место поразительной красоты. У подножия холма, поросшего кустарником,
находилось высохшее русло реки, в котором, однако, встречались небольшие
водоемы, наполненные прозрачной, как хрусталь, водой, вокруг которых бы-
ло много следов копыт диких животных. Перед холмом расстилалась равнина,
похожая на парк; на ней группами росли мимозы с плоскими вершинами, а
среди них - деревья мачабель с блестящими листьями. Вокруг было огромное
молчаливое море кустарника, через которое не пролегала ни единая тропа.
Как только мы вышли на дорогу, образованную ложем реки, мы спугнули ста-
до высоких жираф, которые ускакали, или, вернее, уплыли своей странной
поступью, подняв торчком хвосты и отбивая копытами дробь подобно кас-
таньетам. Когда они были на расстоянии около трехсот ярдов от нас, то
есть фактически на дистанции, недосягаемой для огнестрельного оружия.
Гуд, который шел впереди, не смог противостоять искушению. Он поднял
свое ружье, заряженное разрывной пулей крупного калибра, и выстрелил в
молодую самку, бежавшую последней. По невероятной случайности пуля попа-
ла ей прямо в шею, повредив спинной хребет, и жирафа полетела кувырком,
через голову, как кролик. Мне никогда не приходилось видеть более удиви-
тельного зрелища.
- Черт бы ее побрал! - сказал Гуд. (К моему сожалению, когда он вол-
новался, у него была привычка употреблять сильные выражения, приобретен-
ные несомненно во время его морской карьеры.) - Черт бы ее побрал! Ведь
я ее убил!
- Ou, Bugwan! (Да, Бугван!) - воскликнули наши носильщики-кафры. -
Ou, Ou! (Да, да!)
Они называли Гуда "Бугван" ("стеклянный глаз") из-за его монокля.
- Да, Бугван! - отозвались, как эхо, мы с сэром Генри.
И с этого дня за Гудом укоренилась, - по крайней мере среди кафров,
репутация отличного стрелка. В действительности он был плохим стрелком,
но всякий раз при его очередном промахе мы не придавали этому никакого
значения, вспоминая его знаменитый выстрел.
Приказав нескольким из наших слуг вырезать лучшие куски мяса жирафы,
мы принялись строить ограду, или ширму, на расстоянии около ста ярдов
вправо от одного из водоемов. Делается это так. Срезают большое коли-
чество ветвей колючего кустарника и укладывают их в форме круглой изго-
роди. Пространство, находящееся внутри изгороди, выравнивают и в центре
сооружают постель из сухой травы тамбуки, если она, конечно, поблизости
имеется, и зажигают один или несколько костров.
К тому времени, как ширма была окончена, уже всходила луна, и наш
обед, состоявший из бифштексов мяса жирафы и жареных мозговых костей,
был готов. С каким наслаждением мы угощались этими мозговыми костями,
хоть их и трудновато было расколоть!
Я не знаю лучшего лакомства, чем мозг жирафы, конечно, кроме слоново-
го сердца, которым мы полакомились на следующий день.
При свете полной луны мы сидели за своей скромной трапезой, по време-
нам прерывая ее, чтобы вновь поблагодарить Гуда за его замечательный
выстрел. Затем мы закурили трубки и начали рассказывать разные истории.
Вероятно, мы, сидя на корточках вокруг костра, представляли собой очень
любопытное зрелище.
Особенно резко бросался в глаза контраст между мною и сэром Генри. Я
худ, небольшого роста, кожа у меня темная, седые волосы торчат, как щет-
ка, и вешу я всего шестьдесят килограммов, а сэр Генри высокого роста,
широкоплечий, белокурый и весит около девяноста пяти. Но, принимая во
внимание все обстоятельства, вероятно, удивительнее всех троих выглядел
капитан Джон Гуд, отставной офицер Королевского флота. Он сидел на кожа-
ном мешке, и казалось, будто он только что вернулся после приятно прове-
денного дня на охоте в цивилизованной стране, - совершенно чистый, акку-
ратный и хорошо одетый. На нем был охотничий костюм из коричневого тви-
да, шляпа такого же цвета и элегантные гетры. Вообще говоря, мне никогда
не приходилось видеть в дикой африканской пустыне такого великолепно
выбритого, безукоризненно изящного и опрятного джентльмена. Его фальши-
вые зубы были в полном порядке, а в правом глазу, как обычно, красовался
монокль. Он даже не забыл надеть воротничок из белой гуттаперчи, которых
у него был изрядный запас.
