открывался другой выход. По нему шла Чани. На ее миниатюрном личике зас-
тыла скорбь.
Она сняла свой стилсьют. Ее фигуру изящно окутывало покрывало голубо-
го цвета. Тонкие руки оставались открытыми. На ее левом предплечье был
повязан зеленый платок.
"Зеленое - цвет скорби", - подумал Пол.
Это был один из обычаев, объясненный ему сыновьями Джемиза. Они ска-
зали ему, что сами не носят зеленого, потому что признали его приемным
отцом.
- Ты Лизан ал-Гаиб? - спросили они. Пол почувствовал в этом вопросе
джихад и отклонил его, задав встречный вопрос и узнав в результате, что
Каллефу - старшему - исполнилось десять лет и что он родной сын Гоффа.
Восьмилетний Орлоп был сыном Джемиза.
Это был странный день. Двое детей стояли возле него, потому что он
просил этого, и, сдерживая любопытство, давали ему время на то, чтобы
справиться с мыслями и памятью предвидения и решить, каким образом уйти
от джихада.
Теперь, стоя рядом с матерью на возвышении пещеры, он размышлял, су-
ществует ли какой-нибудь план, способный предотвратить образование леги-
онов.
За Чани, которая находилась уже совсем близко от возвышения, двига-
лись на некотором расстоянии четыре женщины. Они несли носилки, на кото-
рых находилась еще одна женщина.
Джессика, не обращая внимания на Чани, смотрела в сторону женщины на
носилках - сморщенной древней старухи в черном плаще с капюшоном, отбро-
шенным на спину и оставляющим на виду пучок ее седых волос и морщинистую
шею.
Носильщики осторожно поставили носилки на возвышение, и Чани помогла
старой женщине подняться на ноги.
"Итак, это и есть их Преподобная мать", - подумала Джессика.
Старая женщина медленно направилась к ней, тяжело опираясь на руку
Чани. Она была похожа на скелет, закутанный в черное платье. Остановив-
шись перед Джессикой, она долго вглядывалась в нее, прежде чем прогово-
рила хриплым шепотом:
- Значит, ты одна, - старая голова качнулась на тонкой шее. - Шадоут
Мапес была права, жалея тебя.
Быстро и мрачно Джессика проговорила:
- Мне не нужна ничья жалость!
- Это еще нужно проверить, - прохрипела старая женщина. Обернувшись с
удивительной быстротой, она оглядела толпу.
- Скажи им, Стилгар.
- Должен ли я?
- Мы - люди Мисра, - выдохнула старуха. - С тех пор как наши предки
пришли из Нилотик ал-Оруба, мы узнали полет и смерть. Молодые продолжают
жить, чтобы наш народ не умер.
Стилгар глубоко вздохнул и сделал два шага вперед.
Все собравшиеся в пещере - их было, как подсчитала Джессика, уже око-
ло двенадцати тысяч человек - стояли молча, почти без движения. Это зас-
тавило ее почувствовать себя маленькой и полной опасений.
- Сегодня ночью нам, быть может, придется покинуть этот сьетч, так
долго служивший нам укрытием, и уйти на юг в пустыню, - сказал Стилгар.
Его голос гремел над обращенными к нему лицами, вибрируя от заключенной
в нем силы, усиленный рупором.
Толпа хранила молчание.
- Преподобная мать сказала мне, что не выдержит еще одну хайру.
Раньше мы обходились без Преподобной матери, но в таком положении плохо
искать новый дом.
Теперь в толпе послышался ропот, люди зашевелились, и на их лицах от-
разилось беспокойство.
- Чтобы этого не произошло, - сказал Стилгар, - наша новая Сайадина,
Джессика Сверхъестественная, согласилась на этот обряд. Она попытается
пройти испытание, чтобы мы не потеряли силу нашей Преподобной матери.
"Джессика Сверхъестественная", - подумала Джессика. Она видела, что
Пол вопросительно смотрит на нее, однако в присутствии всех этих незна-
комых людей он вынужден был хранить молчание.
"Что будет с ним, если я не выдержу испытания и умру?" И снова она
почувствовала, как ее наполняют сомнения.
Чани помогла старой Преподобной матери сесть на ступеньку под акусти-
ческим сводом и вернулась к Стилгару.
