нею вертелся, такие песни ей пел, такой вид умильный принимал, так глаза
таращил, что впору расплакаться. На все был он умелец. И саги древние
вандальские пел, и ругательствам аланским ее обучал, и воинским ис-
кусством хвалился, скакал по улице на коне и за конем волочился - ванда-
лы издавна с аланами дружбу водят и роднятся с ними, оттого и с конями
лучше нашего ладят. И даже косу Хильдегунде заплел по-особому, по-ван-
дальски, чтобы она потом перед сестрами выхвалялась. И кичилась Хильде-
гунда удачей своей.
Неуступчивость же Рагнариса Велемуд в конце концов военной хитростью
одолел. Было это до чумы, когда жив еще был в селе третий старейшина -
Сейя. К этому Сейе втерся в дружбу хитроумнейший Велемуд и сумел убедить
он Сейю в несомненной полезности своей.
И тогда уступил Рагнарис. Воротился в дом свой и увидел, какие пере-
мены внес вторжением своим вандал. Всюду поспевал Велемуд по хозяйству.
Все блестело и сверкало. Еды наготовлено, котлы намыты, одежды вычищены.
Такой это был хозяйственный и полезный вандал.
Он даже смешить дедушку пытался: на руки встал, ноги задрал и на пле-
тень закинул, как его один скамар научил в бурге ихнем вандальском, но
повалил плетень и потом чинил.
Дедушка Рагнарис с Велемудом долгие беседы повел насчет того, какое
имущество Велемуд выделяет своей жене в подарок и при каких условиях он
этот подарок забирает назад. И какое имущество дает род Рагнариса за
Хильдегундой и при каких условиях Хильдегунда возвращается назад в род
Рагнариса вместе со всем имуществом.
Это были долгие разговоры. Тарасмунд говорит, что дедушка охрип, с
вандалом из-за каждой плошки споря. Однако после этих разговоров уважать
начал дедушка Велемуда. У самого Велемуда хозяйство не беднее нашего
оказалось. Впрочем, Тарасмунд это еще и раньше говорил, только дедушка
не запомнил.
Дядя Агигульф говорит, что помнит, как Велемуд имущество свое палоч-
кой на дворе рисовал, чтобы дедушке понятнее было, где у него, Велемуда,
что лежит и где что стоит. Дедушка Рагнарис хоть и не был ни разу у Ве-
лемуда, все уже знал во дворе велемудовом и даже поучать начал, куда что
лучше переставить. Да и у нас во дворе не просто так вертелся Велемуд, а
все счел и все запомнил, и даже каждую мышь амбарную, кажется, в лицо
знал.
Пир свадебный был преобильнейший. Дед говорил, что нужно такой пир
устроить, чтобы боги облизнулись от зависти. И пусть этот вандал потом у
себя в вандальском селе не рассказывает, что род Рагнариса скудно живет
и пировать не умеет.
Съели целого быка и восемнадцать кур. Пух и перья этих кур Хильдегун-
де в приданое дали, чтобы она мягкое ложе настелила или теплый плащ сде-
лала.
Масла извели четыре кувшина. Хлебов выпекли с полутора мешков муки.
Пива и медовухи много было. Дичи Тарасмунд добыл - оленя: половину оленя
гости съели (вторую половину на зиму накоптили и на стол не выставили).
Дикой птицы было много - уже не помнят, сколько.
Велемуд Хильдегунде наутро после свадьбы дар преподнес: коня в бога-
той упряжи. Хильдегунда верхом плохо ездила, поэтому Велемуд потом сам
на этом коне ездил.
На пиру дедушка Рагнарис, пива безмерно испив, великую шалость учи-
нил. Вооружился, взял свой щит, шлем надел, меч в руку взял, к реке с
воинственным кличем пошел, в реку вошел и утонул, но Велемуд его спас. И
все добро дедушкино тоже спас: щит, шлем и меч. Дедушка потом говорил,
что в реке рати вражеские усмотрел, будто вскипали они яростно в волнах
и на село наше идти войной хотели.
Хродомер же на пиру с Сейей поссорился. Говорили о том, где тын ста-
вить, потому и поссорились.
А Велемуд шумно хвастал, что за одну ночь познал Хильдегунду девять
раз и зачал с ней девятерых сыновей. Хильдегунда же краснела, хихикала,
но не отрицала слов его.
На третий день уехал Велемуд из нашего села с женой своей Хильдегун-
дой, со всеми дарами и подарками, и с конем в богатой упряжи.
