это будет полезно внедрить во всей немецкой промышленности.
Лично мне эта идея принесла работу на общественных началах,
доставившую мне много радости: сначала мы убеждали владельцев
фабрик по-новому оформить цеха и поставить цветы в мастерс-
ких. Но нашему честолюбию было этого мало: следовало увели-
чить площадь окон, создать столовые; на месте какой-нибудь
свалки появлялись скамейки и стол, где можно было провести
перерыв, на месте асфальта был разбит газон. Мы унифицировали
простую красивую столовую посуду, создали типовые эскизы
простой мебели, выпускавшейся большими сериями и позаботились
о том, чтобы фирмы могли получить консультацию специалистов
или посмотреть информационные фильмы по вопросам искусствен-
ного освещения или вентиляции рабочих мест. К работе над эти-
ми проектами я привлек бывших функционеров из профсоюзов, а
также некоторых членов распущенного "Союза художественных ре-
месел и промышленности". Они все без исключения полностью от-
давались работе, каждый из них был полон решимости хоть нем-
ного улучшить условия жизни и осуществить лозунг бесклассовой
народной общности. Кстати, для меня было неожиданностью то,
что Гитлер почти не проявил интереса к этим идеям. Он, кото-
рый мог входить в любую мелочь, когда речь шла о строительст-
ве, проявлял заметное равнодушие, когда я рассказывал ему об
этой социальной области моей работы. Британский посол в Бер-
лине, во всяком случае, оценивал ее выше, чем Гитлер. 4 < >
Моим постам в партии я обязан первым приглашением весной
1934 г. на официальный вечерний прием, который давал Гитлер в
качестве партийного лидера и на который приглашались и женщи-
ны. В большой столовой квартиры канцлера мы разместились за
круглыми столами группами по 6-8 человек. Гитлер переходил от
стола к столу, произносил несколько любезностей, просил поз-
накомить его с дамами, и, когда он подошел к нам, я предста-
вил ему свою жену, которую я до сих пор скрывал от него. "По-
чему Вы так долго лишали нас общества Вашей жены?" - спросил
он несколько дней спустя, в узком кругу, явно находясь под
впечатлением. Я действительно избегал этого, не в последнюю
очередь потому, что испытывал заметную антипатию к тому, как
Гитлер обращался со своей любовницей. Сверх того, как я счи-
тал, это было делом адъютантов - пригласить мою жену или об-
ратить на нее внимание Гитлера. Но от них нельзя было ожидать
знания этикета. И в поведении адъютантов в конце концов отра-
жалось мелкобуржуазное происхождение Гитлера.
Моей жене Гитлер не без торжественности сказал в этот
первый вечер знакомства: "Ваш муж воздвигнет для меня здания,
каких не возводили уже 4 тысячи лет". На Цеппелинфельде каж-
дый год устраивали демонстрацию партийных функционеров сред-
него и низшего звена, так называемых управляющих (амтсвальте-
ров). В то время как штурмовики, трудовая повинность и, уж
конечно, вермахт во время своих манифестаций производили
большое впечатление на Гитлера и гостей своей жесткой дисцип-
линой, оказалось трудным представить в выгодном свете амт-
свальтеров. Они большей частью наели солидные животы на своих
синекурах; от них решительно нельзя было добиться, чтобы они
держали строй. В оргкомитете по подготовке съездов проводи-
лись совещания, где обсуждался этот недостаток, уже давший
Гитлеру повод к ироническим замечаниям. Мне пришла в голову
спасительная идея: "А давайте мы их выпустим в темноте".
Я представил свой план руководству оргкомитета по подго-
товке съезда. За высокими валами поля во время вечернего ме-
роприятия нужно поместить тысячи знамен всех городских пар-
тийных групп Германии и по команде "излиться" десятью
колоннами в десять проходов между марширующими амтсвальтера-
ми. При этом знамена и венчающие их сверкающие орлы должны
были подсвечиваться таким образом, чтобы одно это производило
эффект. Но это мне еще показалось недостаточным: мне как-то
случилось видеть наши новые зенитные прожектора, посылавшие
луч на несколько километров, и выпросил у Гитлера 130 штук,
Геринг поначалу, правда, чинил некоторые препятствия, потому
что эти 130 прожекторов большей частью представляли собой
стратегический резерв. Однако Гитлер успокоил его: "Если мы
выставим их здесь в таком большом количестве, то за границей
подумают, что нам их некуда девать".
