след, рвется с поводка.- Не пойдет на мировую, что ж. возвращаться ему
не понадобится.
В этот момент раздался щелчок выключателя, вспыхнула тридцатирожковая,
напоминающая гору искрящегося льда хрустальная люстра.
В дверном проеме застыла жена Холина - Ольга.
- Давно стоишь? - жестко хлестнул Цулко.
- Давно,- простодушно подтвердила Холина.
- Все слышала?
- Все,- женщина сдавленно выдохнула, бросила взгляд на мужа: показа-
лось, супруг плавится на глазах от страха и ярости.
- О ком мы говорили? - напирал Пашка.
- О Чугунове. ревизоре из банка.- Ольга так и застыла, припечатав пя-
терней выключатель.
- Что ж мы решили? - издевка всегда числилась "коронным номером" Цул-
ко, особенно, если Пашка оказывался под парами.
- Решили?..- наконец Ольга оторвала руку от выключателя,- вы решили
его. его. решили.- Из глаз женщины потекли слезы.
- Слушай, Эдгар Николаевич - чиновно и законопослушно обратился Цулко
к начальнику,- да она у тебя. дура. дурища! Это ж надо такое приду-
мать?
- Ты что, Оль? - попытался бросить жене спасательный круг Холин.- Ты
что, в самом деле?
- Я ничего не придумала. Я слышала. и Пашка. все знают кто. и что он
может.
- Ну, знаешь, мать! - возмутился Цулко,- все ж, думай, что несешь. Кто
ж я, по-твоему?..
Холин поднялся, не дал жене ответить, вывел из комнаты, притворил тща-
тельно двустворчатые остекленные двери.
Цулко зло метался меж столов, хватал бутылки, перевернул вазу с цвета-
ми: вода заструилась по дымчатому стеклу и закапала на белоснежный од-
нотонный ковер. Пашка матюгнулся, надел пиджак, посмотрел на Холина,
застывшего у стены и цветом лица не отличающегося от шероховатой "мел-
кой шубы" побелки, заорал в коридор:
- Тряпку принеси!
И, не дожидаясь пока появится Ольга, покинул квартиру, громко хлопнув
дверью.
В японском ресторане "Сакура" в хаммеровском центре на Краснопресненс-
кой набережной Сановник - Герман Сергеевич - выгуливал секретаря Чер-
кащенко.
Марь Пална превзошла самое себя - жаль, некому восхищаться. Дорогой
валютный ресторан почти пуст, не считая четверых подгулявших немцев в
дальнем углу.
Обслуживала настоящая японка в кимоно. В центре стола стояла жаровня.
Сановник цеплял с блюда тончайшие, почти прозрачные куски мяса, мясо
привозили на самолетах из самой Японии.
Сановник положил очередной кусок на жаровню, перевернул: бычков отпаи-
вали молоком. специальные бычки, специальная трава, специальная цена,
и все. для специальных гостей.
Сановник налил из керамического кувшинчика сакэ, сначала женщине, по-
том себе, рюмки звякнули - немцы непроизвольно обернулись на звук.
- Хотите научу чокаться по-партийному? - Сановник охватил рюмку пятер-
ней, тоже предложил проделать женщине, коснулись кулаками с зажатыми
рюмками, Сановник длил приятное прикосновение, затем выпили.
- Бесшумно.- хохотнул Сановник,- и есть возможность дотронуться до
приятного партнера. Не хотите суси? - Придвинул блюдо. Женщина ловко
управлялась с палочками.
- Вы здесь бывали? - между прочим, едва разжав зубы, уточнил Сановник.
- Не раз.- Женщина разрезала кусок сырой рыбы и отправила в рот.
Сановник на миг погрустнел, тут же снял с жаровни подрумянившийся ку-
сок мяса, положил женщине:
- У вас кончился соус.- И подтолкнул треугольную бутылочку с соевой
жидкостью. Еще раз выпили, чокнувшись по-партийному.
- Вас не назовешь болтушкой.
Женщина взяла деревянную палочку с нанизанными крошечными кусочками
куриного шашлыка:
- Слушать интереснее.
- И полезнее,- добавил Сановник.- Кстати, Марь Пална, вы давно знаете
человека, познакомившего нас. вы сами признались, что давно. давно,
значит хорошо. не могли бы вы нам рассказывать приватно о важном на
ваш взгляд в жизни, в поведении, в привычках этого человека, только не
отказывайтесь сразу.
