ля до упора, он смотрел на племянника. - Но не слишком. Скажи мне, Фейд,
почему ты не убил меня сам? У тебя было достаточно возможностей.
Фейд-Раус отыскал суспензорный стул и опустился на него без приглаше-
ния, что было лишним доказательством его замешательства.
"Теперь я должен призвать на помощь все свое мужество", - подумал он.
- Вы сами учили меня, что руки должны оставаться чистыми, - сказал
он.
- Ах, да! - сказал барон. - Когда ты стоишь лицом к лицу с императо-
ром, то должен говорить правду. Ведьма, сидящая возле императора, услы-
шит твои слова и узнает, правда это или ложь. Я предупреждал тебя об
этом.
- Почему вы никогда не привозили Бене Гессерит, дядя? - спросил
Фейд-Раус. - Если бы рядом с вами сидела Предсказательница правды...
- Тебе мои вкусы известны! - рявкнул барон.
Фейд-Раус внимательно посмотрел на дядю и сказал:
- И все же одна из них могла бы быть полезной...
- Я им не доверяю! - отрезал барон. - И хватит об этом.
Фейд-Раус холодно проговорил:
- Как пожелаете, дядя.
- Я вспоминаю о том, что произошло на арене несколько лет назад, -
сказал барон. - Кажется, к тебе был подослан раб, который должен был те-
бя убить. Так ли это было?
- Это было так давно, дядя. В конце концов я...
- Пожалуйста, никаких уверток, - жестко проговорил барон.
Фейд-Раус, глядя на своего дядю, подумал: "Он знает. Иначе бы он не
стал спрашивать".
- Это был обман, дядя. Я пошел на него, чтобы устранить вашего на-
чальника над рабами.
- Очень умно, - заметил барон. - И смело. Этот раб-гладиатор едва не
взял над тобой верх, так?
- Да.
- Если бы твоя хитрость могла сравниться с твоей храбростью, тебе не
было бы цены. - Барон покачал головой. И как это с ним случалось мно-
жество раз с того ужасного дня на Арраки, он поймал себя на том, что со-
жалеет о гибели Питера, своего ментата. Ловкость того человека была по-
истине дьявольской. Впрочем, она его не спасла. Барон снова покачал го-
ловой. Иногда пути судьбы поистине непостижимы.
Фейд-Раус оглядел спальню, изучая следы борьбы и удивляясь тому, как
дяде удалось одолеть раба, столь тщательно им подготовленного.
- Удивляешься, как я одержал над ним верх? - спросил барон. - Позволь
мне оставить в тайне мои стариковские секреты, Фейд. Сейчас нам лучше
заняться сделкой.
Фейд-Раус внимательно посмотрел на него. "Сделкой! Значит, он намерен
оставить меня в преемниках. Иначе почему сделка? Сделка заключается с
равным или почти равным".
- Какой сделкой, дядя? - Фейд-Раус не без гордости отметил, что его
голос остался звучным и спокойным, не выдавая тех чувств, что переполня-
ли его.
Барон тоже отметил это обстоятельство. Он кивнул.
- Ты - благодатный материал, Фейд. Я не намерен зря расходовать хоро-
ший материал. Тем не менее ты упорствуешь, отказываясь узнать свою ис-
тинную для меня ценность. Ты упрям. Ты не понимаешь, почему тебе следует
относиться ко мне, как к высшей для тебя ценности. Это... - Он указал на
следы борьбы в комнате. - Это было глупо с твоей стороны. Я не намерен
награждать тебя за глупость.
"Переходи к сути дела, ты, старый дурак!" - подумал Фейд-Раус.
- Ты думаешь обо мне, как о старом дураке, - произнес барон. - Я дол-
жен тебя в этом разубедить.
- Вы говорили о сделке.
- Нетерпение свойственно юности, - сказал барон. - Что ж, суть сделки
в следующем: ты прекратишь эти глупые покушения на мою жизнь; я, когда
ты к этому будешь готов, уступлю тебе место. Я сделаю тебя властелином,
а сам стану просто советником. Ты все еще считаешь меня дураком, и эти
слова только укрепляют тебя в твоем мнении, не так ли? Ты думаешь, что я
стою перед тобой на задних лапах! Осторожнее, Фейд! Старый дурак разгля-
дел сквозь защитное поле иглу, которую ты всадил в бедро мальчика-раба.
Как раз на то место, на которое я кладу руку. Малейшее давление - и от-
равленная игла в ладони старого дурака! А, Фейд?..
