- Скажи мне, Инфадус, - обратился я к нему после некоторого молчания,
- не знаешь ли ты, кто проложил эту дорогу?
- Ее проложили в старые времена, мой повелитель. И никому не извест-
но, как и когда это было сделано. Этого не знает даже мудрая женщина Га-
гула, которая пережила много поколений. Мы же не так стары, чтобы пом-
нить, когда ее строили. Теперь никто не умеет сооружать такие дороги, и
король хранит ее и не допускает, чтобы она зарастала травой.
- А кто высек человеческие фигуры на стенах пещер, через которые ле-
жал наш путь? - спросил я, имея в виду скульптурные изображения, напоми-
нающие египетские, которые мы видели по дороге.
- Те же руки, что построили дорогу, высекли на камне эти удивительные
изображения, мой повелитель. Мы не знаем, кто это сделал.
- А когда кукуанский народ пришел в эту страну?
- Мой повелитель, наш народ пришел сюда, подобно дыханию бури, десять
тысяч лун назад, из великих земель, лежащих там, - и он указал на север.
- Как говорят древние голоса наших отцов, которые дошли до нас, и как
говорит Гагула, мудрая женщина, охотница за колдунами, кукуаны не могли
пройти дальше - великие горы, окружающие кольцом эту страну, преградили
им путь, - и он указал на покрытые снегом вершины. - Страна же эта была
прекрасна, и они здесь поселились, стали сильными и могущественными, и
теперь число наше равно числу песчинок в море. Когда Твала, наш король,
созывает свои войска, то перья, украшающие его воинов, покрывают всю
равнину, насколько может охватить глаз человека.
- Но если страна окружена горами, то с кем же сражается это войско?
- Нет, господин, там страна открыта, - и он вновь указал на север, -
и время от времени воины из неведомой нам земли тучами устремляются на
нас, и мы их убиваем. С тех пор как мы воевали в последний раз, прошла
третья часть жизни человека. Много тысяч погибло в этой войне, но мы
уничтожили тех, кто пришел, чтобы пожрать нас. И с тех пор войны не бы-
ло.
- Вашим воинам, должно быть, наскучило дремать, опершись на свои
копья?
- Нет, мой повелитель, как раз после того, как мы уничтожили людей,
которые напали на нас, здесь была еще война. Но то была междоусобная
война. Люди пожирали друг друга, как псы.
- Как же это случилось?
- Я расскажу тебе это, мой повелитель. Наш король - мой сводный брат.
У него же был родной брат, родившийся в тот же день, от той же женщины.
По нашему обычаю, нельзя оставлять в живых обоих близнецов - более сла-
бый из них должен умереть. Но мать короля спрятала более слабого ребен-
ка, который родился последним, потому что сердце ее тянулось к нему.
Этот ребенок и есть Твала, наш король. Я же - его младший брат, родив-
шийся от другой жены.
- Что же было дальше?
- Кафа, наш отец, умер, когда мы достигли зрелости, и мой брат Имоту
был возведен в сан короля вместо него. Некоторое время он правил стра-
ной, и у него родился сын от любимой жены. Когда ребенку исполнилось три
года - это было как раз после великой войны, во время которой никто не
мог ни сеять, ни собирать урожай, - в страну пришел голод. Голод заста-
вил народ роптать и озираться подобно льву, когда он, умирая от истоще-
ния, ищет добычу, которую можно растерзать. И тогда Гагула, мудрая и
вселяющая ужас женщина, которая не умирает, обратилась к народу, говоря:
"Король Имоту - не законный король!" А в это время Имоту страдал от ра-
ны, полученной в сражении, и лежал недвижимо в своей хижине. Потом Гагу-
ла вошла в одну из хижин и вывела оттуда Твалу, моего сводного брата и
родного брата-близнеца короля Имоту. Со дня его рождения она прятала его
среди скал и пещер и теперь, сорвав с его бедер мучу, показала народу
кукуанов знак священной змеи, обвившейся вокруг его тела, - знак, кото-
рым отмечают старшего сына короля при рождении, и громко вскричала:
"Смотрите, - вот ваш король, жизнь которого я сохранила для вас по сей
день!" И люди, обезумевшие от голода, лишившиеся рассудка и забывшие что
такое справедливость, начали кричать: "Король! Король!" Но я знал, что
это не так, потому что мой брат Имоту был старшим из двух близнецов и,
значит, законным королем. Когда шум и крики достигли крайнего предела,
король Имоту, хотя он и был очень болен, вышел, ведя за руку свою жену.
