пришли, Айно и Твизо, под столом сидели, кости грызли.
Валамир у кабана загодя его кабаньи стати срезал, сидел за столом,
собак ими дразнил, потешался. Собаки же зубами лязгали и морды умильные
строили. Все очень смеялись. Больше всех - Аргасп и Гизарна. Потом бо-
роться затеяли, собаки рядом вертелись, борцов за ноги ухватить норови-
ли.
Валамир же борцов подзуживал: дескать, берегите стати свои мужские от
собак, ибо Айно и Твизо до статей этих весьма охочи.
Дядя Агигульф хохотал и все кричал Оду, допытывался: сам-то пастух
как с этими суками управляется?
Дулся за это Од; чуть праздник не испортил.
Аргасп между тем изловчился и Гизарну об пол в пылу борьбы бросил;
прямо в Айно и попал. Веселье еще пуще разгулялось.
Тут Од встал и дяде Агигульфу предложил бороться. Очень обиделся он
за своих собак.
Валамир же, хоть и пьян был, предложил идти во двор бороться, на све-
жем воздухе.
Дядя Агигульф сказал:
- Пусть сначала Гизульф с Одом борется; мне, мужу зрелому, зазорно
бороться со столь молодым противником.
Од Гизульфа победил и синяк ему под глазом поставил и нос разбил.
Тогда дядя Агигульф за родича вступился, заревел страшно, набросился
на Ода и поборол его.
Тут Валамир изрядную шутку придумал - стати кабаньи к себе пониже жи-
вота привязал, на четвереньки стал и, хрюкая, по двору ходить начал.
Другие же, преисполнившись зависти к остроумию и находчивости Валами-
ра, подражать ему начали, и скоро все богатыри уже ходили по двору зве-
рообразно и громко хрюкали.
Валамир вепрем ходил, прочие - выводком кабаньим; последним по мало-
летству своему Гизульф ходил.
Только Од с ними не ходил - псиц удерживал, поскольку Айно и Твизо
бесились в бессильной ярости.
И злился Од, что не участвовать ему в столь знатной потехе.
Заметил это Валамир, хоть и пьян был, и как учтивый хозяин муди Оду
отдал - веселись, Од!
Теперь Од кабаном стал, а дядя Агигульф охотником. И чуть не убил
Од-кабан Агигульфа. И опять Гизульф дядю Агигульфа спас, сверху прыгнул
на Ода-кабана. Собаки же, Айно и Твизо, Гизульфа не тронули, потому что
Гизульф заговоренный - его никогда собаки не трогают.
Тут утомились удальцы и снова пошли в дом бражничать. Там и решено
было Гизульфа к девке свести. Гизульф не хотел к девке идти, но дядя
Агигульф настоял, сказав:
- Не бойся, я с тобой буду.
Валамир, еще большую потеху предвкушая, сам предложил для Гизульфа
свою Марду, девку-замарашку.
Удальцы-холостяки ржали, как кони. Даже мрачный Од смеялся.
Привели Марду. Сонная была, в волосах солома, глаза на свет щурит.
Валамир ее с сеновала вытащил - спала она там.
Валамир ее в спину подтолкнул к Гизульфу. И икнул Валамир, и сказал
Валамир Марде-замарашке:
- С ним пойдешь.
Марда же спросонок не поняла, о чем речь. Переспрашивает:
- Чего?
Дядя Агигульф, пошатнувшись, Валамира оттеснил и сказал:
- Я объясню.
Все еще пуще хохочут, Марда озирается, Гизульф красный стоит.
Тут дядя Агигульф, видя смятение родича своего, взял за руки Марду и
Гизульфа и повлек за собой, сказав:
- Идемте, покажу, что делать надо.
И скрылись все втроем на сеновале. А что там произошло, никому не ве-
домо. И никто из троих про то не рассказывал, но, по виду судя, никто в
обиде не остался.
"ПЬЮ-КРОВЬ" - МЕТАТЕЛЬНЫЙ ТОПОРИК ДЯДИ АГИГУЛЬФА
Наш дядя Агигульф - великий воин. Ульф еще более великий воин. Но,
покуда Ульф живет в рабстве, а с нами не живет, самый великий в селе во-
ин - наш дядя Агигульф. К тому же он любимец богов. Так говорит дедушка
Рагнарис.
Дядя Агигульф умеет биться многими видами оружия. Он может сражаться
мечом, секирой, а еще у него есть метательный топорик. Сделать такой то-
порик научил дядю Агигульфа его брат Ульф.
