Гизульф и сумел дядю Агигульфа уязвить и в пыль повергнуть тем самым об-
разом, как годья Винитар научил.
И пал дядя Агигульф в пыль; и доволен был дядя Агигульф.
Приставать стал к Гизульфу. Откуда, мол, Гизульф прием этот знает.
Гизульф же, тайну Бога Единого выдавать не желая, сказал, что своим умом
дошел.
Я думаю, годью этому искусству в Скандзе Галилейской учил по повеле-
нию Бога Единого либо сам Нехемья, либо Йезос Ниван, которого называют
еще Злой Йезос. Это тот, который в рога так трубил, что тын у бурга осы-
пался. Нам про него годья тоже любит рассказывать.
ДРУГ ДЯДИ АГИГУЛЬФА - ВАЛАМИР
Дядя Агигульф к своему другу Валамиру идти собрался. Я увязался за
ним. Дядя Агигульф меня не прогнал. Когда дядя Агигульф к Валамиру хо-
дит, всегда занятно получается.
Гизульфа со мной не было, потому что его отец за какой-то надобностью
задержал.
Дядя Агигульф и Валамир хотели потолковать с годьей Винитаром и все у
него про ту историю выспросить: и как Нехемья медовухой вождя вражеского
напоил, и как вождь вражеский спьяну его отпустил и телегу дал, и как
Нехемья с другими людьми своего племени каменный тын ставил. Да и вообще
пусть бы рассказал, как каменный тын ставят. А то, чует сердце дяди Аги-
гульфа (да и валамирово сердце тоже), не поставят вокруг села тын Хродо-
мер с Рагнарисом; им - Валамиру с Агигульфом - работу эту оставят. Вот и
хотят молодые воины узнать все про тын, чтобы не простой возвести, не из
бревен да земли, а каменный, как великие герои ставили, вроде того Не-
хемьи. Чтобы сравняться с Нехемьей в славе, а если получится - то и пе-
реплюнуть его.
Вот какие героические мысли переполняли дядю Агигульфа с Валамиром,
когда они пива в кувшин отливали, чтобы с тем угощением к годье идти.
Пока пиво искали, валамирова раба потревожили. Спал старый валамиров
раб у очага, кости грел. Но так шумели герои, что пробудился и, охая, на
лавке сел. Этот старый раб Валамира вырастил и сопляком его помнил (о
чем часто напоминать любил). Силки на птицу учил его ставить и иному то-
же учил. И к первой девке тоже он Валамира свел, тайком от родителя ва-
ламирова.
Валамир говорит, что с годами дядька этот на диво ворчлив и сонлив
стал, либо спит, либо им, Валамиром, недоволен. Все благолепие в Валами-
ре наблюдает, все ворчит да воркует недовольно, как голубь по весне.
Перед походами дядька особенно несносен делается. Все указывает Вала-
миру, что он в походе должен творить и как себя он должен в походе вести
и какую добычу желательно в походе взять. Ходит и бормочет о всяком раз-
ном, что в хозяйстве нынче требуется. Вот, мол, и лемех у плуга... и
одежда уже не нова, прорехами так и светится...
Валамир говорит, что иной раз от одной дядькиной воркотни в походы
уходит и смерти себе на поле брани ищет.
Вот и сейчас, едва ноги с лавки спустил, так сразу недовольство выка-
зал. Куда, мол, хозяин с кувшином пива направляется? Опять, мол, хозяин
с синяком под глазом явится, а поутру плакать будет, что голова у него
болит?
И на дядю Агигульфа посмотрел неодобрительно, явно подозревая источ-
ник всех бед хозяина своего именно в дяде Агигульфе. Наш дедушка Рагна-
рис точно такими же взглядами Валамира одаривает.
Валамир рабу долго говорить не дал. Рявкнул грозно: мол, Марда где?
Марда - рабыня валамирова, девка-замарашка, одних лет с нашей сестрой
Сванхильдой, а может и младше. Валамир ее из похода привез и быстро к
веселью приставил. Марда родом из герулов. Валамир говорит, что благоде-
яние Марде сделал, избавив ее от злобных и скудоумных единоплеменников.
Ее Мардой звали, потому что на хорька лицом была похожа. А другие ее
Фанило называли, то есть "Грязнулька". Она на любое имя откликалась, да-
же на "эй, ты".
Марда явилась, как всегда, встрепанная и с виду будто бы перепуган-
ная. Валамир велел ей кувшин взять и сыр и нести все это туда, куда он,
Валамир, и гость его и друг Агигульф, сын Рагнариса, направляются.
