ка для тех дел, которые должны свершиться. Вы приходите в добрый час,
вам предстоит увидеть великое зрелище. Оглянитесь вокруг, белые повели-
тели, оглянитесь! - Своим единственным злобным глазом он обвел полки
один за другим. - Могут ли звезды показать вам подобное зрелище? Смотри-
те, как они трепещут в своей низости, все те, кто хранит в сердце злобу
и страшится небесного правосудия!
- Начинайте! Начинайте! - крикнула Гагула своим тонким, пронзительным
голосом. - Гиены голодны, они воют и просят пищи. Пора! Пора!
Затем на мгновение наступила напряженная тишина, ужасная из-за пред-
чувствия того, что должно было произойти.
Король поднял свое копье, и внезапно двадцать тысяч ног поднялись,
как будто они принадлежали одному человеку, и гулко опустились на землю,
сотрясая ее. Это повторилось трижды.
Затем в какой-то отдаленной точке круга одинокий голос затянул песню,
похожую на причитание. Припев ее звучал примерно так:
- Каков удел человека, рожденного от женщины?
И из груди каждого участника этого огромного сборища вырвался ответ-
ный вопль:
- Смерть!
Постепенно один отряд за другим подхватывал песню, пока наконец ее не
запела вся масса вооруженных людей. Мне было трудно разобрать все ее
слова, но я понял, что в ней говорилось о человеческих страстях, печалях
и радостях. Казалось, это была то любовная песня, то величественно на-
растающий боевой гимн и, наконец, погребальная песня, которая внезапно
завершилась надрывающим сердце воплем. Эхо его, от звуков которого кровь
застывала в жилах, прокатилось по окрестностям. Затем вновь воцарилось
молчание, но король поднял руку, и тишина была нарушена снова. Послышал-
ся быстрый топот ног, и из рядов воинов выбежали, приближаясь к нам,
странные и зловещие существа.
Когда они приблизились, мы увидели, что это женщины, почти все ста-
рые. Их седые космы, украшенные рыбьими пузырями, развевались на бегу.
Лица их были раскрашены полосами желтого и белого цвета, змеиные шкуры
болтались у них за плечами, вокруг талии - постукивали пояса из челове-
ческих костей. Каждая из них держала в сморщенной руке маленький раздво-
енный жезл. Всего их было десять. Приблизившись к нам, они остановились,
и одна из них, протянув свой жезл по направлению к скорченной фигуре Га-
гулы, воскликнула:
- Мать, старая мать! Мы пришли!
- Так! Так! Так! - отозвалось престарелое олицетворение порока. -
Зорки ли ваши глаза, изанузи, те, которые видят во тьме?
- Наши глаза зорки, Мать.
- Так! Так! Так! Открыты ли ваши уши, изанузи, те, которые слышат
слова, не сошедшие с языка?
- Наши уши открыты, Мать.
- Так! Так! Так! Бодрствуют ли ваши чувства, изанузи, можете ли вы
почуять запах крови, можете ли вы очистить страну от преступников, кото-
рые злоумышляют против короля и против своих соседей? Готовы ли вы вер-
шить правосудие небес, вы, которых я обучила, кто вкусил от хлеба моей
мудрости и утолил жажду из источника моего волшебства?
- Мы готовы, Мать.
- Тогда идите! Не мешкайте вы, хищницы. Посмотрите на убийц, - и она
показала на зловещую группу палачей, стоявших позади нас. - Пусть они
наточат свои копья. Белые люди, пришедшие издалека, хотят видеть. Идите.
С диким воплем страшные исполнительницы ее воли рассыпались, подобно
осколкам разбившейся раковины, по всем направлениям и, сопровождаемые
стуком костей, висящих у них на поясе, направили свой бег в различные
точки плотного круга, образованного массами людей. Мы не могли следить
за ними всеми и поэтому сосредоточили свое внимание на той изанузи, ко-
торая оказалась ближе других. В нескольких шагах от воинов она останови-
лась и начала дикий танец, кружась с почти невероятной быстротой и вык-
рикивая нечто вроде: "Я чую его, злодея! ", "Он близко, тот, кто отравил
свою мать! ", "Я слышу мысли того, кто злоумышлял на короля! ".
