- Ну. ну. не надо. садитесь. разберемся.
Женщина разрыдалась. Маршал налил воды, засуетился, как человек, явно
не имеющий представления о помощи ближнему в беде. Наконец женщина
пришла в себя, вытерла слезы.
- Расскажите, что случилось.- Маршал опустился в начальственное крес-
ло, обрел привычную уверенность.
Женщина с трудом сдерживала вновь подступившие рыдания:
- Ему стало плохо. Я была в своем училище. мама говорит, что он никого
не вызывал, только прилег. вдруг примчались трое здоровенных. выправка
как у ваших. так мама говорит. оказалось скорая психиатрическая по-
мощь. психиатрическая!.. Понимаете.
- Господи! - Маршал покачал головой.- Он приехал домой с работы?
- Нет.- женщина промакнула слезы платком.- Он мне позвонил, предупре-
дил, что заедет на Старую площадь по делу, а потом домой.
- Господи! - Вырвалось у маршала.- Вот оно что!
- Понимаете.- не унималась женщина,- их никто не вызывал. никто!.. Муж
сопротивлялся. его скрутили. ремнями.- Женщина разрыдалась,- смири-
тельную рубашку на Сашу!.. за что? Кто эти люди? Кто их прислал?..
Маршал нервно шагал по кабинету:
- Успокойтесь! Все образуется. Я помогу. позвоню. сейчас вас доставят
домой. Турбин! - крикнул в селектор.- Отправьте жену генерала Лаврова
и проследите, чтобы все было в порядке.
Маршал обнял женщину за плечи, проводил до порога и с облегчением
притворил плотную дверь.
Поднял трубку телефона с гербом, спросил тихо, стараясь придать голосу
наибольшую беспристрастность:
- Что там случилось, Герман Сергеевич? Рвался в цэка?.. Тоже мне, но-
вый генерал Григоренко! Мудак! Теперь все в порядке?.. Отлично.. При-
ходила. только что. Я?.. Я обещал помочь.
- Что думаете делать? - Пророкотала трубка.
- Ничего,- отрезал маршал.
- Единственно верное решение,- поддержали в трубке,- мудро. обещать и.
ничего не предпринимать. Никогда не нужно загонять в угол отказом,
лучше всего соглашаться. и все оставлять без изменений. Как насчет
охоты?
- Выпал снежок,- поделился восторженно маршал, напрочь забыв о Лаврове
и его плакальщице-жене,- по первопутку. эх, мазанул я в прошлый раз
поросенка. не на том номере стоял. поедем в Лотошино. царская охота,
доложу я вам. В прошлом сезоне мы с Пигачевым трех лосей завалили. са-
ми, сами, без подмоги егерей. Жду звонка! - Маршал с облегчением поло-
жил трубку, рявкнул в селектор.- Трубин! Узнай, где он!
Через минуту-другую селектор проскрипел механическим голосом робота:
- В институте Сербского. направлен на психиатрическую экспертизу.
- Трубин! Зайди! - Рыкнул маршал.
Адъютант влетел пулей, замер посреди ковра.
- Это что за экспертиза? - Уточнил генерал, понизив голос до едва слы-
шимого.
- Соберут специалистов, профессуру, будут решать.- Трубин пытался рас-
познать, что желает услышать начальство. видно не угадал.
- Будут решать! - Взревел маршал и. сразу опасливо перешел на полуше-
пот.- Дурак! Чего там решать! Что сверху велят, то и решат. Сколько
раз вам, мудакам, втемяшивал - не залупайтесь! Не встревайте, мать ва-
шу, поперек батьки. Разузнай тихонько, как подлезть к этому Сербскому?
- К кому? - Не понял Трубин.
- Ты что оглох? К Сербскому! - Настаивал маршал.
- Да нет его давно,- пояснил Трубин.
- Как нет? - наконец маршал сообразил.- Умер что ли? - Трубин кивнул.-
Чего же говоришь институт Сербского? Я думал, как арбатовский, прима-
ковский, по имени хозяина. В общем, разузнай тихонько, кто там бал
правит. Эх, Лавров, ничего не понял в этой хреновне. борцы в Рассее не
в почете. на хрен они нужны воду мутить. И тебе, Трубин урок, ты -
полковник, он генерал-полковник, а в бараний рог вмиг скрутили, и ме-
ня, если захотят, отправят шлепать с метлой вдоль нашего фасада. а ты
еще подъелдыкиваешь, хрен собачий, насчет Сербского. знаешь, что рас-
положен я к тебе, пес, а в особенности к своей племяшке. вали, ночной
командир. Чапай, думку будем думать.