Эффект значительно превзошел мою фантазию. 130 резких
лучей, расположенных вокруг всего поля на расстоянии всего 12
метров друг от друга, достигали высоты в 6-8 километров и там
соединялись в сияющую плоскость. Так возникал эффект огромно-
го помещения, причем отдельные лучи смотрелись как огромные
пилястры бесконечно высоких внешних стен. Иногда через этой
световой венец проходило облако и придавало грандиозному эф-
фекту сюрреалистический оттенок. Я думаю, что этот "световой
собор" стал родоначальником световой архитектуры такого рода,
и для меня он остается не только прекраснейшим, но и единс-
твеннным в своем роде пространственным творением, пережившим
свое время. "Одновременно торжественно и прекрасно, как будто
находишься в ледяном дворце", - писал британский посол Хен-
дерсон. 5 < >
Но в темноту нельзя было задвинуть присутствовавших при
закладке зданий сановников, рейхсминистров, рейхс- и гауляй-
теров, хотя они выглядели ничуть не более привлекательно. Их
ценой больших усилий удавалось построить в шеренгу. При этом
они превращались в более или менее обычных статистов и покор-
но слушались нетерпеливых распорядителей. При появлении Гит-
лера по команде вставали по стойке "смирно" и выбрасывали
сперед руку для приветствия. При закладке Нюрнбергского двор-
ца конгрессов он увидел меня во втором ряду. Он прервал тор-
жественный церемониал, чтобы протянуть руку мне навстречу.
Этот непривычный жест произвел на меня такое впечатление,
что я поднятой для приветствия рукой шлепнул по лысине стояв-
шего передо мной франкского гауляйтера Штрейхера.
Встретиться с Гитлером в интимном кругу во время Нюрн-
бергских съездов было почти невозможно. Он либо уединялся для
подготовки своих речей, либо присутствовал на одном из много-
численных митингов. Особое удовлетворение ему доставляло рас-
тущее год от года число иностранных гостей и делегаций, осо-
бенно если речь шла о западных демократиях. Во время обедов
на скорую руку он интересовался их именами и наслаждался за-
метным ростом интереса к образу национал-социалистической
партии.
Хлеб, который я ел в Нюрнберге, я тоже зарабатывал в по-
те лица, потому что на меня была возложена ответственность за
оформление всех зданий, где во время работы съезда выступал
Гитлер. В качестве "главного декоратора" я незадолго до нача-
ла мероприятия должен был убедиться, что все в порядке, чтобы
затем немедленно поспешить на следующий объект. Я тогда очень
любил знамена и использовал их, где только мог. Таким обра-
зом можно было сделать красочными сооружения из камня. Этому
способствовало и то, что придуманный Гитлером флаг со свасти-
кой гораздо лучше подходил для применения в архитектуре, чем
трехцветный флаг. Конечно, это не полностью соответствовало
его величию, когда его использовали как украшение, для более
ритмичного разделения фасадов или чтобы прикрыть от карниза
до тротуара уродливые дома времен грюндерства. Нередко его
еще украшали золотые ленты, усиливавшие эффект красного. Я,
однако, смотрел на это глазами архитектора. Целые оргии фла-
гов я устраивал на узких улочках Гослара и Нюрнберга, подве-
шивая на каждом доме флаг к флагу, так что неба почти не было
видно.
