ственной. Но само наличие книги в этом интервале несомненно уже свиде-
тельствует о ее литературной локализации". Сколько голосов достаточно,
чтобы отправить чей-то текст в эту полосу отчуждения вокруг магистра-
ли Настоящей Литературы? Бог весть. Может статься, и одного хватит.
Писатель-то высказывается хороший? Знамо дело, другим дорога в экспер-
ты заказана. Недоволен? Да, вот что-то не глянулось. Тема там, скажем,
не восхитила или название показалось недостаточно художественным. Ну
что ж, быть по сему. Проводить в интервал, пальто не подавать!
(Вообще-то понятно, что методики спасения отечественной литератур-
ной фантастики, изложенные в докладе, могут при буквальном их соблюде-
нии привести разве что к катастрофической потере читательской аудито-
рии и к оскудению многообразия самой фантастики. Я не говорю уже о
проблемах издательских. К счастью, на практике дело выглядит нес-
колько иначе, так что не будем терзаться о судьбах фантастики, а пого-
ворим вновь о премии "Странник" - там отступлений от установок докла-
да вроде бы не возникло. Но сначала - о предшественниках этой премии.)
Вспомним, что все более или менее известные и сколь-либо весомые
фантастические премии можно разделить на читательские и писательские.
Кроме того, существует такая особая премия всего одного читателя и пи-
сателя, как "Бронзовая улитка" Б.Н.Стругацкого. Читательские премии
(на май 1994 года): "Интерпресскон", "Великое кольцо", "Старт". Писа-
тельские (кроме "Странника"): "Аэлита" и Беляевская. Некоторые из них
вполне благополучны, некоторые переживают скверные времена. Различен
престиж организаторов и степень известности премий. Но нечто единое
можно выделить без труда: готовность к сосуществованию с другими и от-
сутствие изначально заданной конфронтационности. Здесь успела, видимо,
сложиться некая добрая традиция: представление "своей" премии не как
отрицания прочих, а как части единой системы, как одной из многих, си-
ла которых - во взаимном дополнении. Считаться родовитостью и богат-
ством (по крайней мере открыто, принародно) было вроде бы как-то не
принято. Конечно, господа писатели народ особенный, среди них вполне
могла сложиться определенная "табель о рангах" и вряд ли вручения-нев-
ручения "того", а не "этого", воспринимались совсем уж безболезненно.
Но я сейчас прежде всего говорю о читательском восприятии. О квалифи-
цированных читателях.
Именно отсутствие выпендрежа и тяги к противостоянию вызывало, по-
мимо всего прочего, у опытных фэнов достаточно лояльное отношение к
премии "Аэлита". И это при том, что ни одно (_ни одно_!) награждение
не оставляло, по-моему, пресловутого "чувства глубокого удовлетворе-
ния": тем дали вовремя, но не в той компании, тем - вроде бы пра-
вильно, но совершенно не за то, а тем и вовсе не следовало бы... Все
помнят такие разговоры. Но людей с чьим именем связывалось само сущес-
твование премии, любили и уважали - их авторитетом и жила "Аэлита".
(Не в престижности здесь было дело - вручение премии было лишь частью
единого нашего ПРАЗДНИКА. Очевидные недочеты не хотелось замечать, по-
тому что был праздник, была атмосфера взаимной приязни, была необходи-
мость "снова побывать у Бугрова, "Следопыту" поклон передать". Была...
светлая вам память, Виталий Иванович.)
И авторитет писателей определялся не по числу всевозможных статуэ-
ток. Мы ценили их книги задолго до того, как авторам вручали что-ни-
будь эдакое. Мы продолжали их ценить, если ничего не вручалось вовсе.
Разве возносили до небес хоть одного литератора только из-за одного
факта обладания той или иной премией? Не было этого. Да, конечно, все
эти отличия позволяли говорить о симпатиях, делать выводы, подтвер-
ждать достижения, поддерживать, ободрять. Но разве братья Стругацкие,
скажем, стали более великими от множества полученных премий? Нет, это
премиям была оказана великая честь, это их статус мог от этого под-
няться. Именно так - а не наоборот!
