доподобие? А может, им не нужна ни правда, ни ложь - они еще до приезда
сюда знали, о чем будут писать?.. И все же Лацис продолжал выкладывать
им, подавшись вперед:
- А известно ли вам, господа, что до недавнего времени мы великодушно
и зачастую излишне мягко относились к врагам, применяя в отношении них
такие меры, как выдворение из страны, ссылка в трудовые лагеря, а неко-
торых просто отпускали под честное слово. Вот как, например, генерала
Краснова, руководителя первого мятежа против революции. Он же, дав слово
чести не воевать против Советов, удрал на Дон и стал во главе тамошней
белогвардейщины. И не он один изменил своему слову. Достопочтенные гене-
ралы Загряжский и Политковский, очутившись на свободе, приняли участие в
заговоре Локкарта и других иностранных дипломатов.
- Это известно, господин Лацис, - воспользовался паузой Колен, - наши
газеты много писали об этом... - он поискал слова, - об этом инциденте.
Но, судя по сообщениям газет, ваше правительство допустило незаконные
действия по отношению к иностранным дипломатам... - Колен замялся. -
Много писали и о произволе Чека...
- А что еще оставалось делать буржуазным газетам, господин Колен? Че-
ка вскрыла заговор английских, французских и американских дипломатов,
которые, прикрываясь правом неприкосновенности, поставили перед собой
задачу уничтожить руководителей Советского правительства, того прави-
тельства, которое их так гостеприимно приняло. И как бы ни извращали
факты буржуазные газеты, Чрезвычайная комиссия доказала преступные наме-
рения начальника английской миссии Брюса Локкарта, лейтенанта английской
службы Сиднея Рейли, кстати, агента Интеллидженс сервис, французского
генерального консула Гренара и американскою гражданина Каламатиано. За-
говорщики пытались организовать государственный переворот. Намерения
серьезнейшие, не правда ли? И оставить их без последствий мы, чекисты,
естественно, не могли. Надеюсь, вы согласитесь со мной? - В голосе Лаци-
са прозвучали иронические нотки.
Жапризо, торопливо записывая за Лацисом, одобрительно подумал: "Ого!
Председатель Чека ловко нас припер к стенке. Но важно не отвечать. Иначе
- дискуссия. А в споре большевики сильны... Нет, лучше отмолчаться".
Колен же смотрел несколько рассеянно, он тоже не ожидал такого харак-
тера беседы, таких несокрушимых доводов.
Словно давая журналистам время для раздумий, Лацис поднялся с места,
неторопливо подошел к окну. С улицы доносились звуки проезжающих проле-
ток, редкое цоканье копыт, мерный шаг патрульных красноармейцев. Жизнь
шла своим чередом, и Лацис знал, что ее нужно направлять железной и неп-
реклонной рукой. Он почему-то сейчас вспомнил Кольцова. Была в этом че-
ловеке какая-то прочная основательность, заставлявшая с первого взгляда
поверить в него и в успех задуманного. И еще - артистичность, без кото-
рой не бывает разведчика, способность к перевоплощению. Но и этого мало.
Нужно умение располагать к себе сразу. Разведчик должен нравиться. И у
Кольцова все эти качества налицо. Ах, если бы задуманная операция уда-
лась, многие заговоры были бы раскрыты задолго до того, как они больно
ударят по республике.
Молчание явно затянулось. Вернувшись от окна, Лацис подсел к журна-
листам, пододвинул к ним стоявшую на столике деревянную шкатулку с таба-
ком:
- Закуривайте, господа. Отменный крымский "Дюбек".
- Но, похоже, "Дюбек" скоро кончится, - осторожно сказал Колен, имея
в виду успехи Деникина на юге.
- Возможно, вы правы, - спокойно подтвердил Лацис, - в таком случае
временно будем курить махорку.
- Вот вы, господин Лацис, сказали "временно". Этот оптимизм на
чем-нибудь основан? - Англичанин внимательно следил за лицом Лациса: мо-
жет, наконец-то разговор вступит в нужную колею.
- Да, основан, - тотчас ответил Лацис, - на исторической неизбежности
победы рабочих и крестьян.
- Но вы же сами сказали, что в скорейшем торжестве белых сил заинте-
ресованы не только русские генералы, - вступил снова в разговор Жапризо,
- но и иностранные коммерсанты.
