тал за спину.
- Завтра с утра подготовьте всю документацию. начнем работать. Спасибо
за встречу.- Чугунов учтиво склонил голову, давая понять, что аудиен-
ция завершена.
- За вами заехать в десять? - сдавленно уточнил Холин.
- В десять. у меня разгар рабочего дня. если не затруднит, в восемь.
Попрощались. Пожимая руку Пашке, Чугунов обронил:
- У вас располагающая улыбка. наша. чувствуешь себя среди своих.
Пашка попятился к двери и спиной выскользнул в коридор.
В машине сидели долго, не включая движка.
- Вот сволочь! - глаза Цулко сузились.
- Не заводись,- попросил Холин.
- Как же! - взбрыкнул Пашка,- он нам весь кайф сломает, скотина,- по-
думал, успокоился,- с ним-то все ясно. тут я спокоен. меня больше все-
го твоя баба волнует.
- В смысле? - Холин отлично понял заместителя.
- В смысле. вчерашнего дня. влезла дурища. запомни, если что. она нас
сдаст с потрохами.
- А ты считаешь, понадобится? - голос Холина упал.
- Уверен. Ты видел его. ты знаешь наши дела. наверх не пожалуешься,
мол, это они требовали.По бумагам мы с тобой под статью пойдем. в осо-
бо крупных размерах. валютные махинации. злоупотребление служебным по-
ложением. весь букет.
- Но нас обязывали. из Москвы.
- Дурак! - Пашка играл подтяжкой пристежного ремня,- ты еще вспомни,
как тебя инструктировал полгода назад этот управделами, скажешь на су-
де: это Герман Сергеевич мне велел! Так? Тебя зачем здесь держат? Чтоб
у верхних голова не болела. засбоил, дал проскачку. на вылет, сберкас-
сой командовать. это в лучшем случае.
- Что же делать? - Холин повернул ключ зажигания, заурчал движок.
- Не знаю.- Цулко смотрел на лужи сквозь лобовое стекло.- Одна надеж-
да, что он не рубит в этой банковской трихомудии, хотя вряд ли, тот
еще гвоздь. Попроси Мадзони, может, он заткнет наши дыры краткосрочны-
ми вливаниями?
Холин положил руки на руль:
- Так просто Мадзони не поможет. потребует встречной услуги.
- Господи,- хмыкнул Пашка,- вспомнила баба, як дивкой була. Соглашайся
на все. нам бы этого козла,- кивнул на отель,- скорее домой возвер-
нуть, а потом с Мадзони сговоримся, или пошлем. на хер.
- Может, твое ведомство поможет? - неуверенно поинтересовался Холин.
- Ты сюда ведомство не впутывай,- отрубил Пашка и, поздно спохватив-
шись, прогундел,- да и какое такое ведомство?
- Ну ладно. ладно.- Холин отпустил ручной тормоз, машина плавно пока-
тила.
Ребров не часто заезжал к матери и корил себя за черствость, понимая,
что пустые укоры не облегчают участи единственного в этой жизни безо-
говорочно любимого человека.
Снова Ребров вышагивал по коммунальному коридору: у обшарпанных стен
громоздились цинковые баки, стиральные доски, велосипеды-развалюхи, и
еще невесть какая рухлядь. Каждый раз добираясь до двери материнской
комнаты, Ребров втягивал голову в плечи, допуская, что прикрепленный к
стене может пять, а может двадцать пять лет тому назад велосипед рух-
нет на темя, сбивая при падении тазы, санки, швабры и веники.
Открыл дверь, положил гвоздики на стол, подошел, поцеловал мать, бо-
лезнь отступила, и стало видно, что перед ним еще бесспорно красивая
женщина, не молодая, но и далеко не старуха.
Вышел на кухню, вернулся с чистой водой в вазе, обрезал по косой нож-
ницами цветочные стебли, расставил в вазе цветы.
Мать, не отрываясь, следила за сыном. Ребров вынул из сумки продукты,
положил в холодильник, сказал:
- Грязный. надо вымыть. если б с Иркой не разругался, ее бы попросил.
- Мириться не думаешь? - с опаской уточнила мать.
- Ни за что! - Ребров сел на край кровати.
- Решил, значит решил, не вмешиваюсь,- мать вздохнула.
- По глазам вижу хочешь что-то сказать, а боишься,- ввернул Ребров.
- Боюсь,- созналась мать.
- Тогда молчи, тем более, что я предполагаю приблизительно: какие вы
все мужики. не цените. бросаете любящих вас. так?
- Вроде того,- улыбнулась мать.
