лошадиный хвост и, придавив ногой змею, воскликнул:
- Ща вдругорядь плюну!
И плюнул...
Горизонт озарила вспышка, докучные призраки исчезли, со стороны
дамбы свежий ветер принес запах давно съеденного борща.
16. СГУЩЕНКА ТЬМЫ
Спиритуальная реальность свернулась, развернулась и открыла
взору Штерна подвал, полный ужасных приспособлений. До недавних
пор он полагал, что симпатичный дом на брегах Невы есть
вместилище симпатичных людей, временами пописывающих симпатичные
вещицы и даже попечатывающихся в симпатичных издательствах же...
Не знал он, что деется в недрах его!
Тайные этажи питерского дома писателей вмещали судеб и
некрологов на два небоскреба. Мало кто из посвященных знал о
хрустальной комнате, куда стягивались упругой паутиной ниточки,
управляющие полетами вдохновенной мысли, творческими дерзаниями,
лобзаниями при луне и прочими стилистическими красотами. Еще
меньше было тех, кто знал о деревянной зале, пропорциями
напоминающей гроб, но оснащенной диковинами механического
свойства на пружинном, червячном и моторном ходу. Вот сюда-то и
заглядывал в потаенное оконце заиндевевший от ужаса Штерн.
Стоял у длинного стола, обитого потертым цинком, сам Столяров, и
ужасен был вид его. Большой мясницкий кожаный фартук препоясывал
чресла, небрежно поигрывал он огромным топором, с лезвия
которого стекала кровь, а в глазах горел огнь сатанинский.
Суетился рядом Рыбаков, перекладывая со стола в бак для белья
какие-то странные шевелящиеся куски... Штерн увидел голову
Витмана и ему стало дурно. А когда голова отверзла очи и кротко
промолвила своему мучителю: "Я всегда говорил, что ты выбрал не
ту профессию", наблюдатель лишился чувств.
Оклемавшись, Штерн обнаружил, что к столу привязана новая
жертва. Кто-то корчился, извивался, выплевывал неопровержимые
обвинения, но стальные пальцы Столярова сомкнулись на горле, и
жертва захрипела.
Рыбаков осторожно принюхался.
- А казачок-то засранный! - сообщил он.
- Кто таков? - отрывисто бросил Столяров.- Свой, чужой?
- Да кто сейчас поймет...- проникновенно начал Рыбаков.- Этот,
как его, Дроздов?.. Скворцов?..
- Неважно. Если не с нами - враг. Если с нами - тем более.
Пилу мне!
И бензопила "Дружба" радостно запела в умелых руках маститого
фантаста. Полетели брызги.
Спасительный обморок унес Штерна в самое сердце тьмы.
17.БЛАГОРАСТВОРЕНИЕ ВОЗДУХОВ
А в это время наверху те же лица расхаживали по благостным
коридорам писательской малины, соблюдая пиетет и прочие
необходимые в быту приятные мелочи. Назревающие скандалы вовремя
гасились, коллективное распивание ситро до умиления напоминало
встречу приблудного генсека с дежурной интеллигенцией.
И вдруг, нарушая благолепность общения, ввалился невесть откуда
взъерошенный Штерн и с криком "Убили!" рухнул на ковер и забился
в припадке, орошая наркомовский ковер слезами и мочой.
Случился скандал. Кинулись приводить в чувство, хлопать по щекам
и подносить к носу вонючее зелье. Очнувшись, Штерн поведал всем
об увиденном внизу, и лишь неловкое молчание публики подсказало
ему, что вышел конфуз. Он поднял глаза и обомлел.
У колонны чокались шампанским Столяров и Логинов, Рыбаков читал
на китайском свои стихи этому, как его, Соловьеву? Галкину?..
Измайлов общался с большим зеркалом в вестибюле, объясняя ему
все преимущества малабарской пенитенциарной системы. Да и все
остальные пребывали в довольстве и благодушии.
- Прочь, прочь от меня, ужасные видения! - вскричал Штерн, не
желая верить страшной догадке.- Вы мороки ночные, драконы
злостные, а ваша истинная сущность там, внизу!
И дрожащим перстом указал куда-то в область своих гениталий.
Дружный хохот был в ответ. Он напугал Штерна больше, чем если бы
все скинулись волками или нежитью и принялись его жевать.
- В силу вошли, не боятся ничего! - смекнул он.
Словно в подтверждение чудовищной мысли, толпа, окружавшая его,
вдруг уплотнилась, слилась в единое плотное тело, блеснувшее
радужно чешуей, а три головы, увенчавшие его, осклабились в
синхронных улыбках.
- Что, страшно, дружок? - хором спросил Змей Горыныч.
- Еще бы не страшно,- пролепетал Штерн.- Еще бы не страшно -
такого страшного побеждать!
- Это кого побеждать? - сверкнув очами, приятным голосом
вопросил Змей, дымно пукнув.
- Тебя! - гордо ответил Штерн и хотел было плюнуть, но во рту
пересохло.
- Мы не будем сражаться,- сообщил Змей.- Мы будем обедать.
И распахнул три пасти, словно огромные электрогрили пыхнувшие
жаром и старыми шашлыками.
Штерн побежал. Он мчался по длинным бесконечным коридорам,
скакал по корявым ступеням, слыша позади лишь шелест и глумливое
причмокивание. Он бежал, но при этом мучительно соображал, на
кого же похожи головы окаяного Змея? Одна, несомненно, смахивала
на маститого питерского фантаста, двойник которого - виртуоз
бензопилы - лихо орудовал топором в подвале, вторая, в натуре,
пан или лжепан Станислав, будь он неладен, а вот третья?..
Неужели САМ МЭТР - пришла страшная мысль. Ноги сделались
ватными, и он прислонился к стене.
- Ну, Боренька,- мягко сказала третья голова,- вот теперь мы с
вами и поговорим о драконах...
------------------------------------------
Продолжение определенно следует!
Хаос... Бурлящая пелена туч над заламывающимся невероятными
углами горизонтом... Тени мертвых, шагающие под мерный бой
боевых барабанов... Стихия разрушения, поглощающая Авалон...
И в твоей руке - клинок, одна из кромок которого видна только в
лунном свете... Но ты уходишь с поля боя, потому что тебя позвал
тот, на чей зов даже Принц не может не откликнуться.
Это зов Смерти.
Грейсвандир падает на ступеньку, катится - и, замерев на секунду
на самом краю лестницы, соскальзывает в пропасть.
И ты не видишь, как за твоей спиной медленно, с неспешностью,
присущей истинному величию, оседает и обрушивается в себя Колвир
- как будто он был пуст внутри - и это уже не пик, а жерло
вулкана, и маленький старый человек со смешным детским лицом
что-то кладет в твою руку, ты разжимаешь ладонь, долго смотришь
на то, что лежит на ней... Что нужно сказать? Что-то из
классики, наверное... И ты говоришь:
- Тому, кто видел Город уже не нужно твое Кольцо...
Кажется, вполне к месту. Ты улыбаешься. Золотой ободок,
скользнув в языках адского огня, летит в воронку Хаоса...
Все. Можно уходить.
Ты хлопаешь маленького человека по плечу, усмехаешься...
И уходишь.
14 июня 1995 года в госпитале Сент-Винсент города Санта Фе, штат
Нью-Мексико, в возрасте 57 лет скончался
Роджер ЖЕЛЯЗНЫ