Барон покрутил головой, думая: "И все же план удался бы, не предупре-
ди меня Хават. Пусть парень верит в то, что я сам все понял. В некотором
смысле так оно и есть. Это я спас на Арраки Хавата от гибели, и он прос-
то обязан отблагодарить меня за это".
Фейд-Раус молчал, размышляя: "Можно ли полагаться на его слова? Если
действовать осторожнее, я рано или поздно уберу его. Но надо ли торопить
события, ведь он не будет жить вечно".
- Вы говорили о сделке, - напомнил Фейд-Раус. - Какие гарантии ее вы-
полнения мы можем дать друг другу?
- А как мы можем доверять друг другу? - спросил барон. - Так и быть,
Фейд, я открою тебе секрет: я приставил Зуфира Хавата наблюдать за то-
бой. В таком деле я полностью доверяю способностям Хавата. Ты меня пони-
маешь? Что же касается меня, то тебе придется поверить мне на слово. Но
я не могу жить вечно, не так ли, Фейд? И возможно, тебе следует заду-
маться над тем, что на свете есть вещи, в которых я разбираюсь лучше,
чем ты смог бы это делать.
- Я дам вам клятву, а что дадите мне вы? - спросил Фейд-Раус.
Ответ барона был краток:
- Я дам тебе возможность жить.
И снова Фейд-Раус пристально посмотрел на своего дядю. "Он приставил
ко мне Хавата. Что бы он сказал, если бы я поведал ему, что это Хават
придумал трюк с гладиатором, стоивший дядюшке потери начальника над ра-
бами? Возможно, он бы сказал, что я лгу, стараясь очернить Хавата в его
глазах. Но добрейший Зуфир-ментат предвидел и эту возможность".
- Итак, что ты мне на это скажешь? - спросил барон.
- Что я могу сказать? Разумеется, я согласен.
И Фейд-Раус подумал: "Хават! С обоих концов он играет против середи-
ны... Так ли это? Перешел ли он в лагерь моего дяди, после того как я
посоветовался с ним насчет этого покушения с использованием мальчикара-
ба?"
- Ты ничего не сказал насчет Хавата, - прохрипел барон.
Фейд-Раус раздул ноздри, подавляя гнев. В семье Харконненов имя Хава-
та служило сигналом опасности в течение многих лет... а теперь у него
появилось новое значение: он все еще опасен.
- Хават - опасная игрушка, - сказал Фейд-Раус.
- Игрушка? Не будь глупцом. Я знаю, что приобрел в лице Хавата, и
знаю, как его контролировать. Хават глубоко эмоционален, Фейд. Его эмо-
ции... их можно обернуть нам на пользу.
- Я вас не понимаю, дядя.
- А между тем это достаточно просто.
Лишь быстрый взмах ресниц выдал возмущение Фейд-Рауса.
- И Хавата ты не понимаешь, - невозмутимо продолжал барон.
"Как и ты!" - подумал Фейд-Раус.
- Кого должен винить Хават в своем теперешнем положении? - спросил
барон. - Меня? Конечно. Но он был инструментом Атридесов и брал надо
мной верх до тех пор, пока не вмешалась империя. Вот как он смотрит на
это дело. Его ненависть ко мне привычное для него чувство. Он верит в
то, что в любое время может одержать надо мной победу. Веря в это, он
подавляет ненависть ко мне. А я направляю его внимание туда, куда хочу:
против империи:
Фейд-Раус наморщил лоб, силясь понять услышанное.
- Против императора?
"Пусть мой дорогой племянничек отведает и этого, - подумал барон. -
Пусть примерит на себя: император Фейд-Раус Харконнен. Пусть спросит се-
бя, сколько это стоит. Конечно, такое стоит больше, чем жизнь старого
дяди, чьими стараниями мечта может стать явью!"
Очень медленно Фейд-Раус провел по губам кончиком языка. "Может ли
быть правдой то, что говорит старый дурак?"
- И при чем же тут Хават? - спросил он.
- Он думает, что сможет использовать нас против императора в качестве
оружия мщения.
- И когда же?
- Дальше мести его планы не идут. Хават из числа людей, которые долж-
ны служить другим, но сам он этого не знает.
- Я многому научился у Хавата, - сказал Фейд-Раус, сознавая, что го-
ворит правду. - Но чем больше я его узнавал, тем острее чувствовал, что
нам нужно от него избавиться, и как можно скорее.
