А затем вдруг он выложил свое требование: с моим предшествен-
ником у них было письменное соглашение. Аналогичный документ
заготовлен и для меня и будет мне переслан для подписи. В нем
записано, что я, отвечая за армию, не вмешиваюсь в вопросы че-
тырехлетнего плана. Нашу беседу он закончил довольно темным
намеком, что дальнейшее я узнаю на совещании у Мильха. Я ниче-
го на все это не ответил и завершил разговор в том же сердеч-
ном тоне. Поскольку четырехлетний план охватывал всю экономи-
ку, то с подписанием заготовленного Герингом соглашения я ста-
новился бы просто недееспособным.
Я предчувствовал, что на совещании у Мильха меня ожидает
что-то необычное. Чувствуя себя еще далеко неуверенно, я не
скрыл своих опасений и сомнений от Гитлера, находившегося в
Берлине. По тому впечатлению, которое Геринг должен был оста-
вить у Гитлера в связи с моим назначением я мог рассчитывать
на понимание. "Хорошо,- сказал Гитлер,- если против Вас будет
что-то затеваться или Вы столкнетесь с трудностями, прервите
заседание и пригласите его участников в зал заседаний кабине-
та. Я скажу господам необходимое."
Зал заседаний считался "святым местом", быть в нем приня-
тым - это должно было произвести сильное впечатление. Намере-
ние Гитлера обратиться к кругу людей, с которыми мне предстоя-
ло работать - лучшего старта я не мог себе пожелать. Большой
пленарный зал министерства авиации был полон. Присутствовали
тридцать участников: важные фигуры от промышленников, среди
них генеральный директор Альберт Феглер, руководитель Им-
перского союза германской промышленности Вильгельм Цанген, на-
чальник сухопутных войск резерва генерал-полковник Эрнст Фромм
вместе с подчиненным ему шефом отдела вооружений генералом Ле-
ебом, генерал-адмирал ( так в тексте - В.И.) Витцель, началь-
ник отдела вооружений ВМФ, генерал Томас в качестве начальника
отдела Верховного командования вермахта по вопросам военной
экономики и вооружений, а также несколько уполномоченных, от-
вечающих за различные разделы четырехлетнего плана и другие
ответственные сотрудники Геринга. Мильх по праву хозяина дома
занял место председателя, пригласив Функа сесть справа, а меня
- слева от него. В кратком вступительном слове он рассказал о
трудностях в экономике вооружения и неразберихе, порождаемой
конкуренцией трех родов войск вермахта. За ним выступил Феглер
от "Ферейнигте Штальверке" с очень разумными рассуждениями о
том, как военная экономика страдает от приказов и контрприка-
зов, от споров вокруг степеней срочности той или иной продук-
ции, от постоянной смены приоритетов. У нас есть еще нераскры-
тые резервы, которые при таком раздоре просто не видны, так
что необходимо срочно оздоровить обстановку. Решения должен
принимать кто-то один, кто этот один - промышленности все рав-
но.
Следующими взяли слово генерал-полковник Фромм от армии и
генерал-адмирал Витцель от ВМФ и с некоторыми оговорками
присоединились к Феглеру. И другие участники высказались в том
же духе; при этом ясно прозвучало желание иметь дело с одним
начальствующим лицом, который взял бы руководство. Еще во вре-
мя моей работы на авиапромышленность я осознал всю остроту
этого требования.
Наконец поднялся Имперский министр экономики Функ и обра-
тился непосредственно к Мильху. Мы все, сказал он, здесь схо-
димся во мнении, ход совещания это показал. Поэтому речь может
лишь идти о том, кто будет этот руководитель. "И кто мог бы
лучше, чем Вы, дорогой Мильх, подойти для этой роли? Вы, поль-
зующийся полным доверием нашего высокочтимого рейхсмаршала. Я
полагаю что говорю от имени всех присутствующих, когда прошу
Вас взять эту задачу на себя",- несколько патетично для этой
аудитории воскликнул он.
