рерывно ярился. Дедушка говорит, что рабов держать себе дороже.
Тиви, наложница Аргаспова, всем пива принесла, а Снага гостей тешил
рассказами о том, как пострадал он за верность хозяину своему. Снага все
в лицах представлял и был попеременно то самим собой, Снагой, то Двалой,
то Аргаспом. Он показывал, как пошел по делам и вот присел на корточки.
А после вскочил, надулся, страшное лицо сделал - и вот он уже не Снага,
а Двала ужасный. И напал он из засады на ничего не подозревающего Снагу
и начал его бить, мешком опутав. И Скадус рядом стоял и подзуживал и ку-
лаками бил Снагу, и ногами его пинал.
После же, страдая, остался лежать Снага. Тут Снага, который все это
нам показывал, пал на спину и в воздухе замотал ногами, стеная прежалоб-
но.
Все, кто смотрел, захохотали. И Тиви подозвав, велел Аргасп Снаге пи-
ва поднести за усердие. Снага, отдуваясь, стал пиво пить.
Тут во двор к Аргаспу с ревом вбежал гизарнов раб Мока. Этот Мока
ростом велик, волосом кудряв, бородою обилен, лицом пригож. Но тут уж
пригожесть мокину кто-то страшно нарушил. Из разбитого носа на бороду
кудрявую кровь стекала. И губа разбита была. И закричал Мока, что рабы
хродомеровы решили всех прочих в селе застращать. Шел он, Мока, по селу,
а навстречу ему Двала со Скадусом шли. И заступили они Моке дорогу. А
после ни с того ни с сего в лицо ударил его Двала. И показал Мока зуб
выбитый: увечье ему нанесли.
Тут освирепел Гизарна и стал к мести взывать. Дорого заплатит за этот
зуб Хродомер!
Гизульф мне сказал (я не знал этого), что заступить дорогу, да еще
зуб выбить - за это Гизарна может плату у Хродомера потребовать, ибо
ущерб ему нанесли.
Стали все воины кричать и гневаться. Моке тоже пива поднесли, чтобы
утешился. А Снага на руках полкруга прошел и вдруг клич испустил ге-
рульский, с каким герулы в бой бросаются. От этого клича все воины нас-
торожились, ибо не раз с герулами бились, и рассвирепели пуще прежнего.
И еще пива потребовали.
Гизарна на другой день угрозу свою исполнил и явился к Хродомеру пла-
ты за ущерб требовать. Хродомер же стал кричать на Гизарну, что, видать,
в кости проигрался Гизарна, а платить долги нечем! Вот и посылает он,
Гизарна, рабов своих на дорогу, чтобы те рабы нарочно зубами о кулаки
его, хродмеровых, рабов стукались и зубы таким образом себе выбивали. И
через то хозяин их может плату потребовать и долги свои заплатить. Не
помощник Хродомер Гизарне в делах подобных. И пусть Гизарна прочь ступа-
ет.
И дочь Хродомерова Брустьо, которую Хродомер когда-то хотел за Гизар-
ну выдать, тоже на Гизарну кричала. Очень она на Гизарну зла за то, что
не взял ее в жены.
В сумерках Мока подговорил Снагу, и они вдвоем подстерегли Двалу и
намяли ему бока. Двала несколько дней отлеживался на сеновале, а в селе
не показывался, так сильно его побили Снага с Мокой.
Тут уж нешуточной войной запахло.
Дедушка Рагнарис пошел к Хродомеру и сказал, что от Двалы избавиться
надо, ибо он все село мутит. Дядя Агигульф вызвался казнить Двалу, а
после найти того алана, который Двалу Хродомеру подарил и зарубить. Но
Хродомер отказался.
Мы с Гизульфом жадно ждали, когда у рабов настоящая война начнется.
Гизульф хотел на Двалу ставить, а я на Снагу. Двала сильный, но Снага
хитрый. Гизульф горячился и хотел на Двалу свой нож поставить, а я очень
хотел заполучить нож Гизульфа. И потому подзуживал Гизульфа, брата мое-
го.
Но тут случилось сразу несколько событий, и война так и затухла, не
разгоревшись.
КРИВАЯ ФРУМО
Люди говорят, что Фрумо, дочь Агигульфа (но не нашего дяди Агигульфа,
а другого, чей дом с нашим соседний) вряд ли найдет себе мужа. Фрумо од-
ноглазая, как наш Ульф. Только Ульфу глаз герулы выбили в бою, а у Фрумо
на одном глазу бельмо.