Кроме того - так ли уж много (если не касаться "Аэлиты") было при-
меров неудовольствия лауреатскими списками? Да вспомним хотя бы пер-
вых лауреатов премии "Старт"! (Это потом, гораздо позже, иссяк поток
запоздавших "дебютов" зрелых авторов). А много ли претензий вызывают
имена лауреатов "Великого Кольца", "Интерпресскона" или менее извес-
тной Беляевской премии? Впрочем, да, конечно - Василий Звягинцев. Три
премии в прошлом году плюс, кажется, еще что-то заграничное. Позор
джунглям! А пытался ли кто-нибудь основательно проанализировать фено-
мен этих присуждений (весьма разными людьми и по разным методикам
выявления лауреатов), вместо того, чтобы искать упрощенные ответы,
клеймя дурновкусие жюри Беляевской премии и "Аэлиты" и списывая итоги
голосования по "Интерпресскону-93" на лихой бандитский рейд некоей по-
лумифической тусовки отпетых фанатов Звягинцева? Но это тема отдельно-
го разговора.
Так вот, если оставить в покое казус со Звягинцевым (в возможность
дубля я не верю), если признать, что многолетняя история свердлов-
ско-екатеринбургских премий на наших глазах, увы, прекращает течение
свое, то где сейчас кроется опасность для настоящей фантастики? От ка-
ких премий, от каких имен в номинациях и жюри надлежит дистанциро-
ваться? Не от известных же всем реликтов "Молодой гвардии"? В итого-
вых списках названных премий - сплошь и рядом свои. Четвертое поколе-
ние. Малеевка-Дубулты. Новая фантастика в различных ее проявлениях.
Или - попадаются и НЕ СОВСЕМ свои? Теперь уже бывшие свои. Не облечен-
ные доверием свои. Не молодогвардейцы, нет - социально близкие, но не
элита, не обитатели Олимпа. Это с ними теперь надо разбираться?
Легко и приятно говорить, что никто из этих людей "никогда не бу-
дет стоять в первом ряду российских фантастов", что они неконкурентос-
пособны по определению. А ну как кое-кто из проскрипционных списков
попытается пробиться в номинационные, сможет серьезно конкурировать и
- страшно сказать - _обойти_? Нет уж, вручатели имевшихся премий -
обычные слабые люди, ненадежные и склонные к ошибкам. Но вот "Странни-
ка" сомнительные литераторы (а в их числе локализованные в
"интервале") не должны получить ни в какую. Потому что "Странник" есть
- по изначальной задумке (не всеми, кажется, понятой) - премия высше-
го сорта и непостижимой безупречности. Потому что с появлением этой
награды все прочие до единой автоматически низводятся до положения
второстепенно-вспомогательных (если их вообще, конечно, собираются
терпеть). А чего спорить: лишь одному солнцу надлежит светить на небе!
Вот на "Интерпрессконе-94" мы и наблюдали плановый пуск этого солныш-
ка...
Будем откровенны: весомость этой премии для мира реалистической ли-
тературы (писатели-нефантасты, издатели, критики, читатели) не стоит
преувеличивать. Задача реабилитации жанра "ан масс" давно снята с по-
вестки дня. Разливанное море халтуры (нашей или импортной) нисколько
не обмелеет от самой неистовой рекламы самых высокохудожественных
(хоть по целям, хоть по результатам) премий. Как влияет наличие спе-
циальных фантастических премий на прохождение в солидных общелитера-
турных изданиях текстов Рыбакова, Пелевина или Столярова? Подозреваю,
что никак. Они просто печатаются и помаленьку конкурируют если и не с
Маркесом и Булгаковым, то с коллегами-реалистами. Госпремия Рыбакова и
"Малый Букер" Пелевина при этом хотя бы называются. А остальные рега-
лии?
Авторитетное жюри? Да будь оно для знатоков и ценителей фантастики
и в сто раз авторитетнее - кого из той же девятки жюри "Странника"
сочтут вне фантастики безусловным авторитетом? Ну, скажем, Бориса На-
тановича. Еще кандидатуры есть?
