видения и тихо, как заклинание, произнесла:
- Кто же за тобой стоит, Ребров?
Ребров погладил ухоженную лапку Марь Палны и проникновенно, пытаясь
повторить томные, бахчисарайские интонации секретарши, пообещал, нео-
жиданно для себя перейдя на ты:
- Будешь себя хорошо вести, непременно расскажу!
Марь Пална на миг споткнулась о фамильярность, но тут же вошла в игру
и сценическим шепотом наделавшей кучу ошибок Офелии парировала:
- Буду ждать!..- Нажала клавишу селектора и, будто не женщина, только
что сидевшая перед Ребровым и не голосом, а потоком скрипучих фонем,
более приличествующих искусственному синтезатору речи, вопросила:
- К вам Ребров. Можно?..
Последовал кивок, бесстрастностью сделавший бы честь и сфинксу. Ребров
переступил порог кабинета предправления.
- Садись! - не здороваясь, приказал Мастодонт.
Удивительный хамский шик, панибратство, доведенное до изящества что
ли. этакие отцы-уравнители, если не в благах, то в хамстве. мол, у ме-
ня чуть больше, у тебя чуть меньше, но. оба мы хамы и это братство не-
расторжимо и вечно.
- С чем пришел? - Совмещая в голосе любовь отца, радение за державу
монарха и решимость палача, осведомился Мастодонт.
Ребров не знал как начать, попробовал так:
- Это не по службе, это.
- По дружбе,- огрел Мастодонт сам, и помог, вмиг прикинув: а вдруг,
нечаянно, загасил порыв доносительства? - Давай. не тушуйся!
Ребров подбирал слова, желая найти нужную смысловую тональность, вызы-
вающую доверие, рождающую желание помочь.
- Видите ли, Тихон Степаныч. случилось так. поймите меня правильно.
всего лишь тягостный эпизод.
- Господи! - Хмыкнул предправления.- До чего ж образование да интелли-
гентность доводят нормального человека. Косноязычие! Форменное! Длин-
ноты. Время теряется прорва. Меня, было дело, один писатель-пьяница,
тупица редкая, хоть и герой, поучал за стопарем. в нашей богадельне в
Сочи. любую толковую, складную историю надо начинать с однажды. дальше
само покатится. Давай! Помогаю! Однажды.
До чего чудовищный персонаж, думал Ребров, нами управляют мало что
лентяи, неучи, казнокрады. еще и пошляки, но поддержкой воспользовал-
ся: - . Я сидел в кафе с Чугуновым за день до его отлета в Цюрих. го-
ворили ни о чем. и вдруг, уже уходя, он открылся: "если не увидимся
больше. если начнут шептать про больное сердце. не верьте!" И ушел. И
вот теперь его нет.
Мастодонт терпеливо изучал Реброва, в глазах банкирского пахана злоба
сменялась недоумением, а растерянность желанием понять: грозит ли что
лично предправления, если считать, что Ребров сказал правду? Или Реб-
рова кто заслал, чтобы раскачать Черкащенко, выбить из седла. Вдруг на
откровенность потянет. и выболтает лишнее? Или Ребров, по дурости,
заключил с кем пари, будто зачнет морочить голову начальнику, а тот не
сообразит и даже подыграет? Вариантов ребровской миссии, даже при бег-
лом знакомстве, оказывалось немало. Мастодонт мог отбрить враз, сре-
зать, как одуванчик косой, но. какой прок? Замкнется ходок, и потом
молотом не вышибешь, с какой нуждой заглянул к начальнику. на огонек.
Раз пришел, значит припекло, ему ли не знать, без повода не только в
кабинет, на глаза почитают за благо лишний раз не показываться. Зна-
чит, не стоит спешить, надо, медленно выбирая леску, подтягивать к бе-
регу, чтоб крючок залезал в мякоть глубже и глубже.
- Ишь ты.,- медленно отыграв первый такт кабинетной симфонии Масто-
донт, перешел ко второму,- дела.- и тут же к третьему, важному для ме-
лодии.- Ты сам-то что об этом всем думаешь? - Здесь композитор мог пе-
редохнуть, перегруппировать инструменты, а заодно насладиться муками
творчества начинающего творца.
Ребров отогрелся вроде бы человеческим участием слушателя, приободрил-
ся:
- Думаю, что если человек такое говорит, а через день умирает. причем,
именно от сердца. думаю такой человек знает что говорит.