В опустевшем кафетерии банка один за столом на четверых расположился с
чашкой кофе Чугунов. Появился Ребров, заказал кофе, огляделся в поис-
ках места - с десяток пустых столов, подцепил блюдце, направился к
столу Чугунова:
- Не возражаете?
Чугунов гостеприимно указал на стул рядом. Минуту пили молча. Наконец
Ребров нарушил молчание:
- Мы вроде соперники?
- Что вы, юноша? - Примирительно отверг предположение собеседника Чу-
гунов.- Какие же мы соперники. моя грязь вся испита, давно позади. ва-
ша вся впереди. Я вовсе не стремлюсь в Цюрих, даже наоборот. кто-то
разыгрывает партию, и в игре понадобились ненужные по нашим временам
качества - честность, неподкупность. Вот меня и ввели в игру, легкой
фигурой, а скорее всего пешкой, потом разменяют или. пожертвуют. по
обстоятельствам. Я взяток не беру, смешно. Знаете почему? В жизни не
поверите! Боюсь! Все гребут, о страхе и думать забыли, а я, по старин-
ке, боюсь. Наш босс мне сказал, что вы рвались на мое место, а вам,
наверняка, наоборот.- Ребров кивнул.- На всякий случай столкнуть лба-
ми. всегда пригодится. Мастодонт!.. Фигура!.. И заблуждается тот, кто
решил, что старик - впрочем, какой он старик? Это я старик - примити-
вен. А он - мастер кружевного интригоплетения. Помните, как вышиб Па-
нина?
Ребров кивнул.
- А ведь это спектакль, поверьте мне! Панин скоро всплывет, попомните
мое слово. Если люди всегда на плаву, а вроде бы и в опале, знайте,
это у них работа такая - быть в опале. Настоящие опальные не всплыва-
ют, так и гибнут в безвестности, больные, одинокие, никому не нужные.
Игрища с опалой - любимые в нашем народе. Если монарху нужно укрепить
преданного вельможу, он его сначала в отжиг - в опалу, а потом опаль-
ный возносится народным любимцем. Как же, бросил вызов самому монарху!
Во смельчак! - Чугунов отпил кофе.- Точно постарел. болтлив не в меру.
Словеса всем поднадоели, а по жизни. вы вправе думать: ты-то в Цюрих
едешь, а я остаюсь с тобою, родная моя сторона!..- пропел на мотив по-
пулярной песни начала пятидесятых.
Ребров мял салфетку. Чугунов поднялся, посмотрел сверху вниз:
- Вот что я вам скажу, юноша, если не увидимся больше. если начнут
шептать о слабом сердце и подорванном здоровье. не верьте! Я крепкий,
хоть и сильно бэу (бывший в употреблении).
- Не понял? - смущенно вопросил Ребров.
Чугунов не ответил, высокий, худой, пружинной походкой направился к
горе немытой посуды.
К столу подошла секретарша Черкащенко, присела без спросу - таким
спрашивать ни по должности, ни по данным не обязательно.
- Сумасшедший,- пробормотал Ребров и кивнул в сторону уходящего.- Все
как сговорились. вчера мать, сегодня этот. все сходят с ума, а может
уже сошли?.. давно.
Мария Павловна безмолвно пила кофе, давно забыла про смущение, лов-
ко-неловко, неудобно и прочую чепуху.
Ребров не любил, когда его разглядывают, спросил чуть резче, чем сле-
довало:
- У вас ко мне дело?
Секретарша отставила чашку, положила рядом обе кисти с ухоженными
пальцами, как перед маникюршей, сама залюбовалась:
- Красивые у меня руки?..
- Красивые.- согласился Ребров.
- Многие хотят, чтобы их гладили эти руки.- выдохнула секретарь.
- Не исключаю,- сумеречно подтвердил Ребров.
- Ты - мужик без юмора,- посетовала Марь Пална.- Это плохо.
- Как-нибудь проживу,- с раздражением заметил Ребров.
- Как-нибудь прожить не фокус,- улыбаясь одними губами и сохраняя лед
в глазах, заключила секретарша.- После Чугунова поедешь ты. я знаю.
есть один человек, хочет с тобой встретиться.
- В гостинице "Россия"?..- Наобум ляпнул Ребров, наслышанный о таких
встречах, и попал в "десятку".
Такого оборота событий Марь Пална, похоже, не ожидала, но взяла себя в
руки быстро:
- Хорошо соображаешь, Ребров.
- Чего ж тут соображать. один человек. одни человеки как раз и предпо-
читают встречи в номерах "России" или каких других, при казенных све-
чах.
