огромный глобус. Несколькими месяцами позднее я увидел на нем
пометки этих неблагоприятно проходивших переговоров. Со значи-
тельным выражением лица один из адъютантов от вермахта указал
на небольшую, проведенную карандашом линию - с Севера на Юг по
Уралу. Она была проведена Гитлером в качестве будущей границы
разграничения сфер влияния с Японией. 21 июня 1941 г., накану-
не нападения на Советский Союз, Гитлер пригласил меня в свое
берлинское жилье и приказал проиграть для меня несколько так-
тов из "Прелюдий" Листа. "В ближайшее время Вы будете часто
это слышать, это - наши победные фанфары, позывные для русско-
го похода. Как Вам они нравятся? ( 5 )... Уж гранита и мрамора
мы оттуда получим, сколько потребуется."
Теперь уже Гитлер не скрывал своей мании величия; то, что
уже давно проглядывало в его строительных прожектах, должно
было теперь быть закреплено войной, или как он выражался,
"кровью". Аристотель писал в своей "Политике": "Истина в том,
что величайшие несправедливости исходят от тех, кто стремится
к сверхмере, а не от тех, кого нужда давит."
К 50-летию Риббентропа в 1943 г. группа близких сотрудни-
ков поднесла ему великолепную, украшенную полудрагоценными
камнями шкатулку, в которой они собрали фотокопии всех заклю-
ченных министром иностранных дел договоров и соглашений. "Мы
оказались в затруднительном положении,- рассказывал за ужином
посол Хевел, связной Риббентропа при Гитлере,- при заполнении
шкатулки. Оказалось, что почти нет договоров, которые бы мы
тем временем не нарушили." Гитлер смеялся до слез.
И опять, как в начале войны, меня угнетала мысль, что те-
перь, в самой решающей стадии мировой войны, любой ценой сле-
довало продолжать осуществление столь масштабных градострои-
тельных замыслов. 30 июля, 1941, т.е. пока еще развивалось
стремительное продвижение немецких войск в России, я предложил
д-ру Тодту, "генеральному уполномоченному по делам германского
строительства", законсервировать все строительные объекты, не
являющиеся абсолютно необходимыми с военной точки зрения ( 6).
Тодт высказался в том духе, что при нынешнем благоприятном хо-
де операций этот вопрос может быть отложен на несколько не-
дель. И он был отложен, поскольку мои ходатайства перед Гитле-
ром оставались напрасными. Он не давал согласия на какое бы то
ни было сокращение и столь же скупо делился с военной промыш-
ленностью рабочей силой и материалами со своих личных строек,
как это бывало уже, когда затрагивались объекты его особого
пристрастия - автобаны, партийные сооружения и берлинские про-
екты.
В середине сентября 1941 г., когда вторжение в Россию уже
заметно отставало от высокомерных прогнозов, по приказу Гитле-
ра были существенно расширены наши договоры о поставках грани-
та из Швеции, Норвегии и Финляндии для моих берлинских и нюрн-
бергских объектов. Ведущим норвежским, финским, итальянским,
бельгийским, шведским и голландским фирмам были розданы заказы
на тридцать миллионов рейхсмарок (7). Для доставки грандиозных
объемов гранита в Берлин и Нюрнберг мы учредили 4 июня 1941 г.
свой собственный транспортный флот и собственные верфи в
Висмаре и Берлине для строительства тысячи барж с грузоподъем-
ностью по 500 т.
Мое предложение приостановить гражданское строительство
оставалось даже тогда без внимания, когда в России уже начала
вырисовываться зимняя катастрофа 1941 г. 29 ноября Гитлер зая-
вил мне напрямик: "Еще в ходе этой войны я начну возведение
зданий. Я не допущу, чтобы война помешала мне осуществить мои
планы" (8).