В тот день, когда Снага дал в ухо Двале, у Агигульфа-соседа другая
беда открылась. Вечером, на дочку свою любуясь (а она стояла так, что
солнце ее озаряло), заприметил вдруг Агигульф, что вроде как живот у
Фрумо вздут. Подозвал он к себе дочку свою придурковатую - ибо после чу-
мы повредилась Фрумо в рассудке, правда, несильно - и ласково ее по жи-
воту огладил. Подумал, что с еды вспучило. И успокоился.
Однако в тот день, когда Двала выбил зуб Моке, беспокойство вновь ов-
ладело Агигульфом-соседом. Ибо продолжала Фрумо пребывать вспученной.
Тогда очень осторожно начал выспрашвать Фрумо Агигульф-сосед о тех
вещах, о которых должна знать женщина. И по ответам дочери своей заклю-
чил, что она брюхата.
Света белого не взвидел от позора Агигульф. Однако, чтобы не спугнуть
дочку, продолжал расспрашивать ее тишком да лаской. С кем, мол, разгова-
ривала. Не пугал ли ее кто. Не брал ли вот так (и показал, как).
Фрумо сперва не понимала, о чем отец говорит, а после поведала, что
случилось как-то раз в сумерках - больно ей сделали. А потом отпустили.
Но это еще зимой было. Она уж позабыть успела, сейчас вот только вспом-
нилось. И было то на берегу реки, добавила Фрумо.
Агигульф, отец Фрумо, недолго раздумывая, обвинил в бесчестии дочери
своей нашего дядю Агигульфа. Сам, мол, на все село свое буйство нахвали-
вал и говорил, что лютый до того, чтоб девкам подолы задирать.
И говорил все это тот Агигульф, придя в наш дом.
Наш же дядя Агигульф все сказанное отрицал. Поначалу терпел обвинения
из уважения к обычаю гостеприимства, лишь лицом ужасно темнел, но потом
Агигульфа-соседа вышвырнул. И убить грозил.
Агигульф, отец Фрумо, бежит домой, хватает меч, щит, шлем и в таком
виде возвращается в наш двор и вызывает дядю Агигульфа на смертный бой.
Дядя Агигульф хватает топор и выходит ему навстречу.
Так стоят два Агигульфа, оба овеяны доблестью, равные друг другу си-
лой. Наш дядя Агигульф славен битвами с племенем герулов, а Агигульф-со-
сед - с племенем гепидов. Агигульф-сосед ходил на гепидов не с Теодоба-
дом, нашим вождем, а с Лиутаром, сыном Эрзариха. Наш дядя Агигульф лета-
ми моложе и телом сильнее, а Агигульф-сосед опытом воинским крепок.
Быть бы тут славной сече между двумя Агигульфами. Мы с братом Ги-
зульфом выскочили поглядеть, Ахма-дурачок тоже вылез, рот раскрыл от лю-
бопытства, изо рта слюна течет.
Нам с братом Гизульфом не терпелось увидеть, как наш дядя Агигульф
убьет Агигульфа-соседа.
Вот-вот начаться битве, как из дома выходит дедушка Рагнарис. И ра-
зогнал дедушка Рагнарис двух могучих героев, как щенков, не допустив
кровопролития у себя на подворье. И предложил он Агигульфу-соседу решить
дело о бесчестии дочери его Фрумо на сельском тинге.
Агигульф-сосед нехотя прочь пошел. Наш дядя Агигульф ему вслед обид-
ные слова кричал, а мы с Гизульфом хохотали.
ПРИЕЗД ВЕЛЕМУДА
И решено было тинг собрать, когда луна полной станет.
За день до тинга мы с братом моим Гизульфом стояли возле наших ворот
и говорили про бесчестие Фрумо. Ибо не верилось нам, чтобы дядя Агигульф
в том виновен оказался.
Тут на улице показался всадник. Он со стороны храма Бога Единого
ехал. Гизульф разговор оборвал и всматриваться начал. Я тоже стал гля-
деть на этого всадника. За всадником еще одна лошадь шла в поводу. Она
была навьючена выше ушей разной кладью.
Всадник был нам незнаком.
Он остановился возле нас. Перед ним в седле малец сидел лет семи. Ма-
лец кривлялся и показывал нам язык.
Всадник тот спросил:
- Дома ли Рагнарис?
Мы отвечали, что дедушка дома.
Тогда тот всадник назвал нас по именам, улыбнулся, с коня сошел и к
нам на двор направился.
Нас удивило, что он нас знает, а мы его нет. И следом пошли, погля-
деть - что будет.
Посреди двора на колоде дедушка Рагнарис сидел, погруженный в раз-
думья о предстоящем тинге. Это нам так дедушка сказал, когда выгнал нас
с Гизульфом за ворота, чтобы думать ему не мешали видом своим.