- Знал,- не без участия поправил Мастодонт.- Если бы его спросить.-
замолчал, спохватился, что вступил хоть и осторожно, но раньше време-
ни, не получив еще в достатке предварительных соображений зачинщика
разговора. Вдруг мелькнуло. все проще простого, как чаще всего случа-
ется в жизни. ляпнул Чугунов случайно, ни о чем таком не думая и по-
пал, пришла беда, а тут ломай теперь голову!.. и, не удержавшись, Мас-
тодонт проиграл слушателю последнюю мысль.
- Вдруг все проще простого. в жизни так сплошь и рядом. сказанул чело-
век, ничего не имея ввиду, так просто. и попал в точку, а тут беда. и
все начинают искать тайный смысл в его словах. А смысла тайного нет!
Умер Чугунов. скажи спасибо, в роскошном номере не последнего в Европе
отеля, а не в больнице No.3724/5бис. шампанское, сказывали, пил, смот-
рел на красивую мебель, посуду, а не пялился в подол замухрыченной
няньки, что судно тащит, расплескивая по сторонам. не на развалюхе ни-
келированной в палате на шестидесятерых почил. я бы сам так желал, ес-
ли б выбор представился.
Ребров выслушал внимательно: Мастодонт мог и сплести собственноручно
эту сеть для Чугунова, а мог и не знать ничегошеньки. а мог сам не
плести, но быть в курсе и молчать, немо пособничая. Чего я добиваюсь?
Реброва будто подслушал Мастодонт, спросил ласково:
- А ты чего, собственно, хочешь?
- Просто хотел рассказать. не для чего-то именно. вдруг вам пригодит-
ся, и потом, жалко человека.
- Молодец, что пришел,- ободрил Мастодонт, ювелирно приучая к доноси-
тельству, и, как опытный дрессировщик, тут же извлек из рукава "кусок
сахара".- Надо послать тебя на выезд. язык у тебя есть. анкета, вроде,
подходящая. говорят,- усмехнулся,- правдолюбством увлекаешься, но это
проходит к зрелым годам, как тяга к танцам или.- подумал,- к пению под
гитару. Иди! Мне работать надо. Машку!..- Осекся,- Марь Палну пришли!
В офисе совбанка Пашка Цулко приблизился к аккуратной девушке у компь-
ютера, постоял, любуясь буковками, бегущими по зеленоватому экрану мо-
нитора, похвалил белозубо:
- Гут!
Швейцарка улыбнулась.
Пашка завалился в кабинет Холина, без спроса взял бутылку, налил себе,
спросил:
- Будешь?
Холин кивнул, в последнее время он кивал все чаще, и Цулко, как каждый
крепко пьющий, вольно или невольно стремился сбить трезвенника с пути
истинного и тем показать себе, что собственный порок вовсе не порок, а
так. человеческая слабость. Мужчины выпили.
- Что он тебе сказал?
- Чтоб через три дня дал ответ.- Холин машинально возил стакан, разма-
зывая влажную тропку по столу.
- Значит, сорок процентов на двоих? - Цулко похоже прикидывал, во что
же выльется такая цифра. Холин кивнул. Пашка деловито уточнял.- Сколь-
ко ж из этих сорока тебе, сколько мне?
- Мне тридцать Мадзони сразу предложил, я про тебя ввернул, он накинул
еще десять.
- Выходит ты в три раза дороже, чем я, ценишься? - не утерпел Пашка.
- Ладно, наливай,- проявил неожиданное влаголюбие Холин,- мне двадцать
пять, тебе пятнадцать и. забудем.
Пашка удовлетворился, понял, что возвернул себе законные пять процен-
тов и вдруг припечатал:
- И все это ты предлагаешь мне? - Пашка решил раскрыться.- Офицеру бе-
зопасности?!
- Ты что, тронулся! - Вскипел Холин.
- Я-то нет. а вот вы, бывший товарищ Холин.
- Ты. человека убил,- выдохнул Холин.
- Вот ты-то свихнулся точно! - Расхохотался Пашка.- Наложил полны шта-
ны? Шучу! Шучу я! Безопасностью сыт не будешь, бабки во! - чиркнул по
глотке,- нужны! Но ты хорош! Человека убил? Ты что, тюха-матюха, како-
го человека? Пью вроде я, а мозги вышибает у тебя. Вроде мы, как сиам-
ские близнецы, я врежу стакан, а у тебя в башке мутнеет? Да! - Вдруг
спохватился Пашка.- Итальяшка дал тебе на раздумья три дня, а уж неде-
ля прошла. Накличешь беду, алерки ребята зубастые, особенно, что каса-
ется дензнаков.
- Потерпит,- сквалыжно прогнусавил Холин и сам поразился своему голо-
су.