- При каких свечах? - секретарша выигрывала время, чтобы обдумать еще
раз рисунок беседы. Ребров промолчал.- Пойдем отсюда, банкир, здесь
неуютно.- Марь Пална поднялась, вышагивая впереди Реброва. Она принад-
лежала к числу женщин, производимых природной штучным способом и не
заметить это сподобился бы разве что слепой.
Пришли в приемную. Секретарша плотно затворила двери, заварила чай,
села, высоко задрав юбку и закинув ногу на ногу. Реброву стало против-
но: не мальчик же. посмотрел на двери кабинета предправления. Секре-
тарша перехватила взгляд, успокоила:
- Уехал. будет только завтра к полудню. можешь поспать подольше.
- У меня свой начальник есть,- сообщил Ребров.
- Да ну.- притворно изумилась секретарша,- Ребров, про подоконник,-
кивнула на двери предправления,- в его кабинете слышал?
- Слышал.
- Веришь?
Ребров замялся.- Вижу веришь. ну и дурак. У нас каждый норовит краси-
вую, заметь, недоступную ему, женщину, грязью обляпать. Знаешь, почему
про подоконник вранье?
- Почему? - поддержал игру Ребров.
- Потому что на подоконнике кактусы! Попробуй на иголках,- рассмея-
лась.
Ребров тоже улыбнулся, лед растаял. Секретарь открыла круглую коробку
датского печенья, придвинула Реброву:
- Помню шутку молодости. Тебе дала? Нет! А тебе? Тоже нет! Вот бэ. На-
ши мужики, Ребров, слова доброго не стоют: мелкие, бездельные, завист-
ливые. не умеют бабу в красе и неге содержать, и сами же ее за это не-
навидят. глупо. вроде попался тебе павлин, а ты ночь не спишь - дума-
ешь, как бы его, бедолагу, так общипать, чтоб превратился в курицу.
Ребров откусил печенье. Секретарша сменила тему:
- Значит в "Россию" не желаешь?
- Не желаю.
- А ехать, сукин сын, желаешь?
- Не отказался бы.
- Кто за тобой стоит, Ребров? Глаза смылила, не вижу. а чутье подска-
зывает - прикрывают, а?..- и сразу без перехода,- Ребров, ты хотел бы
со мной выспаться?
Ребров потянулся ко второму печенью.
- Заметь, не спать - это обязывает, а выспаться. разок, от силы - дру-
гой?
- А если понравится? - Ребров поднялся.
- Если понравится?.. Обсудим с тем, кто за тобой стоит, что делать. Я
жить не могу, пока человека не расшифрую. Я про всех все знаю. Кто ЖО-
РЫ, кто ЛОРЫ, кто ДОРЫ, а кто ВОРЫ.- и перехватив недоуменный взгляд,
любезно пояснила.- ЖОРЫ - жены ответственных работников, ЛОРЫ - любов-
ницы ответработников (причем, заметь, любого пола!), ДОРЫ - дети от-
ветработников и, наконец, ВОРЫ - весьма ответственные работники. У них
VIP, у нас ВОРЫ. смекаешь разницу? - поднялась.- Если надумаешь, при-
ходи!
- Вы о чем? - Ребров замер у двери.
- О чем пожелаешь! "Россия", спанье, ".кто тебя поддерживает". просто
потрепаться с хорошим человеком.
Белая гостиная Холина погрузилась в полумрак. Эдгар Николаевич предпо-
читал не включать свет, полагая что в темноте одолевающие его проблемы
"заснут", а может и вовсе исчезнут.
Цулко дремал в кресле, опрокинув четыре коктейля "чекист за бугром".
Внезапно Пашка встрепенулся, почувствовал внимательный взгляд Холина.
- Ты чего? - Цулко освободился от липких объятий мягкого кресла, заша-
гал по гостиной.
- Не переверни столы,- взмолился хозяин.
- Я в темноте вижу, как кошка,- успокоил заместитель.- Что будем де-
лать?.. Завтра. когда он прилетит.
- Встретим. отвезем!..- передразнил Пашка,- а дальше? - Холин молчал.
Цулко нажимал:
- Чугун не за тряпками едет. начнет копать. кто покроет недостачи.
подгадали, без предупреждения, как снег на голову. Мастодонт! Его
хватка! Обухом по затылку, а сам в улыбках, как невеста в цветах.
- Что ты предлагаешь? - напряжение и растерянность сквозили в голосе
управляющего отделением банка.
- Конечно, попробуем, как обычно. подношения. возлияния. поездки, если
не клюнет, что ж. есть запасной вариант.
- Какой? - Холин спросил и сам убоялся возможного ответа.
- Какой?..- голос Пашки вибрировал, рвался из груди, как пес, взявший
