отогнали его. Ибо умудренные мужи собрались на дворе у Валии и тотчас же
поняли они, что великое святотатство едва было не учинил Валия, обеспа-
мятев от своей потери. Ибо всем теперь видно было, что Вотан коснулся
Арбра и ниспослал ему священные дары. А потому убив Арбра, выказал бы
Валия непочтение к Вотану и дарам его. И покарает за то Вотан все село,
ибо велик Вотан и не покарать ему одного только Валию - мелок Валия для
гнева вотанова. Так рассудили сельчане и потому все, разом подавшись
вперед, рогатинами отогнали Валию и сынов его от Арбра.
К тому времени Арбр биться о землю перестал и теперь сморил его глу-
бокий сон. И взял Бракила Арбра на руки и в дом свой понес, и все расс-
тупались. Великой силы был тот муж Бракила, ибо Арбр в те годы весил уже
немало.
Валия муж был честный, ибо на следующий день Бракила вергельд ему за
пса предлагал, однако же отказался Валия, волю Вотана чтя. Оттого и по-
чет обоим, оттого и старейшины они ныне в том селе, что древние законы
знают и блюдут.
На следующий день внезапно жрец из капища пожаловал. Редко капище по-
кидал, но тут явился. И взяв Арбра за руку, увел его за собой. Арбр, ни
слова не говоря, послушно пошел со жрецом. И шкура медвежья была на нем.
С той поры Арбр почти неотлучно при капище жил, либо по лесам бродил,
но никто из сельских его не видел. Однако с некоторых пор стал примечать
Рагнарис, когда в лесу бывал на охоте, либо по иной надобности, что буд-
то бы кто-то следит за ним издалека. Недобро следит, хотя пока что близ-
ко не подходил и даже не показывался. И не один Рагнарис - другие
сельчане о том же говорили. Но Рагнарис говорил об этом чаще. И догады-
вался Рагнарис, кто бы это мог быть.
Когда же подоспела пора юношей в воины посвящать, Арбра в мужской из-
бе не было с ними. Жрец же сказал, что Арбр отдельно ото всех посвящение
получит и что испытывать так его будут, что прочим молодым воинам - Хро-
домеру, Рагнарису и другим - выдержать не дано.
Вскоре после посвящения жрец вновь в селе появился и Арбра за руку
привел - как уводил. Хоть и стужа была, шел Арбр за жрецом в одной на-
бедренной повязке. И видно было, что тело его все сплошь страшными шра-
мами покрыто, однако это не тяготило Арбра. Когда жрец уходить собрался,
Арбр дернулся было к жрецу, обернувшись на него тревожно; жрец же сделал
ему успокаивающий жест и к дому идти велел. Тогда Арбр, постояв немного
в неподвижности, к отцу своему Бракиле пошел.
Два дня жил он у отца своего, Бракилы, и все это время в доме сидел,
в пламя очага глядя. Те, кто видел его в те дни в доме Бракилы, говорили
потом, что глаза у Арбра совсем звериные стали. И тоска в них засела.
Когда Бракила Арбра в бург, к Алариху в дружину увез, по селу слух
пошел об испытании, какое уготовано было жрецами Арбру. При Бракиле об
этом говорить боялись, а тут, как уехал Бракила, открыто толковали. У
герулов, что недалеко от бурга в те годы сидели, воин был один лютости и
силы неимоверной; имя же этому воину было Оггар. И неисчислимые бедствия
причинял народу нашему этот Оггар. Когда Арбр в силу вошел, последнее
испытание ему было. И не от жрецов, от самого Вотана исходило. Ибо когда
впал Арбр в священный экстаз и оземь грянулся затылком, как и прежде бы-
вало, явился Арбру Вотан и потребовал себе в жертву этого Оггара. И не
один только Арбр Вотана видел; жрецы, что поблизости были, тоже разгля-
дели, что Вотан приходил. Ибо происходило явление Вотана не в том капи-
ще, что ныне разрушено и где жрец был один, а в том большом капище, ко-
торое общее у нас с гепидами и где Гизарна недавно такой позор на нас
навлек. И жив был тогда Нута - был тогда младшим жрецом и только в силу
входил. И Нута тоже Вотана видел. После этого и умножилась сила Нуты,
ибо уходя, задел его Вотан краем своего плаща. И в ужасе на землю пал
Нута, ибо непомерным показалось ему требование Вотана. Виданое ли дело,
чтобы юнец такого лютого и могучего воина, каким был этот Оггар, голыми
руками одолел и в капище живьем доставил из краев герульских.
