ного штаба вермахта я договорился о директиве, имевшей целью
остановить мероприятия по подрыву мостов, которому, однако,
воспротивился Кейтель; с обергруппенфюрером СС Франком, в ве-
дении которого находились склады обмундирования и продовольст-
вия вермахта, я договорился о раздаче запасов гражданскому на-
селению. Мальцахер, мой представитель в Чехословакии и Польше,
должен был не допустить уничтожения мостов в Верхней Силезии.
12 < >.
На следующий день я встретился в Ольденбурге с Зейсс-Инк-
вартом, генеральным комиссаром Нидерландов. По пути туда я во
время одной из остановок впервые потренировался в стрельбе из
пистолета. Неожиданно для меня сразу после неизбежных вводных
фраз Зейсс-Инкварт тут же согласился открыть путь противнику.
Он не хотел разрушений в Голландии, хотел предотвратить плани-
руемое Гитлером затопление больших площадей. В таком же согла-
сии я расстался с гауляйтером Гамбурга Кауфманом, к которому я
заехал на обратном пути из Ольденбурга.
По возвращении 3 апреля я, кроме того, немедленно запре-
тил подрыв шлюзов, плотин, запруд и мостов через каналы 13 <
>. На поступавшие все чаще срочные телеграммы с запросами о
специальных приказах, касающихся уничтожения промышленных объ-
ектов, я неизменно отвечал распоряжением ограничиться парали-
зацией их деятельности 14< >.
Во всяком случае, принимая такие решения, я мог рассчиты-
вать на поддержку. Мой политический представитель д-р Хупфауэр
заключил союз с госсекретарями важнейших министерств для осу-
ществления саботажа политики Гитлера. В его круг входил, кроме
того, представитель Бормана Клопфер. Мы выбили у Бормана почву
из-под ног, его приказы в известном смысле уходили в пустоту.
На этом последнем этапе существования Третьего рейха он, воз-
можно, управлял Гитлером, но вне бункера царили иные законы.
Даже шеф службы безопасности СС Олендорф, находясь в плену,
уверял меня, что ему регулярно докладывали о моих шагах, но он
никогда не давал этим бумагам хода.
И действительно, в апреле 1945 г. мне казалось, что я,
сотрудничая с госсекретарями, мог сделать в своей области
больше, чем Гитлер, Геббельс и Борман вместе взятые. Среди во-
енных у меня сложились хорошие отношения с новым начальником
Генерального штаба Кребсом, потому что он был из штаба Моделя;
но и Йодль, Буле и Праун, под началом которого находились
войска связи, проявляли все большее понимание сложившегося по-
ложения.
Я сознавал, что если бы Гитлеру стали известны мои дейс-
твия, на этот раз он уж обязательно сделал бы выводы. Я должен
был исходить из того, что на этот раз он принял бы меры. В эти
месяцы нечестной игры я следовал простому принципу: я держался
как можно ближе к Гитлеру. Любое отдаление давало повод для
подозрений, в то же время наоборот, только находясь в непос-
редственной близости, можно было вовремя понять, что находишь-
ся под подозрением и устранить его. Я не собирался совершать
самоубийственные поступки, в ста километрах от Берлина нахо-
дился простой охотничий домик, который в случае опасности пос-
лужил бы мне временным прибежищем, кроме того, Роланд был го-
тов укрыть меня в одной из многочисленных охотничьих хижин
князей Фюрстенбергов.
На оперативных совещаниях в начале апреля Гитлер все еще
вел речь об оперативных контрударах, об ударах в открытый
фланг западного противника, взявшего Кассель и совершавшего
большие дневные переходы по направлению к Айзенаху. Гитлер
продолжал посылать свои дивизии то к одному населенному пунк-
ту, то к другому; это была кошмарная и чудовищная игра в вой-
ну, потому что когда я, например, в день своего возвращения из
поездки на фронт увидел на карте маневры наших войск, я мог
только констатировать, что в тех местах, где я только что по-
бывал, их не было видно, а если я кого-то и видел, то лишь
солдат без тяжелого оружия, вооруженных одними автоматами.
