вам возможности шантажировать меня.
- Вы крутой клиент. А что если...
Тут неожиданно все громкоговорители вокруг нас принялись орать "Слава
вождю", а потом раздался гимн. Молодая женщина за прилавком махнула нам
рукой и, стараясь перекричать грохот литавр, крикнула: "Обождите! Это
сейчас кончится!" Из дворца вышла толпа людей, прошла сквозь ротонду и
направилась к главному выходу. Я заметила головной убор из орлиных перьев
в середине толпы, но на этот раз вождь был так тесно окружен своими
телохранителями, что убийце пришлось бы здорово попотеть, вздумай он
повторить попытку.
Когда все стихло, продавщица лотерейных билетов сказала:
- Это был малый выход. Интересно, если ему понадобилось сходить за
парой носовых платков, почему он не послал кого-нибудь из своих шестерок?
Весь этот шум только мешает торговле... Ну, так как, старина, вы решили,
сколько вы согласны заплатить за то, чтобы стать богатым?
- Разумеется, - ответил Джордж, выложил на прилавок трехдолларовую
бумажку и взглянул на продавщицу.
Секунд двадцать они молча смотрели друг другу прямо в глаза, потом
она усмехнулась и сказала:
- Пожалуй, я улыбаюсь. Да. Думаю, что во весь рот. - Она одной рукой
взяла деньги Джорджа, а другой протянула ему билет. - Хотя ручаюсь, что
могла вытянуть из тебя еще доллар.
- Ну, этого мы никогда уже не узнаем, не так ли, - с улыбкой возразил
Джордж.
- Может, еще раз? Удвоим ставки и - либо все, либо ничего, а?
- На _т_е_х_ же условиях? - мягко спросил Джордж.
- Слушай парень, ты из меня сделаешь старуху. Ступай себе с Богом,
пока я не передумала.
- Где здесь поблизости туалетные комнаты?
- Вниз по коридору и налево. Удачи.
Пока мы шли к туалетным комнатам, Джордж шепотом по-французски сказал
мне, что, пока мы торговались в продавщицей, жандармы прошли мимо нас,
заглянули в туалеты, вышли, вернулись в ротонду и ушли по главному
коридору. Я оборвала его - тоже по-французски, - шепнув, что знаю все, но
что все это место напичкано Глазами и Ушами, поэтому поговорим позже.
Я действительно видела, как два стражника в униформах - не те двое,
которым я устроила колики в желудках, - следовали за нами, почти наступая
нам на пятки, потом прошли мимо, проверили туалетные комнаты (резонно,
поскольку любители в таких случаях частенько прячутся именно в
общественных туалетах), опять продефилировали мимо нас и скрылись в
глубине дворца. Джордж преспокойно торговался с продавщицей лотерейных
билетов, а те, что искали нас, проходили мимо дважды. Неплохо. Вполне
профессионально.
Но мне пришлось подождать с вынесением ему похвалы - мы стояли как
раз рядом с личностью неопределенного пола, продающей входные билеты в
туалетные комнаты. Я спросила ее (или его), где тут можно попудрить
женщине нос. Она (я все-таки решила, что это она, так как при ближайшем
рассмотрении под майкой у нее находились или фальшивые, или очень
маленькие груди) резко огрызнулась:
- Ты что, чокнутая? Или нарываешься? Я ведь могу и легавого позвать.
- Потом, вглядевшись в меня пристальнее, пробормотала: - Ты иностранка.
Мне пришлось сознаться, что это правда.
- Ладно. Только больше так не разговаривай, тут этого не любят. Мы
здесь все демократы, поняла? Так что и сеттеры и терьеры пьют из одного
крана! И давай, покупай билет или не загораживай проход.
Джордж купил два билета, и мы вошли внутрь.
Справа от входа располагался ряд открытых кабинок, над ними плавала
светящаяся голографическая надпись:
ЭТИ УДОБСТВА ПРЕДОСТАВЛЕНЫ ДЛЯ ВАШЕГО ЗДОРОВЬЯ
КОМФОРТ ОБЕСПЕЧЕН КАЛИФОРНИЙСКОЙ КОНФЕДЕРАЦИЕЙ -
ДЖОН ТАМБРИЛ "БОЕВИТЫЙ", ВОЖДЬ КОНФЕДЕРАЦИИ
Голографическое изображение вождя в полный рост витало прямо над
надписью.