Однако Арбр, едва очнувшись от своего сна, поднялся счастливый и тот-
час же ушел Оггара добывать.
Долго не было о нем ни слуху ни духу. Полная луна умерла и снова ро-
дилась, как явился в капище Арбр и связанного Оггара на плечах принес.
Сбросил его на землю к ногам жреца и сказал одно только: что братья ему
помогали в память о матери их. Жрец удивился, ибо знал, что не было у
Арбра никаких братьев; однако потом по ранам на теле Оггара понял, что
то были медведи.
Своей рукой принес Арбр Оггара в жертву. И радовался Вотан. И отдели-
ли голову Оггара от тела и по селам готским носили и показывали. И радо-
вался наш народ, духом воспрял и много подвигов богатырских оттого со-
вершено было против герульского племени.
Говорили, что когда Арбр Оггара в жертву приносил, смеялись оба - и
Арбр, и Оггар. И Оггар помогал Арбру в жертву себя принести. И сила Ог-
гара к Арбру перешла после того.
Тут старейшина Хродомер поглядел на нас сурово и сказал, что в преж-
ние времена, когда капища в самой силе были, жрецы о народе своем пек-
лись и защитников для народа своего готовили, таких отважных воинов
взращивая, каким был Арбр. Нынешняя же новая вера одних только Одвульфов
плодит, так что с души воротит.
Тарасмунд на это ничего не сказал, только покраснел слегка.
Вскоре после того, как Бракила Арбра в бург увел, Рагнарис также в
дружину к Алариху собрался. Ибо и у Рагнариса не слишком лежало сердце к
хозяйству и заботам землепашеским, мечтами он к воинским подвигам уст-
ремлялся. Славы в том больше он видел.
В те годы, не то что сейчас, непросто было стать дружинным воином.
Аларих не в пример Теодобаду не привечал всех встречных-поперечных и не
кормил их у своего стола, а брал к себе только самых лучших. Но Рагнари-
са взял. И не пожалел об этом. Много славы вождю своему добыл впос-
ледствии Рагнарис.
Арбр же в бурге, при дружине жил, однако людей сторонился и с годами
стал еще угрюмей. Жил он у жрецов в бурге. И был он как дикий зверь. По-
куда у них с Аларихом одна и та же цель, всегда мог расчитывать на него
Аларих. Но пусть боги защитят Алариха, если Арбр против него повернется!
Чувствовал это Аларих и оттого ласкал Арбра одной рукой. Другой же
рукой Рагнариса ласкал, ибо вскоре уже возвысился Рагнарис над прочими
воинами. Был он молод, могуч и на диво надменен в те годы. У вождя же
своего из рук ел.
С Хродомером сохранил дружбу Рагнарис, хотя Хродомер лишь в походы
иногда с Аларихом ходил, а в бурге постоянно не жил. Арбра же сторонил-
ся, и тот обходил Рагнариса стороной; как бы не замечали они друг друга.
И росла между ними неприязнь.
Ничего не жалел Аларих ни для Арбра, ни для Рагнариса. Лучшие куски
давал, лучшими пленницами оделял.
По осени подступились к бургу вандалы и хотели взять бург. Это были
не те вандалы, из которых Велемуд, сын Вильзиса, родич ваш, богатырь и
горлопан, помню я его. Нет, то другие вандалы были, откуда-то с юга, что
на много дней пути от вандалов Велемуда. О них почти ничего не известно.
Часть племени от тех вандалов откололась и пошла к нам на север земли
искать, где бы им сесть.
Вели они с собой страшного вутью прозванием Гиба. Был этот Гиба столь
свиреп, что водили его на цепях, а осерчав, в такую силу входил, что во-
лочил по земле тех воинов, которые на цепях его висели, Гибу удерживая.
Отряхнув же цепи от воинов, этими же цепями имел обыкновение биться,
часто иной одежды и иного оружия на теле не имея. И побеждал Гиба. Все
бежали перед ним, как скот перед собакой пастушьей.
С теми вандалами шел и отец Гибы Сигисбарн и двое других сыновей его.
Гордился Сигисбарн Гибой чрезмерно. И имея такого сына за спиной, столь
великую мощь в себе ощутил, что часть племени от вождя его отколол и на
север повел для лучшей жизни, ибо с помощью Гибы чаял согнать нас с на-
ших земель. Крепко верил Сигисбарн, что на Гибе и на нем, Сигисбарне, и
на всех, кто с ними идет, благосклонность Вотана пребывает. На самом же
деле, как оказалось, благосклонность Вотана с Арбром пребывала и теми,
кто в бурге был.
