помощью Унеопровержимыхы аргументов Уочевидную осуществимость и превосходствоы
социалистической системы (LT, pp. 13, 24, 37)] крайне способствует появлению у
читателя предубеждения против научной, по сути, работы, которая за этим
следует. Хотя работа написана в живом стиле и ограничивается общей
характеристикой предмета, в ней предпринята серьезная попытка преодоления
некоторых основных трудностей в данной области. <з>Вышедшая позднее книга
Г.Д.Диккинсона представляет собой гораздо более полный обзор, предлагающий, в
сущности, то же самое решение. [Любопытно, что д-р Диккинсон в своей книге
нигде (кроме библиографии) не упоминает работу профессора Ланге.] Бесспорно,
это выдающаяся книга, хорошо выстроенная, внятная и четкая, и за ней должна
быстро закрепиться репутация образцового труда по данному предмету. Экономисту
ее чтение действительно доставляет редкое удовольствие чувствовать, что
недавние достижения экономической теории не прошли даром и даже помогли
умерить политические разногласия, сведя их к вопросам, которые можно разумно
обсуждать. Вероятно, сам д-р Дикинсон согласился бы, что имеет общие с
несоциалистическими экономистами теоретические воззрения -- и фактически
многое от них почерпнул; что в своих важнейших выводах о желательной
экономической политике социалистического общества он гораздо сильнее
отличается от большинства своих коллег-социалистов, нежели от Уортодоксальныхы
экономистов. Это, вместе с непредубежденностью, с какой автор принимает и
рассматривает аргументы своих оппонентов, делает обсуждение его взглядов
истинным удовольствием. Если социалисты вслед за экономистами будут готовы
принять его книгу как новейшую общую трактовку экономической теории социализма
с социалистической точки зрения, это может дать основание для гораздо более
плодотворной дальнейшей дискуссии.
Как уже отмечалось, главные общие черты предложенного двумя авторами решения в
сущности совпадают. Оба они полагаются в какой-то степени на конкурентный
механизм для определения относительных цен. Однако оба они отказываются
позволить рынку прямо определять цены и вместо того предлагают систему
установления цен центральной властью, где состояние рынка конкретного товара,
то есть соотношение спроса и предложения, просто служило бы для властей
показателем того, следует ли предписанные цены повышать или понижать. Ни один
из авторов не объясняет, почему он отказывается пойти до конца и полностью
восстановить механизм цен. Однако поскольку я согласен (хотя, вероятно, по
иным причинам), что это было бы неосуществимо в социалистическом обществе, мы
можем отложить пока этот вопрос и считать не требующим доказательств, что там
конкуренция не может играть точно такую же роль, как в обществе, основанном на
частной собственности, и что, в частности, пропорции, по которым участники
станут обмениваться товарами на рынке, должны будут декретироваться властями.
Мы оставим подробности предложенной организации для дальнейшего обсуждения и
сначала рассмотрим общее значение этого решения в трех аспектах. Во-первых, мы
спросим, насколько социалистическая система такого рода все-таки соответствует
надеждам, возлагавшимся на замену хаоса конкуренции плановой социалистической
системой; во-вторых, насколько предлагаемый механизм является ответом на
главную трудность; и, наконец, насколько он применим.
