власти! - Он готовно достал документы, протянул их Кольцову и чуть высо-
комерно представился: - Корреспондент английской газеты "Таймс". А это,
- англичанин с гостеприимной улыбкой указал на своего товарища, - это
мой французский коллега... э-э... знаменитый корреспондент еженедельника
"Матэн". Наши читатели... как это... очень интересуют себя, что происхо-
дит в России.
Кольцов стал просматривать документы. Но они оказались в порядке -
всевозможные печати подтверждали это. Кольцов вернул документы вла-
дельцам.
- Чем вас мог заинтересовать этот мародер?
- Уличная сценка... жанровый снимок... всего лишь... - поспешно
объяснил англичанин, но глаза его смотрели обеспокоено.
Корреспондент еженедельника "Матэн" произнес несколько фраз по-фран-
цузски и уставился на Кольцова. Англичанин с готовностью перевел:
- Мой коллега говорит, что он, э-э, намерен дать материал о ваших...
как это... - тут англичанин досадливо щелкнул пальцами, - продо-
вольственных затруднениях. Он говорит, что это заставит капиталистов
раскошелить себя... и они пришлют вам много-много продуктов...
- До рождества как будто еще далеко, господа, зачем же сочинять свя-
точные рассказы?! - отрезал Кольцов и, резко повернувшись, пошел к трам-
вайной остановке. Не мог знать он тогда, что у этой мимолетной встречи
будет продолжение, необычное продолжение, едва не стоившее ему жизни...
Часов в десять утра Кольцов отыскал на площади Богдана Хмельницкого
дом, указанный в предписании Житомирского военного комиссариата. Прочи-
тал четко выведенную надпись, извещавшую о том, что здесь помещается
Всеукраинская Чрезвычайная комиссия, и, невольно одернув видавший виды
командирский френч, поправив ремни снаряжения, с подчеркнутой подтяну-
тостью вошел в подъезд.
В вестибюле его встретил юноша в студенческой куртке. Они прошли в
ногу, как в строю, через небольшой зал, где двое пожилых красноармейцев
деловито возились с пулеметом. Над ними, прямо на стене, размашистыми,
угловатыми буквами было написано: "Чекист, твое оружие - бдительность".
Так же в ногу поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Сопровождаю-
щий открыл перед Кольцовым дверь, обитую черным, вязкого отлива коленко-
ром.
Из-за стола поднялся и пошел навстречу Кольцову худощавый, с ввалив-
шимися щеками человек. Его глубоко запавшие глаза, окаймленные синевой,
улыбчиво смотрели на Кольцова.
"Какие знакомые глаза! - мгновенно промелькнула мысль. - Кто это?" А
худощавый человек протянул уже руку и весело произнес:
- Ну, здравствуй, Павел!
И тут Кольцова озарило: да это же Петр Тимофеевич! Петр Тимофеевич
Фролов! Павел радостно шагнул ему навстречу...
И опять память вернула Кольцова в былые, далекие, тревожные, дни,
когда, расстреляв мятежный "Очаков", царские власти напустили на Севас-
тополь своих ищеек. Те денно и нощно рыскали по усмиренному городу, вы-
нюхивая и высматривая повсюду ускользнувших от расправы бунтовщиков.
В одну из ночей Павел проснулся от чьего-то сдержанного стона. Возле
плотно зашторенного окна стоял таз с водой, рядом лежали ножницы и пучки
лечебной травы. Мать бинтовала руку и плечо бессильно привалившемуся к
стене темноволосому мужчине. Когда Павел с любопытством посмотрел на не-
го, он тут же натолкнулся на пристальный, цепкий взгляд светло-серых
глаз. Мужчина морщился. Но, поймав мальчишечий взгляд, улыбнулся и под-
мигнул Павлу. А глаза его продолжали оставаться неспокойными, страдающи-
ми.
Мать сказала Павлу, что Петр Тимофеевич пока поживет у них в темной
боковушке-чулане. Летом там спал Павел, а зимой держали всякую хо-
зяйственную утварь. И еще мать строгонастрого наказала, что никто не
должен знать о человеке, который будет теперь жить у них.
Фролов отлеживался в боковушке, и вскоре Павел стал проводить там все
свободное время, слушая его рассказы об "Очакове", о товарищах - рабочих
доков и еще о многом-многом другом...
