мог.
Сейчас Дункан, подгоняемый человеческим упрямством, решил пос-
мотреть, куда же Ньюн ушел с фигуркой; шаги Стэна постепенно замедля-
лись и наконец замерли в коридоре, который он не видел целую вечность:
дойдя до его поворота, Дункан даже представить себе не мог, что осме-
лится зайти так далеко - и теперь, оказавшись здесь, успокоился и за-
думался.
Лампы вокруг были выключены, и в воздухе чувствовался слабый
запах мускуса, который фильтры не уничтожали полностью. Огромная ко-
ричневая тень, и рядом с ней - вторая, сидели в тени перед открытой
дверью: дусы - значит, Ньюн здесь,- подумал он.
Земляне отличались упорством; но и мри тоже было свое собс-
твенное упорство, которому научился и Стэн, и которое он уважал в Нь-
юне.
Дело было в том, что, позови он мри, тот не отзовется.
Но и мри можно было заставить.
Молча, почтительный к барьеру, Дункан подоткнул мантию между
колен и, скрестив ноги, опустился на пол - ждать. Дусы, казавшиеся те-
нями у далекого дверного проема, стояли и нервно втягивали носами воз-
дух, навязывая ему свою неуверенность. Дункан не хотел идти у них на
поводу. Он не двигался. Через некоторое время малыш прошел половину
пути и лег, глядя на него, опустив голову между массивными лапами.
Когда Стэн остался спокоен, дус снова поднялся и прошел оставшуюся по-
ловину пути, и, в конце концов, против воли Дункана, подошел и обнюхал
его ногу.
- Яй! - упрекнул его негромко Дункан. Дус улегся и, едва кос-
нувшись Стэна, вздохнул.
И в дверном проеме появилась более черная тень, посверкивавшая
здесь и там металлом.
Ньюн.
Мри остановился, ожидая. Дункан поднялся на ноги и насторожен-
но замер рядом с границей.
В длительных беседах с Ньюном нужды не было - мри уже заметил
Стэна, и, поразмыслив, поманил его пальцем.
Дункан шагнул вперед, в тень, дус - за ним по пятам; Ньюн ожи-
дал его у дверей; и со свойственным землянам благоразумием Стэн хотел
было спросить Ньюна, что случилось, почему его пригласили сюда. Но Нь-
юн, по-прежнему молча, махнул рукой влево, направляя его внимание на
каюту, из которой вышел.
Здесь прежде находилась часть кают экипажа. Тяжелый запах мус-
куса висел в полумраке, где все было завешено черной тканью. Единс-
твенным источником света служило настоящее пламя, отблескивающее иск-
рами на овоиде, который покоился у дальней стены отсека, позади уто-
нувшей в тени стальной решетки. Трубопроводы поднимались по бокам
дверного проема, словно колонны, оставляя проход лишь для одного.
- Входи,- послышался за его спиной негромкий голос Ньюна.
Стэн ощутил, как рука Ньюна коснулась его между лопаток, и,
чувствуя, как его кожа в полумраке покрывается мурашками, помимо своей
воли пошел вперед, где дрожало такое опасное на корабле пламя, а фими-
ам был плотным и приторным. Он и раньше чувствовал этот исходящий от
одежды мри аромат, который у него ассоциировался с ними; Дункан считал
его естественным для них, хотя в стерильных лабораториях запах не ощу-
щался.
Дусы дышали позади них - столбы мешали им войти.
И на несколько мгновений установилась тишина.
- Ты видел подобное святилище прежде,- сказал Ньюн низким го-
лосом, от которого по коже Стэна еще сильнее побежали мурашки. Повер-
нув голову, Дункан посмотрел на мри; сердце его бешено заколотилось,
когда он вспомнил Сил'атен, и предательство, которое совершил. На один
ужасный миг ему показалось, что Ньюн все знает; но потом Дункан убедил
себя, что мри сам первым позвал его, впервые позволил ему войти сюда.
- Я помню,- хрипло проговорил Дункан.- Это из-за этого вы дер-
жали меня подальше от этой части корабля? А почему вы разрешили мне
войти сюда сейчас?
- Разве я ошибся? Разве ты не хотел этого?
В голосе Ньюна по-прежнему звучало спокойствие, которое заво-
раживало. Дункан промолчал и взглянул в другую сторону, где за своим
экраном покоился пан'ен, на мерцание теплого золотого света на сереб-
ре.