- Я и не думала отказываться.- Марь Пална обворожительно улыбнулась.-
Я догадываюсь. иногда так важно дать понять человеку, что его секреты
чуточку и ваши.
- Вот именно! - рассмеялся Сановник,- очень точно. чужие секреты чу-
точку и ваши.
Немцы шумно покинули ресторан.
Японка бесплотно возникла перед единственными гостями, осведомилась,
не надо ли чего. Она бесшумно исчезала и являлась, умудряясь совершен-
но незаметно уносить пустые блюда, приносить новые и менять посуду.
- Значит, договорились?
- Значит, договорились,- в тон ответила Марь Пална.
- Вы на удивление располагающая, приятная женщина.- Сановник сжал тон-
кое запястье своей дамы.
- Мне тоже с вами легко и. не скучно.- Женщина улыбнулась.
Сановник заглянул ей в глаза:
- Единственно, что меня мучает, искренни ли вы со мной?
- С умными людьми я всегда искренна. умным врать глупо.
- Значит я умный, по-вашему? - не без ноток фанфаронства вопросил хо-
зяин стола.
Господи, подумала Марь Пална, до чего все кобели одинаковы, и провести
их проще простого, играя лишь на одном тщеславии, но вслух подтверди-
ла:
- Вы умный человек. это очевидно.
Сановник нагнулся, поцеловал руку женщине, на макушке склоненной голо-
вы Марь Пална разглядела плешь и прыснула.
- Вы о чем? - встрепенулся Сановник.
- Так. вспомнила смешное. когда-то казалось смешным, а теперь, если
подумать, вовсе не смешно.
Расплатился Сановник кредитной карточкой. Японка долго кланялась ухо-
дящей паре. Пить кофе в баре Сановник отказался, а когда вышли на ули-
цу и сели в машину, неожиданно признался:
- А вот у вас, если можно, я бы покофейничал.
- Разумеется можно,- ответила Марь Пална, ей показалось, что возникла
неловкость и, чтобы уничтожить и намек на непонимание, добавила.- Я
сама хотела вам предложить.
Черная "чайка" понеслась к "дворянскому району" в центре, где обрета-
лась все понимающая Марь Пална.
Черкащенко прибыл на работу после полудня, как и обещал, прошел мимо
секретарши, у дверей обернулся, вгляделся в красивое, беспутное лицо с
явными следами ночного загула.
- Зайди,- обронил не зло и слишком отрывисто.
Секретарша вошла через несколько минут, дав шефу расположиться.
Предправления включил кондиционер, закурил "беломорину" и вместе с
дымком выпустил изо рта протяжное - да-а!
Марь Пална знала все способы начальника нагонять страх и знала о его
трюках такое, чего он и сам не знал. Женщина подошла к боевому подо-
коннику, полуприсела, отодвинула горшочек с кактусом, погладила мясис-
тые листья бесплодного, но вполне зеленого лимона.
- Да-а! - запустил еще один пробный шар предправления, но подготовка
Марь Палны к любым канцелярским баталиям оказалась выше всяческих пох-
вал.
- Ты что? - не выдержал Мастодонт.
Марь Пална горько улыбнулась - переиграла, всегда приятно:
- Лимон жалко!
- Что? - не понял Мастодонт и уронил столбик пепла на полировку.
- Пустоцвет,- пояснила женщина,- вот и жалко.
- Маш! - хрипанул предправления.- Что ж я, по-твоему, совсем идиот?
Старый идиот!?
- Я этого не говорила.- Марь Пална сложила руки поверх возмутительно
короткой юбки, как школьница-отличница поверх белого передника.
- Спасибо,- поддел начальник.
- Пожалуйста.
Кротость Марь Палны в этот миг могла соперничать с ее привлекатель-
ностью.
- Ладно! Устроила. оперетту! - предправления впал в гнев, и жертва ви-
дела, что не наигранный.- Что ж я узнаю, Маш! Ты "двоишь"! Мне сту-
чишь? На меня стучишь?
- Врут,- спокойно ответила Марь Пална и огладила подоконник любовно,
как истинного гаранта ее благополучия.
- Что-о-о-! - задохнулся Мастодонт.
- Врут,- с неподражаемой убежденностью повторила секретарша и забра-
лась на подоконник поглубже, чуть раскинув ноги, не вызывающе, но.
недвусмысленно.
