равновесие, полетело вперед. Пирамида пустых баков дрогнула и стала осе-
дать на него, заваливая и не давая выхода. Жесткое ребро стальной ка-
нистры обрушилось на голову Бретта, и он потерял сознание...
...Свет исходил откуда-то сбоку. Голова нестерпимо болела, что-то
теплое стекало по лбу и вискам тонкой струйкой, опадая со щек на комби-
незон. Бретт с трудом освободил одну руку и запустил ее под бейсболку.
От прикосновения пальцев по голове прошла волна тупой боли. Бретт поднес
руку к глазам. Теплой и вязкой жидкостью была его собственная кровь.
- Вот не везет! - огорченно поморщился Бретт.
Движения были затруднены. Все тело, кроме одной свободной руки, было
погребено под баками. Бретт попытался отодвинуть один из них, но тщетно.
Силы оставили его.
- Ну, что теперь, а, Джонси? Подлец рыжий, что мне теперь делать?! -
Бешенство накатило на Бретта.- Вот я выберусь отсюда и вытряхну тебя из
твоей гнусной шкуры!
Он закрыл глаза и бессильно опустил голову. В чувство его привел
приближающийся глухой звук шагов.
- Кто здесь, ребята? Вытащите меня! Я здесь, в завале. Эта рыжая бес-
тия чуть не угробила меня!
Тощая рука просунулась в щель между баком; Бретт ухватился за нее,
напрягая мышцы всего тела. Сила была огромной. Тяжелые емкости с грохо-
том разлетелись в стороны, и тело как мотылек выпорхнуло из-под них и
легло на пол.
- Ого, здорово!
Бретт открыл глаза и обмер. Перед ним стоял человек с лицом
точь-в-точь как у него самого. Бейсболка была натянута на лоб и чуть
наклонена набок.
- Привет!
Человек протянул руку. Бретт ответил. Рукопожатие было сильным и чуть
не сломало кости, больно защемив хрящи в ладони.
"Я схожу с ума,- мелькнуло в голове Бретта.- Точно! Либо я двинулся,
либо уже умер".
Но боль в голове и во всем теле и явно живое рукопожатие опровергали
последнее предположение. Бретт от кого-то слышал, что когда умираешь,
можно видеть себя со стороны. Но, правда, говорят, что тогда чувствуешь
себя легко и свободно. А тут ощущения в теле были по-прежнему реальны и
отвратительны. К тому же видеть себя со стороны - это одно, а здоро-
ваться за руку - совсем другое. Человек с его лицом внимательно смотрел
на Бретта и улыбался. Бретт закрыл глаза и протер их руками. Вновь отк-
рыв их, увидел то же самое.
- Ну и как это понимать? - совершенно некстати вырвалось у него, хотя
собирался он произнести что-то совсем другое.
- Никак,- человек пожал плечами.- Твой кот побежал в сторону цент-
рального блока.
- Не-е-ет, ребята, вы, конечно, разыграли меня хорошо, но это, пожа-
луй, уже слишком.- Он нервно хохотнул.
- Я и не собирался тебя разыгрывать. Ты попросил о помощи, вот я и
помог.- Человек улыбнулся.
Все смешалось в ноющей голове Бретта, и, развалившись на полу, он
принялся хохотать.
- Не корчь из себя сумасшедшего! Бретт, дружище, тебе это не идет!
Человек опустился рядом на пол и подобрал под себя ноги.
- Что ты хочешь сказать этим, Даллас? - сквозь смех процедил Бретт.-
Только ради такой хохмы незачем было бороду брить. Она тебе шла! А грим,
наверное, Рипли и Ламберт наштукатурили? Но это сейчас немного не по те-
ме.
Он привстал, опершись на локоть, и потрепал собеседника по щеке. Че-
ловек поправил бейсболку и, достав из кармана на груди платок, протянул
его Бретту.
- На, у тебя кровь. Вытрись! Только я не Даллас. Я - это я, то есть
ты.
- Хватит.- Бретт протянул руку и пощупал сначала свое лицо, а потом
лицо своей копии.
Ощущения были совершенно одинаковыми. Чужое лицо было теплым и без
малейших признаков грима. На ладони остались лишь капельки пота. Чьи?
- Черт! - Глупая ненужная улыбка сползла с лица Бретта, он отдернул
руку и ничего не понимающим взглядом посмотрел на нее.