- Вот видишь, сказала бы. слово за слово глядишь скандал. а так, я
вроде сам болею, сам себе горькую микстуру прописываю. а ты только
наблюдаешь, и вроде не причем, и мне орать не на кого.
Мать снова улыбнулась:
- Я тоже по глазам вижу - хочешь спросить. Что?
- Хочу.- Ребров подошел к окну, приоткрыл форточку пошире.- Можно? -
Мать кивнула, поглубже нырнула под одеяло.
- В прошлый раз, ма, ты говорила. странные вещи. вроде, что. ты хоть
помнишь. даже всплакнула.
- Я? - мать подтянула одеяло до глаз, опасаясь тока прохладного возду-
ха из форточки.- Не помню ничего. странные вещи?.. Удивительно.- вдруг
глаза ее озарились догадкой.- Я тут пила лекарство. доктор выписал.
очень сильное. доктор предупредил, у лекарства побочное действие,
вплоть до галлюцинаций.
- Боже мой! Не помнишь, что говорила в прошлый раз?
Мать съежилась от напряжения:
- Не помню, ничего существенного. видно температура и это средство,-
тронула коробочку на стуле.- все вместе наложилось и.- бессильно мах-
нула.
- Но ты сказала. сказала, что.- продолжил Ребров.
Мать прервала:
- Скорее всего из-за лекарства. ослабленный организм. доктор уверял,
все пройдет бесследно. мне уже лучше, много лучше.
Ребров не стал продолжать: у каждого есть причины для молчания. Протер
пыль влажной тряпкой, разогрел матери ужин, покормил и собрался ухо-
дить.
- Когда заглянешь? - мать приподнялась на подушке.
- Позвоню.- Ребров замер у двери.
- Лидия Михайловна,- мать кивнула на стену, отделяющую каморку одино-
кой, как перст, соседки,- обижается, сказала, ты ей деньги даешь, а
она от смущения не может отказаться.
- Вот еще. мало даю. она не обязана,- понизил голос,- за свои сто
пятьдесят порхать у твоей кровати. Это мне ты - мать, а ей, хоть и
славная женщина, но всего лишь соседка. Ты ее припугни, не будет брать
денег - я обижусь. Уж я-то по обидчивости чемпион.
Подошел к матери, поцеловал, тихо выскользнул из комнаты и, озираясь,
чтоб не налететь на Лидию Михайловну и не задеть рухлядь на стенах,
выбрался на площадку к лифту, неслышно притворил дверь в табличках,
утонувшую в косяке, утыканном разноцветными кнопками звонков.
Холин довез Пашку до дому и с улицы позвонил в итальянский "Банко ди
Бари" сеньору Мадзони. Мадзони проурчал в трубку:
- Иф ю вонт (Если вы хотите).
Холин расценил эти слова, как приглашение заехать.
Мадзони принял Холина в офисе, обставленном неструганной мебелью, мно-
гочисленными креслами с никелированными частями и огромным низким сто-
лом для совещаний, с поверхностью, напоминающей полированный агат.
- Бон джорно! - Мадзони пошел навстречу, раскинув руки, сели, Мадзони
вынул минеральную, зная, что Холин за рулем, раскрыл коробку киви в
шоколаде, сказал на достаточно приличном русском:
- Слушаю.
Холин выпил воды, погладил никелированный подлокотник, собрался с ду-
хом:
- Из Москвы приехал один человек.- издалека начал Холин.
- Я знаю,- улыбаясь, прервал Мадзони и принялся сыпать извинениями.
- Отделению моего банка. здесь в Цюрихе предстоит проверка. похоже.-
вздохнул,- глубокая проверка.
Мадзони сцепил пальцы, оперся о колено, поворачиваясь в такт словам
Холина.
- Нам понадобятся деньги. перекрутиться на время проверки. как только
человек из Москвы уедет, мы тут же переведем эти деньги обратно.
- Это сотни тысяч? - уточнил Мадзони.
- Нет.
- Миллионы?
- Нет! - Холин выдохнул.- Сотни миллионов.
- Франков? - надежда в голосе Мадзони угасла.
- Долларов! - выпалил Холин и замолчал, он сказал все, что хотел, ос-
тальное всецело зависело от похожего на античного бога с загорелым ли-
цом и синими глазами мужчины в великолепно скроенном костюме.
- Конкретно, сколько? - Мадзони дотронулся до шелкового платка в на-
ружном кармашке.
- Триста! - Холин просил с запасом, хватило бы и двухсот, но. с напря-
жением.