Едва только Велемуд уехал, как вновь очерствел сердцем дедушка Рагна-
рис по отношению к вандалу. Стал он опять Велемуда хулить, Хильдегунду
оплакивать, как если бы в рабство ее увели, вандалов всех поносить, вор-
чать и ругаться на Тарасмунда - зачем неразумием своим ввел в семью нашу
столь позорную родню.
Ибо подозрение появилось у дедушки, что этот Велемуд и вовсе не ван-
дал, а скамар. Лучше уж вандалом бы был! И на руках стоять умеет, добрый
люд тешит глупостями всякими. Он дедушке Рагнарису глаза отвел, а вот
теперь, как уехал, так ясно увидел дедушка, кем на самом деле этот Веле-
муд является.
И как только могло такое быть, чтобы у вандалов похода не было? Это
Велемуд нарочно так сказал, чтобы Тарасмунда одурачить. Тарасмунда любой
одурачит. И Теодобада любой одурачит. Он-то, дедушка Рагнарис, так дума-
ет: если и помер Эрзарих вандальский, то не один, а два похода быть
должны, ибо как иначе избыть горе по старому вождю? Да и новый вождь,
буде старый помрет, непременно пошел бы в поход, чтобы себя показать.
Вот как думает дедушка Рагнарис.
Минул год. Ульф в бург поехал - он в поход собирался с Теодобадом. И
нашел тогда Ульфа в бурге один алан, из тех, что приезжают в бург торго-
вать. От Велемуда передал тот алан весть: правнук народился у Рагнариса,
а у Тарасмунда - внук. И назвали его Филимер.
Дедушка по этому поводу одно сказал: Аларих, прежний вождь, не в при-
мер Теодобаду, не позволял аланам по своему бургу шляться и высматри-
вать, где что плохо лежит.
КАК ДЯДЯ АГИГУЛЬФ НАШУ КОЗУ ПРОИГРАЛ
Так заведено, что доблестные, судьбу испытывая, любят играть в кости.
Все воины это любят. Я тоже буду играть с другими воинами в кости, когда
вырасту.
А пока я играю в кости только с Гизульфом. Гизульф часто выигрывает.
Иногда я играю в кости с Ахмой-дурачком, и тогда я выигрываю. Но когда я
выигрываю, Ахма плачет, а Гизела меня ругает. Кости нам с Гизульфом при-
вез из похода дядя Агигульф.
Наш дядя Агигульф очень любит играть в кости. Дядя Агигульф - доб-
лестный воин. Обычно ему везет в игре. Недаром дедушка Рагнарис говорит,
что дядя Агигульф - любимец богов.
Сам дедушка Рагнарис в кости не играет. Он говорит, что седые волосы
не позволяют ему играть. Я не понимаю, как волосы могут мешать в подоб-
ном деле. Но дедушка так говорит.
Отец мой Тарасмунд говорит, что дедушка раньше тоже играл в кости.
Раньше у дедушки был шлем ромейской работы. Отец мой помнит этот шлем.
Дедушка проиграл этот шлем в кости и с тех пор у него больше нет такого
шлема.
А еще раньше дедушка проиграл корову. Дедушка жил тогда со своим от-
цом, тоже Рагнарисом. Тот Рагнарис, отец нашего дедушки, плохо понимал в
воинской доблести, и потому сердился. За то, что дедушка проиграл коро-
ву, прадедушка прогнал от себя дедушку вместе с его женой, Мидьо, нашей
бабушкой. Наш дедушка понимает, что такое воинская доблесть, и поэтому
ушел.
До того, как прадедушка прогнал дедушку, дедушка жил у него в доме, в
другом селе. Том, где сейчас живет святой Гупта. Я очень жалею, что мы
не живем сейчас в том селе и нам нужно ждать, когда Гупта придет.
Дедушка Рагнарис повторяет, что из всех его детей (кто в живых остал-
ся, потому что не все дети Рагнариса и Мидьо живы до сих пор) дядя Аги-
гульф - настоящий сын его души, ибо дядя Агигульф унаследовал все доб-
лести дедушки Рагнариса.
Правда, мир сейчас измельчал и стал не таким, как прежде, потому и
доблести дяди Агигульфа, хоть и сравнимы с доблестями дедушки Рагнариса,
но все же и они умалились. Так дедушка говорит.
Дядя Агигульф, например, часто играет в кости. Дяде Агигульфу обычно
везет в игре. Недавно дяде Агигульфу не повезло в игре.
Зазвал его к себе Аргасп, посулив добрую медовуху. Наш дядя Агигульф
и пошел.
Собрались Аргасп, Одвульф, Валамир и наш дядя Агигульф. Агигульф же,
отец Фрумо, не пришел, хотя родич его, Аргасп, и зазывал его к себе. Ра-
зумен Агигульф, отец Фрумо. Но и доблести зато в нем немного.
