уже в следующем году, мы получили в ночь с 30 на 31 мая 1942
г. во время налета англичан на Кельн, когда они, собрав все
силы, задействовали 1046 бомбардировщиков.
По чистой случайности на следующее утро Мильх и я были
вызваны к Герингу, пребывающему на этот раз не в Каринхалле,
а в замке Фельденштайн во франконской Швейцарии. Рейхсмар-
шала мы застали в дурном расположении духа. Он не желал приз-
нать достоверность донесений о бомбардировке. "Такое коли-
чество бомб просто невозможно сбросить за одну ночь, - рычал
он на своего адъютанта. - Свяжите меня с гауляйтером Кель-
на". Мы стали свидетелями абсурдного телефонного разговора.
"Доклад Вашего полицай-президента - вонь и ложь!" Гауляйтер,
по-видимому, возражал. "А я Вам говорю как рейхсмаршал, что
сообщенные цифры просто немыслимо высоки. Как мы можем докла-
дывать нашему фюреру подобные фантазии!" Насколько можно было
судить, гауляйтер на другом конце провода стоял на своем.
"Как Вы думаете считать зажигалки? Ведь Ваши цифры - всего
лишь оценка. А я еще раз повторяю Вам, что они во много раз
завышены. Все неверно! Немедленно же скорректируйте Ваши циф-
ры в донесении фюреру. Вы что, хотите сказать, что я вру?! Я
уже отправил фюреру свое донесение с настоящими цифрами. И
они окончательные!"
Как если бы ровно ничего не произошло, после обсуждения
Геринг показал нам свой дом, бывшее жилье его родителей. Как
в самые мирные времена, он приказал принести чертежи строи-
тельства, объяснял нам, какой великолепный замок потеснит в
этих древних руинах скромный бидермайеровский дом его родите-
лей. Но перво-наперво он хотел бы соорудить надежный бункер.
И для него уже были готовы чертежи.
Тремя днями позднее я был в ставке. Возбуждение, вызван-
ное налетом на Кельн, еще не улеглось. Я рассказал Гитлеру о
странном телефонном разговоре между Герингом и гауляйтером
Гроэ. Конечно, я высказал предположение, что данные Геринга,
вероятно, ближе к истине, чем сообщенные гауляйтером. Но у
Гитлера уже сложилось свое мнение на сей счет. Он предъявил
Герингу информацию вражеской прессы о численности бомбарди-
ровщиков и сброшенных бомб. Они были еще выше, чем в донесе-
нии кельнского гауляйтера (4). Гитлер был страшно возмущен
тактическим финтом Геринга, но частично возлагал вину и на
штаб люфтваффе. На следующий день он принял Геринга как обыч-
но, и вопрос этот не затрагивался.
Уже 20 сентября 1942 г. я обратил внимание Гитлера на
то, что из-за прекращения поставок танков с завода в Фрид-
рихсхафене и подшипников из Швейнфурта мы окажемся в трудном
положении. Гитлер приказал создать вокруг этих городов уси-
ленную противовоздушную оборону. Уже в 1943 г. можно было бы
внести перелом в ход войны, если бы, как мне это стало ясно
довольно рано, перейти от малоосмысленных бомбардировок по
огромным площадям к селективным налетам на центры оборонной
промышленности. 11 апреля 1943 г. я предложил Гитлеру пору-
чить группе промышленников определить в качестве первоочеред-
ных целей решающе важные для советской экономики объекты
энергетики. Но через месяц не мы, а британская авиация предп-
риняла первую попытку решительно повлиять на ход войны нане-
сением одного уничтожающего удара по центральному нервному
узлу военной промышленности, в расчете на эффект прогрессиру-
ющего паралича. Ведь можно привести в негодность мотор, выта-
щив всего-навсего какую-нибудь малюсенькую деталь. 17 мая
1943 г. девятнадцать бомбардировщиков британских королевских
ВВС предприняли попытку уничтожением плотин в Рурской области
вывести из строя оплот нашей промышленности вооружений.