Мадзони не вчера занялся банковской деятельностью:
- Это с запасом?
- Небольшим,- подтвердил Холин.
- Срок? - Мадзони не сводил глаз с начищенных носков черных ботинок.
- Неделя, не более.
- Я подумаю.- Итальянский банкир встал, поднял жалюзи на широченном
окне: вдали смутно виднелись горы, вьющиеся по склонам трассы в огнях,
гладь озера, мрачно поблескивающая в темноте.
- Оговоренную сумму необходимо перевести на мои счета не позже чем че-
рез сутки.
- Это трудно.- Глаза Мадзони превратились в два синих кусочка льда.-
Слишком велика цифра, я не принимаю единолично таких решений, мне нуж-
но посоветоваться с правлением и весомыми вкладчиками.
Холин знал, что Мадзони лжет, просто набивает цену. Он смолчал - в его
положении не выбирают.
Мадзони перелистал небольшую книжечку в кожаном переплете, сделал нес-
колько пометок. Отложил поминальник, пробормотал:
- Brigandi1,- залпом осушил стакан воды.
- Кто? - уточнил Холин, впрочем хорошо понимая о ком идет речь и лишь
стараясь поддерживать беседу.
- Ваши. наверху.- любезно пояснил Мадзони, в его глазах сверкнули го-
лубые искры. Холин не мог себе ответить: это гнев или издевка, предпо-
чел не вдаваться в подробности.
- Что потребуется взамен? - тихо и даже пригнувшись к столу, спросил
Холин.
- Ничего.- Мадзони подумал и добавил.- Я или помогу. или нет. если не
смогу,- развел руками в жесте покаяния.
Итальянский банкир проводил Холина до дверей офиса, замер, глядя в
спину спускающемуся по лестнице русскому. Холин слышал - или показа-
лось? - как, стоя в проеме дверей, Мадзони бормотал:
- Brigandi!.. Proprio2 brigandi!..
Стрелки часов показывали без трех минут восемь. Из отеля вышел Чугу-
нов, снял очки, протер замшевым лоскутом. Водрузил очки на переносицу:
в поле зрения попала очаровательная мулатка с золотистым псом - скорее
всего, голден ретривер - на поводке с щадящим ошейником.
Без одной минуты восемь подъехал Холин, раскрыл, склонившись в бок,
правую переднюю дверцу сияющей "BMW". Чугунов сел, поправляя полы
длинного плаща, кивнул:
- Добрый день.
- Добрый день.
Холин плавно тронул с места, решив заранее не ввязываться в разговоры,
надеясь, что утренние улицы центра Цюриха - бесспорно притягательные
для глаза - интересуют гостя.
Против ожиданий Чугунов снова занялся очками, выказав полнейшее равно-
душие к улицам, домам, витринам и их содержимому. Ревизор дышал на
стекла и протирал, протирал и дышал, серьезность этого пустячного за-
нятия казалось столь подлинной, что Холин не сдержал улыбки: так и
стекла до дыр протрутся.
Чугунов упрятал замшевый лоскут в карман, очки в футляр, неожиданно
заметил, похлопывая по карману с лоскутом:
- Знаете сколько лет этому клочку замши?
- Представления не имею,- искренне признался Холин.
- С институтской скамьи пользую,- не стал томить Чугунов и Холину по-
казалось, что ревизор намекал: . сам думай, что я за человек, если
замшевая тряпица служит мне сто лет.
Поигрывая концом шарфа, Чугунов кажется решил "показать зубы":
- У вас большая недостача?..
Холин непроизвольно нажал на тормоз, машина дернулась, Чугунова резко
потащило вперед - удержал ремень.
- Полегче,- миролюбиво предложил ревизор.
- Показалось, что переключился светофор,- соврал Холин, сосредоточенно
соображая, что ответить: если Мадзони подведет, то лучше не лгать, ес-
ли поможет, то трепаться "на голубом глазу".
Казалось, Чугунов забыл о своем вопросе, он ворочался в кресле, менял
натяжение ремня, поправлял подголовник и в конце бесплодных поисков
абсолютного комфорта еще раз протер очки, как видно, в утешение.
Чугунов снова ожил:
- Расскажите о вашем заместителе.
- Что именно? - уточнил Холин.
- Вы понимаете что,- упирался Чугунов.
Холин не слишком лучезарно рассмеялся:
- Поверьте. не понимаю. обычный мужик. не сизиф, но аккуратен в рабо-
те. не теряет бумаг.- подумал, добавил,- и головы не теряет, даже если
примет на грудь.