- Да,- кивнул собеседник,- я - это ты, а ты - это я. Просто нам никак
не удавалось поговорить друг с другом. А ведь есть о чем!
- Что? - Бретт протер ладонью вспотевший лоб.
- Ведь уже сколько лет мы с тобой как проклятые мотаемся по этому хо-
лодному пустому пространству и никак не можем просто сесть, поговорить,
повспоминать. Нет времени.
- А что вспоминать?
- Ну как - что? Например, можно вспомнить о том, что тебя уже семь
лет нет на родной планете, в родном доме. Или ты считаешь, что это пус-
тяки? Да, зарабатывание денег - вещь хорошая, но...
Бретт сел. Нахлынувшая вдруг волна отталкивающего страха сменилась
ощущением пустоты и глубокой тоски, щемящей душу. Перед глазами поплыли
картинки.
Малиновый лендровер, вечно пахнущий свиным навозом и бензином, стоял
у порога дома. Уставшее лицо отца. Его сгорбленная фигура застыла в
кресле как статуя. В руке догорала сигарета. Это все необычайно прочно
стояло перед глазами, и у Бретта защекотало в горле.
Дом. Старый дом. После майских дождей потолок весь покрывался мокрыми
разводами. Крыша прохудилась, а денег на починку не хватало. Да и когда
их хватало? Приходилось вкалывать на трех работах. С утра ковырялся в
грязных грузовиках дальнобойщиков, менял прогоревшие клапана и сливал
отработанное масло в старое пластиковое ведро. Днем, с отваливающимися
руками, еле перебирая пальцами, чинил разный домашний хлам в маленькой
каморке, вечно прокуренной и пропитанной дымом перегоревшей изоляции.
Доход от этого дела был поменьше, но почему-то к этому труду тянуло
больше всего. Душа лежала, что ли? А уже почти ночью у старого заброшен-
ного дока резал автогеном ржавую сталь списанных посудин. Около часа но-
чи, еле передвигая ноги, полумертвый приползал домой и с час сидел под
струями холодной воды, отхлебывая из банки теплое пиво.
- Но ведь так было не всегда,- собеседник печально улыбнулся и опус-
тил глаза.
- Нет, всегда! Боже мой, как я тогда психовал. Я и сейчас не могу
простить ему, хотя уже могу понять все, что он тогда делал.
Отцу нравилась такая жизнь, и он ничего не хотел менять. Ему нравился
дом, стоящий черт знает где, на какой-то грязной свалке. Нравилось то,
что у нас не было ни холодильника, ни телевизора, ни даже нормального
сортира. Единственное, что он позволил мне соорудить, так это душ из
старой канистры, куда перед каждым купанием приходилось закачивать воду.
Но он говорил, что ему, а значит, и мне, только эта жизнь и подходит.
- Да, по сей день я чувствую обиду.
- Конечно! Он же мог все это легко изменить. У него было прекрасное
образование, и он мог найти непыльную работу, за которую очень прилично
платят. А-а-а...- Бретт махнул рукой.Не повезло.
- Но ведь так было не всегда,- еще раз повторил двойник.
- Да. Отец умер, оставив всего три тысячи да безумную тетку в одной
из частных клиник в Огайо, за которую тоже надо было платить. Ну а потом
я по глупости попал в армию.
- Скажешь тоже! По глупости! Все-таки хорошая жратва, одевали и
деньги обещали немалые. А как я радовался хоть какому-то обществу после
стольких лет вынужденной изоляции!
- Но чего это мне стоило в конце концов! Шесть лет прошло в постоян-
ной беготне с сорока килограммами за спиной. Кормил малярийных комаров
на западе. Бегал по барханам в Аравии. Неделями не спал под непрерывным
огнем арабов, когда даже сходить под куст было большой проблемой. Зап-
росто можно было получить пулю в голый розовый зад. А если честно, то и
кустов-то там не было. Вот тогда тоже хотелось все бросить, плюнуть и
вернуться. Но разрыв контракта грозил выплатой неустойки. Да и было это
только однажды. Еле удерживал себя в сознании; оно все норовило погас-
нуть. И тогда вышедшее из-под контроля тело бежало бы, бежало, бежало...
- Разве ты не помнишь, после чего это было?
- Как не помнить?! Тогда меня накрыло полутонным фугасом, и я двое
суток пролежал под полуметровым слоем земли. Удивительно, как вообще ос-
тался жив! Повезло, если, конечно, не считать вдребезги разбитого бедра.