Нет такого оружия, каким не умел бы биться Ульф. Говорят, с тех пор,
как Ульф глаза лишился, он отменным лучником стал. Вроде бы какой-то
алан его из лука стрелять учил в бурге. Только Ульф с нами не живет, так
что и говорить об этом без толку.
К тому же Ульф - вовсе не любимец богов. Дедушка Рагнарис говорит:
"Одно дело доблесть, другое - удача". А вот удачи-то и нет у Ульфа.
Мать моя Гизела говорит, что удача у людей от ангела-хранителя. Мы с
братом моим Гизульфом так думаем: у дяди Агигульфа самый сильный ангел
был, он побил ангелов других детей Рагнариса и всю удачу себе захапал.
Оттого и дядя Агигульф такой счастливец.
Только сам дядя Агигульф в ангелов не верит. Он верит в Вотана, Дон-
нара и Бальдра, которые у дедушки стоят. Я говорил об этом с нашей ма-
терью Гизелой, но она отвечала, что ум весь Ульфу достался, а удача вся
Агигульфу пошла.
- А что отцу нашему, Тарасмунду? - спросил я, потому что отец наш
старший из трех братьев.
- Тарасмунду доброта да терпение достались, - так отвечала мать наша
Гизела.
- А дедушке Рагнарису? - спросил мой брат Гизульф. Ему тоже любопытно
стало.
Об этом мать не захотела с нами говорить.
Дедушка Рагнарис молится своим деревянным богам и часто спорит с на-
шим отцом, который молится Богу Единому, а мать наша Гизела сердится за
то на дедушку.
Наш дедушка Рагнарис очень храбрый. Он часто спорит со своими богами
и даже ругается с ними, я слышал. Тарасмунд никогда не ругается с Богом
Единым. Я думаю, это потому, что ему достались доброта и терпение.
Хватало у него терпения и на нашего дядю Агигульфа, когда Тарасмунд
был еще молодым воином, а дядя Агигульф был таким, как я теперь. Ходил
тогда Агигульф за старшим братом, как привязанный, в рот засматривал. И
не прогонял его от себя Тарасмунд.
Первые уроки мастерства ратного дядя Агигульф от Тарасмунда перенял.
Дедушка наш - боец хороший, но учить не умеет - все убить норовит.
Отец наш Тарасмунд вспоминает, как дедушка учил дядю Агигульфа умению
воинскому и как боялся дядя Агигульф учения этого - убегал и прятался. И
драл его Рагнарис за это нещадно, трусом именуя.
Тарасмунд же никогда не забывался, когда с братом меньшим бился, а
потому и не боялся его дядя Агигульф.
Настал день, когда дедушка Рагнарис повелел Тарасмунду жениться и за-
водить семью, чтобы продолжить наш род, и жену к нему привел - нашу мать
Гизелу. За Гизелой давали хорошее приданое: корову, четыре гривны сереб-
ряные, пять одежд хорошего беленого холста, стан ткацкий (ибо искусница
ткать Гизела) и сундук тяжелого дерева. Большой сундук, на нем спать
можно. Родом же Гизела из бурга, родня Алариха и нашего военного вождя
Теодобада, только не ближняя.
Дедушка Рагнарис в те времена часто в бурге бывал, ибо водил дружбу с
Аларихом, тогдашним военным вождем. Оттого и у Теодобада, нынешнего вож-
дя, к дедушке Рагнарису такое почтение, почти сыновнее.
Гизела всем в семействе Рагнариса глянулась и все ее полюбили, кроме
дяди Агигульфа. Да и впоследствии между дядей Агигульфом и матерью нашей
приязни не было.
Тогда же Агигульф увидел, что брат его старший Тарасмунд бросил его
ради того, чтобы девчонкой заняться. А это, по мнению Агигульфа, было
настоящим предательством. И оттого невзлюбил дядя Агигульф нашу мать Ги-
зелу. Сильно невзлюбил. И от Тарасмунда отошел душой, а к Ульфу, средне-
му брату, приблизился.
Ульф в семействе всегда особняком держался. Самый нелюбимый из сыно-
вей Рагнариса. От ума мало счастья, я так думаю. Дружбу же Ульф с Аргас-
пом водил. Дедушка Рагнарис этого Аргаспа совершенно бесполезным челове-
ком считал и мнения своего не таил - напротив, высказывал громогласно.
Ульф с Аргаспом сызмальства дружен был. Странной всем была эта друж-
ба, ибо трудно сыскать более непохожих людей: Аргасп веселый всегда,
Ульф угрюмый. Аргасп приключения находил и друга в них втягивал; выпуты-
ваться же худо-бедно Ульфу приходилось. И сам выпутывался, и Аргаспа вы-
путывал.