Как же изменился Петр Тимофеевич с тех пор! Лицо потемнело, осуну-
лось, грудь впала, спина ссутулилась. Лишь в глазах еще резче обозначи-
лась все та же, прежняя, дерзновенная решительность.
Они крепко обнялись. Петр Тимофеевич перехватил взгляд Кольцова.
- Что, постарел?.. Война, понимаешь, не красит. - Он развел руками и
перешел на деловито-серьезный тон: - Ну, садись, рассказывай, как жи-
вешь? Как здоровье?
- Здоровье?.. Здоров, Петр Тимофеевич!
- Ты ведь недавно из госпиталя?
- Заштопали как следует. Не врачи, а прямо ткачи. - Кольцов улыбнул-
ся, присел возле стола. - В госпитале мне сказали, что звонили из Киева,
спрашивали. Никак не мог придумать, кто бы это мог интересоваться моей
персоной...
Осторожным, незаметным взглядом Фролов тоже изучал Павла. Сколько ему
лет? Двадцать пять, должно быть! Не больше! А выглядит значительно стар-
ше. Френч со стоячим воротником, безукоризненная выправка. Подтянут, ши-
рок в плечах...
Кольцов положил на стол предписание и вопросительно взглянул на Фро-
лова. В предписании значилось: "Краскома тов. Кольцова Павла Андреевича
откомандировать в город Киев в распоряжение особого отдела ВУЧК".
- Тебя что-то смущает? - спросил Фролов.
- Смущает? Пожалуй, нет. Скорее, удивляет... Зачем я понадобился Все-
украинской Чека?
Ответил Фролов не сразу. Он достал тощенькую папиросу и стал сосредо-
точенно обминать ее пальцами. Кольцов помнил эту его привычку - она оз-
начала, что Петру Тимофеевичу нужно время обдумать и взвесить что-то
серьезное, важное.
Фролов раз-другой прошелся по кабинету, неторопливо доминая папиросу,
остановился возле стола, крутнул ручку телефона.
- Товарища Лациса! - строго произнес он в трубку и, чуть помедлив,
доложил: - Мартин Янович, Кольцов прибыл... Да, у меня... Хорошо!
Когда Фролов положил трубку, Кольцов спросил:
- Мартин Янович - это кто?
- Лацис. Председатель Всеукраинской Чека, - пояснил Фролов и опять не
спеша прошелся по кабинету: от стола до стены и обратно. Раскурив папи-
росу, присел к столу. - Дело вот какое. Нам, то есть Всеукраинской Чека,
нужны люди для работы во вражеских тылах. Иными словами, нужны разведчи-
ки. Я вспомнил о тебе, рассказал товарищу Лацису. Он заинтересовался и
попросил тебя вызвать... Чаю хочешь? Настоящего, с сахаром?
- Спасибо, - растерянно произнес Кольцов.
Всего он ожидал, направляясь сюда, только не этого... Стать чекистом,
разведчиком?.. Обладает, ли он таким талантом? Способностями? Глубокая
зафронтовая разведка - это не просто риск. Неосторожный, неумелый шаг
может погубить не только тебя, но и людей, которых тебе доверят, и дело.
Сумеет ли он? Сумеет ли жить среди врагов и ничем не выдать себя? Прит-
воряться, что любишь, когда ненавидишь, восхищаться, когда презираешь...
- Но откуда у меня это умение? - подумал вслух и посмотрел на Фроло-
ва. - И потом... Вы же знаете, почти всю германскую я был в армии, ко-
мандовал ротой. На той стороне могу столкнуться с кем-нибудь из знакомых
офицеров. А это - провал!..
- Мы все учли, Павел, - улыбнулся Фролов. - И твою службу в царской
армии, и твои капитанские погоны. На Западном фронте, насколько я знаю,
ты служил у генерала Казанцева?
Кольцов удивился такой осведомленности Фролова и подтвердил:
- Да. Командовал ротой разведчиков.
- По нашим сведениям, генерал Казанцев формирует сейчас в Ростове ка-
зачью бригаду... Вот и пойдешь к своему командиру. Выглядеть это будет
примерно так: капитан Кольцов, как и некоторые другие бывшие офицеры
царской армии, бежит из Совдепии под знамена Деникина. Узнав, что гене-
рал Казанцев находится в Ростове, капитан Кольцов направляется к нему.
Разве не естественно желание офицера служить под началом того генерала,
с которым вместе воевал?..
- А что! Вполне правдоподобно! - Кольцов даже улыбнулся.