Для изготовителей и потребителей внелитературных опусов итоги голо-
сования по "Страннику" - тоже не критерий. (Это мы уже проходили по
опыту с "Молодой гвардией").
Значит, до признания премии (не книг, не личностей писателей, а
_премии_!) еще идти и идти, если мы говорим о Большой Литературе. О
низкой литературе речи нет вообще. Так что сколько ни говори, а в
обозримом будущем премия и ее лауреаты будут значимы все для тех же
квалифицированных читателей фантастики.
А между тем квалифицированный читатель плохо воспринимает навязыва-
ние чего бы то ни было - даже если навязывание это прикрывается репу-
тацией Больших Мастеров. Этот читатель знаком с традициями присужде-
ния иных премий и способен определиться в оценке престижа награды.
Этот читатель знает, что авторитет премии достигается многолетним тру-
дом, а не простым желанием ее создателей. Он, читатель, никогда не
сочтет истиной в последней инстанции коллективное мнение жюри, пусть и
состоящего из безусловных лидеров отечественной фантастики и людей бе-
зупречных моральных качеств (надо все же помнить о неполном совпаде-
нии специфики читательского и писательского восприятия, об уязвимости
критериев оценки, о сложных отношениях между школами фантастики и от-
дельными личностями, о многих и многих нюансах).
Я не собираюсь подвергать сомнению конкретные итоги присуждения
"Странников", разве что еще раз скажу: коллизию с так называемым "са-
монаграждением" хорошего и уважаемого мною издательства надо было
предвидеть и предотвратить. Это, увы, не единственный просчет - и де-
ло не в них. Речь не должна идти об итогах. Речь должна идти об _отно-
шении_ к мероприятию и к тем, кто на него пришел. (Мысль эта не моя,
но я целиком с нею согласен).
Когда аудитория воспринималась (возможно, даже без ясного осозна-
ния этого) лишь как статисты, призванные заполнить зал, когда статус
премии, напротив, воспринимался с непомерной серьезностью, могло полу-
читься лишь то, что получилось. Вдобавок ко всему из рук вон плохо бы-
ла подготовлена вся режиссура представления. Торжественное включение
нового светила не удалось. Произошла элементарная реакция отторжения -
еще и потому, между прочим, что происходящее действо смогло нарушить
уже сформировавшуюся атмосферу, если угодно - ауру "Интерпресскона",
но не смогло ее заменить собой и вытеснить вовсе. Только и осталось
ощущение огромной бестактности, совершившейся на наших глазах. Мероп-
риятие пытались ДОЖАТЬ, публика дожиматься не желала, и в результате
избыточного напора в механизме акции что-то треснуло и обломилось.
Чувство меры подвело. А честно пытавшихся выправить положение писате-
лей было жалко. Даже неиссякаемого, казалось бы, дара убеждения Бори-
са Натановича оказалось недостаточно. Он-то пытался разъяснить, поче-
му "Странник" - _хорошая_ премия, а нам представляли _самую лучшую_...
Ощущать себя эдаким Властелином Солнца, наверное, очень приятно. Но
и очень ответственно. Заранее уготовив "Страннику" королевские рега-
лии, его создатели приняли на себя и непомерную ответственность. Лю-
бые просчеты - от технических до этических - представали стократно
увеличенными, а ошибки - не прощались. (Хотя называться могли совсем
не те ошибки, о которых действительно бы следовало говорить). А ведь
большей их части можно было избежать. Увы...
А на следующий день (и хорошо еще, что _после_, а не _до_) мощным
финальным аккордом упомянутого отношения прозвучал доклад Андрея Ми-
хайловича Столярова о литературной войне. Создание репутации заверши-
лось. Следует ли говорить, что планировалась совсем _не та_ репутация?
Видимо, нужно хотя бы коротко сказать о мотивах моего выхода из но-
минационной комиссии "Странника" (Кстати, малоприличная опечаточка,
приходящаяся в "Оберхаме" аккурат на мою реплику о выходе, принадле-
жит, естественно, не мне. Это вроде уже знаменитого: "Сучно жить на
этом свете, господа!" Но поговорим о серьезном.)
Я вовсе не имел целью оказывать на кого-то моральное давление, яв-