- Мы ничего не потеряем, если Джессика потерпит поражение, - сказал
Стилгар. - Тогда Чани, дочь Льета, будет посвящена в Сайадины. - Он отс-
тупил в сторону.
Из глубины акустического свода до них донесся голос старой женщины,
ее хриплый шепот:
- Чани вернулась из своего хайра. Чани видела Воды.
Толпа согласно ответила:
- Она видела Воды.
- Я посвящаю дочь Льета в сайадины, - прошептала старуха.
- Она принимается, - ответила толпа.
Слова церемонии едва доходили до сознания Пола. Он все еще был сосре-
доточен мыслями на том, что было сказано о его матери.
"Что, если она потерпит поражение?"
Он повернулся и посмотрел на ту, которую называли Преподобной ма-
терью, изучая высохшее лицо старухи, ее бездонные глаза густосинего цве-
та. Казалось, ее может унести легкий порыв ветра, но все же было в ней
нечто, указывающее на то, что она могла бы пройти тропой кориолисового
шторма и выйти из него неуязвимой. Она излучала тот же ореол властности,
что и Преподобная мать Гайус Хелен Моахим, которая испытывала его мучи-
тельной болью с помощью Гом Джаббара.
- Я, Преподобная мать Ромалло, чей голос говорит, как множество голо-
сов, объявляю вам, - сказала старая женщина, - что Чани становится сайа-
диной.
- Решено, - отозвалась толпа.
Старая женщина прошептала.
- Я даю ей серебряные небеса и золотую пустыню, сверкающие скалы и
зеленые поля, которые будут. Я даю все это сайадине Чани. И если она за-
будет, что она слуга всех нас, да падет на нее тяжкое наказание, лежаще-
еся в этой Церемонии Семени! Да будет это непреложным, как непреложно
то, что Шаи-Хулуд получит вот это! - Она подняла высохшие коричневые ру-
ки и снова уронила их.
Джессика чувствовала, что церемония смыкается вокруг нее все плотнее,
отрезая путь к отступлению; она встретила вопросительный взгляд Чани и
начала готовиться.
- Пусть выйдут вперед Хозяева Воды, - сказала Чани, и лишь легкая
дрожь неуверенности послышалась в ее девичьем голосе.
"Теперь, - поняла Джессика, - наступает самый ответственный момент".
Это ощущалось в особом внимании толпы, в глубокой тишине вокруг.
По открывшемуся в глубине проходу двинулась из глубины пещеры процес-
сия мужчин. Они шли парами, и каждая пара несла маленький кожаный мешок
размером с половину человеческой головы. Мешочки были обильно смазаны.
Те двое, что шли впереди, сложили свою ношу у ног Чани и отступили.
Джессика посмотрела на мужчин, потом на мешки. Капюшоны мужчин были
откинуты, открывая длинные волосы, уложенные на затылке в узел. Темные
глаза смотрели на нее в упор.
Джессика ощутила распространяемый мешочками запах корицы. "Спайс?" -
спросила она себя.
- Там вода? - спросила Чани.
Хозяин Воды, стоявший слева, - человек с багровым шрамом на переноси-
це - кивнул.
- Там вода, сайадина, - сказал он. - Но мы не можем ее пить.
- Это семя?
- Там семя.
Чани встала на колени и положила руки на мешочек.
- Будь благословенна вода и будь благословенно семя.
Ритуал был хорошо знаком Джессике, и она обернулась к Преподобной ма-
тери Ромалло. Глаза старой женщины были закрыты, а голова опущена на
грудь, как будто старуха спала.
- Сайадина Джессика, - сказала Чани.
Джессика обернулась и посмотрела на девушку.
- Ты подвергалась испытанию благословенной Водой?
Прежде чем Джессика успела ответить, Чани продолжала:
- Ты не могла быть подвергнута испытанию благословенной Водой. Ты -
пришелица извне.
По толпе прошел вздох, а от движения плащей поднялся ветерок, пошеве-
ливший волосы Джессики.
- Урожай был велик. Создатель был уничтожен, - сказала Чани и приня-
лась раскрывать горловину мешка.
Теперь, почувствовала Джессика, опасность вплотную подступила к ней.
Она посмотрела на Пола и увидела, что он захвачен таинственностью обряда
и смотрит только на Чани.
"Видел ли он этот момент во Времени?" - подумала она и приложила руку
к мешочку, думая о своей неродившейся дочери и спрашивая себя: "Имею ли
я право рисковать нами обеими?"