Гитлер не просто настаивал на выполнении планов. После
первых успехов в России он еще и увеличил число трофейных тан-
ков, которые предстояло выставить на гранитных постаментах и
которые должны были служить дополнительным художественным
средством убранства улиц, придавая им высокогероическое звуча-
ние. 20 августа 1941 г. я по поручению Гитлера сообщил немало
изумившемуся адмиралу Лорей, опекуну берлинского цейгхауса,
что между Южным вокзалом и Триумфальной аркой ("Стройобъект
Т") намечается установить около тридцати тяжелых орудий. "Гит-
лер собирается также разместить их,- продолжал я,- и в некото-
рых точках Великой улицы и Южной оси. Так что общая потреб-
ность в экспонатах тяжелого вооружения достигает двух сотен. А
у входа в наиболее важные общественные здания должны быть
выставлены танки особенно тяжелых типов.
Представления Гитлера о государственно-правовой конструк-
ции его "Германского Рейха немецкой нации, хотя в общем, и
представлялись довольно расплывчатыми, но в одном пункте была
полная ясность: в непосредственной близости от норвежского го-
рода Дронтхайм должна, учитывая благоприятное стратегическое
местоположение, была возникнуть самая крупная база воен-
но-морских сил; помимо верфей доков и прочего предстояло пост-
роить город на 250 тыс. немецкого населения и включить его в
Рейх. 1 мая 1941 г. я получил от вице-адмирала Фукса из Вер-
ховного командования военно-морских сил необходимые исходные
данные о размерах площади под крупную государственную верфь.
21 июня гросс-адмирал Редер и я сделали Гитлеру в помещении
Рейхсканцелярии соответствующий доклад. В итоге Гитлер опреде-
лил общие контуры города. Даже год спустя, 13 мая 1942 г. он
во время одного из совещаний по вопросам вооружений вернулся к
проекту этой базы (9). На специальных картах он внимательно
подобрал наилучшее расположение для дока и приказал при помощи
взрывов построить в огромной гранитной горе подземную базу для
подводных лодок. В целом Гитлер исходил из того, что Сен-Назер
и Лориан во Франции, а также британские острова в силу своего
исключительно благоприятного географического положения должны
войти в систему баз военно-морского флота. По совершенному
произволу он распоряжался базами, правами, интересами других.
Его концепция мирового господства поистине не знала границ.
В этой же связи находилась и его идея основать в занятых
нами областях Советского Союза немецкие города. 24 ноября 1941
г., т.е. уже во время зимней катастрофы, гауляйтер Майер, за-
меститель рейхсминистра по делам оккупированных восточных тер-
риторий Альфреда Розенберга, сделал мне предложение возглавить
отдел "градостроительство" и разработать планы изолированных
городов со всем необходимым для оккупационных гарнизонов и
гражданского населения. Мне в конце января 1942 г. все же уда-
лось отказаться от предложения, потому что у меня были опасе-
ния, что разработка градостроительных планов в одном
единственном ведомстве поведет к обезличенной унификации буду-
щих городов и поэтому предложил доверить эту задачу каждому
крупному немецкому городу ( 10).
С того времени как я в начале войны взял на себя стройки
армии и ВВС наша организация значительно выросла. По масшта-
бам, которыми мне пришлось оперировать несколькими месяцами
позднее, 26 тыс. строительных рабочих, занятых на наших воен-
ных объектах, в конце 1941 г. были, конечно, величиной незна-
чительной. Но тогда я очень гордился своим скромным вкладом в
общее дело. Это и успокаивало мою совесть - я работал не толь-
ко над планами Гитлера для мирных времен. Наиболее важной была
"Программа Ю-88", которая должна была обеспечить расширение
производства нового двухмоторного пикирующего бомбардировщика.
Три крупных завода каждый больше, чем "Фольксваген", были
построены в Брюнне, Граце и Вене, впервые в нашей практике -
из сборного железобетона и всего за восемь месяцев. Но уже с
конца 1941 г. наша работа осложнялась нехваткой горючего. Даже
для нашей, особой срочности, программы снабжение горючим было
в сентябре 1941 г. сокращено до трети, а с 1 января 1942 г. -
даже до одной шестой потребности (11). Типичный пример того,
как Гитлер, предпринимая поход на Россию, зарвался по сравне-
нию с нашими возможностями. Попутно мне были поручены работы
по устранению последствий бомбардировок в Берлине и строи-
тельство бомбоубежищ. Тем самым я, еще не зная этого, уже го-
товился к моей будущей деятельности на посту министра по делам
вооружения. И не только в том смысле, что я на низовом уровне
разглядел те узкие места, из-за которых произвольно менялись
программы и пересматривались категории срочности производства,
но и получил представление о механизме власти и взаимных пре-
тензиях внутри руководства.