В офисе Мадзони заклеил конверт, протянул одному из двух молчаливых,
худощавых молодых людей сжимающих мотоциклетные шлемы. Мадзони посмот-
рел в окно и выругался:
- Sungue della maruzza1.
Оба молодых человека не шелохнулись. Мадзони сделал знак рукой. Юноши
сбежали по лестнице, оседлали два мотоцикла и с ревом выскочили на
улицу, мотоциклы неслись, мелькая меж машин. Один серебряный "Судзуки"
чуть вырвался вперед, взял вправо, мотоциклист в шлеме швырнул конверт
на ступени, ведущие в полицию. Шантажистов никто не видел. Через мину-
ту из здания полиции вышел человек в штатском, по виду детектив, по-
добрал конверт, повертел, будто принюхиваясь и прикидывая, не взорвет-
ся ли и. вернулся в здание полиции.
В комнате, заставленной ящиками с картотекой, инспектор вскрыл кон-
верт, прочел и передал другому офицеру. Вошел блондин с багровой шеей
и свекольными брылами. Инспектор, размахивая письмом, доложил "любите-
лю пива":
- Новые обстоятельства. тот русский в отеле. сердечный приступ.
"Любитель пива" проворчал:
- Неужели доследование,- кивнул офицеру в форме.- Обоих сюда! Холин. и
второго, последних кто был в номере.
Мадзони поднял трубку, набрал номер:
- Сеньор Холин! Прошла уже неделя. Что случилось?..- Повторил
по-итальянски.- Сhе соsа? Ничего, вас вскоре вызовут. Куда? Секрет. Вы
медленно соображаете, сеньор Холин! - Трубка брякнулась на рычаг. Бан-
кир Мадзони откупорил бутылку портера, сделал два смачных глотка и за-
пел: que sera sera1. Итальянский банкир пребывал в добром расположении
духа.
Холин и Цулко, бледные, замерли перед столом инспектора швейцарской
полиции. Стрелки на часах показали четырнадцать, затем шестнадцать,
без пяти шесть оба поднялись. Инспектор проводил подозреваемых до две-
рей, учтиво пояснил:
- Все. если понадобится, мы вас снова вызовем. наша точка зрения оста-
ется неизменной - смерть от сердечного приступа. неизменной. пока.
Холин и Цулко долго сидели в неосвещенном салоне. Наконец Пашка "трес-
нул":
- Я говорил. с итальяшками надо держать ухо востро. Как подставил! Это
цветочки! - Пашка не знал о кассете, изобличающей Холина.
Эдгар Николаевич и заместитель заехали в первый же отель, позвонить из
бара. Холин, прикрыл трубку рукой, зашептал:
- Сеньор Мадзони, мы согласны. что же вы?..
Трубка пророкотала:
- Если помните, у меня еще кассета в запасе, насчет полиции не волнуй-
тесь. мои люди охладят их пыл. Заезжайте вечером, обговорим детали.
Мадзони встречал Холина восторженно, как лучшего друга. Усадил за
стол, преподнес золотую зажигалку в матовом кожаном футляре и духи же-
не.
- Отлично! - Сыпал Мадзони.- Отлично! Подставную фирму я уже зарегист-
рировал, причем, денег моего банка там ни франка. выручили друзья. я
финансирую их проекты. они мои. перекрестное опыление! Такие деньги,
сеньор Холин, а вы невеселы.
Холин, играя, щелкал зажигалкой, язычок пламени то вспыхивал, то исче-
зал, Холин смотрел на огонь с ритуальным обожанием, будто надеясь в
огне найти решение проблем.
- Che cosa?2 - Сеньор Мадзони молитвенно сложил руки, вживаясь в роль
исповедника и благодетеля одновременно.
- У меня проблемы с женой,- Холин тронул пальцем язычок пламени.- Она
знает. что произошло в отеле "Грин гном".
- О! - Мадзони упер лодочкой сложенные руки в подбородок.- Ваша жена
красива?
Холин кивнул: какой муж признается в обратном?
Мадзони также привык верить фактам:
- У вас есть?..- банкир не успел договорить, как Холин разломил бумаж-
ник и протянул фотографию.
- Белла сеньора! - Мадзони цокнул языком.- Можно взять? - И упрятал
фото во внутренний карман.
В комнату вошли двое с мотоциклетными шлемами. Мадзони затараторил
по-итальянски, похлопывая парней по плечам, протянул красивому тща-
тельно перевязанный толстый пакет, стал подталкивать парней к дверям,
замер, будто, что вспомнил. и передал фотографию красавцу с открытым