Мри.
Теперь в этом отсеке не звучало эхо голосов землян, его преж-
них хозяев; здесь не осталось ничего, что бы напоминало о грубоватых
шутках и простых человеческих радостях, которые некогда царили здесь.
В отсеке находился пан'ен. Здесь, в этой цитадели мри, была заключена
~эпоха~, и память о том, что Стэн совершил и в чем не мог признаться
им.
- В каждом эдуне Народа,- сказал Ньюн,- было святилище, и в
каждом святилище хранились Пана. Ты видишь экран. Вот та черта, кото-
рую не может преступить нога кела. То, что покоится за ним, келов не
касается. Это символ истины, кел Дункан. Пойми это и запомни.
- Почему ты впустил меня сюда?
- Ты кел'ен. Даже самый ничтожный из кел'ейнов волен войти во
внешние святилища. Но кел'ен, который дотронется до пан'енаЄ который
пересечет черту и попадет в святилище СеновЄ он приговорен, кел Дун-
кан. Ты помнишь стража святилища?
Кости и черная одежда, жалкие остатки смертного внутри гробни-
цы - воспоминание было настолько ясным, что его бросило в холод.
- Много кел'ейнов,- сказал Ньюн,- отдали свои жизни, чтобы ох-
ранять Пана; другие, которые несли его, умерли за такую честь, храня
секрет этого места, подчиняясь приказам госпожи. Но тебе это не ведо-
мо.
Сердце Дункана забилось сильнее. Он осторожно взглянул на мри.
- Нет,- сказал он; и ему вдруг страстно захотелось убежать
прочь.
Но рука Ньюна уже легла на его плечо, подтолкнув Стэна к экра-
ну; там мри преклонил колени, и Дункан опустился рядом с ним. Темный
экран дробил сияние и форму пан'ена на ромбоидальные осколки. Позади
беспокойно ворчали отставшие дусы.
Наступила тишина. Дункан неслышно выдохнул, поняв наконец, что
бояться нечего.
Ньюн долго сидел неподвижно, положив руки на колени и глядя на
экран. Дункан не осмеливался повернуть голову, чтобы взглянуть в его
лицо.
- Ты узнаешь это место? - в конце концов спросил его Ньюн,
по-прежнему оставаясь неподвижным.
- Нет,- ответил Дункан.- Тех слов, что ты дал мне, недостаточ-
но, чтобы спросить. Что это место значит для тебя?
- Основателем касты Келов был Сэй'эн.
- ~Є Подаривший законы~,- подхватил Дункан песнопение вслед за
умолкнувшим Ньюном,- ~в помощь Матери Сайрин. И закон Келов один: слу-
жить госпожеЄ~
- Это ~Кел'ис-джир~,- сказал Ньюн.- У каждой главной песни
есть основная часть, которую изучают в первую очередь; затем каждое из
основных слов расширяется в другую песню. В ~и'атрэн-э~ Сэй'эна двад-
цать одно основное слово, каждое из которых дает начало другой песне.
Это один ответ на твой вопрос: здесь кел'ейны разучивают главные пес-
ни. Здесь встречаются три касты, хотя каждая из них держится особня-
ком. Здесь, в непосредственной близости от Пана, лежат умершие. Здесь
мы внимаем присутствию Сэй'эна и иных, которые были даны Народу, и
помним, что мы - их дети.- Наступила долгая тишина.- Сэй'эн не был
твоим отцом. Но склонил тебя к закону Келов, и ты можешь приходить сю-
да, и никто не прогонит тебя. Я могу научить тебя закону Келов. Но
всему, что касается Пана - нет. Лишь госпожа может изучать их, когда
пожелает. Таков закон: каждая каста учит лишь тому, что знает лучше
всего. Келы - это Рука Народа. Мы - Лицо Народа, которое видят чужие,
и поэтому мы носим вуали. Нам неведома высшая мудрость, и мы не читаем
письмена: мы лицо, что Повернуто Вовне, и у нас нет ничего, чтобы чу-
жие не могли изучить нас.
Это объясняло многое.
- Все чужие - враги? - спросил Дункан.
- Этого Келы не знают. Жизни Келов составляют жизнь Народа.
Регулы наняли нас. В песнях поется, что мы служим наемниками, и эти
песни очень старые, гораздо старше нашей службы у регулов. Это все,
что мне известно.
