рое я захватил с собой, и прочел "Реймскую галку". Когда я дошел до мес-
та, где говорится:
Нес маленький мальчик кувшин золотой,
Чеканный и полный прозрачной водой,
Что лишь меж Намуром и Реймсом течет бирюзовой струей... -
я невольно начал причмокивать своими растрескавшимися губами или,
вернее, попытался это сделать. Одна лишь мысль об этой чистой воде сво-
дила меня с ума. Если бы здесь появился кардинал со своим колокольчиком,
священной книгой и свечой, я бросился бы к нему и выпил бы всю воду,
предназначенную для омовения рук, даже если бы она была уже полна пены
от мыла, достойного омывать руки папы, и если бы я знал, что за это на
мою голову падет тягчайшее проклятие всей католической церкви. Я думаю,
что тогда у меня от жажды, усталости и голода немного помутилось в голо-
ве. Мне вдруг живо представилось, какими изумленными глазами смотрели бы
кардинал, сопровождающий его хорошенький маленький служка и сама
реймская галка на невысокого, загорелого, седого охотника на слонов,
когда он внезапно, одним прыжком, очутился бы около них и, сунув свою
грязную физиономию в сосуд с водой, проглотил бы залпом драгоценную вла-
гу до последней капли. Эта мысль показалась мне такой забавной, что я
рассмеялся хриплым смехом и этим разбудил моих спутников, которые теперь
тоже начали протирать свои грязные лица, слипшиеся веки и запекшиеся гу-
бы.
Как только все полностью очнулись ото сна, мы принялись обсуждать по-
ложение, которое было достаточно серьезным. Не оставалось более ни капли
воды. Мы опрокинули фляги вверх дном и пытались лизать их горлышки, но
из этого ничего не вышло - они были совершенно сухие. Гуд, который нес
бутылку бренди, начал посматривать на нее жадными глазами, но сэр Генри
быстро взял у него бутылку и убрал ее, потому что в нашем положении на-
питься спирта означало бы приблизить свой конец.
- Если мы не найдем воду, мы погибнем, - сказал он.
- Если можно считать достоверной карту старого португальца, - сказал
я, - то где-то неподалеку должна быть вода.
Никто, по-видимому, не получил большого удовлетворения от этого заме-
чания. Было совершенно очевидно, что не следует возлагать большие надеж-
ды на карту. Постепенно становилось все светлее и светлее. Мы сидели,
безучастно глядя друг на друга. Внезапно я заметил, что готтентот Вент-
фогель поднялся и начал бродить вокруг, не отрывая глаз от земли. Вдруг
он остановился и, издав гортанное восклицание, указал на землю.
- Что там такое? - воскликнули мы и, вскочив на ноги, разом кинулись
туда, где он стоял, указывая на землю.
- Допустим, - сказал я, - что это довольно свежий след газели, что же
из этого?
- Газели не уходят далеко от воды, - ответил он по-голландски.
- Да, - отозвался я, - ты прав. Я забыл об этом и благодарю за это
господа.
Это маленькое открытие вдохнуло в нас новые силы. Удивительно, как
человек даже в отчаянном положении цепляется за самую слабую надежду и
чувствует себя почти счастливым! Когда ночь темна, то даже единственная
звезда все же лучше, чем ничего.
Тем временем Вентфогель, подняв кверху свой курносый нос, вдыхал го-
рячий воздух, точь-в-точь как старый горный баран, чующий опасность.
Вдруг он снова заговорил.
- Я чувствую запах воды, - сказал он.
Нас охватило ликование, так как мы знали, каким исключительным при-
родным чутьем обладают люди, выросшие в пустыне.
Как раз в этот момент взошло солнце во всем своем величии, и нашим
изумленным глазам представилось столь потрясающее зрелище, что на мгно-
вение мы даже забыли свою жажду.
На расстоянии не более сорока или пятидесяти миль от нас, сверкая,
как серебро, в утренних лучах солнца, высилась Грудь Царицы Савской; по
обе ее стороны на сотни миль тянулись великие горы Сулеймана. Теперь,
когда я сижу здесь, за своим столом, и пишу эти строки, пытаясь описать
исключительное величие и красоту этого зрелища, я не нахожу нужных слов.