А Фролов продолжал:
- Перед тем как мы пойдем к товарищу Лацису, а он хочет сам погово-
рить с тобой, познакомься с фронтовой обстановкой. Ты ведь из госпиталя,
многого не знаешь. - Фролов подошел к висевшей на стене карте Украины: -
Так вот. Деникин полностью овладел Донской областью и большей частью До-
нецкого бассейна. Бои идут за Луганск. Если Луганск падет - на очереди
Харьков. Впечатление создается такое, что до наступления на Москву Дени-
кин решил сначала захватить Украину, чтобы использовать ее богатейшие
ресурсы. Мы знаем, что сил для этого у него достаточно. Добровольческие
полки укомплектованы опытными офицерами, которые дерутся уверенно. У них
- броневики, аэропланы, бронепоезда и автомобили. Силы, как видишь, вну-
шительные. В Новороссийском порту выгружается посылаемое Антантой, и
прежде всего Англией, оружие. Это - винтовки, пулеметы. Это-обмундирова-
ние, продовольствие. Все, вплоть до сигарет и сгущенного молока... - Го-
лос Фролова стал громче и вместе с тем сдержанней - чувствовалось, что
он заговорил о наболевшем, о чем говорить всегда трудно. - А у нас? Вче-
ра мне звонили из Луганска, из штаба восьмой армии: красноармейцам выда-
ли по полкомплекта патронов на винтовку. Нет снарядов. Люди раздеты и
разуты... - Фролов снова вернулся к столу и уже ровнее, спокойнее закон-
чил: - Рассказываю тебе все это для того, чтобы ты правильно представил
себе всю степень серьезности нашего положения.
Открылась дверь, и в кабинет, немного косолапя, вошел плотный невысо-
кий моряк в расстегнутом бушлате, флотские брюки его были тщательно зап-
равлены в сапоги. Остановился у порога.
Фролов гостеприимным движением руки пригласил моряка:
- Проходи, Семен Алексеевич. Знакомься: товарищ Кольцов.
- Красильников, - представился моряк и потряс в жесткой своей ладони
руку Кольцова. - Бывший комендор эскадренного миноносца "Беспощадный".
- Ныне же один из самых недисциплинированных сотрудников Особого от-
дела Всеукраинской Чека, - с усмешкой добавил Фролов. - Сколько ни би-
лись, никак с бушлатом не расстанется. Говорит: не могу без него.
Еле-еле заставил бескозырку сменить.
Красильников тяжело переступил с ноги на ногу:
- Непривычна мне сухопутная снасть. - Он даже повел плечами, словно
призывал Кольцова убедиться, что ему никакая другая одежда не по плечу.
Кольцов сочувственно улыбнулся. Не раз доводилось ему на фронте,
встречаться с такими вот моряками. За редким исключением, это были люди
дисциплинированные, выдержанные, политически грамотные, беззаветно храб-
рые, но вот сменить матросскую робу на другую форму или, что еще хуже,
на цивильную одежду - было для них чуть ли не трагедией.
- Больше года моря не видел, а все "снасть", "снасть", - беззлобно
передразнил Красильникова Фролов. Затем встал, сказал ему: - Ты посиди
здесь. Должны звонить из штаба восьмой армии. Я скоро буду! - И обернул-
ся к Кольцову: - Идем! Представлю тебя Лацису!
Они спустились вниз, где старательные красноармейцы попрежнему разби-
рались в пулемете, прошли мимо двух часовых, которым Фролов на ходу бро-
сил: "Товарищ со мной!" - и вошли в большую комнату, из окон которой
виднелись, словно на картине, обрамленной рамой, недвижные купола Со-
фийского собора. Входя в комнату, Кольцов прежде всего увидел эти свер-
кающие на солнце купола и лишь затем уже стоящего у окна хозяина-Мартина
Яновича Лациса. Выше среднего роста, с черной аккуратной бородкой, с
тонкими чертами интеллигентного лица, на котором выделялись Слегка при-
щуренные серые спокойные глаза, он скорее был похож на ученого, нежели
на военного, а хорошего покроя, тщательно отглаженный костюм, голубой
белизны сорочка и умело подобранный галстук подчеркивали в нем человека
тонкого вкуса.
Лацис предложил Кольцову сесть и несколько мгновений, не таясь, не
боясь смутить гостя, неторопливо, в упор рассматривал его, словно хотел
лично убедиться во всем том, что рассказывал ему об этом человеке Фро-
