Генри и капитана Гуда - были изготовлены искуснейшими мастерами одной из
знаменитых лондонских фирм. Не знаю, какой фирмы было мое ружье: оно,
правда, не было такое красивое, но зато было неоднократно проверено мною
в охоте на слонов.
"Три двуствольных ружья системы "экспресс 500", стреляющие разрывными
пулями, рассчитанные на заряд в шесть драхм", - превосходное оружие, в
особенности на среднего зверя (как, например, на круторогую, или са-
бельную, антилопу), и незаменимое для самозащиты от врагов в открытой
местности.
"Одно двуствольное киперовское дробовое ружье двенадцатого калибра,
центрального боя, с обоими стволами - чок" [7].
Впоследствии это ружье оказало нам огромную помощь в обеспечении нас
повседневной пищей.
"Три магазинные винтовки системы "винчестер" (не карабины)".
Это было наше запасное оружие.
"Три самовзводных револьвера "кольта" с патронами крупного калибра".
Таково было наше вооружение. Нужно отметить, что оружие каждого клас-
са было одной системы и калибра, и поэтому мы могли обмениваться патро-
нами, что было очень удобно и важно. Я не прошу извинения у читателя за
то, что, возможно, утомил его перечислением таких подробностей, так как
каждый опытный охотник знает, насколько существенным является выбор ору-
жия для успеха экспедиции.
Теперь перехожу к прислуге, которая должна была нас сопровождать.
После долгих обсуждений мы решили, что вполне достаточно взять с со-
бой пять человек: проводника, кучера и трех слуг. И кучера и проводника
я нашел без особого труда. Это были два зулуса, по имени Гоза и Том.
Найти же слуг оказалось делом более сложным. Нам нужны были люди храб-
рые, надежные, на которых мы могли бы полностью положиться, так как от
их поведения могла зависеть наша жизнь. Наконец мне удалось найти двух -
одного готтентота, по имени Вентфогель, что значит "птица ветров", и ма-
ленького зулуса Хиву, у которого было то достоинство, что он отлично го-
ворил по-английски. Вентфогеля я знал давно. В своей жизни я редко
встречал лучшего охотникаследопыта. Он был необычайно вынослив и, каза-
лось, состоял из одних мускулов и сухожилий. Но, к сожалению, у него был
один недостаток, присущий его племени: любил выпить. Поэтому полностью
на него положиться было нельзя: стоило поставить перед ним бутылку грога
- и он забывал все на свете. Но так как мы отправлялись в места, где не
было ни трактиров, ни винных лавок, эта маленькая слабость не имела осо-
бого значения.
Третьего слугу я никак не мог найти, и мы решили отправиться только с
двумя, надеясь, что в пути встретим подходящего человека. Но накануне
нашего отъезда, вечером, когда мы обедали, вошел Хива и доложил, что ме-
ня хочет видеть какой-то зулус. После того как мы встали из-за стола, я
приказал Хиве его ввести. В комнату вошел рослый, красивый человек, лет
тридцати, с очень светлой для зулуса кожей. Вместо приветствия он поднял
свою узловатую палку и молча уселся на корточках в углу комнаты. В тече-
ние некоторого времени я делал вид, что не замечаю его присутствия; с
моей стороны было бы большой оплошностью поступить иначе: если вы сразу
вступаете в разговор с туземцем, он может подумать, что вы человек нич-
тожный и лишены чувства собственного достоинства. Однако я успел заме-
тить, что он был "кэшла" - то есть "человек с обручем". В его волосы бы-
ло вплетено широкое кольцо, сделанное из особого сорта каучука, которое
для блеска было натерто жиром. Такие обручи носят зулусы, достигшие из-
вестного, возраста и имеющие высокое звание. Лицо его показалось мне
знакомым.
- Ну, - сказал я наконец, - как тебя зовут?
- Амбопа, - ответил туземец приятным низким голосом.
- Я где-то тебя уже видел.
- Да, инкоози, отец мои, ты видел меня в местечке Литтл-Хэнд, в
Изандхлуане [10], накануне битвы.
Тут я все вспомнил. Во время несчастной войны с зулусами я был одним
из проводников лорда Челмсфорда". К счастью, мне удалось покинуть лагерь
с порученными мне фургонами как раз накануне битвы. Пока запрягали во-
лов, я разговорился с этим человеком. Он командовал отрядом туземцев,
сражавшихся на нашей стороне. В разговоре он высказал свои сомнения от-
носительно безопасности нашего лагеря. Тогда я ему предложил попридер-
жать язык, так как это было не его ума дело, но впоследствии я не раз
вспоминал его слова.