- Сказал, - кивнул Лацис. - И совершенно ответственно могу добавить:
насколько я знаю, коммерсант должен быть дальновидным человеком, ваши же
коммерсанты, довольно опрометчиво рискнувшие вложить деньги в нашу вой-
ну, - никудышные коммерсанты. Плакали их денежки. А ваши политики и ге-
нералы, пославшие к нам своих солдат, - никчемные политики и генералы.
Ибо с древнейших времен известно: наемники - плохие солдаты.
- Вы пытаетесь нам навязать свои убеждения, - не выдержав, пошел в
наступление Колен. - Но положение в городах Украины да и на фронтах...
Было понятно и без слов, о чем сейчас будет говорить Колен: о том,
что белые победоносно наступают; что красноармейцы плохо вооружены, пло-
хо одеты; что в Красной Армии мало обученных командиров...
- Знаю! - иронично подхватил Лацис, и голос его зазвучал холодно и
резко. - Мы, большевики, умеем не закрывать глаза на правду, какой бы
жестокой она ни была. Мы отлично понимаем, какое неимоверно трудное для
республики сложилось положение, и ни на кого не рассчитываем! Только на
себя!..
- Извините, господин Лацис! - Колен поспешно сменил ледяное выражение
лица на более располагающее. - Но мы с вами так откровенно говорим пото-
му, что надеемся у себя достаточно объективно осветить... э-э... как
сказать, все, что у вас происходит...
- На это мы тоже не очень рассчитываем, - с жесткой откровенностью
уточнил Лацис. - Обычно говорят: кто заказывает музыку, тот и пляшет. А
музыку, насколько я понимаю, заказываете не вы!
- И все-таки!.. - попробовал возразить Колен, но ничего не мог проти-
вопоставить железным доводам собеседника.
- И все-таки, - в тон ему продолжил Лацис, спокойно глядя прямо в ли-
ца своих гостей, - и все-таки, - повторил он, - если вы этого и не сде-
лаете по известным причинам, но говорите сейчас искренно, то я не пожа-
лею, что разрешил вам провести эти две недели на нашей территории. Пото-
му что вы хотя бы кому-то расскажете правду о большевиках, о наших зада-
чах, наших целях...
- Мы увозим из вашей страны массу фотографий, надеемся их опублико-
вать! - сказал Жапризо. Ему начинал нравиться этот умный, неторопливый
человек, умеющий побеждать в спорах, ему была по душе волевая направлен-
ность его характера.
- Я уверен, что вы крупно разбогатеете, господа, - сказал Лацис, пря-
ча лукавинки в глазах.
- О! Каким образом?
- Мы победим, и, естественно, интерес к Советской России значительно
возрастет! Тогда у вас купят все фотографии. - Лацис встал, давая по-
нять, что беседа подошла к концу.
Встали и журналисты. Жапризо, весело потирая руки; Колен - медли-
тельно, с какой-то старческой неохотой: не было удовлетворения, не сумел
задать нужные вопросы, не оказался хозяином положения.
- Если мы кому-нибудь скажем, что в Чека работают веселые, остроумные
люди, нам никто не поверит. - И Жапризо, ловко выдернув из папки, поло-
жил перед Лацисом фотографию Киева: - Подпишите, пожалуйста!..
Лацис склонился к фотографии, черкнул несколько скупых слов о том,
что верит в их объективность...
Журналисты вышли от Лациса явно обескураженные. Сенсации не получи-
лось. Только факт самого пребывания в Чека. Только это...
А тем временем Фролов, Красильников и Кольцов, наскоро пообедав здесь
же, в кабинете, вновь вернулись к прерванным делам, к выработке правдо-
подобной версии. Для разведчика версия - это так много! Ошибка в версии
- провал.
- Следующее соображение, - сказал Фролов. - Генерал Казанцев помнит
тебя как боевого офицера и конечно же попытается использовать на передо-
вой. Нам же необходимо, чтобы ты осел у него в штабе.
- Это уж как получится, - качнул головой Кольцов. - Мне самому в сво-
их стрелять не с руки. Но и настаивать на том, чтобы оставили в штабе,
опасно...