Чани поднесла горлышко сосуда к Джессике и сказала:
- Здесь Вода жизни, вода более великая, чем вода Кан, вода, которая
освобождает дух. Если ты - Преподобная мать, она откроет тебе Вселенную.
Пусть рассудит нас Шаи-Хулуд.
Джессика почувствовала, что разрывается между долгом по отношению к
Полу и к своей нерожденной дочери. Ради Пола, она знала это, ей надо
принять мешочек и выпить его содержимое. Однако она понимала таившуюся в
этом опасность. Содержимое мешочка имело горьковатый запах, напоминающий
запах известных ей ядов, и в то же время в нем было что-то незнакомое.
- Ты должна выпить это, - сказала Чани.
"Пути назад нет, - напомнила себе Джессика. Ни одно из качеств Бене
Гессерит не приходило ей сейчас на помощь. - Что это? - спрашивала она
себя. - Алкоголь? Наркотик?"
Она склонилась над горлышком, вдохнула запах эфира и циннамона и
вспомнила объяснения Дункана Айдахо. "Спайсовый алкоголь!" Поднеся гор-
лышко ко рту, она сделала такой маленький глоток, какой только было воз-
можно. Жидкость имела привкус спайса и немного раздражала язык.
Чани нажала на бока мешка. Сильная струя его содержимого хлынула в
рот Джессике, и прежде чем та успела опомниться, прошла ей в горло.
Джессика была вынуждена проглотить жидкость. Ей с трудом удалось сохра-
нить спокойный и достойный вид.
- Принять маленькую смерть труднее, чем настоящую, - сказала Чани,
выжидательно глядя на Джессику.
Джессика отступила, все еще прижимая к губам горлышко сосуда. Она
ощущала его содержимое ноздрями, небом, слизистой оболочкой рта, глазной
тканью. Теперь вкус его был приторно сладким.
Прохлада...
Снова Чани послала Джессике струю жидкости в рот.
Теперь тонкий аромат...
Джессика изучала лицо Чани, ее миниатюрные черты, видя в нем черты
Льета, еще не выявленные временем.
"Они дают мне наркотик", - подумала она. Однако он не был похож на
другие, известные ей наркотики, хотя опыт Бене Гессерит и включал в себя
огромное их множество.
Черты Чани были теперь такими ясными, словно каждая из них была подс-
вечена изнутри.
Наркотик...
Молчание окружило Джессику плотной средой. Каждая клеточка ее тела
посылала ей сигналы о том, что с ней происходит что-то важное. Она мыс-
ленно ощущала себя пылинкой, меньшей, чем частица атома, но все же спо-
собной перемещаться и чувствовать окружающее. Подобно внезапному озаре-
нию - как будто раздвинулись невидимые веси, - к ней пришло сознание
своей психокинетической напряженности. Она была пылинкой, но в то же
время и не пылинкой.
Пещера вокруг нее оставалась прежней: Пол, Чани, Стилгар, Преподобная
мать Ром алло...
Преподобная мать!
В школе ходили слухи, что некоторые не выдерживали испытания, что их
уносил наркотик.
Джессика сконцентрировала внимание на Преподобной матери Ромалло, по-
няв теперь, что все это происходит в мельчайший миг остановившегося вре-
мени, об остановке которого известно лишь ей одной.
"Почему остановилось время?" Она посмотрела вокруг, увидела напряжен-
ное ожидание, застывшее на лицах людей, заметила остановившуюся над го-
ловой Чани пылинку.
Ответ возник в ее голове подобно вспышке - ее личное время останови-
лось, чтобы спасти ее жизнь.
Она сконцентрировалась на психокинетическом исследовании, заглядывая
в себя, и сразу натолкнулась на препятствие из клеток головного мозга -
сгусток темноты, от которого она отпрянула.
"Вот место, о котором так часто вспоминала Преподобная мать, - поду-
мала она, - место, куда может заглянуть только квизатц хедерах".
Осознание этого факта частично вернуло ей уверенность в себе, и ей
снова удалось сосредоточиться на своем состоянии пылинки, напряженно
ищущей опасность.
Она нашла ее в проглоченном наркотике.
Частицы ее плясали в ней с такой скоростью, что даже остановка време-
ни не могла замедлить их движения.
Пляшущие частицы... Она начала распознавать знакомые структуры, атом-