Завидев пришлеца, дед сперва вглядывался в его лицо, щурясь, после
побагровел, на колоде подскочил и палкой затряс, в того человека целя. И
заревел страшным голосом:
- Явился, вандальское отродье!
И как понес на этого человека! Мол, Хильдегунду, жену свою, уморил,
поди! Мол, все соки из нее, такой прекрасной, высосал! За новой женой,
небось, явился? Теперь Сванхильду уморить надумал? Или Галесвинту? Ишь,
какой быстрый! Думает старого Рагнариса провести? Не выйдет! И ван-
дальскому лукавству предел есть!
Тут поняли мы, что это Велемуд, сын Вильзиса, к нам пожаловал. А ма-
лец противный - сын его Филимер, наш племянник.
Пока дедушка Рагнарис на Велемуда дохлых лисиц вешал и смертью ему
грозил, Велемуд стоял, широко улыбаясь и радостью сочась. Он потом гово-
рил нам, что его отец, Вильзис, куда круче нашего дедушки Рагнариса. И
потому рагнарисовы крики для него, Велемуда, - сладкоголосое пенье жаво-
ронка.
Когда пришел Тарасмунд и увидел Велемуда, они обнялись, как давние
друзья. Я видел, что Тарасмунд очень рад Велемуду.
Велемуд, гордясь, показал Тарасмунду сына своего, Филимера. Увидев
внука, расцвел Тарасмунд, отец наш. Схватил он противного Филимера и к
себе прижал. Филимер болтал ногами и лягал Тарасмунда. А Тарасмунд сме-
ялся и подбрасывал Филимера в воздух. Когда Филимер заревел во весь го-
лос, Велемуд его подхватил и пустил бегать по двору. Сказал - пусть ос-
воится.
Мне совсем не хотелось, чтобы этот вандаленыш Филимер тут осваивался.
И дедушке Рагнарису этого тоже не хотелось.
Велемуд сказал, что хорошие вести нам привез. И стал рассказывать.
Сперва сказал, что еще одно прибавление в семье его будет - Хильдегунда
хочет его новым ребенком обрадовать. И снова они с Тарасмундом смеялись
и друг друга по плечу хлопали. А дедушка Рагнарис надулся. И сделал вид,
что дремота его одолевает от таких скучных разговоров. Вандальский выво-
док - эка!..
И тут Велемуд про Ульфа речь завел. Сказал, что Ульф о себе сообщает.
Тут дедушка Рагнарис разом дремать перестал, дуться забыл, повернулся
всем туловищем к Велемуду и закричал:
- Мало ли, что Ульф о себе сообщает! Может ничего не сообщать! Тут до
Ульфа никому дела нет! Ульф с нами расплевался, вот пусть и проваливает!
Куда хочет, пусть проваливает! Пусть хоть под землю провалится! А кста-
ти, куда он провалился?
Велемуд подождал, пока дед отбушует. Отвечал, что Ульф с женой и сы-
ном своим к ним в вандальское село пришел и в доме его, Велемуда, кров
обрел. А Вильзис - он как отец им обоим, и Велемуду, и Ульфу, родичу
его. И доволен и счастлив Ульф родством таким.
Дед выслушал все это очень внимательно, ни слова не пропуская, а пос-
ле завопил, что, видать, полюбилось Ульфу в рабстве жить. Едва от теодо-
бадовой власти избавился единственно заступничеством брата своего Тарас-
мунда, как тотчас же на чужбину подался и предался вандалам лукавым. И
поделом ему, Ульфу!
Велемуд сказал, что просил его Ульф, когда будет он, Велемуд, в селе
его родном, все высмотреть, вызнать доподлинно, запомнить, а после Ульфу
передать. Как растут племянники его, хотел знать Ульф. Какие подвиги
брат его меньшой, Агигульф, совершить успел, покуда разлука длится. Здо-
ров ли отец его любимый, Рагнарис, сын Рагнариса. Все это хочет знать
Ульф.
Дедушка Рагнарис таким красным стал, что я испугался, не загорелась
бы под ним колода. Так рассердился он на Ульфа.
И еще сказал Велемуд, что Ульф через доблесть свою большим человеком
стал при Лиутаре, сыне Эрзариха, вожде вандальском. Две дюжины конных
воинов ходят под Ульфом, сыном Рагнариса. От жатвы до пахоты бьется Ульф
с неведомыми племенами далеко на полдень от бурга вандальского. И вели-
кую славу себе стяжал. И великую любовь могучего и свирепого Лиутара,
сына Эрзариха.
Но дедушка про подвиги Ульфа и слушать не захотел.
Мол, какое ему дело, каких скамаров непутевый сын его Ульф по ван-
дальской глуши гоняет?
Тарасмунд с Велемудом к Аргаспу отправились. Аргасп - ближайший друг
