цены. Его применение не связано ни с какими издержками, определяемыми
независимо от цены на его продукцию. Однако если оно достаточно долговечно и
может использоваться с большей или меньшей интенсивностью, его амортизация
должна учитываться как истинные издержки, чтобы рационально определять
требуемый объем производства в каждый отдельный момент времени. Это так не
только потому, что его возможные услуги в будущем надо сравнивать с
результатами более интенсивного его использования в настоящем, но и потому,
что, пока это орудие существует, оно экономит услуги каких-то других факторов,
которые иначе понадобились бы для его замены и которые тем временем можно
употребить для других целей. Ценность услуг этого орудия определяется в таком
случае жертвами, связанными со следующим лучшим способом производства того же
продукта. Соответственно, его услуги нужно экономить, поскольку косвенно от
них зависит удовлетворение каких-то альтернативных потребностей. Однако
ценность этих услуг можно определить только в том случае, если реальной или
потенциальной конкуренции со стороны других возможных методов производства
того же продукта позволено влиять на его цену.
Возникающая здесь проблема хорошо известна в сфере регулирования предприятий
коммунального обслуживания. В связи с этим широко обсуждался вопрос, как --
при отсутствии реальной конкуренции -- можно Уимитироватьы ее результаты,
заставляя монополистические комплексы назначать цены, эквивалентные
конкурентным. Но все попытки найти решение потерпели неудачу. Как недавно
показал Р.Ф.Фаулер [The Depreciation of Capital, Analytically Considered
(London, 1934, pp. 74 ff.)], они были обречены на провал, поскольку
установленное сооружение используется длительный период, а один из наиболее
важных элементов издержек, процент и амортизацию по такому сооружению, можно
определить только после того, как станет известна цена, вырученная за
произведенную продукцию.
И вновь могут возразить, что это соображение уместно в капиталистическом
обществе, но что, поскольку даже в капиталистическом обществе фиксированные
издержки не учитываются при определении краткосрочного объема выпуска, есть
гораздо больше оснований не учитывать их в социалистическом обществе. Однако
это не так. Если надо стремиться к рациональному распоряжению ресурсами и, в
частности, если решения такого рода должны быть предоставлены руководителям
каждой отдельной отрасли, необходимо, конечно, предусмотреть возмещение
капитала из ее валовой выручки. Необходимо также, чтобы доходность такого
реинвестируемого капитала была бы по крайней мере не ниже, чем где-либо еще.
При социализме было бы так же ошибочно, как и в капиталистическом обществе,
определять ценность подлежащего возмещению капитала на какой-то исторической
основе, скажем, исходя из прошлых издержек производства данного оборудования.
Ценность любого отдельного орудия и, следовательно, ценность его услуг,
которую следует рассматривать как издержки, должна определяться исходя из
ожидаемых прибылей с учетом всех альтернативных способов достижения того же
результата и всех возможных вариантов применения этого орудия. Все
обсуждавшиеся в разделе 7 вопросы устаревания, обусловленного техническим
прогрессом или изменением потребностей, относятся сюда же. Невозможно
заставить монополиста назначить цену, которая существовала бы при конкуренции,
или цену, равную необходимым издержкам, поскольку конкурентные или необходимые
издержки не могут быть известны, если нет конкуренции. Это не означает, что
руководитель монополизированной отрасли при социализме будет, невзирая на
распоряжения сверху, продолжать получать монопольные прибыли. Однако это
означает, что, поскольку нельзя проверить экономические преимущества одного
метода производства в сравнении с другим, место монопольных прибылей займут
потери от неэкономичного использования.
Остается еще и вопрос о том, не выполняют ли прибыли какую-то необходимую
функцию в динамических условиях и не являются ли они на самом деле главной
уравновешивающей силой, обеспечивающей адаптацию к любым изменениям. Конечно,
когда внутри отрасли есть конкуренция, вопрос о том, целесообразно создавать
новую фирму или нет, можно решить только на основе прибылей, получаемых уже
существующими фирмами. По крайней мере в случае более полной конкуренции,
которую нам еще предстоит обсудить, нельзя обойтись без прибыли как стимула к
изменениям. Но можно полагать, что если какой-то один продукт производится
только одним предприятием, оно будет приспосабливать свой объем производства к
спросу, не меняя цены продукта, за исключением случая изменения издержек. Но
как тогда решить, кто должен получать эти продукты, пока предложение не
догнало еще возросший спрос? И еще важнее, как предприятие должно решать,
оправданно ли нести первоначальные издержки по доставке дополнительных
факторов к месту производства? Большая часть издержек на перемещение или
перевод рабочей силы и других факторов представляет по своему характеру
единовременное вложение капитала, оправданное, только если на вложенную сумму
можно постоянно получать рыночную норму процента. Процент на неосязаемые
капиталовложения, связанные с созданием или расширением завода (как, например,
Укапитал деловых связейы (good will), который необходим не только для
завоевания популярности среди покупателей, но также и для сбора всех требуемых
факторов в нужном месте), является, конечно, важнейшим фактором при подобных
расчетах. Однако когда эти капиталовложения уже сделаны, они никак не могут
считаться издержками, но будут выступать как прибыль, показывающая, что
первоначальные инвестиции были оправданны.