- Тебе не понравилась мысль о том, что он может за тобой следить?
- Хават следит за всеми.
- Он может возвести тебя на трон. Хават хитер и очень опасен, но я
еще не отменил для него противоядие. Кинжал тоже опасен, Фейд, но на не-
го есть ножны. Яд - ножны для Хавата. Когда мы уберем противоядие,
смерть заключит его в ножны - навсегда.
- В некотором смысле все это похоже на арену, - заметил ФейдРаус. -
Притворство внутри притворства. Нужно следить за тем, куда уклонился
гладиатор, куда он посмотрел, как он держит нож.
Он видел, что его слова понравились дяде. При этом он подумал: "Да!
Как на арене. И лезвие - ум!"
- Теперь ты понимаешь, как нуждаешься во мне, Фейд? - спросил барон.
- Я еще могу быть полезен.
"Кинжал полезен, пока не притупится", - подумал Фейд-Раус, а вслух
произнес:
- Да, дядя.
- А теперь, - сказал барон, - мы вместе отправимся в помещение рабов.
И я прослежу за тем, как ты собственными руками убьешь всех женщин в
крыле удовольствий.
- Дядя?
- У нас будут другие женщины, Фейд. Но я уже сказал, что больше не
допущу ошибки.
Лицо Фейд-Рауса потемнело.
- Дядя, вы...
- Ты примешь это наказание и кое-что вынесешь из него, - сказал ба-
рон.
Фейд-Раус увидел злорадство в глазах дяди. "И я должен помнить эту
ночь, - сказал он. - И помня ее, я должен помнить другие ночи".
- Ты не откажешься, - сказал барон.
"Что бы он сделал, если бы я отказался?" - спросил себя Фейд-Раус. Но
он знал, что существовали более изощренные наказания, которые бы согнули
его еще более грубо.
- Я тебя знаю, Фейд. Ты не откажешься.
"Хорошо, - подумал Фейд-Раус. - Сейчас ты мне нужен, я это понимаю.
Сделка заключена. Но я не всегда буду в тебе нуждаться. И когда-ни-
будь..."
Глубоко в человеческом подсознании заключена укоренившаяся потреб-
ность в подчиняющейся логике, имеющей смысл вселенной. Но мысленная все-
ленная всегда на шаг не совпадает с логической.
Принцесса Ирулэн.
Собрание высказываний Муаддиба.
"Я видел много правителей Великих домов, но никогда не встречал
свинью более тучную и опасную, чем эта", - сказал себе Зуфир Хават.
- Можешь говорить со мной откровенно! - прогремел барон. Он откинулся
на спинку суспензорного кресла, устремив на Хавата взгляд заплывших жи-
ром глаз.
Старый ментат посмотрел на гладкую поверхность разделяющего их стола
и отметил его помпезную отделку. В этом, как и в красных стенах совеща-
тельной комнаты барона, и в пряных запахах трав, сквозь который проби-
вался более сильный запах мускуса, был виден вкус барона.
- Ты не заставишь меня остаться лишь пассивным исполнителем, послав-
шим Раббана. Это предупреждение только потому, что ты так захотел, -
сказал барон.
Морщинистое лицо старого Хавата осталось бесстрастным, не отразив ни
одного из обуревающих ментата чувств.
- Я хочу знать, - продолжал барон, - какие признаки на Арраки дали
тебе пищу для подозрений относительно Салузы Второй. Одних твоих слов
насчет того, что император якобы находится в какой-то связи с Арраки и
этой таинственной планетой, недостаточно. Я послал столь поспешное пре-
дупреждение Раббану лишь потому, что туда отправлялся лайнер. Ты сказал,
что промедление недопустимо. Очень хорошо, но теперь я должен получить
объяснения.
"Он слишком много болтает, - подумал Хават. - Он не похож на Лето.
Тот мог сообщить обо всем, что мне нужно, лишь одним движением бровями
или руки. И на старого герцога он не похож. У того одно сказанное с оп-
ределенным выражением слово заменяло целое предложение. А эта глыба!
Тот, кто его уничтожил бы, сделал бы ценный подарок человечеству".
- Ты не уйдешь отсюда до тех пор, пока я не получу полного и подроб-
ного объяснения, - предупредил ментата барон.
- Вы недооцениваете Салузу Вторую, - сказал Хават.
- Это колония для уголовников, - возразил барон. - На Салузу Вторую