Все быстрее и быстрее становилась ее пляска, пока она не довела себя
до такого безумного возбуждения, что пена хлопьями полетела с ее скреже-
щущих челюстей, глаза ее, казалось, выкатились из орбит, и видно было,
что все ее тело сотрясает дрожь. Внезапно она замерла на месте и вся
напряглась, как охотничья собака, почуявшая дичь. Затем, вытянув вперед
свой жезл, она начала крадучись подползать к стоявшим перед ней воинам.
Нам казалось, что, по мере того как она приближалась, их стоическая
выдержка поколебалась, и они подались назад. Что касается нас, мы следи-
ли за ее движениями, окаменев от ужаса. Наконец, передвигаясь ползком,
на четвереньках, она оказалась перед ними вновь, остановилась, как соба-
ка, делающая стойку, и затем проползла еще шага два.
Конец наступил внезапно. С криком она вскочила и коснулась высокого
воина своим раздвоенным жезлом. Сейчас же два его товарища, стоявшие ря-
дом с ним, схватили за руки обреченного на смерть человека и вместе с
ним приблизились к королю.
Человек не сопротивлялся, но мы заметили, что он переставляет ноги с
трудом, как будто они парализованы, а его пальцы, из которых выпало
копье, безжизненны, как у только что умершего человека.
Пока его вели, двое из группы отвратительных палачей вышли ему
навстречу. Поравнявшись со своей жертвой, они повернулись к королю,
словно ожидая приказа.
- Убить! - сказал король.
- Убить! - проскрипела Гагула.
- Убить! - эхом отозвался Скрагга с довольным смешком.
Не успели еще отзвучать эти слова, как страшное дело уже свершилось.
Один из палачей вонзил свое копье в сердце жертвы, а другой для полной
уверенности разбил ему череп своей огромной дубиной.
- Один, - открыл счет король Твала.
Тело оттащили на несколько шагов в сторону и бросили.
Едва успели это сделать, как привели другого несчастного, словно быка
на бойню. На этот раз по плащу из шкуры леопарда мы увидели, что это
важный человек. Вновь прозвучали ужасные слова, и жертва упала мертвой.
- Два, - считал король.
Так продолжалась эта кровавая игра, пока около сотни мертвых тел не
было уложено рядами позади нас. Я слышал о состязаниях гладиаторов при
цезарях и о боях быков в Испании, но я беру на себя смелость усомниться
в том, было ли все это хоть вполовину настолько ужасно, как эта кукуапс-
кая охота за колдунами. Во всяком случае, состязание гладиаторов и ис-
панские бои быков доставляли хоть какое-то развлечение зрителям, что
здесь, конечно, совершенно отсутствовало. Самый отъявленный любитель
острых ощущений постарался бы избежать подобного зрелища, если бы он
знал, что именно он, собственной персоной, может быть участником следую-
щего "номера".
Один раз мы не выдержали, поднялись и пытались протестовать, но Твала
резко остановил нас.
- Пусть свершается правосудие, белые люди. Эти собаки - преступные
колдуны, и то, что они должны умереть, справедливо. - Таков был
единственный ответ, которым он нас удостоил.
Около половины одиннадцатого наступил перерыв. Охотницы за колдунами
собрались вместе, очевидно утомленные своей кровавой работой, и мы дума-
ли, что все представление закончено. Но это было не так. Неожиданно, к
нашему удивлению, старуха Гагула поднялась со своего места, где она си-
дела до этого скрючившись. Опираясь на палку, она заковыляла по открытой
площадке, где сидели мы.
Эта ужасная старая ведьма с головой стервятника, согнувшаяся почти
вдвое под грузом неисчислимых лет, представляла собой омерзительное зре-
лище, в особенности когда, постепенно набираясь сил, она наконец начала
метаться из стороны в сторону с не меньшей энергией, чем ее зловещие
ученицы. Взад и вперед бегала она, монотонно напевая что-то себе под
нос, и наконец внезапно бросилась на высокого человека, стоящего во гла-
ве одного из полков, и коснулась его. Когда она это сделала, оттуда, где
стоял полк, которым он, очевидно, командовал, послышалось нечто вроде
стона. Но тем не менее два воина этого полка схватили жертву и повели на
казнь. Впоследствии мы узнали, что этот человек обладал огромным бо-
гатством и влиянием, так как он был двоюродным братом короля.
