Давно известно, что существует две школы фантастики. С некоторым
приближением их можно назвать "школа Стругацких" и "школа Медведева".
На самом деле это не школы, а два эстетических течения, охватывающих
всю литературу и, возможно, все искусство. Не Стругацкими придумано их
направление. И не на Медведеве кончится "школа Медведева". И, разу-
меется, основная масса беллетристики болтается где-то посредине между
двумя полюсами, не умея примкнуть ни к одному. Но сейчас рассмотрим
крайние случаи.
Оставим в стороне всяческие ярлыки типа: "хорошая литература - пло-
хая литература", "настоящее искусство - псевдоискусство". Кто кроме
Столярова возьмется решать, что истинно, а что нет? Раньше мы надея-
лись, что рынок расставит все на свои места: хорошее будут покупать,
плохое - нет. Г. Столяров пребывает в этом заблуждении до сегодняшне-
го дня. Но как верно сказал Александр Щеголев, книги Малышева, Гуля-
ковского, Головачева расхватываются со свистом. И даже Петухов с Ка-
занцевым расходятся лучше великого Столярова. Как же быть?
Есть, кажется, единственный критерий определить художественность
фантастического произведения, и то для этого требуются годы. Метод
предельно прост. В юности 90% людей читают фантастику. Так вот, чело-
век, выросший на фантастике одного направления, впоследствии либо не
поднимается в своих пристрастиях выше "Анжелики", либо уже никогда не
вернется к фантастике, справедливо почитая ее низкопробным чтивом. Че-
ловек, выросший на Стругацких, с удовольствием читает Достоевского и
так же легко вновь переходит к фантастике. Исключения, конечно, есть,
но их подавляющее меньшинство.
Пара предположений, отчего так происходит.
Писатель, даже плохой, все-таки, как правило, образованней и умнее
основной массы читателей, хотя бы потому, что знает, как пишется сло-
во "карова", и что такое "экзистенцианализьм". Но при этом он может
либо опускаться до уровня восприятия упомянутой "основной массы", ли-
бо, в меру сил и таланта, пытаться поднять читателя на свой уровень.
Это касается стиля ("сделайте нам красиво!"), образов ("белокурые
друзья и рыжие враги"), построения сюжета, проблем, авторской сверхза-
дачи etc. Здесь и скрыта разница между двумя эстетиками, а фразы типа:
"плохой - хороший" - от лукавого.
Есть и еще один вид эстетики: автор, которому глубоко плевать на
читателя, автор пишущий для самого себя или для очень узкого круга
приятелей. В крайнем случае такой автор вообще не является писателем,
поскольку писателя без читателей не существует. Порой, правда, слу-
чается, что "узкий круг" - это те люди, которые присуждают премии.
Тогда вместо "Неписателя" является, по выражению Сартра, "карманный
писатель" - бронзовый пузырь. Не будем указывать пальцем, а то еще
лопнет прежде времени.
Но, вернемся к нашим лауреатам, а вернее, к премии "Странник".
Было бы странно и даже подозрительно, если бы жюри всерьез рассмат-
ривало произведения, написанные в чуждом эстетическом ключе. Как гово-
рится, г-д медведевых просят не беспокоиться.
Если бы это было единственное ограничение, к премии не было бы ни-
каких претензий. Но...
Внутри каждого течения есть еще множество тонких струек. И из них
устроители выбрали одну-единственную. Это политически ангажированные
произведения, написанные в духе неприятия нашего недавнего прошлого.
Такая узость определена самим составом жюри, но, если сменить жюри, то
это будет уже совсем другая премия. Единственный дезангажированный ав-
тор среди Странников - Женя Лукин, ничего не может изменить. Рыбаков,
с его обостренным чувством справедливости, Успенский, привыкший безжа-
лостно и насмешливо анализировать все и вся, чувствуют узость своих
позиций, но, будучи авторами ангажированными, честно голосуют за то,
что считают лучшим в любимом жанре. Остальные и вовсе предельно
серьезны и не понимают, в какую дыру сами себя загнали. (О Б.Н. я
умолчу, ибо неисповедимы пути его).