Поначалу пировали герои. Потом в воинских умениях состязались и пов-
редили аргаспову собаку. Целить собаку пытались. Потом, от трудов уто-
мившись и жаждой мучимые, снова пировать сели. От пира незаметно к игре
перешли.
Наш дядя Агигульф в себя пришел оттого, что холодно ему. Хвать! Руба-
хи любимой с блестящими бляшками на нем нет, штаны сняты, ноги босы на
земляном полу мерзнут. В бороде солома и мелкие косточки (птицу ели).
Вокруг чресел тряпица обвита, а остальная одежда вся снята.
Прояснилось в голове у него и вспомнилось: все проиграл коварному Ар-
гаспу.
Тут и остальные герои пробудились от хмельного сна. Аргасп и говорит
нашему дяде Агигульфу, что не только одежду проиграл он, но и козу. Де-
душка Рагнарис этой козой дорожил, потому что козьим молоком целил мно-
гие свои печали.
И собаку Аргаспу повредил дядя Агигульф. Собаку, так сказал Аргасп, я
тебе прощу, потому как тут все повеселились, а козу мне приведи.
Дядя Агигульф пытался говорить ему, что не припоминает, чтобы на козу
дедушкину играл. Но остальные сотрапезники клялись - Вотаном, хранителем
клятв (а Одвульф клялся Богом Единым), что истинно так все и было - про-
играл Агигульф козу.
Пуще прежнего опечалился дядя Агигульф. Домой идти не захотел. Вспом-
нилась ему расправа, что учинил прадедушка над дедушкой Рагнарисом. Тяж-
ким камнем легло воспоминание это на душу агигульфову.
Подался к Валамиру, другу своему, родичу нашему. К Валамиру задворка-
ми пробирался, чтобы дед его ненароком не приметил. Там вдвоем уже гово-
рили между собой: куда дальше идти дяде Агигульфу, когда его из дома вы-
гонят. Прикидывали, в чью дружину лучше податься - к Теодобаду ли нашему
или к Лиутару вандальскому, сыну Эрзариха.
Однако в бурге от деда все равно не спастись. Да и Теодобад от дедуш-
ки Рагнариса не защита. К вандалам же идти не хотелось.
Так сидел, кручинясь, в доме валамировом дядя Агигульф, на голых пле-
чах овчина, что Валамир ссудил по добросердечию, и горе свое водой запи-
вал.
А дядька валамиров ворчал и поучал хозяина своего, чтобы не вздумал и
он так поступать, как друг его Агигульф. Валамир же по лютости своей
Агигульфу дядьку-раба убить не давал, хотя и просил о том слезно дядя
Агигульф.
И тут нежданно открылась дверь плетеная, и ступил в камору, бряцая
железом, Рагнарис - и с ним, плечом к плечу, Арбр-вутья, в шрамах по го-
лому телу, с мечом-скрамасаксом (глядеть страшно!), и Аларих, теодобадов
отец, в полном вооружении, а сам седой, как лунь. Пылью и полынью пахну-
ло от них, как на курганах пахнет.
Воздел Рагнарис руку с мечом к потолку, потряс трижды щитом и прокри-
чал страшным голосом:
- Козу не отдадим!
С тем и пропало все; обеспамятовал дядя Агигульф, а очнулся уже дома,
битый смертным боем.
Об этом нам с братом Гизульфом дядя Агигульф сам рассказывал, на ложе
простертый. Мы же с братом исполнились зависти к дяде Агигульфу, ибо да-
но ему было видеть Арбра и Алариха, а нам не дано.
Когда я вырасту, обязательно буду играть в кости.
Как там с Аргаспом насчет козы сладилось - про то нам с братом ничего
не ведомо. С Аргаспом дедушка разговаривал.
Дядя Агигульф, когда мы его спросили, отвечать не стал. Сказал
только, что ежели мы с братом про это дело начнем других расспрашивать,
то он нас размечет конями. И еще наказал ничему, что Аргасп говорить про
него станет, не верить.
И схватил нас дядя Агигульф за волосы и перед богами дедовыми заста-
вил клясться Богом нашим Единым, что сделаем, как он велит.
Дело это с проигрышем так удачно обернулось для дяди Агигульфа пото-
му, что он - любимец богов.
Другой наш дядя, Ульф, не столь удачлив. Боги Ульфа не жалуют. Так
говорит дедушка.
Три года тому назад думал Ульф, что бросает кости, а на самом деле
бросал себя и семью свою к тяжкой доле.