Такое великолепие словами выразить нельзя. Прямо перед нами высились две
огромные горы, по крайней мере в пятнадцать тысяч футов высотой, подоб-
ных которым, я думаю, нет больше в Африке, да, вероятно, и во всем мире.
Соединенные обрывистым скалистым отрогом, они отстояли не более чем на
дюжину миль одна от другой, торжественно вздымая прямо в небо свою вели-
чественную белизну. Эти горы стояли подобно колоннам, подпирающим ги-
гантские ворота, и их очертания были совершенно схожи с грудью женщины.
От подножия они мягко закруглялись кверху и с этого расстояния казались
совсем гладкими. На вершине каждой из них возвышался огромный круглый,
покрытый снегом бугор, по своей форме точно воспроизводящий сосок женс-
кой груди. Обрывистый отрог, соединявший обе горы, казалось, был в нес-
колько тысяч футов высотой. По обе стороны от них, насколько мог охва-
тить глаз, простирались такие же отроги, линия которых только изредка
прерывалась горами с плоскими вершинами, несколько напоминающими знаме-
нитую вершину у Кейптауна. Это, между прочим, является весьма обычным
геологическим образованием в Африке.
Я не в силах описать ослепительную красоту этого вида. В величествен-
ных очертаниях этих колоссальных вулканов - так как горы несомненно были
потухшими вулканами - было нечто столь торжественное и подавляющее, что
у нас захватило дыхание. Некоторое время утренний свет играл, перелива-
ясь, на снегу и на конусообразных коричневых массах гор ниже линии сне-
га. Затем, словно для того, чтобы скрыть величественное зрелище от наших
взоров, странные клубы тумана и облаков, постепенно сгущаясь, заволокли
горы, пока наконец мы едва могли различить их чистый гигантский контур,
вырисовывающийся, подобно видению, сквозь облачную пелену. Как мы позд-
нее установили, горы обычно были скрыты этим странным прозрачным тума-
ном, что, вероятно, и являлось причиной того, что никому из нас не уда-
лось ранее ясно различить их очертания.
Как только горы исчезли в своем облачном тайнике, нас снова начала
мучить неистовая жажда.
Хорошо было Вентфогелю говорить, что он чувствует запах воды, но куда
бы мы ни смотрели, мы нигде не видели ни малейших ее признаков. Нас-
колько можно было окинуть взглядом, повсюду был только бесплодный, изне-
могающий от зноя песок и низкорослый кустарник - обычная растительность
безводных плато Южной Африки. Мы обошли вокруг холма, с тревогой всмат-
риваясь в окружающую местность, в надежде найти воду по ту сторону хол-
ма, но и там было то же самое: нигде не было видно ни капли воды - ни
ямки, наполненной водой, ни лужи, ни ручейка.
- Ты болван! - сердито сказал я Вентфогелю. - Здесь нет воды!
Но он все же продолжал втягивать в себя воздух, задрав кверху свой
безобразный курносый нос.
- Я чувствую ее запах, баас, - отвечал он, - я чувствую ее где-то
здесь, в воздухе.
- Да, - усмехнулся я, - без сомнения, в облаках есть вода, и примерно
месяца через два она прольется дождем и обмоет наши кости.
Сэр Генри задумчиво поглаживал свою белокурую бороду.
- Может быть, мы найдем ее на вершине холма, - сказал он.
- Чушь! - воскликнул Гуд. - Кто слышал когданибудь о том, что можно
найти воду на вершине холма!
- Пойдем и посмотрим, - предложил я.
И без всякой надежды мы начали карабкаться вверх по песчаному склону.
Внезапно Амбопа, шедший впереди, остановился как вкопанный.
- Manzia, manzia! (Вот вода!) - громко крикнул он.
Мы бросились к нему, и действительно, там, на самой вершине холма, в
углублении, похожем на чашу, увидели самую настоящую воду.
Мы не стали терять время на выяснение того, каким образом в таком не-
подходящем месте могла оказаться вода, и ее черный цвет и непривлека-
тельный вид не заставили нас колебаться. С нас достаточно было того, что
это вода или нечто чрезвычайно на нее похожее. Мы стремглав бросились к
ней, и через мгновение, лежа на животе, пили эту неаппетитную жидкость с
таким наслаждением, словно это был напиток богов.