Дядька-раб спросил, куда это Валамир направляется с другом своим Аги-
гульфом, сыном Рагнариса. Мол, вдруг надобность объявится хозяина ис-
кать, если хозяин домой не придет. Вдруг придется хозяина пьяного на се-
бе нести. Или подерется с кем-нибудь хозяин неудачно - хотя бы даже с
Агигульфом, сыном Рагнариса, другом своим? Надо же ему, дядьке верному,
знать, под каким плетнем хозяина искать нынче вечером, а то ведь зима
стоит, замерзнуть можно...
Валамир объявил, что идут они с Агигульфом, благородным воином, к
годье Винитару. Хотят поучиться у годьи Винитара мудрости и знанию.
Дядька валамиров годью Винитара весьма чтил и часто посещал храм Бога
Единого, куда Валамир сам не захаживал и Марде ходить не велел. И пото-
му, услыхав такую новость, только рот разинул и замолчал.
Дядька валамиров в новую веру крестился две зимы назад, по осени,
когда хозяин его Валамир в походе был. Дядька и Валамира к тому же скло-
нить пытался, но Валамир наотрез отказался отеческих богов оставить. И
Марду совращать запретил.
А тут диво дивное случилось, Валамир сам к годье Винитару направляет-
ся! Дядька сразу шелковый стал, едва под ноги стелиться не начал. Гре-
бень из-за пазухи вынул, волосья Валамиру расчесывать принялся. Валамир
терпел, терпел, потом сказал "хватит" и к выходу пошел. Тогда валамиров
раб меня по голове погладил - так расчувствовался.
За Валамиром дядя Агигульф поднялся, следом за дядей Агигульфом и мы
с Мардой. Марда кувшин несла и сыры.
Когда мы к годье Винитару вошли, он на лавке сидел и рубаху штопал.
Дома у Винитара скудно. Вся красота, какая есть - даже книга - все в
храме. Винитару того хватает.
Валамир руку протянул и Марду за шиворот взял. Марда вперед вышла и
подала годье дары - пиво и сыр. Вид у нее сразу стал испуганный и дурко-
ватый, хотя на самом деле Марда большая охотница повеселиться, под стать
хозяину своему.
Винитар про дары строго сказал, что по закону Бога Единого сейчас
нельзя ему такое вкушать. Рассердится Бог Единый.
Дядя Агигульф, чтобы Винитару приятное сделать, сказал, что Бог Еди-
ный ничего не узнает. А ежели у него, Агигульфа, спросит Бог Единый -
как, мол, поедал Винитар сыры или не поедал - то пусть годья Винитар не
сомневается: он, дядя Агигульф, ни словечком о том не обмолвится. Мол,
когда Вотан что-то запрещает делать, то они с Валамиром так и поступают.
И все всегда обходится.
Годья Винитар спорить не стал; просто сказал - "Нет" и добавил еще,
что три седмицы ему осталось такого житья. Я про это знаю, потому что у
нас Тарасмунд следит, чтобы все соблюдалось по правилам. Дядя Агигульф
иногда нас с Гизульфом подкармливает то мясом, то сыром. Мы хоть и боим-
ся, что отец узнает и Богу Единому расскажет, а все равно берем.
Через три седмицы наступит великий праздник - Пасха. Во время Пасхи
воскресает добрый Сын Бога Единого и разрешает нам пировать. А когда
праздновать Пасху - то годья знает. Но это всегда бывает незадолго до
начала сева.
Я люблю Пасху, потому что мать наша Гизела всегда вкусно готовит для
пира. Она говорит, что добрый Сын радуется, когда мы сытно едим.
Во время Пасхи мы выходим из храма и многие ищут, нет ли поблизости
Сына. Если он приходит на землю, то мог бы и к нам прийти. Но еще ни ра-
зу на моей памяти никто его не находил.
Годья Винитар нам обрадовался, когда мы пришли. Рубаху надел, достал
горшок с просяной кашей. И сели мы за стол. Дядя Агигульф с Валамиром
сами все пиво выпили за разговором.
Валамир, чтобы годье сделать приятное, велел Марде рубашку винитарову
заштопать.
Винитар рубаху снял и Марде отдал. Марда за дело принялась. Валамир
ей тоже пива налил, чтобы от обиды не плакала.
Я смотрел на годью Винитара, пока он без рубашки сидел. Хоть и стар
годья годами, а все же на диво могуч и ладно сложен. Я думаю, он мне
двумя пальцами шею переломить может.