Я теперь ежедневно проводил оперативное совещание, к ко-
торому мой офицер связи в Генштабе доставлял самую свежую ин-
формацию. Это, между прочим, противоречило приказу Гитлера,
запрещавшего давать информацию о военном положении невоенным
службам. С большой точностью Позер каждый день сообщал, какой
район будет занят противником в ближайшие 24 часа. Эти полные
здравого смысла сообщения не имели ничего общего с туманными
докладами на оперативном совещании, звучавшими в бункере Рейх-
сканцелярии. Там не говорили об эвакуации и отступлениях. Мне
тогда казалось, что Генштаб, возглавляемый Кребсом, оконча-
тельно отказался от мысли давать Гитлеру объективную информа-
цию и вместо этого как бы играл в войну. Когда вопреки оценке
ситуации накануне вечером уже на следующее утро сдавались го-
рода и местности, Гитлер оставался совершенно спокойным. Те-
перь уже он не кричал на своих сотрудников, как всего несколь-
ко недель тому назад. Он выглядел усталым и отчаявшимся.
В один из первыхдней апреля Гитлер вызвал к себе главно-
командующего западными войсками Кессельринга. Случайно я при-
сутствовал при этом странном разговоре. Кессельринг пытался
объяснить Гитлеру безвыходность ситуации. Но уже после нес-
кольких фраз Гитлер захватил инициативу и стал поучать его,
как бы он сам, нанеся силами нескольких сотен танков удар во
фланг, уничтожил бы нацеленный на Айхенах американский клин,
вызвал бы колоссальную панику и таким образом изгнал бы из
Германии западного противника. Гитлер пускался в долгие рас-
суждения о пресловутой неспособности американских солдат пере-
носить поражения, хотя уже наступление в Арденнах должно было
бы убедить его в обратном. Тогда я сердился на фельдмаршала
Кессельринга, когда он после недолгого сопротивления согласил-
ся с этими фантазиями и отнесся к планам Гитлера с притворной
серьезностью. Но все равно не имело смысла волноваться по по-
воду сражений, которые уже не могли состояться.
На одном из последовавших за этим совещаний Гитлер вновь
вернулся к своей идее флангового удара. Как можно суше я вста-
вил: "Если все будет разрушено, для меня не будет никакого
толку в возвращении этих областей. Я ничего не смогу там про-
изводить". Гитлер промолчал. "Так быстро я не смогу восстано-
вить мосты". Гитлер, явно находясь в эйфории, ответил: "Успо-
койтесь, господин Шпеер, столько мостов, как я приказал, не
разрушили". Также находясь в хорошем настроении, почти шутя, я
ответил, что несколько курьезно радоваться невыполнению прика-
за. Неожиданно для меня Гитлер согласился ознакомиться с под-
готовленной мною директивой.
Когда я показал проект Кейтелю, он на какое-то время вы-
шел из себя: "Почему опять изменения?! У нас же есть директива
о разрушениях. Не взрывая мосты, нельзя вести войну". Наконец
он согласился с моим проектом с небольшими поправками, и Гит-
лер поставил свою подпись по тем, что сооружения транспорта и
связи следует только "отключать", а мосты сохранять в целости
до последней возможности. Я еще раз заставил Гитлера, за три
недели до его кончины, подтвердить: "При проведении всех ме-
роприятий по разрушению и эвакуации необходимо учитывать,...
что после возвращения потерянных областей последние должны
быть пригодны для возобновления немецкого производства". 15<
>. Он, однако, вычеркнул синим карандашом придаточное предло-
жение, в котором говорилось о том, что разрушения следует от-
тягивать, даже если существует опасность, что "при быстром
продвижении противника... неразрушенный мост окажется в руках
противника".
Начальник службы связи генерал Праун в тот же день отме-
нил свое распоряжение от 27 марта 1945 г. и все приказы о про-
изведении разрушений и даже дал негласное указание сохранить
на складах запасы, поскольку после войны они могли понадобить-
ся для восстановления связи. Отданный Гитлером приказ об унич-
тожении средств связи все равно не имел смысла, считал он,
поскольку противник имел собственный кабель и радиостанции.
Мне неизвестно, отменил ли начальник транспорта свою директиву
о создании транспортной пустыни. Во всяком случае, Кейтель от-
казался положить новую директиву Гитлера в основу конкретных
инструкций. 16 < >
Кейтель был прав, когда упрекнул меня в том, что новый
приказ Гитлера от 7 апреля внес путаницу. Только за 19 дней
между 18 марта и 7 апреля 1945 г. по этому вопросу было отдано
12 противоречащих друг другу приказов. Но хаос приказов помог
уменьшить хаос в жизни.