Боже мой, как мы ее пили! Утолив наконец свою жажду, мы сбросили
одежду и сели в воду, чтобы наша иссушенная солнцем кожа могла впитать в
себя живительную влагу.
Тебе, мой читатель, стоит отвернуть пару кранов, чтобы из невидимого
объемистого котла пошла горячая и холодная вода, поэтому тебе не понять
всей глубины блаженства, которое доставило нам это барахтанье в грязной
и солоноватой луже.
Через некоторое время мы вышли из воды, совершенно освежившиеся, и с
аппетитом принялись за наш билтонг, до которого никто из нас не дотраги-
вался за последние сутки, и наелись досыта. Затем мы выкурили по трубоч-
ке, улеглись рядом с этой благословенной лужей в тени ее обрывистого бе-
рега и проспали до полудня.
Весь этот день мы провели, отдыхая около воды и благодаря свою судьбу
за то, что нам посчастливилось ее найти, какова бы она ни была. Не забы-
вали мы и воздать должное тени давно ушедшего от нас да Сильвестра, к
которому мы испытывали глубокую признательность за то, что он сохранил
для нас этот водоем, столь точно изобразив его на подоле своей рубашки.
Нам казалось совершенно непонятным, каким образом вода могла так долго
сохраняться. Единственным возможным объяснением этого я считал предполо-
жение, что какой-нибудь подземный источник, протекающий под толстым сло-
ем песка, питает этот водоем.
Когда взошла луна, мы вновь тронулись в путь, предварительно наполнив
водой до отказа свои желудки и фляги, и, конечно, в гораздо лучшем наст-
роении, чем прежде. За эту ночь мы прошли почти двадцать пять миль, но,
само собой разумеется, воды уж больше не встретили. Все же на следующий
день нам повезло, так как мы нашли клочок тени за муравьиной кучей. Ког-
да взошло солнце и на некоторое время разогнало таинственную завесу ту-
манов, окутывающую горы, мы увидели, что гора Сулеймана и две величест-
венные вершины гор Царицы Савской находятся от нас не более чем в двад-
цати милях.
Казалось, что они нависли прямо над нами и выглядят еще величествен-
нее, чем прежде. С наступлением темноты мы пошли дальше и к рассвету
следующего дня оказались у подножия левой груди Царицы Савской, куда мы
твердо держали курс в течение всего нашего пути. К этому времени у нас
окончился запас воды, и мы снова сильно страдали от жажды, причем, ко-
нечно, теперь не было никакой надежды утолить ее прежде, чем мы доберем-
ся до линии снега, лежавшей высоко над нами. Отдохнув часок-другой, мы
вновь двинулись вперед, гонимые мучительной жаждой. Под палящими лучами
солнца мы с великим трудом ползли вверх по склону горы, покрытому зас-
тывшей лавой. Оказалось, что все гигантское основание горы состояло из
пластов лавы, выброшенной вулканом много веков назад.
К одиннадцати часам наши силы совершенно истощились, и мы едва держа-
лись на ногах. Застывшая лава, по которой нам приходилось пробираться,
была, правда, довольно гладкой по сравнению с теми ее видами, о которых
мне приходилось слышать, - например, о той, что встречается на острове
Вознесения, - однако и она была настолько неровной, что у нас разболе-
лись ноги. Когда ко всем нашим несчастьям добавилось еще и это, мы по-
чувствовали, что больше не выдержим. На несколько сот ярдов выше того
места, где мы находились, выступало несколько больших глыб лавы, в тени
которых можно было отдохнуть.
Кое-как добравшись до них, мы увидели с большим удивлением (странно,
что у нас вообще еще сохранилась способность удивляться!), что лава на
маленьком плато, расположенном неподалеку от нас, покрыта густой зеленой
порослью. Очевидно, там из продуктов распада лавы образовался слой поч-
вы, на который с течением времени попали семена, занесенные птицами. Од-
нако эта зеленая поросль заинтересовала нас ненадолго, так как нельзя
прожить, питаясь травой, подобно Навуходоносору. Для этого требуется