Все это было, несомненно, обговорено заранее. Функ еще
продолжал говорить, когда я прошептал Мильху на ухо: "Совеща-
ние будет продолжено в зале заседаний кабинета. Фюрер выразил
желание высказаться о моих задачах." Мильх, человек умный и с
быстрой реакцией, ответил на предложение Функа, что он высоко
ценит выраженное доверие к нему, но что он не может принять на
себя общее руководство ( 8).
Тут я в первый раз взял слово: я передал приглашение фю-
рера и одновременно заявил, что дискуссия будет продолжена в
четверг 18 февраля в здании моего министерства, поскольку
предположительно в зале кабинета речь пойдет о моих задачах.
Мильх закрыл заседание.
Позднее Функ признался мне, что накануне заседания Билли
Кернер, статс-секретарь Геринга и одна из ключевых фигур в че-
тырехлетнем плане, настойчиво просил его предложить кандидату-
ру Мильха на роль уполномоченного принимать центральные реше-
ния. Функ считал само собой разумеющимся, что Кернер просил
его об этом не без ведома Геринга.
Уже приглашение Гитлера само по себе должно было дать по-
чувствовать всем посвященным в прежнее соотношение сил, что я
получил более сильную позицию, чем та, которую мой предшест-
венник когда-либо имел.
Теперь Гитлер должен был выполнить свое обещание. Он в
своем кабинете предложил мне кратко проинформировать его о со-
вещании, затем попросил меня оставить его на несколько минут
одного, так как ему надо сделать заметки. Затем он вместе со
мной прошел в зал заседаний кабинета и сразу же взял слово.
Гитлер говорил около часа. Он пространно порассуждал о
задачах военного сектора экономики, подчеркнул, насколько важ-
но увеличение объемов производства вооружений, упомянул о цен-
ных кадрах, которые следует активизировать в промышленности и
с удивительной открытостью коснулся конфликта с Герингом:
"Этот человек не может в рамках четырехлетнего плана разгля-
деть "промышленность вооружения". Необходимо,- так продолжал
Гитлер,- вычленить эти задачи из четырехлетнего плана и пере-
дать мне. Да, посты даются, но посты и берутся, это случается.
Мощности для наращивания продукции налицо, но много просто ха-
латности. В тюрьме Функ мне рассказал, что во время Нюрн-
бергского процесса Геринг затребовал из архива это заявление
Гитлера, равносильное смещению, чтобы отвергнуть обвинения в
использовании принудительного труда.
Гитлер осторожно обошел проблему единой инстанции для
всей промышленности вооружений: он говорил о вооружении армии
и военно-морского флота, сознательно исключая ВВС. Я бы также
поостерегся отстаивать перед ним иную точку зрения, так как
речь шла бы при этом о политическом решении, и по порядкам
этой системы это повело бы только к путанице. Гитлер завершил
свою речь обращением к присутствующим: сначала он расписал мои
организационные достижения в строительстве ( что вряд ли могло
убедить участников совещания ), охарактеризовал мою новую дея-
тельность как личную жертву ( что в этом кругу перед лицом
критической обстановки на фронте казалось, наверное, естест-
венным ) и выразил надежду, что я при решении поставленных за-
дач буду везде встречать не только поддержку, но и спортив-
но-честное отношение: "Ведите себя по отношению к нему как
джентельмены!"- слова необычные для Гитлера. Что же касается
собственно моих задач, то тут он не высказался со всей опреде-
ленностью, а для меня это было даже и к лучшему.
Так Гитлер еще никогда не вводил нового министра в долж-
ность. И в менее авторитарной системе подобный дебют означал
бы неоценимую помощь. В нашем же государстве последствия были
просто поразительными, даже для меня самого. Длительное время
я двигался в своего рода пустом пространстве, не встречая ни
малейшего противодействия и мог практически делать все, что
считал необходимым.