Когда же Тарасмунд взял жену, к Ульфу с Аргаспом еще и Агигульф при-
бился. И не прогнали его, ибо никому Агигульф был тогда не нужен, даже
дедушке Рагнарису. Тогда Гизела первого ребенка своего родила, его Ахма
прозывают.
Пока дедушка Рагнарис над первым внуком новорожденным слюнями умиле-
ния бороду увлажнял, Ульф с Аргаспом дядю Агигульфа в бург с собой взя-
ли. Когда сравнялось Агигульфу четырнадцать зим, в мужской избе, что
близ капища, в воины был посвящен Хродомером, старейшиной нашим, да жре-
цом Вотана. Тем же летом в поход с Ульфом ушел Агигульф.
Это уже потом дядя Агигульф понял, что там, где Ульф, - в тех походах
ни славы, ни богатства добыть себе невозможно. Ульф одно хорошо умеет:
добывать приключения себе на голову, в переделки, беды да неприятности
попадать и нести ущерб и урон.
Правда, никогда не предаст друга Ульф, никогда в беде не бросит. Зато
все остальное, точно сговорившись, и предает, и в беде бросает: реки
разливаются, камни осыпаются, лошади ржут не вовремя, когда в засаде
стоишь. Будто особым нюхом чует Ульф заранее, когда походу неудачным
быть, и идет в этот поход.
В тот раз, когда дядя Агигульф с ним впервые пошел, пожалуй что и
обошлось без серьезной беды. Теодобад был тогда еще молодой, задору было
много, а опыта мало. За опытом, считай, и пошли в поход тот.
Прогулялись они по землям герульским. Пощипали герулов. Доблести про-
явили много, только толку с этого почти не было. В том году у герулов
недород случился. У нас тоже недород был, от недорода и на герулов пошли
- думали, в стороне от нас герулы живут, может, у них что-нибудь уроди-
лось и можно отнять. Герулы же сами были голодны и свирепы.
В стычках с герулами Ульф несколько раз дядю Агигульфа от верной
смерти спасал. Безмолвно обучал его. Эта-то учеба, говорил нам потом дя-
дя Агигульф, сильнее всего в память ему и запала. Хотя у дяди Агигульфа
сомнение насчет Ульфа есть. Думает он, Ульф больше потому его спасал,
что дедушкиного гнева опасался.
Сам Ульф из того похода невредимым вышел, чего обычно с Ульфом не
случается. Видимо, потому, что рядом Агигульф был, от беды его оборонял
своей удачей. Так дядя Агигульф считает.
В том походе дядя Агигульф два подвига совершил. Во-первых, он посеял
свое семя в племени герульском, что особенно отмечал в рассказах. Впер-
вые тогда посеял свое семя дядя Агигульф, потому и запомнилось ему это.
После он много семени посеял. Но тот посев с особенным чувством вспо-
минает. А всходов так и не видел. Может, и не было всходов. Только об
этом я дяде Агигульфу никогда не говорю.
Та герулка, говорит дядя Агигульф, не рабыня была, а свободная.
Другой подвиг в том заключался, что в походе завладел дядя Агигульф
добычей - мечом узким и длинным. Ульф сказал, что меч этот спатой назы-
вается - ромейской работы меч, из-за Данубия. Таким мечом с лошади ра-
зить хорошо.
Когда в бург приехали, дядя Агигульф хвалиться спатой стал. Нравилось
ему, что другие завидуют. На спор хотел жердину спатой перерубить, но
ударил неумело, и сломалась спата.
Все, кто смотрел, как дядя Агигульф хвастает, посмеялись и ушли, од-
ного его бросили со спатой сломанной. А дядя Агигульф, хоть и взрослым
уже стал, в походе побывал, семя свое посеял, смерть близко видел - зап-
лакал, точно маленький. Так его Ульф и нашел.
И сказал Ульф, что спата Агигульфу все равно не годилась. Лучше бы
сделать из стали этой что-нибудь более подходящее.
Дядя Агигульф захотел кинжал большой сделать из обломков спаты. Благо
в бурге кузнецов хватает. Ульф же спросил, чем платить он кузнецу будет.
Ибо добычи из похода они не принесли, а недород был большой. И не знал
дядя Агигульф, чем платить.
Тогда и дал ему Ульф добрый совет. Не к здешним кузнецам идти, а к
нашему сельскому кузнецу Визимару. Визимар, мол, не хуже сделает. За ра-
боту же трудом сельским с Визимаром можно расплатиться. Кузнецу все рав-
но в огороде копаться недосуг, зарос у него огород бурьяном в человечес-