- Видите ли, они весят так мало, - сказал он мне простодушно, когда я
выразил свое изумление по этому поводу. - А я люблю всегда выглядеть
джентльменом.
Вот так мы и сидели, разговаривая при волшебном свете луны, наблюдая,
как кафры на расстоянии нескольких ярдов посасывают свои трубки с
мундштуком из рога южноафриканской антилопы, наполненные опьяняющей дак-
кой. Наконец они один за другим заснули у костра, завернувшись в свои
одеяла, то есть все, за исключением Амбопы, который сидел в стороне. (Я
заметил, что он всегда мало общался с кафрами.) Он сидел, подперев голо-
ву руками, глубоко задумавшись.
Вдруг из чащи кустарника позади нас раздалось громкое рычанье.
- Это лев, - сказал я.
Все мы вскочили и прислушались. Сейчас же с водоема, находившегося на
расстоянии около ста ярдов, донесся оглушительный рев слона.
- Unkungunklovo Indlovu! (Слон! Слон!) - зашептали кафры.
И несколько минут спустя мы увидели процессию огромных туманных фи-
гур, медленно движущуюся по направлению к зарослям кустарника. Гуд вско-
чил, полный жажды убийства, по-видимому считая, что убить слона так же
легко, как жирафу, с которой ему так повезло, но я схватил его за руку и
заставил сесть.
- Ни в коем случае, - сказал я, - пусть они пройдут!
- Оказывается, тут настоящий рай для охотника!
Я предложил бы здесь остановиться на денек-другой и поохотиться, -
вдруг сказал сэр Генри.
Я был несколько удивлен этим, так как до сих пор сэр Генри всегда был
за то, чтобы двигаться вперед как можно скорее, в особенности когда мы
удостоверились в Айнайти, что около двух лет назад англичанин, по фами-
лии Невилль, действительно продал там свой фургон и ушел в глубь страны.
Полагаю, что инстинкт охотника взял в этом случае верх.
Гуд с радостью ухватился за эту мысль, потому что мечтал поохотиться
на слонов. О том же, правду сказать, мечтал и я, так как не мог прими-
риться с мыслью, что мы дадим спокойно уйти целому стаду слонов и не
воспользуемся таким удобным случаем, чтобы поохотиться.
- Ну что ж, друзья мои, - сказал я, - думаю, что нам не мешало бы
немного поразвлечься. А теперь ляжем спать, так как нам надо встать до
восхода солнца. Тогда, может быть, нам удастся захватить стадо, когда
оно будет пастись, перед тем как двинуться дальше.
Все согласились с моим предложением, и мы начали готовиться ко сну.
Гуд снял свою одежду, почистил ее, спрятал монокль и искусственные зубы
в карман брюк и, аккуратно свернув свои вещи, положил там, где их не
могла намочить утренняя роса, прикрыв углом своей простыни из прорези-
ненной материи. Мы с сэром Генри довольствовались более скромными приго-
товлениями и вскоре улеглись, укрывшись одеялами, и погрузились в глубо-
кий сон без сновидений, который вознаграждает путешественника.
И во сне нам казалось, что мы идем, идем, идем... Но что это такое?
Внезапно оттуда, где была вода, донесся шум отчаянной схватки, а в
следующее мгновение послышался ужаснейший рев. Было совершенно ясно, что
это мог быть только лев. Мы все вскочили, смотря туда, откуда доносился
шум, и увидели беспорядочную массу желточерного цвета, которая металась
в смертельной борьбе, приближаясь к нам. Мы схватили свои ружья и, на
ходу надев вельдскуны [2], выбежали из ограды шермы. К этому времени де-
рущиеся животные упали и некоторое время катались клубком по траве. Ког-
да мы до них добежали, драка уже прекратилась, и они затихли.
Вот что мы увидели: на траве лежал мертвый самец сабельной антилопы -
самой красивой из африканских антилоп. Великолепный лев с черной гривой,
пронзенный огромными изогнутыми рогами антилопы, был также мертв. Оче-
видно, произошло следующее. Антилопа пришла напиться к водоему, где за-
лег в ожидании добычи лев, несомненно тот, чей рев мы слышали накануне.