Среди открытых кабинок были и кабины с дверями за отдельную плату,
причем некоторые из них были тщательно закрыты занавесками. Слева от нас
за небольшим прилавком расположилась личность уж вовсе неопределенного
пола. Джордж подошел к этому прилавку и, к моему удивлению, купил
несколько косметических наборов и флакон дешевых духов. Затем он попросил
билет для входа в одну из самых дальних закрывающихся кабин.
- О_д_и_н_ билет? - подозрительно вскинув на него глаза, осведомилась
личность за прилавком. - Эх, ты бесстыдник! Здесь не место для таких
безобразий, парень.
Вместо ответа один британо-канадский доллар скользнул из руки Джорджа
в руку продавщицы (или продавца) и мгновенно исчез. Очень слащавым голосом
она проворковала:
- Только недолго. Если я нажму на звонок, сразу приводите себя в
пристойный вид. Кабина номер семь, в дальнем правом углу.
Мы вошли в кабину номер семь. Джордж поплотнее закрыл занавески,
спустил воду в унитазе, отвернул кран холодной воды и оставил его
открытым. По-французски от объяснил мне, что мы должны сменить наш облик,
не прибегая при этом к карнавальным маскам, а потому, дорогая, давай-ка
вылезай из этого платья и надевай тот костюм, что у тебя в спортивной
сумке. Мешая английские слова с французскими, он принялся объяснять
детали, продолжая время от времени нажимать на спуск унитаза и то
увеличивать, то уменьшать струю воды, льющуюся в раковине. Итак, он хотел,
чтобы я напялила этот вызывающий костюм из суперкожи, наложила раза в три
больше косметики, чем я обычно себе позволяю, и попыталась выдать себя за
знаменитую вавилонскую блудницу или что-то в этом роде:
- Понимаю, детка, это не твой стиль, но ты уж постарайся.
- Постараюсь. Постараюсь сделать это _н_е_п_л_о_х_о_.
- Вот дрянь!
- А ты, значит, собираешься надеть платье Жанет? Не думаю, чтобы это
тебе подошло.
- Вовсе нет. Я не стану выворачиваться наизнанку, просто чуть-чуть
перевернусь.
- Прости, что сделаешь?
- Ну, я хочу сказать, что не стану влезать в женское платье. Просто
попытаюсь придать себе чуть-чуть женственный вид.
- Вряд ли у тебя это выйдет. Впрочем, ладно, давай попробуем.
Со мной мы возились недолго - отработали лишь влажно-похотливый вид,
который заарканил Жана в свое время, и наложили на физиономию до черта
косметики (этим занялся Джордж, который, кажется, понимал в этом больше,
чем я сама). Ну и походка, когда мы уже выходили, эдакая, знаете,
хочу-все-что-движется.
На себя Джордж намазюкал еще больше косметики, чем на меня, плюс эти
чудовищные духи (к счастью, он не заставил меня надушиться ими), плюс
ярко-оранжевый шарф, который я носила в качестве пояса. Потом он заставил
меня сделать ему начес и сбрызнуть голову лаком... Вот, пожалуй, и все,
если не считать его походку - выглядел он по-прежнему Джорджем, но совсем
не тем классным парнем, что так потрясающе будил меня несколько раз
минувшей ночью.
Я сложила все оставшиеся шмотки в свою спортивную сумку и мы вышли из
кабинки. Бесполезная кляча у турникета в изумлении вытаращила на меня
глаза, когда мы проходили мимо, но ничего не сказала, потому что мужик,
что стоял, облокотясь на столик с газетами, ткнул пальцем в Джорджа и
сказал:
- Ты, вождь желает повидаться с тобой. - А потом вполголоса добавил:
- Глазам своим не верю... Не может быть, чтобы этот...
Джордж остановился и беспомощно всплеснул руками:
- О, Боже, наверняка тут какая-то ошибка! - воскликнул он.
Мужик вытащил изо рта зубочистку и кивнул:
- Я и сам так думаю, гражданин, но... Я молчу и тебе советую. Пошли.
Тебя, сестренка, это не касается.
- Я решительно отказываюсь идти куда бы то ни было без моей дорогой
сестры! Вот так! - объявил Джордж.