Доставленное мне ранним утром донесение было чрезвычайно
тревожным. Крупная плотина, перекрывающая долину Мене, была
разрушена, и вода вырывалась наружу. О трех других плотинах
информации пока еще не поступало. На рассвете мы приземлились
на аэродроме в Верле, успев с воздуха посмотреть на картину
разрушений. Электростанция у подножья разрушенной плотины, со
всем ее тяжелым оборудованием, была начисто сметена. Поток
затопил долину Рура.
Внешне незаметным, но тяжким следствием наводнения ока-
зался выход из строя насосных станций во всей долине Рура -
они были забиты песком и илом. Промышленность замерла, под
угрозой оказалось водоснабжение населения. Мой доклад, почти
немедленно же направленный в ставку, "произвел на фюрера, -
как это зафиксировал дневник ставки, - сильное впечатление.
Документы им оставлены у себя" (5).
Англичанам все же не удалось разрушить три оставшиеся
плотины, что повлекло бы почти полную остановку системы во-
доснабжения всей Рурской области на летние месяцы. Самая вы-
сокая из них, в Зорпетале, пострадала от прямого попадания. Я
в тот же день побывал там. Пролом от попадания оказался, к
счастью, чуть выше уровня водоема. Еще бы на несколько санти-
метров глубже - и небольшой сочащийся ручей превратился бы в
ревущий поток, который смел бы насыпную, из земли и скальных
глыб, плотину (6). Этой ночью англичане, совершившие налет
всего несколькими бомбардировщиками, были близки к гораздо
более крупному успеху, чем все предыдущие налеты тысяч само-
летов. Они допустили всего одну, до сих пор непостижимую для
меня ошибку: они разделили свою эскадру бомбардировщиков и
тогда же уничтожили плотину в Эдертале, отстоявшую на семьде-
сят километров и не имевшую ни малейшего значения для снабже-
ния Рура водой (7).
Уже через несколько дней 7 тыс. рабочих, переброшенных
мною со строительства Антлантического вала, принялись за
восстановительные работы на плотинах Мене и Эдер. Вовремя, до
начала осенних дождей, 23 сентября 1943 г. брешь в плотине
Мене, подводной глубиной в 22 м и надводной высотой в 77 м,
была перекрыта (8). Поэтому удалось накопить осенне-зимние
осадки для нужд будущего лета. В ходе ремонтных работ анг-
лийская авиация упустила свой второй шанс: достаточно было
всего нескольких бомб, чтобы разрушить видные издалека
стройплощадки, а попадание нескольких зажигалок спалило бы
дотла строительные леса и опалубки.
После таких уроков я все время спрашивал себя и других,
почему наши ВВС с их существенно сократившимися возможностями
не предпринимают таких же точечных высокоэффективных налетов?
В конце мая 1943 г., через две недели после акции англичан, я
повторил Гитлеру свое предложение о создании рабочего штаба,
который бы отобрал наиболее важные цели в индустриальном по-
тенциале противника. Как это часто и бывало, Гитлер, однако,
заколебался: "Мне представляется малоперспективным пытаться
убедить Генеральный штаб ВВС в продуктивности привлечения для
консультаций по выбору целей коллег из мира промышленности. Я
уже неоднократно обращал на это внимание генерала Ешоннека.
Ну, - закончил он как-то неопределенно, - попробуйте как-ни-
будь сами переговорить с ним об этом". Было ясно, что Гитлер
не собирался сказать свое веское слово: ему не доставало по-
нимания решающего смысла подобных операций. Вне всякого сом-
нения, он уже ранее, между 1939 г. и 1941 г. упустил свой
шанс, когда бомбил английские города без всякой увязки с
войной подводных лодок; тогда слоедовало бы нанести удары
прежде всего по тем английским верфям, производственные воз-
можности которых из-за необходимости обеспечения конвоирова-
ния транспортных судов уже были на пределе. И вот теперь он
снова не уловил шанс. Да и англичане безголово действовали
так же, если не считать того единственного удара по плотинам.