А поскольку в столь узкой области не может подвизаться много при-
личных писателей, то премия действительно обречена на присуждения са-
мим членам жюри, и то не всем. Никогда не получат "Странника" Лукины,
Кудрявцев, Филенко. Также не видать премии Льву Вершинину - автору
сильному (недаром же Аркадий Натанович написал предисловие к его кни-
ге) и политически ангажированному, но... не в ту сторону. А если заг-
лянуть в недавнее прошлое, то можно ли представить, как получают
"Странника" лирические рассказы Колупаева или повести Крапивина, ла-
рионовская "Чакра Кентавра", штерновская "Чья планета?", шефнеровский
"Человек с пятью не"? Пять раз - нет!
Будь в уставе премии честно написано, за что она присуждается, к
ней не было бы никаких претензий. Никого ведь не возмутило, когда Пе-
левину присудили "Золотого Остапа". И если бы самая раздетая из юта-
новских девочек вручила кому-нибудь обещанный "Осиновый кол" - уверен
- зал бы радостно аплодировал.
С другой стороны, если бы этот, узкой тусовкой присуждаемый приз,
вручался приватно, скажем на квартире у одного из членов жюри, как де-
лает награждающий сам себя Никитин, то прочие посмеялись бы над амби-
циями устроителей, и никто не чувствовал бы себя оскорбленным. Просто
карманный писатель Столяров вручает себе карманную премию. Но вруче-
ние было вынесено на самый многолюдный и самый уважаемый из нынешних
конов. В результате - обиды, скандал...
Вот и все, что я хотел сказать. С г-ном Столяровым, вроде бы все
ясно, а что касается "Странника"... Если премия изменит свой статус -
дело одно, ежели останется прежней, то ей предстоит стать самой пом-
пезной и самой неуважаемой из всех премий такого рода. Как изменить
статус "Странника" - не знаю и, к тому же, побаиваюсь, что большин-
ство жюри и лично г. Столяров не пожелают никаких изменений.
Именно поэтому я заранее и прилюдно отказался от сомнительной чес-
ти когда-либо получить ее.
Василий ВЛАДИМИРСКИЙ
ЗВЕРЬ ПРОБУЖДАЕТСЯ?.. ЗВЕРЬ УМИРАЕТ?..
Всегда грустно, когда талантливый и умный че-
ловек вместо того, чтобы хорошие книжки пи-
сать, начинает просвещать человечество отно-
сительно пути, коим ему, человечеству, сле-
дует идти.
Сергей Бережной
Я не собираюсь обсуждать здесь полиграфические и композиционные
достоинства и недостатки "Оберхама" (замечу только, что фотомонтаж вы-
полнен выше всяких похвал). Мне хотелось бы коснуться некоторых более
серьезных проблем, затронутых в посвященном "Сидоркону" номере.
Возможно, кому-то Проблемой Номер Один может показаться проблема
"Странника" - самого справедливого, самого профессионального, самого
объективного, и, само собой, самого беспристрастного приза, вручаемо-
го самыми скромными писателями из самого доброжелательного жюри. По
моему, говорить на эту тему - значит попусту тратить те драгоценные
мгновения жизни, которых так не хватает Андрею Столярову. Собственно,
дело со "Странником" обстоит проще некуда: определенная группа писате-
лей, объединенных по принципу близости эстетических взглядов, исходя
из личных симпатий и антипатий (не только и не столько литературных),
оделяет в разной степени заслуженными премиями наиболее влиятельных и
значительных членов своей группировки. Как обычно. Излишний апломб при
вручении подобного приза вреден для здоровья вручающих, но это, в кон-
це концов, их проблемы.
На мой взгляд, главным и узловым моментом нынешнего "Сидоркона"
стал заключительный (он же этапный и судьбоносный) доклад А.М.Столяро-
ва "Правила игры без правил (Опыт литературной войны)". Я могу выде-
лить три наиболее распространенные реакции публики на доклад, а имен-
но: 1) реакция ругательно-полемическая; 2) реакция задумчиво-аналити-
ческая: 3) реакция нормального человека (примерно такая же, как на
сообщение Арбитмана о том, что И.А.Ефремов был английским шпионом -
только доклад Арбитмана выглядит несколько более профессиональным и
художественным).
