ни перед чем, чтобы его, Геринга, да и всех нас оттеснить от
Гитлера. Я упомянул также, что Борман теперь не упускает ни
малейшей возможности для подрыва авторитета рейхсмаршала. Ге-
ринг внимал с нарастающим напряжением. Рассказал я и о чаепи-
тиях у Гитлера в Оберзальцберге, из которых Геринг был исклю-
чен. Там я мог наблюдать тактику Бормана в непосредственной
близости. Он никогда не идет в открытую, он осторожненько
обыгрывает всякие мелочи, которые срабатывают затем по своей
совокупности. Так, во время одного из чаепитий Борман, чтобы
навредить Шираху (нужен комментарий - В.И.), высказывал до-
вольно ядовитые вещи о его пребывании в Вене, когда же Гитлер
в этой связи высказал некоторые критические замечания, то
Борман осторожно и тонко не согласился с ними. Напротив, он
тотчас же принялся расхваливать Шираха, но так, чтобы похвалы
эти сохраняли определенный негативный привкус. Примерно через
год Борман добился того, что Гитлер стал скварно, почти враж-
дебно относиться к Шираху. Теперь Борман в отсутствие Гитлера
с презрительной миной отваживается на следующий шаг и внешне
как бы безобидно, а по существу - уничтожающе может заметить,
что фюрер отлично вписывается в атмосферу Вены, где и без то-
го все интригуют всех. Примерно таким же образом, добавил я,
Борман будет подтачивать и его, Геринга, авторитет.
Конечно, труда это для Бормана не должно было составить.
Геринг давал немало поводов. Как раз в те же дня Геббельс ка-
ким-то извиняющимся тоном высказался о "одеяниях в стиле ба-
рокко", производящих на тех, кто не знает Геринга ближе, до-
вольно-таки комическое впечатление. По усвоенной им манере
держаться как-то не заметно, чтобы он отдавал себе отчет в
своей несостоятельности как главнокомандующий люфтваффе.
Много позднее, в начале 1945 г., Гитлер как-то во время
"ситуации" самым презрительным образом, перед всеми участни-
ками, оскорбил своего рейхсмаршала. Геринг посетовал тогда
горестно адъютанту Гитлера от ВВС Белову: "Шпеер был тогда со
своим предостережением совершенно прав. Теперь Борман добился
этого". Геринг ошибался - Борман добился своего еще в начале
1943 г.
Чуть позже, 5 марта 1943 г., я полетел в ставку, чтобы
получить некоторые распоряжения по производству вооружений.
Но главным образом я хотел продвинуть замысел союза между
мной, Герингом и Геббельсом. Без особых трудностей мне уда-
лось испросить у Гитлера приглашение Геббельса в ставку.
Мысль, что разговорчивый министр пропаганды составит ему об-
щество на один день в уединении ставки, пришлась ему по душе.
Геббельс прибыл в ставку тремя днями позднее меня. Он
отвел меня в стороны: "В каком настроении фюрер, господин
Шпеер?" - спросил он. Я поделился с ним впечатлением, что по
отношению к Герингу Гитлер довольно холоден. Я посоветовал
быть осторожным. Лучше всего пока не форсировать события. По-
этому я и сам, после короткого зондажа, не стал углубляться.
Геббельс согласился: "Возможно, Вы правы. Пока к фюреру не
стоит лезть с Герингом. Это может все испортить".
Массированные воздушные налеты, продолжавшиеся уже нес-
колько недель и почти не встречавшие отпора, еще более осла-
били и без того пошатнувшиеся позиции Геринга. Уже при одном
только упоминании его имени Гитлер возбуждался, сыпал обвине-
ниями в просчетах планирования и организации войны в воздухе.
Как раз в этот день Гитлер - и не впервые - высказал опасе-
ние, что при продолжающихся бомбардировках будут разрушены не
только города, но и в первую очередь непоправимо может надло-
миться дух народа. Гитлер впадал тогда в то же заблуждение,
что и британские стратеги войны с воздуха.