И Ньюн, сделав почтительный жест, поднялся. Дункан собрался с
силами и последовал за ним во внешний коридор, где ждали дусы. Живот-
ные излучали удовольствие. Дункан старался не обращать на это внима-
ния, пытаясь сохранить ясность своих чувствЄ и в страхе сознаваяЄ что
все его усилия сводятся на нет мри и дусами.
В холле Келов они разделили чашку соя. Ньюн, казалось, пребы-
вал в довольно приподнятом настроении; глаза его, что еще недавно на-
поминали мертвое янтарное стекло, казались необычайно выразительными.
Словно, подумал Дункан, то, что он отправился искать святили-
ще, Ньюну понравилось. Дункану вдруг пришла в голову мысль, что долгое
молчание могло нагнать тоску не только на него самого, но и, вполне
возможно, на Ньюна, вынужденного делить кров с существом куда более
чуждым мри, чем дусы, которые понимали Ньюна гораздо хужеЄ с сущест-
вом, которое Мелеин не одобряла.
Они спокойно поговорили о предстоящим вскоре прыжке и о том,
что необходимо было сделать завтра. И в прошлом, и в будущем существо-
вало немало дел, о которых они не упоминали. Дункан много о чем хотел
бы расспросить Ньюна, воспользовавшись разговорчивостью мри - как
расспросил бы другого землянинаЄ и вопросы эти касались, главным обра-
зом, прошлого - чтобы лучше узнать собеседника: ~Какова была жизнь на
Кесрит, когда там находились лишь регулы и мри? Откуда ты? Каких жен-
щин ты знал? Чего хотел от жизни?~ Но Кесрит надо было забыть - как и
многое другое, что касалось его собственных воспоминанийЄ земныхЄ зап-
рещенных. Прошлого больше нет; будущее наполняли неясные образыЄ
кел'ена они не касаются, он не должен интересоваться ими, смотреть на
них, запоминатьЄ как и то, что находится за экраном.
Дункан допил сой, отставил чашку в сторону, где устроился дус
- тот сразу потянул к ней свой нос.
- Я хочу сыграть с тобой в круге,- сказал Ньюн.
ИграЄ так продолжалось уже день за днемЄ каждый день одно и то
же. Однообразие потихоньку начинало сводить с ума. И сегодня, все еще
под впечатлением от посещения святилища, Дункан закусил губу и, решив
усложнить себе жизнь, ответил по-другому.
- С оружием,- сказал он.
Глаза Ньюна испуганно мигнули. Он задумался, потом вытащил
из-за пояса ~ав-тлен~ - длинный, в две ладони, нож. Ньюн положил его
перед собой; потом слева, чуть в стороне, легли пистолет и тяжелые
шнуры - ~кэй'ислэй~, которые свешивались с его пояса и были изукрашены
орнаментом больше, чем оружие. И из внутреннего кармана своего пояса
мри извлек два небольших, с рукоятками, клинка - ~ас'сеи~, которыми
Келы играли в ~шон'ай~. Все это лежало теперь на циновке между Дунка-
ном и Ньюном: пистолет - слева, а ~ин'ейн~, древнее оружие, справа.
- Здесь нет ~ав-кела~,- сказал Ньюн.- Но он здесь не нужен.
Меч кела: Дункану был знаком этот острый, как бритва, трехфу-
товый клинок; он еще недавно вернул его мри, и теперь меч лежал, за-
вернутый в ткань, рядом с убогим ложем Ньюна.
- Ты можешь брать их,- сказал Ньюн; и, когда Дункан поднял
изящные лезвия ~ас'сеев~, добавил: - Осторожнее. Со всем этим оружием,
кел Дункан, обращайся очень осторожно. Что касаетсяЄ- он махнул рукой
на пистолет,- здесь я могу не опасаться за тебя. Но кел'ен, который
сразу же, с детства, начинает играть в Игру со сталью, гибнет. Ты же
едва-едва можешь играть с жезлами.
Знакомый липкий холодок страха заставил тело Дункана покрыться
мурашками, когда землянин взял в руки это неприметное оружие; то был
не панический ужас - Дункан давно уже научился справляться с ним, ког-
да начинал ИгруЄ лишь пронзительная мысль о том, что это смертоносное
оружие было куда более чуждым, более затрагивающим личность и требую-