Нашли почти случайно, ты же помнишь. Местные разбирали железо после оче-
редного наступления, и какого-то черномазого пацана очень заинтересовали
мои классные ботинки, торчащие из земли. Потом два месяца лихорадки и
бреда с выворачивающей наизнанку тошнотой. Но все прошло, и с горем по-
полам мне удалось перебраться к нейтралам. Да, тогда единственный раз в
жизни мне сказочно повезло.
- А потом "Пурпурное сердце" и досрочная демобилизация,закивал собе-
седник.- А в Айдахо я встретил Менгу.
- Да, на вечеринке у боевого друга я встретил Менгу,- эхом повторил
Бретт.- Она была тогда чертовски хороша в голубом платье с белым платком
на талии. Это были райские дни.
- Потом удачная работа в космопорте. Это, конечно, был мой звездный
час!
- Да. И большие деньги. Через полгода я позволил себе сделать ей
предложение. Купил собственный дом. Всего за пятьдесят тысяч в рассрочку
на десять лет. Сказочное было время. Мария появилась зимой. Помнишь, она
рожала в пожарной машине: не успели доехать до госпиталя. Замело дороги.
- Да. А еще через год родился Марк. Славный такой, с большими, как у
Мэг, глазами.
- И голосом таким же звонким.
- Да, таким же. И тут начались трудности.
Бретт закрыл глаза, достал сигарету и протянул пачку собеседнику. Тот
взял тоже, и оба закурили.
- А ты помнишь, когда она в первый раз сказала, что больна?
- Конечно. Это было в марте. Мы все тогда ездили к ее родителям. Они,
да и я, были просто убиты этим известием.
- Но ведь все это случилось не сразу.
- Да. Прошло еще два года. Ровно два года, день в день.
Слезы выступили на глазах Бретта и его собеседника.
- Ее родители забрали детей к себе, и я каждую неделю мотался к ним
через три штата.
- А интересно, они меня еще помнят?
- Нет, наверное. Уже и лицо, пожалуй, забыли. Ведь сколько времени
прошло! Марк уже колледж заканчивает... А может, и помнят. Марк делал
вырезки из газет, где упоминались названия кораблей, на которых я летал.
- Подожди, сколько я уже здесь?
- На "Ностроме"? Уже почти девять лет. Господи, как хочется отдох-
нуть. Забрать ребят и осесть в своем доме. Можно купить магазинчик. Вер-
нусь, там видно будет.
- Ничего не выйдет! Я ведь уже не раз пробовал.
- Почему это не выйдет?
- Не могу. Как увижу их, вспоминаю Мэг. Так недельку-две промаюсь, и
если не уйду в рейс, то рискую загреметь в психушку. Отделение погранич-
ных состояний так и зовет. Вот и выбираю эту чертову неспокойную жизнь.
- Нет. После этого рейса все-таки попробую еще раз.
- Удачи тебе,- собеседник вдруг улыбнулся.
- Сейчас нам всем нужна удача,- вспомнил Бретт и прикрыл глаза.- По-
быстрей бы прихлопнуть эту проклятую тварь - и спать. А там...
Зал был пуст, лишь слабо гудели лампы под потолком. Бретт протер гла-
за. Голова отчаянно болела. Тупая боль сползла с темени на виски и остро
отдавалась в глазницах.
"Что это было? Черты знакомые. Сходство со мной все-таки есть. Может
действительно розыгрыш? Не похоже. Скорее, все-таки галлюцинация. От
удара по голове, что ли?.."
Еле слышный кошачий писк донесся из глубины коридора.
- Джонси, кис-кис-кис, иди сюда, прохвост, я тебе дам что-то вкус-
ненькое!
Бретт с трудом поднялся и шатаясь пошел к выходу. Коридор был пуст.
Он прошел в следующий зал. С потолка из системы пожаротушения мелким
дождем срывалась вода.
- Гребаные испытатели! - Бретт поморщился, подставляя лицо под струи
холодной воды.- Не умеете - не беритесь. Все умников из себя строят. По-
дождать не могут, лезут. Потом чини... Никуда этот ваш монстр не денет-
ся, а чувствительность у системы будет хреновая!
Вода глухо барабанила по шапке. Он снял ее. Холодные капли ощущались
израненной кожей как удары палкой. Но вот наконец волосы намокли, и этот
холодный компресс чуть облегчил боль. Перед глазами вдруг снова возник
образ появившегося неизвестно откуда собеседника, и в ушах в такт ударам