Геббельса и меня Гитлер просил к обеду. Странным образом
в таких случаях он не приглашал Бормана, без которого во все
остальное время совершенно не мог обходиться. В этом смысле
он обращался с Борманом всего лишь как с секретарем. Вооду-
шевленный приездом Геббельса, Гитлер казался в этот день
оживленнее и разговорчивее, чем я его знал по другим своим
приездам в ставку. Он воспользовался подходящим случаем, что-
бы дать выход своим чувствам и, как это чаще всего и бывало,
отзывался о своих сотрудниках, исключая присутствующих, весь-
ма пренебрежительно.
После обеда со мной распрощались, и Геббельс пробыл с
Гитлером несколько часов наедине. То, что Гитлер меня, впро-
чем, не без комплиментов, выпроводил, соответствовало четко
соблюдаемому им разграничению различных людей и сфер их дея-
тельности. Вновь я появился только уже к "ситуации". А ужина-
ли мы снова все вместе. Гитлер приказал разжечь камин, слуга
принес бутылку вина. Мы просидели почти до самого раннего ут-
ра, расслабившись, почти уютно. Я больше помалкивал, Геббельс
же умело развлекал Гитлера. Он делал это с огромным красноре-
чием, отточенными фразами, гда нужно - с иронией, с восторгом
в тех местах, где Гитлер этого ожидал, с сентиментальностью,
если момент и сам предмет рассказа это позволяли, со сплетня-
ми и любовными историями. Как настоящий мастер своего дела он
все перемешивал: театр, кино и все времена. Гитлер выслуши-
вал, как всегда, очень подробные рассказы о детях семейства
Геббельсов - о их забавных словечках, о их любимых играх; ка-
кие-то их особо сметливые высказывания и в эту ночь отвлекали
Гитлера от его забот.
Если Геббельс сумел, вызывая в памяти былые трудные вре-
мена и преодоление всяких препон, укрепить уверенность Гитле-
ра в себе, если ему удавалось пощекотать его тщеславие, для
которого так мало было простора в суховатой, деловой манере
общения военных между собой, то Гитлер не оставался в долгу,
высоко оценив достижения своего министра пропаганды и тем са-
мым также поднимая его в своих собственных глазах. В третьем
Рейхе охотно хвалили друг дружку и беспрерывно заверяли в
своей лояльности.
При всех сомнениях мы с Геббельсом договорились, что,
хотя бы намеками, мы все же поделимся с Гитлером нашими пла-
нами активизации Совета министров по делам обороны Рейха. Ат-
мосфера была самой подходящей, чтобы затронуть эту тему, ко-
торая могла бы быть воспринята Гитлером как косвенная критика
его правительственной деятельности. Неожиданно наша идиллия у
камина была прервана сообщением о сильном воздушном налете на
Нюрнберг. Как если бы предугадав наши намерения (а может, он
был предупрежден Борманом?), Гитлер закатил такую сцену, ка-
кие мне редко приходилось видеть. Он приказал немедленно вы-
тащить из постели генерал-майора Боденшатца, шеф-адъютанта
Геринга, засыпал его жестокими упреками, помянув "бездарного
рейхсмаршала". Геббельс и я попытались его урезонисть, и на
самом деле, он несколько успокоился. Но вся наша подготови-
тельная работа пошла прахом. Геббельс также посчитал разумным
пока не касаться существа дела. После неоднократных в тот ве-
чер слов признательности Гитлера ему казалось, что курс его
политических акций существенно пошел вверх. О "кризисе фюре-
ра" он никогда больше не заикался. Напротив, в тот вечер он,
по-видимому, преисполнился прежним доверием к Гитлеру. Но
борьба против Бормана должна - он подтвердил свою решитель-
ность - продолжаться.
17 марта Геббельс, Функ, Лей и я встретились с Герингом
в его дворце на Лейпцигской площади. На этот раз Геринг при-
нял нас поначалу официально, в своем кабинете, восседая в
кресле эпохи Возрождения за огромнейшим столом. Мы сидели
против него на неудобных стульях. Сердечности, с которой он
нас принимал в Оберзальцберге, как ни бывало; казалось, он
уже сожалеет о своей тогдашней откровенности.
При нашем почти полном молчании Геринг и Геббельс начали
вновь взвинчивать друг друга, красочно расписывая все опас-
ности, исходящие от "тройки" вокруг Гитлера и предаваясь на-
деждам и иллюзиям относительно наших шансов на вызволение
Гитлера из изоляции. Можно было подумать, что Геббельс начис-
то забыл, как всего несколько дней тому назад Гитлер уничижи-
тельно отозвался о Геринге. Они оба уже мнили себя у цели.