С Сигисбарном, Гибой и сыновьями Сигисбарна иные шли; всего же было
их пять дюжин.
Про Гибу же вот что говорили. В неистовстве своем мизинец себе отру-
бил и Локи его посвятил, за что наградил его Локи ловкостью и хитростью;
после же, в раж войдя, сам себе глаз выколол, чтобы на Вотана походить.
Ходил в шлеме ромейском с личиной; личину эту сам ярко раскрасил.
Многое из того, что поведано сейчас о Гибе, прокричал из-под стены
Сигисбарн, когда к бургу вандалы те подступились, Алариха и дружину его
устрашить желая. И вывел тогда же Гибу перед очи осажденных, и бесновал-
ся на растянутых цепях Гиба, рыча престрашно.
Дрожь скрывая, твердо встретили мы врага. Только Арбр, немного в сто-
роне стоя, странно на этого Гибу глядел - грустно, едва ли не с любовью.
И понял я тогда, что из всех нас один Арбр понимает этого Гибу-вутью. А
значит, и одолеть его может.
В те давние времена все честь по чести делалось. Поэтому прежде чем
на штурм бурга идти, распаляли себя перебранкой и так в том преуспели,
что некоторых воинов удерживать пришлось, чтобы со стены сразу не броси-
лись на врагов. Столь велика была ярость.
Гиба же, пребывая в священной ярости, повернулся спиной к бургу, пре-
зирая копья и камни, что в него градом летели, и испражнился на глазах у
противоборствующих воинственных сторон. И взяв в горсть смрадные испраж-
нения свои, с могучей силой метнул их на стену, где Аларих и дружина его
стояли. И попали испражнения вутьи прямо на грудь нашему военному вождю
и так прилипли. И измарали железный нагрудник его.
Аларих в неистовой злобе чуть в одиночку со стены не бросился. Ги-
бельно было бы для нас такое решение. Оттого удержали мы вождя нашего от
столь безрассудного геройства.
Рагнарис же, покуда пять воинов с Аларихом боролись, иное надумал.
Многое знал Рагнарис и об Аларихе, и об Арбре, ибо с обоими бывал бли-
зок. Сдернул Рагнарис с плеч Арбра медвежью шкуру и вниз ее бросил, под
ноги беснующемуся вутье. Схватил Гиба медвежью шкуру, потом Арбра пропи-
танную, зубами в нее вцепился и, рыча свирепо, головой тряс. И порвал он
шкуру медвежью.
Увидев это, со страшным криком низвергся с тына Арбр. Тяжко пал он на
Гибу, терзая его когтями и зубами. Сплелись два вутьи, как два лютых
зверя. И отступили от сражающихся вандалы, чтя Вотана.
Кричал, рычал и смеялся от радости Гиба, медвежью шкуру и Арбра тер-
зая, ибо, видать, впервые равного себе встретил. И оторвал он Арбру ухо.
Арбр же перегрыз ему горло.
Тут воины Алариха возвеселились и устремились на врага, прыгая с ты-
на. И сеча была кровавая, и одолели вандалов. Что до Сигисбарна, то не-
долго сокрушался он о сыне своем и скоро встретился с ним в чертогах Во-
тана. Ибо Рагнарис, метко метнув фрамею, насмерть Сигисбарна поразил.
Из тех, кто с Сигисбарном к стенам бурга пришел, ни один в живых не
остался.
Эту-то сечу и вспоминал наш дедушка Рагнарис, когда сетовал, что мир
испортился и говорил, что в былые времена воины не добычей и барахлом
похвалялись, а славой воинской. И ничего, кроме славы, в битвах и похо-
дах добыть себе было невозможно, ибо враг был столь же наг и суров,
сколь и воины готские.
Когда сеча закончилась и последнего врага добили, Арбра хватились. И
увидели Арбра подле телы Гибы, рыдающего. Сперва думали, что по славному
Гибе рыдает вутья, но нет! Клочья шкуры медвежьей, Гибой изодранной, в
руках баюкал и плакал над ними, как дитя по матери. С тем и оставили
Арбра, ибо близко подходить к нему опасались. Зарычал Арбр, когда людей
увидел. А когда оттащили от него тело Гибы, за цепь издалека потянув, не