Дядя Агигульф и Валамир решили у годьи все повыспросить про тын и для
того издалека речь завели. Поговорили о том, о сем. О севе предстоящем.
О том, что из бурга слышно.
Валамир про злокозненность герулов сказал. Мол, усилили злокознен-
ность герулы.
Дядя Агигульф подтвердил. И до него подобное доходило.
Стало быть, продолжал Валамир, искусно разговор к нужному руслу под-
водя, так ли, иначе ли, а тын возводить придется.
Опять-таки, и гепиды злокозненность усилили, заметил дядя Агигульф.
А Валамир подтвердил. Слышал он, Валамир, что в старом селе, откуда
Хродомер с Рагнарисом вышли, тын подправляют.
Марда, хозяину приятное сделать желая, тоже вякнула: мол, слыхала
она, Марда... Но Валамир ей молчать велел.
Дядя Агигульф заметил, что старейшины в селе исполнены мудрости. И
столь велика мудрость одного и мудрость другого, что не вместиться им в
одном селе. Одна мудрость велит ставить тын на холме, где курган Алари-
ха. Другая же мудрость, с первой несовместная, велит в ином месте тын
ставить - на хродомеровом подворье.
А вот говорят по селу, подхватил Валамир, что еще большая мудрость в
книге у годьи Винитара заключена. (И с тем большой глоток пива отпил -
волновался Валамир). Будто толкует та книга о тынах с таким знанием дела
и с такой мудростью, что превосходят они знание и мудрость обоих старей-
шин.
Годья Винитар слушал, кашу просяную ел и помалкивал. Меня он тоже ка-
шей угостил. Я при годье не решался сыра попробовать.
И сказал наконец годья Винитар, что есть в его книге история про тын.
И продолжал кашу есть и молчать. А сам слушает: что еще Агигульф с Вала-
миром скажут?
Дядя Агигульф решился наконец и попросил годью Винитара историю про
тын еще раз рассказать.
Годья Винитар охотно историю про Нехемью повел. Только не по книге
пел, а на память. Он любит, когда к нему приходят и что-нибудь спрашива-
ют из книги.
Дядя Агигульф и Валамир слушали годью, рот приоткрыв. Так внимательно
слушали, что про пиво позабыли. И Марда иголку опустила, руки сложила -
слушала. Я глядел на них, как они рядком сидят и с годьи глаз не сводят,
и понял вдруг, что имел в виду годья Винитар, когда говорил, будто у Бо-
га Единого не будет ни раба, ни свободного. Ничем сейчас воины Агигульф
с Валамиром с замарашкой Мардой не разнились.
А когда годья историю закончил, они словно проснулись ото сна. Побла-
годарили. Посидели, пиво допили. Поговорили о разном. Марда штопку за-
кончила. Я вторую миску каши выхлебал.
Дядя Агигульф спросил у годьи, трудно ли в книге разбирать песнь.
Годья вздохнул и признался, что науку воинскую куда легче одолеть было.
И опять годья Винитар понял, что дядя Агигульф куда-то клонит. И стал
ждать - что еще его спросят?
Тогда Валамир речь завел о том сражении, где наши готы ревом рогов и
криками воинскими обрушили вражеский тын. (Об этом рассказе винитаровом
тоже все село толковало.) Каков тын тот был? Не был ли хлипким? Как, на
его взгляд, достоин ли враг был тогда у готов, либо же труслив и слабо-
силен?
Годья Винитар отвечал, что крепок был тын и враг был силен.
Валамир спросил тогда - а что, шрам, который у годьи на лбу, был в
том сражении получен?
Годья ухмыльнулся и от ответа ушел. Сказал вместо этого, что хотел бы
видеть Валамира с Агигульфом - коли их так Бог Единый занимает - в хра-
ме, в числе верных. Валамир с Агигульфом тоже ловко увильнули от прямого
ответа и начали с годьей прощаться. Дела у них были срочные в другом
месте.
А у Марды там дела, где дела у Валамира.
И вышли мы от годьи Винитара. Сперва шли молча, а после дядя Агигульф
сказал:
- Правду говорит дедушка Рагнарис. Был Винитар отличный воин и посей-
час воинскую науку хорошо понимает. Обидно, что жреческим делом заняться
решил.
А Валамир сказал, что с одной просяной каши много не навоюешь. Ослаб
духом Винитар, на пустой каше сидя. Мяса воину требуется, желательно сы-