Из-за этой деятельности я пропускал все митинги, где
выступал Гитлер, за исключением его речей по вопросам культу-
ры, которые он сам часто называл вершинами ораторского ис-
кусства и над которыми он систематически работал уже на Обер-
зальцберге. В то время я восхищался этими речами, а именно,
как я считал, не столько из-за ораторского блеска, сколько из
-за их продуманного содержания, их уровня. В Шпандау я решил
перечитать их, выйдя на свободу, потому что я думал найти
здесь что-нибудь из своего бывшего мира, что бы не отталкива-
ло меня; но я обманулся в своих ожиданиях. В условиях того
времени они много говорили мне, а теперь казались бессодержа-
тельными, недтнамичными, плоскими и ненужными. Они однаружи-
вали стремление Гитлера мобилизовать понятие культуры, замет-
но извратив его смысл, для своих целей власти. Мне было
непонятно, как это они могли когда-то произвести на меня та-
кое глубокое впечатление. Что это было?
Я также никогда не пропускал постановки "Мейстерзинге-
ра" с ансамблем Берлинской государственной оперы под управле-
нием Фуртвенглера по случаю открытия съездов. Можно было бы
подумать, что такое гала-представление, сравнимое только с
Байройтскими фестивалями, собирало огромное количество людей.
Свыше тысячи представителей партийной верхушки получали приг-
лашения и билеты, но они, по-видимому, предпочитали собирать
информацию о качестве нюрнбергского пива и франкского вина.
При этом каждый, наверное, надеялся на то, что другой выпол-
нит свой партийный долг и высидит всю оперу: вообще существу-
ет легенда, что партийная верхушка интересовалась музыкой. На
самом же деле ее представители были неотесанными, индиферент-
ными типами, для которых классическая музыка значила так же
мало, как и искусство и литература вообще. Даже немногие
представители интеллигенции среди высших чинов Гитлера, вроде
Геббельса, не посещали такие мероприятия, как регулярные кон-
церты Берлинской филармонии под управлением Фуртвенглера.
Здесь из всей элиты можно было встретить только министра
внутренних дел Фрика; сам Гитлер, вроде бы обожавший музыку,
с 1933 г. появлялся в Берлинской филармонии только в редких
официальных случаях.
Все вышесказанное делает понятным то, что на этом предс-
тавлении "Мейстерзингера" в 1933 г. в Нюрнбергской опере зал
был почти пуст, когда в правительственной ложе появился Гит-
лер. Он был крайне рассержен, потому что, как он заявил, нет
ничего более оскорбительного и тяжелого для актера, чем иг-
рать перед пустым залом. Гитлер приказал выслать наряды с за-
данием привести в оперу высоких партийных функционеров с их
квартир, из пивных и ресторанов, но все равно не удалось за-
полнить зал. На следующий день в оргкомитете рассказывали
многочисленные анекдоты о том, где и при каких обстоятельст-
вах взяли отсутствовавших.
После этого Гитлер на следующий день приказал не любящим
театр партийным бонзам присутствовать на праздничном спектак-
ле. Они выглядели скучающими, многих явно одолевал сон. Гит-
лер также считал, что жидкие аплодисменты далеко не соответс-
твовали блестящей постановке. Поэтому с 1935 г. партийную
массу заменили гражданской публикой, которая должна была при-
обретать билеты за большие деньги. Только таким образом уда-
лось добиться необходимой актерам "атмосферы" и аплодисмен-
тов, которых требовал Гитлер.
Поздно вечером я возвращался после приготовлений к себе
домой, в гостиницу "Дойчер хоф", снятую для штаба Гитлера,
для гау- и рейхсляйтеров. В ресторане гостиницы я регулярно
встречал группу старых гауляйтеров. Они дебоширили и пили,
как наемники, громко говорили о том, что партия предала прин-
ципы революции, предала рабочих. Эта фронда показывала, что
идеи Грегора Штрассера, в свое время возглавлявшего антикапи-
талистическое крыло в НСДАП, все еще жили, хотя бы и своди-
лись теперь лишь к фразам. Но только под воздействием алкого-
ля они вспоминали свой революционный энтузиазм.
В 1934 г. во время работы съезда в присутствии Гитлера
впервые были устроены показательные учения. В тот же вечер
Гитлер официально посетил солдатский бивак. Бывший ефрейтор,