- Морри, она не может торчать здесь, - вмешалась бесполая королева. -
Детка, пойди сюда и сядь рядом со мной.
Джордж незаметно качнул головой, но он мог этого и не делать -
останься я здесь, корова тут же оттащила бы меня в кабинку для
переодевания, или мне пришлось бы запихнуть ее в мусорную корзину.
Какую-то долю секунды я взвешивала первый вариант: конечно, если бы я была
"при исполнении", я легко прошла бы через это - уж во всяком случае это
было бы более приятно, чем с Булыжником, - но без особой радости. Если (и
когда) я пожелаю сменить свои сексуальные пристрастия, я сделаю это с тем,
кто мне нравится и кто разбудит во мне хоть тень желания. Итак,
придвинувшись поближе к Джорджу и взяв его за руку, я сказала:
- Мы никогда не разлучались с братом с тех пор, как мамуля на
смертном одре велела мне заботиться о нем. - Я подумала и добавила: - Вот
так!
Мы с Джорджем упрямо надули губы и уставились в пол. Тот, кого
"корова" назвала Морри, взглянул на меня, перевел взгляд на Джорджа, потом
опять на меня и вздохнул:
- Ладно, черт с вами. Двигай за нами, сестренка. Но помни: рот не
открывать и в разговор не встревать.
Преодолев шесть контрольно-пропускных пунктов - на каждом из которых
меня пытались отшить, - нас с Джорджем наконец ввели в резиденцию. Первое
мое впечатление от вождя конфедерации Джона Тамбрила - что он выше, чем
мне показалось вначале. Я решила, что все дело в отсутствии головного
убора из перьев. Мое второе впечатление: он был еще безобразнее, чем на
плакатах, портретах и экранах. Приглядевшись внимательней, я лишь тверже
уверилась в правильности второго впечатления - как и множество его
предшественников на политической арене, Тамбрил превратил свое
персональное уродство в определенного рода козырь. (Интересно, уродство -
необходимое качество для главы государства?) Тамбрил был похож на лягушку,
которая тщится выглядеть жабой, но безуспешно.
Вождь прочистил горло и прорычал:
- А что _э_т_а_ тут делает?
- Сэр, - быстро вмешался Джордж, - я хочу сделать серьезное
заявление! Этот человек... Вот _э_т_о_т_, - Джордж ткнул пальцем в
красавца Морри, - пытался разлучить нас с сестрой! Он должен быть наказан!
Тамбрил взглянул на Морри, потом на меня, потом опять на "шестерку".
- Это правда?
Морри принялся объяснять, что он этого и не думал делать, но если бы
и сделал, то только потому, что он выполнял приказ Тамбрила и в любом
случае он считает...
- Ты тут не для того, чтобы считать, - буркнул Тамбрил. - Я поговорю
с тобой позже. И почему она до сих пор стоит? Принеси ей стул! Мне, что
ли, обо всем здесь думать?
Как только я была усажена, вождь переключил свое внимание на Джорджа:
- Сегодня вы совершили храбрый поступок! Да, сэр, воистину храбрый
поступок! Великая калифорнийская нация гордится тем, что умеет воспитывать
достойных сынов Отечества. Как вас зовут?
Джордж назвал свое имя.
- "Пэйролл" - гордое калифорнийское имя, мистер Пэйролл. Оно
происходит из глубин нашей великой истории, от славных предков, которые
свергли гнет Испании, и к храбрым патриотам, которые свергли гнет
Уолл-стрита. Вы не против, если я буду называть вас Джордж?
- Конечно, нет.
- А вы можете называть меня просто - Миротворец. Это и есть суть
нашей великой нации, Джордж, - все мы равны!
- Скажите, - неожиданно вырвалось у меня, - а это распространяется на
ИЧ? На искусственных людей, вождь Тамбрил?
- Что-что?
- Я спросила насчет искусственных людей, вроде тех, что делают в
Беркли и Дэвисе. Они тоже равны?
- Э-э... Вот что, юная дама, вам не следует перебивать старших, когда
они заняты важным разговором. Что же касается вашего вопроса, то как,
интересно, человеческая демократия может применяться к тем, кто не
является человеком? Хотели бы вы, чтобы кошки имели право голоса? Чтобы