За ними шел его малолетний сын Игнози (что означает "молния"). "Что это
за шум? - спросил Имоту. - Почему вы кричите "король, король"?"
Тогда Твала, его родной брат, рожденный от той же женщины и в тот же
час, подбежал к нему и, схватив его за волосы, нанес ему своим ножом
смертельный удар прямо в сердце. Людям свойственно непостоянство, и они
всегда готовы поклоняться восходящему солнцу, и все начали бить в ладоши
и кричать: "Твала - наш король! Теперь мы знаем, что Твала - король!"
- А что же сталось с женой Имоту и его сыном Игнози? Неужели Твала их
тоже убил?
- Нет, мой повелитель, когда жена увидела, что господин ее мертв, она
с воплем схватила ребенка и убежала. Два дня спустя голод загнал ее в
какой-то крааль, но теперь никто не хотел давать ей молока или какой-ни-
будь иной пищи, потому что люди ненавидят несчастных. Однако, когда нас-
тупила ночь, какая-то девочка подкралась к пей и принесла еды, и она
благословила ребенка и ушла со своим сыном до восхода солнца в горы, где
она, вероятно, и погибла. С тех пор никто не видел ни ее, ни ее сына Иг-
нози.
- Так, значит, если бы этот ребенок Игнози остался жив, он был бы
настоящим королем кукуанского народа?
- Это так, мой повелитель. Знак священной змеи опоясывает его тело.
Если он жив - он король. Но - увы! - он давно уже умер. Посмотри, мой
повелитель, - и он указал вниз, на равнину, где стояла большая группа
хижин, окруженных изгородью, которая, в свою очередь, была опоясана глу-
боким рвом. - Это тот крааль, где в последний раз видели жену Имоту с ее
ребенком Игнози. Мы будем там спать сегодня ночью, если только, - доба-
вил он с некоторым сомнением, - мои повелители вообще спят на этой зем-
ле.
- Когда мы находимся среди кукуанов, мой добрый друг Инфадус, мы пос-
тупаем так же, как кукуаны, - величественно произнес я и обернулся, что-
бы что-то сказать Гуду, который мрачно плелся позади, полностью погло-
щенный тщетными попытками удержать на месте свою фланелевую рубашку,
раздуваемую вечерним ветерком.
Обернувшись, я, к своему удивлению, чуть не столкнулся с Амбопой, ко-
торый шел следом за мною и совершенно очевидно прислушивался с огромным
интересом к моему разговору с Инфадусом. Лицо Амбоны выражало крайнее
любопытство. Он был похож на человека, который делает отчаянные и только
отчасти успешные попытки припомнить что-то давно им позабытое.
В течение всего этого времени мы шли быстрым шагом, спускаясь к хол-
мистой равнине, расстилавшейся внизу. Громады гор, которые мы пересекли,
теперь неясно вырисовывались высоко под нами; клубы тумана целомудренно
окутывали Грудь Царицы Савской прозрачной дымкой. По мере того как мы
продвигались вперед, местность становилась еще красивее. Растительность
была поразительно пышной, хотя и отнюдь не тропической, лучи яркого
солнца - теплыми, но не обжигающими. Легкий ветерок обвевал благоухающие
склоны гор. Эта страна была поистине настоящим земным раем, и никому из
пас не приходилось раньше видеть равных ей по красоте, естественным бо-
гатствам и климату. Трансвааль - чудесная страна, но и она не может
сравниться со Страной Кукуанов.
Как только мы отправились в свой поход, Инфадус послал гонца, чтобы
тот предупредил о нашем прибытии обитателей крааля, которые, между про-
чим, находились под его военным командованием. Посланец побежал с неве-
роятной быстротой. По словам Инфадуса, он мог сохранять такую скорость в
течение всего пути, так как все кукуаны усиленно тренируются в беге.