Вообще-то отличная полемическая статья Александра Щеголева в купе с
полным текстом произнесенного А.М.Столяровым доклада, где отдельные
положения полностью аннулируют друг друга, представляется мне исчерпы-
вающим ответом на почти все вопросы, затронутые в этом докладе.
Остается разве что придраться кое к каким обидным мелочам и расста-
вить все точки над "i".
Прежде всего, пару слов о том, что "отечественный фантаст не может
написать ничего подобного "Миру реки" или "Левой руки тьмы"" ("Ты Мед-
ведицу не трожь!" - сказал на это Столярову Геворкян). К счастью, тут
А.М. прав на все сто процентов. Да, до уровня Ле Гуин нашим "ведущим"
фантастам семь верст - и все лесом. В том числе и по части литератур-
ного мастерства. Это элементарное самоутверждение за счет обгаживания
авторитета того, кто, с одной стороны, пользуется значительным и впол-
не заслуженным уважением, а с другой стороны находится слишком далеко,
чтобы перекрыть в ответ кислород прозаику Столярову. Увы, и Столяров и
А.Г.Лазарчук, говорящий в одном из интервью что, по его глубокому
убеждению, "мы" пишем гораздо лучше всех этих Хайнлайнов да Эллисонов,
глубоко заблуждаются. И дело даже не в каких-то "идеях" или мифичес-
ком "высоком художественном уровне", присутствующем у ораторов, и, ра-
зумеется, начисто отсутствующем у всех оппонентов. Блестящие рассказы
Эллисона хороши сами по себе, они хороши и в Америке, и в Австралии, и
даже в дикой варварской России - но для того, чтобы с удовольствием
читать произведения наших "ведущих фантастов", надо родиться и вырас-
ти именно в этой стране и в строго определенный исторический период.
Да, мы предпочтем отечественного автора американскому, но вовсе не по-
тому, что он пишет "лучше", а потому, что он пишет о нас. И это вовсе
не следствие некого "высокого вкуса", а всего лишь наработанный реф-
лекс - как у той несчастной собаки Павлова. С Маркесом Столярову бес-
полезно соревноваться по той же причине. Маркес это все-таки "прогрес-
сивный" латино-американский писатель, а Столяров -... А вот в том, как
"похудожественнее" "пнуть мертвого льва" мы все изрядные доки.
Насчет "дребедени". Зря Андрей Михайлович убивается, что никто из,
так сказать, "признанных гениев" не пишет литературу, рассчитанную на
дешевую популярность и лишенную "яркого художественного открытия".
Вот, например, "Монахи под луной" - роман, где даже по выражению так-
тичного Бережного "форма задавила содержание". Увы, трудно задавить
то, чего никогда не было. Ибо кроме укладывающегося в десятистранич-
ный подробный пересказ затасканного сюжета и атрибутов, халтурно по-
заимствованных из бульварной литературы "ужастей" (черное одеяло, же-
лезная дева, младенец и т.п.), которые автор тщетно пытается выдать за
метафорическое восприятие героем бытия, и достаточно изящной, но на-
чисто лишенной какого-либо идейного или эмоционального содержания
"формы" в романе я не увидел НИЧЕГО. Сколько драгоценных месяцев, ин-
тересно, потратил на сии упражнения текст-процессором Андрей Михайло-
вич?
(Интересно, что в интервью "МЕГЕ" Столяров, практически, и сам соз-
нается в правомочности такого отношения к его книгам:
"МЕГА": В "Малом апокрифе" читатель может забыть сюжеты, имена ге-
роев, ключевые детали, фантастические ходы...
СТОЛЯРОВ: Спасибо на добром слове...)
Еще одно довольно распространенное заблуждение наших фантастов - о
том, что нечто, с огромным пиететом именуемое Большой Литературой, бу-
дет выделять и перманентно присваивать лучшее из созданного ими.
Реально же на сегодняшний день самые благодатные и доброжелательные