Несмотря на скепсис Гитлера и вполне сознавая свое бес-
силие повлиять на стратегию люфтваффе, я все же не сдался. 23
июня я сформировал из экспертов-индустриалов комиссию по оп-
ределению приоритетных целей для воздушных налетов (9). Наша
первая рекомендация касалась британской угледобывающей про-
мышленности, о которой в специальной литературе были исчерпы-
вающие данные - основные центры, местоположение, производс-
твенные мощности и проч. Но рекомендация эта опоздала года на
два: у нас уже не было сил для подобных операций.
Учитывая это, следовало бы принять другое совершенно
очевидное решение - ударить по русским электростанциям. Как
показывал опыт, в этом случае можно было не опасаться отпора
сколь-либо систематически организованной ПВО. Кроме того,
энергетическое хозяйство СССР имело одну структурную особен-
ность. Тогда как на Западе в ходе поступательного промышлен-
ного развития сложилась система, связывающая воедино многие
электростанции средней величины, в Советском Союзе были, по
преимуществу в комплексе с широко раскинувшимися промышленны-
ми центрами, возведены гигантские электростанции (10). Основ-
ная часть всего электроснабжения Москвы, к примеру, обеспечи-
валась единственной электростанцией в верховьях Волги. В то
же время, согласно полученной нами информации, в советской
столице было сосредоточено до 60% производства необходимых
деталей для оптического и электротехнического оборудования.
Разрушением всего нескольких электростанций на Урале можно
было бы парализовать выплавку стали и выпуск танков и боепри-
пасов. Прямое попадание в турбины или в трубы подачи к ним
воды обрушило бы такие водные массы, что разрушительный эф-
фект был бы во много раз больше, чем от несчетного количества
бомб. А так как советские электростанции сооружались часто с
привлечением немецких фирм, то мы могли получить о них весьма
точные сведения.
26 ноября Геринг отдал приказ придать 6-му воздушному
корпусу под командованием генерал-лейтенанта Рудольфа Майсте-
ра бомбардировщики дальнего действия. В декабре соединения
были сосредоточены под Белостоком (11). Мы изготовили из де-
рева макеты электростанций для тренировки летчиков. В начале
декабря я поставил Гитлера в известность о том, что Мильх со-
общил начальнику штаба люфтваффе Гюнтеру Кортену, с которым у
него были дружеские отношения, о наших планах. 4-го февраля я
писал последнему: "Еще и сегодня налицо благоприятные перс-
пективы воздушных операций против Советского Союза... Я опре-
деленно надеюсь, что это (имелись в виду налеты на электрос-
танции в районе Москва - Верхняя Волга) может оказать
серьезное воздействие на боеспособность Советов". Успех, как
и всегда в подобных случаях, зависел от нескольких случайных
факторов. Конечно, я не верил, что успех бомбардировок будет
иметь решающее значение. Но я все же надеялся, что я и отме-
тил в письме Кортену, на такое ослабление наступательного по-
тенциала русских, который, даже и с учетом американских пос-
тавок, смог бы быть компенсирован лишь через несколько
месяцев.
И снова мы опоздали на два года. Зимнее наступление
русских заставило нас отступать, положение складывалось кри-
тическое. Гитлер, как и вообще нередко в тяжелых ситуациях,
обнаруживая поразительную близорукость, заявил мне в конце
февраля, что "корпусу Майстера" приказано уничтожить железно-
дорожные линии, чтобы затруднить русским снабжение их передо-
вых частей. Мои возражения, что в России почва сильно промер-
зает и что бомбежки дадут лишь весьма поверхностный эффект,
что при гораздо более мягкой немецкой земле иногда уже через
несколько часов восстанавливалось движение, абсолютно не во-
зымели действия. "Корпус Майстера" потратил все свои силы на
бессмысленные вылеты, будучи, естественно, не в состоянии
сковать оперативные передвижения русских.
Остатки интереса Гитлера к идее селективной точечной
стратегии были окончательно поглощены его неизбывной жаждой
возмездия Великобритании. И после гибели "корпуса Майстера" у
нас все еще было достаточно бомбардировщиков для реализации
подобных планов. Гитлер был охвачен иллюзорными надеждами на
то, что несколько массированных налетов на Лондон заставят
