал строго сержант, - женщину бросил, сообщни-
цу. Ничего ему не дорого.
-Я и говорю, - ответил Эрик.
- Ничего с ней не станется, - вмешался старик Ерема. - Натура у ней
преподлая. Если бы не связи, никогда бы ее близко к царевне не подпусти-
ли. Вполне возможно, что это она отравленное яблочко Елене подсунула.
Скоро фигурка Анфисы растаяла вдали, а конь, хоть и волшебный, стал
понемногу сдавать, так как в машине было более ста лошадиных сил, даже
Ветерку не под силу конкурировать.
Впереди за березами возник кирпичный палец водокачки, пошли по сторо-
нам дороги картофельные участки с прошлогодней ботвой и домики поселка.
Люди выскакивали в палисадники, смотрели с изумлением, как полный мужчи-
на на вороном красавце-коне удирал от пожарной машины, и делились на бо-
лельщиков: одни хотели, чтобы победил всадник, другие болели за пожарную
машину.
У самого перрона, куда только что, по редкому совпадению, подошел по-
езд и остановился на минуту, машина настигла коня, но тот вскочил, пови-
нуясь приказу Дегу-статова, на платформу и поскакал, распугивая мирных
пассажиров, прямо к железнодорожной кассе.
Пожарная машина затормозила у перрона, и на ходу пожарники соскакива-
ли с нее, разбегаясь цепочкой, чтобы вору никуда не скрыться. Да и Де-
густатов уже понял, что билет покупать некогда.
- Стой, - крякнул он коню, и тот замер. Да так резко, хитрец, что Де-
густатов перелетел через голову и покатился по платформе, по затоптанным
доскам. Но сундучка не выпустил.
Пока он поднимался, потерял секунды, ж за эти секунды высокий молодой
человек в сверкающем медной пожарной каске в джинсах, первым соскочивший
с машины, оказался совсем рядом и отрезал Дегустатову путь к вагонной
двери.
Вид у того был ужасен. Дегустатов был доведен до крайности. Он крик-
нул, испугав пассажиров и заставив остановиться железнодорожного милици-
онера, который надвигался, свисток у губ, к месту происшествия:
- Меч-кладенец быстро!
Ветерок тряхнул головой, не хотел подчиняться, но пришлось. Правда,
пошел на хитрость, может, даже решившую исход дела. Он вложил меч-кладе-
нец в ту же руку Дегустатова, под мышкой у которой находился заветный
сундук с приданым. Сундук выпал.
Поезд в этот момент уже тронулся. Дегустатов неловко взмахнул тяжелым
мечом, стараясь в то же время подобрать сундучок и поспеть к поезду.
- Отойди, убьет! - крикнул старик Эрику. - Меч-кладенец сам собой на-
водится!
Но Эрик не обратил никакого внимания и бросился к Дегустатову. Тому
было поздно прыгать на поезд, и он толкнул мечом в Эрика. Меч своим хищ-
ным концом потянулся прямо к сердцу пожарника. И в этот момент сержант с
помощниками, успевшими размотать шланг, пустили в Дегустатова сильную
струю холодной воды. Меч, так и не достав до сердца Эрика, выпал из руки
директора, ударил по сундучку и раскроил его надвое...
Когда ехали обратно в дом отдыха, Дегустатов сидел смирно, оправды-
вался и сваливал вину на Анфису. Конь-Ветерок трусил рядом с пожарной
машиной, заглядывал внутрь и поводил глазом, когда пожарники расхвалива-
ли его стать и масть.
Эрик разложил на свободной скамье приданое из сундука. Там были две
простыни из тонкого голландского полотна, ночная рубашка из настоящего
китайского шелка, стеклянный стакан, которому, как объяснил Ерема, цены
в сказочном древнем царстве не было. И разные другие вещи музейного зна-
чения, нужные девушке царских кровей на первое время в замужестве.
Дегустатов, когда замолкал в своих оправданиях, смотрел на вещи с не-
навистью, потому что получалось - страдал он понапрасну.
Подобрали Анфису. Она сидела, пригорюнившись, у дороги. Как только
Анфиса забралась в машину, она принялась корить Дегустатова, и они
сально поссорились.
А конь громко ржал, заглядывая внутрь, и пожарники говорили:
-- Жеребец, а все понимает.
Когда доехали до дома отдыха, пожарники уже знали всю историю с само-
го начала и задавали много вопросов про древнюю жизнь, и, если дед Ерема
чего забыл или не знал, конь-Ветерок приходил на помощь - он многое по-
видал на своем веку.
С длинным гудком машина въехала на территорию дома отдыха.
- Эй, есть кто живой? - громко спросил конь-Ветерок, обогнавший маши-
ну, чтобы первому сообщить приятные новости. - Выходи! Победа!
И встреча была радостной и веселой.
Потом пили чай, решали вопросы будущего. И царевна задала вопрос ста-
рику Ереме:
- Теперь мне можно замуж за Эрика? Эрик покраснел, а Александра Ев-
геньевна строго произнесла:
- Без глупостей, Леночка. Рано тебе об этом думать.
- Здесь порядки строгие, - сказал старик Ерема. - Придется тебе сна-
чала научиться грамоте и счету.
Дверь открылась, вошли директор музея и несколько краеведов.
- Где здесь выходцы из прошлого? - спросил директор.
1970 г.
ДВЕ КАПЛИ НА СТАКАН ВИНА
Профессор Лев Христофорович Минц, который поселился в городе Великий
Гусляр, не мог сосредоточиться. Еще утром он приблизился к созданию фор-
мулы передачи энергии без проводов, но ему мешали эту формулу завершить.
Мешал Коля Гаврилов, который крутил пластинку с вызывающей музыкой.
Мешали маляры, который ремонтировали у Ложкиных, но утомились, и, выпив
вина, пели песни под самым окном. Мешали соседи, которые сидели за сто-
лом под отцветшей сиренью, играли в домино и с размаху ударяли ладонями
о шатучий стол.
- Я больше не могу! - воскликнул профессор, спрятав свою лысую гени-
альную голову между ладоней.
В дверь постучали, и вошла Гаврилова, соседка, мать Николая.
- И я больше не могу. Лев Христофорович! - тоже воскликнула она,
прикладывая ладонь ко лбу.
- Что случилось? - спросил профессор.
- Вместо сына у меня вырос бездельник! - сказала несчастная женщина.
- Я в его годы минуту по дому впустую не сидела. Чуть мне кто из родите-
лей подскажет какое дело, сразу бегу справить. Да что там, и просить не
надо было: корову из стада привести, подоить, за свинками прибрать, во
дворе подмести - все могла, все в охотку.
Гаврилова кривила душой - в деревне она бывала только на каникулах, и
работой ее там не терзали. Но в беседах с сыном она настолько вжилась в
роль трудолюбивого крестьянского подростка, что сама в это поверила.
- Меня в детстве тоже не баловали, -поддержал Гаврилову Минц. - Мой
папа был настройщиком роялей, я носил за ним тяжелый чемодан с инстру-
ментами и часами на холоде ждал его у чужих подъездов. Приходя из школы,
я садился за старый, полученный папой в подарок рояль и играл гаммы. Без
всякого напоминания со стороны родителей.
Профессор тоже кривил душой, но столь же невинно, ибо верил в свои
слова. У настройщиков не бывает тяжелых чемоданов, и, если маленький Ле-
вушка увязывался с отцом, тот чемоданчика ему не доверял. Что касается