Так как-то я принимал участие в одном заседании у Герин-
га, во время которого генерал Томас выразил неудовольствие за-
вышенными экономическими требованиями руководства. Геринг бук-
вально наорал на заслуженного генерала: "Да каким образом это
Вас вообще касается? Я делая это, я! Или, может быть Вы, а не
я, являетесь уполномоченным за четырехлетку? Вам вообще надле-
жит помалкивать, потому что решение всех этих вопросов фюрер
всецело доверил мне." При решении такого рода вопросов генерал
Томас никак не мог рассчитывать на поддержку своего шефа гене-
рал-полковника Кейтеля, поскольку Кейтель и сам бывал рад,
если его миновали такие наскоки Геринга. Хорошо продуманный
экономический план Управления по делам экономики в Верховном
командовании вермахта из-за таких вот вещей и не выполнялся.
Но и Геринг, как я тогда уже это понял, ничего не предприни-
мал. А если он все же что-то и делал, то привносил совершенную
неразбериху, так как он никогда не утруждал себя вниканием в
проблемы и его решения были по большей части чисто импульсивны.
Несколько месяцев спустя, 27 июня 1941 г., я в качестве
уполномоченного по строительству промышленных объектов для
производства вооружений участвовал в совещании между Мильхом и
Тодтом. Гитлер уже был уверен, что русские полностью разгром-
лены и поэтому дал распоряжение срочно форсировать развитие
авиапромышленности для следующей своей акции, покорения Англии
( 12). Мильх настаивал - и это был его долг - на соблюдении
установленной Гитлером приоритетности, что приводило д-ра Тод-
та ввиду военного положения в отчаяние. Ведь и у него было за-
дание - срочно нарастить производство вооружений для сухопут-
ных войск, но у него не было специального указания Гитлера,
которое давало бы его заданию зеленый свет. Под конец совеща-
ния Тодт так признал свое бессилие: "Лучше всего, господин
фельдмаршал, если Вы меня возьмете в Ваше министерство в ка-
честве сотрудника."
Осенью 1941 г. я отправился в Дессау, на предприятия Юн-
керс, чтобы скоординировать с генеральным директором Коппен-
бергом планы строительства и производства. В конце переговоров
он провел меня в закрытое помещение и показал мне графическое
изображение, сопоставлявшее выпуск бомбардировщиков в ближай-
шие годы американцами и нами. Я спросил его, что думает наше
руководство относительно столь удручающих цифр. "Да в том-то и
дело, что они не хотят им верить",- ответил он. Не владея со-
бой, он расплакался. Вскоре после этого Коппенберг был смещен
с поста директора заводов Юнкерс. Геринг же, главнокомандующий
люфтваффе, ведущего тяжелые бои, нашел предостаточно времени
23 июня, на второй день нападения на Советский Союз, чтобы в
полной униформе осмотреть выставленный в Трептов-парке макет в
натуральную величину своего рейхсмаршальского ведомства.
Моя последняя за последующую четверть века командировка
по делам искусства привела меня в Лиссабон, где 8 ноября отк-
рывалась выставка "Новое немецкое зодчество". Сначала предпо-
лагалось, что мы полетим на личном самолете Гитлера, когда же
выяснилось, что в Лиссабон захотели отправиться и такие пьян-
чуги из гитлеровского окружения как адъютант Шауб и фотограф
Хофман, то я постарался отделаться от такой компании и поп-
росил разрешения Гитлера ехать на своей машине. Я повидал та-
кие старые города как Бургос, Сеговия, Толедо, Саламанка и