Геринг, как всегда, бросаясь из крайности в крайность, от
апатии - к эйфории, стал преуменьшать влияние клики в ставке:
"Не следует и переоценивать их, господин Геббельс! Борман и
Кейтель - всего лишь секретаришки Гитлера. Что они, собствен-
но, себе позволяют? По своим же политическим функциям они
полные нули!" Геббельса, казалось, больше всего беспокоило
то, что Борман мог бы использовать свои прямые связи с гау-
ляйтерами для создания в Рейхе опорных пунктов противодейс-
твия нашим планам. Я вспоминаю также, что он предпринял тогда
попытку использовать Лея, ответственного за организационные
структуры партии, против Бормана и, наконец, предложил, чтобы
Совет министров по делам обороны Рейха получил бы право вызо-
ва и заслушивания отчетов гауляйтеров. Отлично понимая, что
Геринг вряд ли будет регулярно присутствовать на заседаниях,
он предложил их проводить еженедельно и как бы между прочим
заметил, что он готов, если Герингу не позволят дела, взять в
его отсутствие председательские функции на себя (7). Не раз-
гадав замысла Геббельса, Геринг согласился. За линией единого
фронта крупной борьбы за власть таилось старое соперничество.
Цифровые сводки рабочей силы, которую, как уверял Зау-
кель, он поставил промышленности и о которой он регулярно в
хвастливой форме докладывал Гитлеру, давно уже расходились с
реальным положением дел на предприятиях. Я предложил нашей
коалиции общими усилиями вынудить Заукеля, этот форпост Бор-
мана, дать истинные цифры.
Под Берхтесгаденом по инициативе Гитлера был выстроен
большой дом в баварском стиле. Когда Гитлер месяцами жил в
Обрезальцберге, Ламмерс и его малый штаб заправляли отсюда
делами Имперской канцелярии. Сюда, в зал заседаний Геринг че-
рез хозяина дома Ламмерса и пригласил нашу группу, а также
Заукеля и Мильха на 12 апреля 1943 г. Перед заседанием мы
вместе с Мильхом еще раз разъяснили Герингу наши требования.
Он потирал руки: "Для вас я это дело приведу в порядок!"
Но, к нашему изумлению, в зале заседаний кроме нас поя-
вились еще Гиммлер, Борман и Кейтель. И что хуже всего - наш
союзник Геббельс просил извинить его: на подъезде к Берхтес-
гадену у него начались почечные колики и в настоящий момент
он лежит в специальной передвижной амбулатории. Я и по сей
день не знаю, не было ли это просто развитой интуицией. Это
заседание и стало концом нашего союза. Заукель поставил под
сомнение наши заявки на 2,1 млн рабочих для всего хозяйства,
указал на свою очень успешную работу, благодаря которой удов-
летворены все потребности, и взорвался, когда я упрекнул его
в подтасовке цифр (8).
Мильх и я ожидали, что теперь Геринг потребует от Зауке-
ля разъяснений и в заключение предложит в категорической
форме изменений в политике использования трудовых ресурсов.
Вместо этого, к нашему ужасу, Геринг начал с резкой атаки на
Мильха и тем самым - косвенно - на меня: неслыханно, чтобы
Мильх создавал такие проблемы. Наш добрый партайгеноссе Зау-
кель, который приложил столько усилий и добился столь положи-
тельных результатов... Он, во всяком случае, чувствует обя-
занным его поблагодарить. Мильх просто не желает видеть
успехов Заукеля... Как если бы Геринг по ошибке поставил не
ту пластинку. В последовавшей продолжительной дискуссии о де-
фиците рабочей силы каждый из присутствовавших министров, не
располагая профессиональными знаниями, старался на свой манер
объяснить расхождения в цифрах. С олимпийским спокойствием
Гиммлер высказал предположение, что не вошедшие в итоговую
статистику, возможно, просто умерли.
Это заседание было полным провалом. Не внесло оно яснос-
ти и в вопрос о недостающих рабочих руках, да и вообще это
был конец с таким размахом замышлявшейся войны против Борма-