- Это верно, в штабе не оставят. Потому что ты для них черная кость,
сын клепальщика. Хоть и офицер, но сын рабочего, вряд ли такому они ока-
жут доверие.
- Что делать, Петр Тимофеевич, родителей себе не я выбирал.
- А ты их на время смени. - Фролов вынул из ящика стола объемистую
книгу "Списки должностных лиц Российской империи на 1916 год". Раскрыл
книгу на букве "К". - Среди нескольких десятков Кольцовых мы нашли впол-
не для тебя подходящего: Кольцов Андрей Константинович. Действительный
статский советник. Уездный предводитель дворянства. Начальник Сыз-
рань-Рязанской железной дороги... По наведенным справкам, в семнадцатом
году уехал во Францию, там умер. Вдова и сын живут под Парижем... Ну
как, такой родитель тебе подойдет?
- Листай дальше, Петр Тимофеевич! - обречено махнул рукой Кольцов. -
Может, найдешь кого-нибудь попроще! Ну, какого-нибудь акцизного. За дво-
рянина-то я вряд ли сойду.
- Ну почему? - недовольно поморщился Фролов. - Мне приходилось не
только потомственных допрашивать, но и отпрысков их сиятельств. В
большинстве своем невежественные ферты попадались...
Красильников, внимательно оглядев Кольцова, добродушно и простовато
обронил:
- Не сомневайся, по виду ты чистый беляк. Глянешь на тебя - рука сама
за наганом тянется...
- Вот видишь! - весело подтвердил Фролов. - Ладно, мы еще подумаем
над этим. А сейчас Семен Алексеевич отвезет тебя в Свяюшино на нашу да-
чу. Поживешь там дня три, подумаешь, подготовишься. - Фролов подошел к
книжному шкафу, достал стопку книг: - Обязательно прочитай вот это: ме-
муары контрразведчиков Семенова, Рачковского и Манасевича-Мануйлова. Ав-
торы-жандармы; дело в том, что контрразведка белых ничем не отличается
от третьего отделения царской охранки: те же методы и приемы, и работают
в ней те же бывшие жандармские офицеры. А вот это записки капитана Бена-
ра из второго бюро французской разведки. Пройдоха, нужно сказать, из
пройдох! А лихо описывает свои похождения в германском тылу. Тут много
ерунды, но некоторые наблюдения и аналитические суждения очень професси-
ональны. Обрати на них внимание.
Кольцов взял книги и не удержался, спросил:
- Петр Тимофеевич, а как собираешься переправить меня через линию
фронта?
- Есть одна мысль. Через день-два скажу окончательно... Мы тут, в
Очеретино, засекли цепочку, по которой господ офицеров переправляют к
Деникину. Отправим тебя и - прихлопнем эту лавочку.
ГЛАВА ВТОРАЯ
С наступлением густых сумерек, убаюканный шелестом старинных тополей,
городок засыпал. Вернее, это была видимость сна: сквозь щели закрытых
наглухо ставен пробивался на улицу слабый, дремотный огонь коптилок, до-
носились приглушенные до опасливого шепота голоса, из сараев раздавалось
позднее мычание застоявшихся коров. Люди проводили ночи в тревожном,
настороженном забытьи, вскидываясь при каждом шуме или шорохе.
Много бед пережил этот степной городок за последние полтора года.
Несколько раз его оставляли красные, ободряя жителей обещанием вер-
нуться. Вступали деникинцы - начинались повальные грабежи, ибо пообноси-
лись белопогонники изрядно, а затем - под меланхолическую музыку местно-
го оркестра - меланхолические кутежи. А когда наскучивало и это господам
офицерам, поднималась стрельба под колокольный звон оживающих церквушек.
Несколько раз с лихим посвистом и гиканьем залетали на взмыленных конях
одуревшие от попоек махновцы - и снова на улочках наступали грабежи и
разносилась пьяная стрельба.
За последние дни положение на фронте резко изменилось. Части Добро-
вольческой армии захватили Луганск и теперь пытались изо всех сил раз-
вить успех.
До Очеретино было еще далеко. Но по ночам занимались над горизонтом
багряные отсветы. Они совсем не походили на те спокойные и плавные зар-
ницы, освещающие степь в пору созревания хлебов. Вот и не спалось людям