С первым и наиболее общим вопросом можно разобраться достаточно быстро, хотя
он весьма важен, если иметь намерение видеть новые предложения в правильном
свете. Это просто напоминание о том, сколько первоначальных претензий на
превосходство планирования над конкуренцией отбрасывается, если плановое
общество теперь должно в большой мере полагаться на конкуренцию в управлении
своими отраслями. Вплоть до недавнего времени, по крайней мере, планирование и
конкуренция обычно считались противоположностями, и это бесспорно все еще
верно в отношении почти всех сторонников планирования, кроме немногих
экономистов из их числа. Я опасаюсь, что схемы Ланге и Диккинсона горько
разочаруют всех тех сторонников научного планирования, которые, по недавнему
высказыванию Б.М.С.Блэккета, верят, что Уцель планирования прежде всего в
преодолении результатов конкуренцииы [см.: Sir Daniel Hall and others, The
Frustration of Science (London, 1935), p. 142]. Разочарование было бы еще
сильнее, если бы действительно оказалось возможным уменьшить элемент
произвольной власти в конкурентной социалистической системе настолько,
насколько надеется Диккинсон, считающий, что его Улибертарианский социализмы
Уможет впервые в человеческой истории утвердить действенный индивидуализмы [D,
p. 26]. К сожалению, как мы увидим, вряд ли это так.
3
Следующий общий вопрос, который нам надлежит рассмотреть, это насколько
предложенный метод централизованного установления цен, позволяя отдельным
фирмам и потребителям приспосабливать свой спрос и предложение к данным ценам,
может решать проблему, которую, по общему признанию, нельзя решить
математическими расчетами. Боюсь, что здесь мне будет чрезвычайно трудно
понять, на каком основании делается подобное заявление. И Ланге и Диккинсон
утверждают, что даже если бы исходная система цен была бы выбрана совершенно
произвольно, то методом проб и ошибок можно постепенно приблизиться к
правильной системе [LT, pp. 70, 86; D, pp. 103, 113]. Это как если бы
предположили, что с системой уравнений, которая слишком сложна для ее обсчета
за разумное время и в которой значения всех неизвестных постоянно меняются,
можно было бы эффективно справиться, произвольно подставляя пробные значения и
продолжая поиск, пока не отыщется правильное решение. Или, употребив иную
метафору, различие между такой системой регламентированных цен и системой цен,
определяемых рынком, представляется таким же, как разница между атакующей
армией, где каждое подразделение и каждый человек могут двигаться только по
специальной команде и на точное расстояние, указанное штабом, и армией, где
каждое подразделение и каждый человек могут воспользоваться любой
предоставившейся благоприятной возможностью. Безусловно, логически возможно
представить себе руководящий орган коллективной экономики, который не только
Увездесущ и всеведущы, каким видит его Диккинсон [D, p. 191], но также
всемогущ и который поэтому будет в состоянии без задержек менять каждую цену
ровно настолько, насколько это нужно. Однако когда задумываешься о реальном
аппарате, осуществляющем приспособления такого рода, начинаешь недоумевать,
действительно ли кто-либо готов полагать, что в рамках практически возможного
такая система когда-нибудь хотя бы отдаленно сможет приблизиться к
эффективности системы, где требуемые изменения осуществляются за счет
спонтанных действий непосредственно заинтересованных лиц.
Мы вернемся позже, когда будем рассматривать предложенное институциональное
устройство, к вопросу, как механизм такого рода будет, скорее всего,
действовать на практике. Тем не менее, коль скоро речь идет об общем вопросе,
трудно подавить подозрение, что эти конкретные предложения родились из
чрезмерной поглощенности проблемами чистой теории устойчивого равновесия. Если
бы в реальном мире мы имели дело с почти постоянными данными, то есть если бы
проблема состояла в том, чтобы найти систему цен, которую можно было оставлять
более или менее неизменной на длительные периоды, тогда рассматриваемые
предложения не были бы безрассудными. С заданными и не меняющимися данными
действительно можно было бы методом проб и ошибок приблизиться к такому
состоянию равновесия. Но далеко не так обстоит дело в реальном мире, где
постоянное изменение -- это правило. Будет ли когда-нибудь достигнуто что-либо
близкое -- и насколько -- к желанному равновесию, полностью зависит от
скорости, с какой могут происходить приспособления. Практическая проблема
состоит не в том, приведет ли в конце концов какой-то конкретный метод к
гипотетическому равновесию, а в том, какой метод обеспечит более быстрое и
полное приспособление к ежедневно меняющимся условиям в разных местах и
различных отраслях. Насколько была бы велика в этом отношении разница между
методом, когда участники рынка по ходу договариваются о ценах, и методом,
когда цены декретируются сверху, есть, конечно, вопрос фактической оценки. Но
мне трудно поверить, чтобы кто-нибудь усомнился, что в данном отношении второй
метод был бы действительно несравненно хуже.