Функ, который вместе со мной провожал Гитлера в его апар-
таменты в Рейхсканцелярии, по дороге растроганно и клятвенно
обещал предоставить все в мое распоряжение и оказать любую по-
мощь. И он сдержал свое обещание, если не принимать во внима-
ние незначительные исключения.
Борман и я постояли, беседуя уже о пустяках, еще несколь-
ко минут с Гитлером в его жилой комнате. Прежде чем удалиться
в свои верхние помещения, он еще раз дал мне совет по возмож-
ности более полно использовать возможности промышленности, по-
тому что именно там я найду ценнейшие силы. Мысль эта была для
меня не нова, потому что Гитлер и до этого часто подчеркивал,
что крупные задачи лучше всего решаются непосредственно эконо-
микой, а министерская бюрократия, против которой у него были
предубеждения, только сковывает ее инициативу. Я воспользо-
вался удобным случаем в присутствии Бормана заверить его, что
я собираюсь добиваться выполнения своих задач главным образом,
привлекая специалистов из промышленности. Но для этого необхо-
димо, чтобы партийная принадлежность не была бы предваритель-
ным условием, потому что, как известно, очень многие из них
далеки от партии. Гитлер согласился, поручил Борману учесть
мое пожелание. И, в самом деле, по крайней мере до покушения
20 июля 1944 г. мое министерство было избавлено от неприятных
проверок партканцелярии Бормана.
Вечером того же дня я договорился с Мильхом, который поо-
бещал мне перейти от завистливого соперничества между произ-
водством вооружения для ВВС и армии, которым до сих пор опре-
делялись отношения "вооруженцев" ВВС к вооружению армии и ВМФ.
Именно в первые месяцы мне были важны его советы, из этого
вскоре выросла сердечная дружба, длящаяся до сего дня.
Глава 15.
Организованная импровизация.
До совещания в моем министерстве оставалось пять дней, до
него я должен был сформулировать свои представления. Как ни
странно это может показаться: самое главное, принципиальное
мне было ясно. С самого первого дня я, как лунатик, брел по
направлении к системе, которая только и могла обеспечить успех
в производстве вооружений. Впрочем, как уже говорилось, еще во
время моей двухлетней работы на вооружения удалось заглянуть
снизу "во многие принципиальные недостатки, которые я не уви-
дел бы сверху"(1).
Я разработал организационный план, вертикальные линиико-
торого изображали готовую продукцию - танки, самолеты или под-
лодки, т.е. вооружения всех трех родов войск вермахта. Верти-
кальные столбы были опоясаны многочисленными кольцами, каждое
из которых должно было изображать определенный контингент
поставок, необходимых для всех орудий, танков, самолетов и
иных видов вооружения. Здесь, в этих кружках и я представлял
себе сведенными воедино производство, например, кованых изде-
лий или подшипников или электротехнического оборудования. Про-
фессиональное мышление в трех измерениях подтолкнуло меня к
изображению этой новой организационной схемы в объеме и
перспективе.
В бывшем зале заседаний Академии искусств снова встрети-
лись ведущие фигуры военной промышленности и управленческих
инстанций, ответственных за вооружение. После моего часового
доклада моя схема была принята к сведению без каких-либо
дискуссий. Не было также возражений и против полномочий едино-
го руководства производством вооружений. Это закрепляло требо-
вания совещания 13 февраля и замыкало его на моей персоне. Я
даже осмелился предложить присутствующим пустить по кругу для
подписи мое заявление - весьма необычная процедура во взаимо-
отношениях Имперских ведомств.
Впечатление от речи Гитлера было, однако, еще достаточно
свежо. Первым о своей полной поддержке моего предложения зая-
вил Мильх и не раздумывая долго, подписал испрашиваемые мною
полномочия. У остальных участников совещания возникли оговорки
формального характера, которые Мильх, тем не менее, используя
свой авторитет, быстро развеял. Только представитель воен-
но-морских сил генерал-адмирал Витцель упорствовал до послед-