- Агент-двойник в моем предбаннике! - сокрушался предправления.- Дове-
ренное лицо. помощник. исповедник.- Мастодонт покачал головой, попро-
сил скорбно и достойно.- Объясни. как это?
Марь Пална разыгрывала обиду не хуже, чем невиновность и другие, часто
необходимые для укрощения строптивых, человеческие чувства. Поджала
губы, увлажнила глаза, создав ощущение этакого предслезья, прикинула
не случится ли перебор в праведном гневе и начала, балансируя на тон-
кой грани, отделявшей стремительную атаку от столь же энергичного отс-
тупления:
- Двойник! Скажете тоже... А предположим. двойник! Но этого никак
нельзя знать наверняка, только догадки.- Насупилась.- А догадка - род-
ная дочь оговора!
- Я тебя вышибу к чертям и все догадки, и возьму другую.- Мастодонт,
едва не присовокупил, что умение елозить по кабинетному подоконнику,
по его наблюдениям, вряд ли редкостное, но. подумав, воздержался -
рвать не время, слишком многое связывало его с секретаршей, если б
только подоконник.
- Другая.- Марь Пална не торопилась, давно усвоила: медленно, с пауза-
ми роняемые слова, оставляют у собеседника необъяснимое ощущение зна-
чительности говорящего, рождают подозрения в скрытой силе, хотя женщи-
на множество раз убеждалась, что на деле такие прикидки частенько не
срабатывают.- Другая. а разве о другой можно знать наверняка? И о
третьей. и о четвертой?.. У нас вербуют влет, только прознали, что
имярек метят на путное место, еще анкету не подвез, а его уже - бац!
Не согласитесь ли поспособствовать?.. "Добровольный" вы наш помощни-
чек?! Присных менять - пустые хлопоты, я-то хоть человек проверенный.
от мне, если что просочится, только хорошее, только вам на пользу! Ес-
ли я им кое-что о вас не поведаю, то и вам от них ничего не перепадет.
Не "подвоишь" - не прознаешь. Разве я вас хоть раз подставила?
- Нет,- честно и мужественно признал Мастодонт.
- А те, кто меня заложили. насчет "России" и прочего, может, как раз
ваши недруги?.. И желают вашими руками выбросить на улицу вашего доб-
рохота.
Мастодонт насупился, поставил на попа пачку "Беломора":
- Логично.
- Между прочим, я не "двойник",- примирительно сообщила Марь Пална,- а
"тройник", может и "четверник". я уж запуталась. не подбросишь довери-
тельно сведений-дровишек, разве разожжешь костерок доверия и приязни.
Одно знайте - я ваш друг. если не больше.- глаза Марь Палны подернула
пелена любовного безумия или чего-то чрезвычайно похожего,- у меня
свои представления о порядочности.
- О порядочности?..- не верил собственным ушам Мастодонт, настроение
улучшилось, как раз предправления был в состоянии оценить величествен-
ность, тончайшую продуманность разыгранного на его глазах спектакля, и
еще раз убедился: с одной стороны верить нельзя никому, с другой -
секретарша не лжет - играть против шефа для Марь Палны все равно, что
против себя, а Мастодонт не встречал в жизни проходимцев, сознательно
загоняющих самих себя в угол.
- Мы не слишком разболтались? - Марь Пална обвела стены, быть может, а
скорее наверняка приютившие микрофоны-"клопы".
- Не слишком,- успокоил Мастодонт.- Холин прислал чудную штуку - гене-
ратор стираний, пусть нас хоть сто магнитофонов пишут, кроме бу-бу-бу
ничего не запишется.
- Здорово! - Марь Пална погладила мясистые листы лимона-пустоцвета,
будто желая поделиться с растением радостью обретения генератора сти-
раний.
- С агентурной жизнью ясно.- Мастодонт вытряхнул из пачки папиросу,
размял табак в мундштуке, ковшиком ладони сбросил крошки на пол.- С
кем куролесила, душа моя?..- Без злобы поинтересовался предправления,
по давней договоренности, ни ревности, ни покушениям на личную свободу
другого в их отношениях места не находилось.
Откровенность Марь Палны в этот день сверкала пенной, брызжущей, тугой
струей, как при открытии теплого шампанского:
- Сегодня ночью "троила",- призналась Марь Пална и присовокупила, не
дожидаясь уточнений,- между прочим, ваш куратор!
- Господи! - утратив игривость, выдохнул Мастодонт и по лицу его
скользнула тень досады и растерянности. Неловко прикурил, закашлялся,