Его прикончили, и король подвел итог: было убито сто три человека.
Затем Гагула вновь начала скакать взад и вперед, постепенно все ближе
подходя к нам.
- Пусть меня повесят, если мне не кажется, что она собирается испы-
тать свои фокусы на нас! - в ужасе воскликнул Гуд.
- Глупости! - сказал сэр Генри.
Что касается меня, должен сказать, что, когда я увидел, как эта ста-
рая ведьма, продолжая свою дьявольскую пляску, подходит все ближе и бли-
же, у меня буквально душа ушла в пятки. Я оглянулся на длинные ряды тру-
пов, и меня охватила дрожь.
Все ближе и ближе вальсировала Гагула, точь-в-точь как ожившая кривая
палка. Глаза ее сверкали дьявольским огнем.
Все ближе подходила она, все ближе и ближе. Глаза огромного количест-
ва людей следили за ее движениями с напряженным вниманием. Наконец она
замерла и сделала стойку.
- Который из нас? - сказал, как бы про себя, сэр Генри.
Через мгновение все сомнения рассеялись - старуха стремительным дви-
жением коснулась плеча Амбопы, или Игнози.
- Я чую его! - вскричала она. - Убейте его, убейте его - он исполнен
зла! Убейте его, незнакомца, прежде чем из-за него прольются потоки кро-
ви. Убей его, о король!
Наступила пауза, которой я немедленно воспользовался.
- О король, - воскликнул я, поднимаясь со своего сиденья, - этот че-
ловек - слуга твоих гостей, он их собака. Тот, кто прольет кровь нашей
собаки, тем самым прольет нашу кровь. Во имя священного закона гостепри-
имства я прошу у тебя защиты для него.
- Гагула, мать всех знахарок, почуяла его. Он должен умереть, белые
люди, - угрюмо ответил Твала.
- Нет, он не умрет, - отвечал я, - умрет тот, кто осмелится его кос-
нуться.
- Схватить этого человека! - громовым голосом крикнул Твала палачам,
которые стояли вокруг, с ног до головы покрытые кровью своих жертв.
Они шагнули было к нам, но вдруг заколебались. Что же касается Игнози
- он поднял свое копье, очевидно намереваясь дорого продать свою жизнь.
- Назад, собаки, - крикнул я, - если вы хотите увидеть свет завтраш-
него дня! Коснитесь хоть одного волоса на его голове, и ваш король ум-
рет, - и я навел на Твалу револьвер.
Сэр Генри и Гуд также схватили револьверы. Сэр Генри навел свой на
главного палача, который сделал шаг вперед, чтобы привести приговор в
исполнение, а Гуд тщательно прицелился в Гагулу.
Твала заметно вздрогнул, когда ствол моего револьвера остановился на
уровне его широкой груди.
- Ну, - сказал я, - что же будет, Твала?
Тогда он заговорил:
- Уберите ваши заколдованные трубки, - сказал он. - Вы просили меня
во имя гостеприимства, ради этого, а не из страха перед тем, что вы мо-
жете сделать, я щажу его. Идите с миром.
- Хорошо, - ответил я спокойно. - Мы устали от кровопролития и хотели
бы отдохнуть. Пляска окончена?
- Окончена, - угрюмо ответил Твала. - Пусть этих собак, - тут он ука-
зал на длинные ряды трупов, - выбросят на корм гиенам и хищным птицам, -
и он поднял свое копье.
Сейчас же в глубоком молчании полки начали один за другим выходить из
ворот крааля. Осталась только команда, получившая, очевидно, задание уб-
рать трупы несчастных жертв.
Затем мы также поднялись, распрощались с его величеством, причем он
едва соблаговолил выслушать наши прощальные приветствия, и отбыли в свой
крааль.
Войдя в хижину, мы прежде всего зажгли лампу, которой пользуются ку-
куаны. Фитиль ее сделан из волокон какой-то разновидности пальмового
листа, а горит в ней очищенный жир гиппопотама.
- Знаете ли, - сказал сэр Генри, когда мы сели, - я ощущаю сильнейшую
тошноту.
- Если у меня и были какие-либо сомнения насчет того, помогать ли Ам-
бопе поднять мятеж против этого дьявольского негодяя, - заметил Гуд, -