Все это далеко не исчерпывает трудностей, возникающих в связи с идеей
организации производства по государственно-монополистическому принципу. Мы
ничего не сказали о проблеме определения границ отдельных отраслей, о
положении фирм, выпускающих оборудование для многих различных областей
производства, или о критериях суждения об успехе либо неудаче любого
менеджера. Должна ли Уотрасльы включать все процессы, ведущие к изготовлению
одного и того же конечного продукта, или же она должна охватывать все заводы,
производящие один и тот же промежуточный продукт, независимо от того, в каком
последующем процессе он используется? В обоих случаях потребуется также
принимать решение о том, какие методы производства следует применять. Должна
ли каждая отрасль производить свои собственные орудия или она должна покупать
их у какой-то другой отрасли, производящей их в крупных масштабах, -- все это
будет существенно влиять на решение вопроса о том, будет ли вообще выгодно
использовать какое-либо конкретное орудие. Однако эти и очень схожие проблемы
должны более подробно рассматриваться в связи с предложениями снова допустить
конкуренцию в гораздо более полной форме. Но и того, что уже было здесь
сказано, достаточно, по-видимому, чтобы показать: если кто-то хочет сохранить
конкуренцию в социалистическом государстве с целью решения экономических
проблем, то полумеры реально не помогут получить удовлетворительное решение.
Лишь если конкуренция существует не только между, но и внутри различных
отраслей, мы вправе ожидать, что она будет отвечать поставленной цели. Именно
к рассмотрению такой более полной конкурентной системы мы и должны теперь
обратиться.
9
На первый взгляд не очевидно, почему такая социалистическая система с
конкуренцией как внутри отраслей, так и между ними не функционировала бы так
же хорошо или так же плохо, как конкурентный капитализм. Похоже, ожидаемые
трудности носили бы чисто психологический или моральный характер, о чем можно
сказать очень мало определенного. Это правда, что возникающие в связи с
подобной системой проблемы несколько отличаются по природе от тех, что встают
в Уплановойы экономике. Однако при более близком рассмотрении они оказываются
не настолько отличными, как кажется вначале.
Решающими вопросами в этом случае будут следующие: что должно быть независимой
единицей деловой активности? Кто должен быть менеджером? Какие ресурсы должны
быть ему доверены и как проверить его успех или неудачу? Как мы увидим, это ни
в коем случае не какие-то второстепенные административные проблемы вроде
кадровых, которые сегодня приходится решать в любой крупной организации. Это
основные проблемы, урегулирование которых будет влиять на структуру отрасли
почти так же сильно, как если бы она непосредственно определялась решениями
планирующей власти.
Начнем с того, что, как нетрудно убедиться, потребность в некоей центральной
экономической власти окажется не намного меньше. Ясно также, что эта власть
должна будет обрести почти такое же могущество, как и в плановой системе. Если
собственником всех материальных ресурсов производства является общество, то
кто-то должен будет реализовывать это право от его имени, по крайней мере в
том, что касается распределения ресурсов и контроля за их использованием.
Невозможно представить себе эту центральную власть просто в виде супербанка,
ссужающего имеющиеся у него фонды лицам, предлагающим наивысшую цену. Ведь
фонды будут ссужаться лицам, не имеющим никакой своей собственности.
Следовательно, власть брала бы на себя весь риск и не имела бы возможности
претендовать на какую-то определенную сумму денег, это делает банк. Она просто
имела бы права собственности на все реальные ресурсы. Ее решения не могут
также ограничиваться перераспределением свободного капитала в форме денег или,
возможно, земли. Ей пришлось бы также решать, оставлять ли конкретный завод
или часть оборудования и дальше предпринимателю, использовавшему их в прошлом,
поверив ему на слово, или их следует передать другому, обещающему от них более
высокий доход.
Представляя систему такого рода, будем исходить из наиболее благоприятных для
нее предпосылок, что начальное распределение ресурсов между отдельными фирмами
строится на основе исторически сложившейся структуры отрасли и что отбор
руководителей осуществляется на основе какого-то теста на эффективность и их
предшествующего опыта. Если существующая организация отрасли не принимается,
ее можно усовершенствовать или рационально изменить только на основе самого
широкого централизованного планирования. Это вернуло бы нас обратно к тем
системам, которые конкурентная схема пытается заменить. Однако принятие
существующей организации решило бы трудности только на данный момент. Любое
изменение в условиях сделает необходимыми изменения в ней, и, конечно, через
сравнительно короткое время центральная власть должна будет осуществить полную
реорганизацию. По каким принципам она станет действовать?
Ясно, что в подобном обществе изменения будут такими же частыми, как и при
капитализме; они будут и такими же непредсказуемыми. Все действия должны будут
основываться на предвидении будущих событий и ожидания различных
предпринимателей, естественно, будут разными. Решение о том, кому доверить
данное количество ресурсов, придется принимать на основе индивидуальных
обещаний о будущих доходах. Или, скорее, оно должно будет приниматься исходя
из предпоположения, что определенный доход следует ожидать с определенной
долей вероятности. Безусловно, не будет никакого объективного критерия для
оценки величины риска. Но кто тогда должен решать, стоит ли рисковать? Для
таких решений у центральных властей не будет других оснований, кроме
результатов прошлой деятельности предпринимателя. Но как они должны
определять, был ли оправдан риск, на который ему пришлось пойти в прошлом? И
будет ли его отношение к рискованным проектам таким же, как если бы он
рисковал своей собственностью?
Рассмотрим сначала, как будет проверяться его успех или неудача. Первый
вопрос: преуспел ли он в сохранении ценности доверенных ему ресурсов. Но даже
лучшие предприниматели время от времени терпят убытки, и иногда даже очень
серьезные. Следует ли винить предпринимателя в том, что его капитал устарел