Когда антилопа пила, лев прыгнул на нее, но попал прямо на острые, изог-
нутые рога, которые пробили его насквозь. Однажды в прошлом я уже видел
подобную сцену. Лев, который никак не мог освободиться, рвал и кусал
спину и шею антилопы, а та, доведенная до безумия страхом и болью, нес-
лась вперед, пока не упала мертвой.
Закончив детальный осмотр животных, мы позвали наших слуг и носильщи-
ков-кафров и общими усилиями перетащили их туши к ограде. Затем мы вошли
в шерму, легли и более не просыпались до восхода солнца.
С первыми его лучами мы встали и начали готовиться к охоте. Мы взяли
с собой три ружья крупного калибра, большое количество патронов и свои
объемистые фляги, наполненные холодным слабым чаем, который я всегда
считал лучшим напитком на охоте. Поспешно позавтракав, мы двинулись в
путь - за нами следовали Амбона, Хива и Вентфогель. Носильщиковкафров мы
оставили в лагере, приказав им снять шкуры со льва и сабельной антилопы
и разрубить последнюю на куски.
Мы легко нашли широкую слоновью тропу. Осмотрев ее, Вентфогель ска-
зал, что она проложена двадцатью - тридцатью слонами, причем большая их
часть - взрослые самцы.
В течение ночи стадо успело уйти на некоторое расстояние, и только
часов в девять утра, когда жара становилась уже нестерпимой, мы увидели
по поломанным деревьям, сорванным листьям и коре, а также по дымящемуся
помету, что слоны безусловно находятся где-то поблизости.
Внезапно мы заметили стадо, насчитывающее, как и говорил Вентфогель,
двадцать - тридцать слонов. Закончив свой утренний завтрак, они стояли в
лощине, хлопая огромными ушами. Это было великолепное зрелище.
Слоны находились на расстоянии примерно двухсот ярдов от нас. Взяв
пригоршню сухой травы, я подбросил ее в воздух, чтобы установить направ-
ление ветра, потому что знал, что если они нас почуют, то скроются из
виду до того, как мы успеем выстрелить.
Удостоверившись, что ветер дует в пашем направлении, мы стали осто-
рожно ползти вперед, и благодаря тому, что нас скрывала высокая трава,
нам удалось приблизиться к огромным животным на расстояние примерно в
сорок ярдов. Как раз перед нами, повернувшись боком, стояли три велико-
лепных самца; у одного из них были огромные бивни. Я шепнул своим спут-
никам, что буду целиться в среднего; сэр Генри прицелился в стоявшего
слева, а Гуд - в самца с большими бивнями.
- Пора, - прошептал я.
Бум! Бум! Бум! - выстрелили три крупнокалиберные винтовки, и слон сэ-
ра Генри упал замертво. Выстрел попал ему прямо в сердце. Мой слон упал
на колени, и мне показалось, что он смертельно ранен, но через мгновение
он встал на ноги и бросился бежать, чуть не задев при этом меня. В этот
момент я разрядил второй ствол прямо ему в ребра, и на этот раз он сва-
лился уже всерьез. Быстро вложив два новых патрона, я подбежал к нему
вплотную и третьим выстрелом, в мозг, прекратил страдания бедного живот-
ного. Затем я обернулся, чтобы посмотреть, как Гуд справляется с большим
самцом, который ревел от ярости и боли, когда я приканчивал своего. До-
бежав до капитана, я нашел его в состоянии величайшего волнения. Оказа-
лось, что, раненный первым выстрелом, слон повернулся и устремился прямо
на своего обидчика, причем Гуд едва успел увернуться. Затем слон бросил-
ся бежать, не разбирая дороги, напрямик к нашему лагерю. Стадо в панике
понеслось в противоположном направлении.
Мы посовещались, идти ли нам за раненым самцом, или преследовать ста-
до, и наконец решили идти за стадом. Мы отправились, думая, что более
никогда не увидим этих огромных бивней. С тех пор я часто думал, что так
было бы лучше. Следовать за слонами было нетрудно, так как они оставляли
за собой тропу примерно в ширину проезжей дороги, причем в своем пани-