По поводу третьего общего вопроса я также убежден, что поглощенность понятиями
чистой экономической теории ввела в серьезное заблуждение обоих наших авторов.
В данном случае, очевидно, именно понятие совершенной конкуренции заставило их
упустить из вида очень важную сферу, к которой их метод, по-видимому, просто
неприменим. Когда мы имеем дело с рынком вполне стандартизованного товара, то,
по крайней мере, можно представить, что все цены следовало бы декретировать
заранее сверху на определенный период. Совершенно иное положение, однако, в
отношении товаров, не поддающихся стандартизации, особенно производимых
сегодня по индивидуальным заказам, возможно, после участия в тендерах. К этой
категории принадлежит большая часть продукции Уотраслей тяжелой
промышленностиы, которые, конечно, были бы социализированы в первую очередь.
Большая часть оборудования, зданий и судов, многие виды другой продукции вряд
ли вообще производятся на рынок иначе, кроме как по специальным контрактам.
Это не означает, что на рынке не может быть интенсивной конкуренции за
продукцию таких отраслей, хотя она может не быть Усовершенной конкуренциейы
чистой теории. Дело просто в том, что в них идентичные продукты редко
производятся дважды за короткий период. И круг производителей, конкурирующих
как альтернативные поставщики любого продукта, будет различным почти в каждом
отдельном случае, так же как и круг потенциальных покупателей, конкурирующих
за услуги конкретного завода, будет разниться от недели к неделе. Из чего же
следует исходить во всех подобных случаях при назначении цен на продукцию с
тем, чтобы Ууравновесить спрос и предложениеы? Если цены должны здесь
назначаться центральной властью, их придется устанавливать в каждом отдельном
случае и на основе изучения ею расчетов всех потенциальных поставщиков и всех
потенциальных покупателей. Вряд ли надо указывать на многочисленные сложности,
которые будут возникать в зависимости от того, когда устанавливаются цены --
до или после принятия перспективным покупателем решения о конкретном
экземпляре нужного ему оборудования или здания. По-видимому, прежде чем
поступить на рассмотрение к перспективному покупателю, оценки производителя
должны будут одобряться властью. Не ясно ли, что во всех таких случаях, если
только действующая власть не возьмет на себя все функции предпринимателя (то
есть если только предложенная система не оставлена и не заменена полным
централизованным управлением), процесс установления цен стал бы в высшей мере
громоздким и превратился бы в причину бесконечных отсрочек или в чистую
формальность?
4
Все высказанные соображения остаются, по-видимому, в силе, какая бы конкретная
форма организации ни была избрана. Однако прежде чем мы двинемся дальше,
необходимо чуть подробнее остановиться на конкретном аппарате отраслевого
контроля, предлагаемом обоими авторами. Наброски организации, которые они
дают, довольно схожи, хотя в этом отношении Ланге предоставляет несколько
больше информации, чем Диккинсон, по большинству проблем экономической
организации отсылающий нас к работам Уэббов и Г.Д.Г.Коула [D, p. 30].
Оба автора рассматривают социалистическую систему, где выбор занятий
осуществлялся бы свободно и регулировался только ценовым механизмом (то есть
систему наемного труда) и где потребители также были бы свободны тратить свои
доходы по собственному усмотрению. Очевидно, оба автора хотят к тому же, чтобы
цены на потребительские товары устанавливались обычным рыночным путем (хотя
Диккинсон, по-видимому, не вполне определился по этому вопросу)[LT, p. 78; D,