Вскоре мы смогли воочию убедиться в том, что посланец успешно выпол-
нил свое задание. Очутившись примерно в двух милях от крааля, мы увиде-
ли, что воины, отряд за отрядом, выходят из ворот и направляются к нам
навстречу.
Сэр Генри положил руку мне на плечо и заметил, что все это сулит нам,
кажется, "теплый" прием. Чтото в тоне, которым это было сказано, прив-
лекло внимание Инфадуса.
- Пусть это не тревожит моих повелителей, - поспешно сказал он, - ибо
в моем сердце не живет измена. Эти воины подчинены мне и выходят нам
навстречу по моему приказу, чтобы вас приветствовать.
Я спокойно кивнул головой, хотя на душе у меня было не совсем спокой-
но.
Примерно в полумиле от ворот крааля начинался длинный выступ холма,
отлого подымающийся от дороги; на этом выступе и построились отряды вои-
нов. Это было поистине грандиозное зрелище. Отряды, каждый численностью
около трехсот человек, быстро взбегали по склону холма и неподвижно зас-
тывали на предназначенном для них месте; их копья сверкали на солнце,
развевающиеся перья украшали их головы. К тому времени, как мы подошли к
холму, двенадцать таких отрядов, то есть три тысячи шестьсот воинов,
взошли на него и заняли свои места вдоль дороги.
Мы подошли к ближайшему отряду и с изумлением увидели, что он сплошь
состоит из рослых, статных воинов, подобных которым мне никогда не при-
ходилось видеть, тем более в таком огромном количестве. Все они были
людьми зрелого возраста, в большинстве своем - ветераны лет сорока. Сре-
ди них не было ни одного человека ниже шести футов ростом, а многие были
еще дюйма на три - четыре выше. Головы их украшали тяжелые черные плюма-
жи из перьев птицы сакобула, такие же, как и у наших проводников. Все
воины были опоясаны белыми буйволовыми хвостами; браслеты из таких же
хвостов охватывали их ноги пониже правого колена. В левой руке каждый
держал круглый щит около двадцати дюймов в поперечнике.
Эти щиты были очень любопытны. Они были сделаны из тонкого листового
железа, обтянутого буйволовой кожей молочно-белого цвета. Вооружение во-
инов было простым, но весьма внушительным. Оно состояло из короткого и
очень тяжелого обоюдоострого копья с деревянной рукояткой, лезвие кото-
рого в самой широкой его части было около шести дюймов в поперечнике.
Эти копья не предназначались для метания, а, подобно зулусским бангванам
или кинжальным дротикам, использовались только в рукопашном бою, причем
раны, нанесенные ими, бывали ужасны. Кроме этих бангванов, каждый воин
был также вооружен тремя большими тяжелыми ножами, каждый весом около
двух фунтов. Один нож был заткнут за пояс из хвоста буйвола, а остальные
два укреплены на тыльной стороне круглого щита. Эти ножи, которые кукуа-
ны называют толлами, заменяют им метательные ассегаи зулусов. Кукуанский
воин может метать их с большой точностью с расстояния до пятидесяти яр-
дов, и обычно перед тем, как вступить в рукопашный бой с противником,
кукуаны посылают навстречу противнику тучу этих ножей.
Отряды стояли неподвижно, как ряды бронзовых статуй, но, когда мы
подходили к очередному отряду, по сигналу, данному командиром, которого
можно было отличить по плащу из шкуры леопарда, отряд выступал на нес-
колько шагов вперед, копья поднимались в воздух, и из трех сотен глоток
неожиданно вырывался оглушительный королевский салют: "Куум!" Когда же
мы проходили, отряд строился позади нас и следовал за нами по направле-
нию к краалю, пока, наконец, весь полк "Серых" (получивший это название
из-за серых щитов), лучшая военная часть кукуанской армии, не шел позади
нас четкой поступью, сотрясавшей землю.
Наконец, несколько уклонившись в сторону от Великой Дороги царя Соло-
мона, мы подошли к широкому рву, окружавшему крааль, который занимал
площадь не менее мили в окружности и был огорожен прочным частоколом из
толстых бревен. У ворот через ров был перекинут примитивный подъемный
мост, который был спущен стражей, чтобы мы могли войти. Крааль был прек-