- Я помню, - сказал я. - Что же тебе от меня надо?
- Вот что, Макумазан (так зовут меня кафры; в переводе это значит
"человек, который встает после полуночи". А по-нашему это просто-напрос-
то человек, который всегда находится начеку). Я слышал, что ты собира-
ешься в длинный путь далеко на север с белыми вождями, прибывшими из-за
великой воды. Правда ли это?
- Да, правда.
- Я слышал, что вы пойдете до самой реки Луганги, которая находится
на расстоянии одной луны пути от земли Мапика. Это тоже правда, Макума-
зан?
- Зачем тебе нужно знать, куда мы идем? Какое тебе дело? - ответил я,
глядя на него с недоверием, так как цель нашего путешествия мы решили
хранить в глубокой тайне.
- О белые люди! - воскликнул туземец. - Если вы действительно отправ-
ляетесь так далеко, то я хочу идти вместе с вами!
Меня поразили тон и манера разговаривать этого человека. Он держался
с необычайным достоинством, и в нем чувствовалось какое-то внутреннее
благородство. Особенно удивили меня его слова: "О белые люди", вместо
обычного обращения к белым: "О инкоози" - то есть вожди.
- Ты забываешься! - сказал я резко. - Думай, прежде чем обращаться с
разговором к белым людям. Кто ты такой и где твой крааль? Ответь нам,
чтобы мы знали, с кем мы имеем дело.
- Мое имя Амбопа. Я принадлежу к зулусскому племени, но на самом деле
я не зулус. Жилища моего племени находятся далеко на севере. Мой народ
остался там, когда другие зулусы спустились сюда. Это было тысячу лет
назад, задолго до царя Чака, который правил Страной Зулусов. У меня нет
крааля. Я скитаюсь много лот. Я пришел в Страну Зулусов с севера, когда
был ребенком. Затем служил королю Кечвайо в Нкомабакозийском полку. Из
Страны Зулусов я бежал в Наталь, потому что хотел узнать, как живут бе-
лые люди. Потом я воевал против Кечвайо. С тех пор я живу и работаю в
Натале. Мне здесь все надоело, я хочу снова идти на север. Здесь мне не
место. Денег от вас мне не надо. Я человек храбрый и буду вам полезен. Я
отработаю пищу, которую съем, и заслужу место у костра, которое займу. Я
сказал.
Я был совершенно озадачен просьбой этого человека. По его непос-
редственному поведению и разговору было видно, что в основном он говорит
правду. Но этот туземец настолько отличался от обыкновенных зулусов и
его предложение идти с нами без вознаграждения было настолько странно,
что не могло не вызвать у меня подозрения. Не зная, что ему ответить, я
перевел сэру Генри и Гуду наш разговор и спросил их совета. Вместо отве-
та сэр Генри попросил меня передать Амбопе, чтобы он встал. Сбросив с
себя длинный военный плащ, зулус выпрямился во весь свой исполинский
рост и предстал перед нами совершенно обнаженным, если не считать мучи
[13] и ожерелья из львиных костей. Он был великолепен. Я никогда в жизни
не видел такого красивого туземца. Роста он был шести футов и трех дюй-
мов, широкоплечий и удивительно пропорционально сложенный. При вечернем
освещении кожа его была чуть темнее обычной смуглой, только многочислен-
ные следы от нанесенных ассегаями [14] ран выделялись на его теле темны-
ми пятнами. Сэр Генри подошел к нему и пристально посмотрел на его гор-
дое, красивое лицо.
- Какая прекрасная пара! - сказал Гуд, наклоняясь ко мне. - Посмотри-
те, они совсем одинакового роста.
- Мне нравится ваша внешность, мистер Амбона, - сказал по-английски
сэр Генри, обращаясь к зулусу, - и я беру вас к себе в услужение.
Очевидно, Амбона понял его, потому что он ответил по-зулусски: "хоро-
шо", и, взглянув на могучую фигуру белого человека, добавил:
- Мы настоящие мужчины - ты и я.
ГЛАВА IV
ОХОТА НА СЛОНОВ
Я не собираюсь подробно рассказывать обо всех событиях, происшедших в
течение нашего продолжительного путешествия до крааля Ситанди, который
находится на расстоянии более тысячи миль от Дурбана, у слияния рек Лу-
канга и Калюкве. Последние триста миль или около того нам пришлось прой-
ти пешком, так как часто стали появляться ужасные мухи цеце, укус кото-
рых смертелен для всех животных, за исключением ослов.
Мы оставили Дурбан в конце января, и шла уже вторая неделя мая, когда
мы расположились лагерем около крааля Ситанди. По пути у нас было много
разнообразных приключений, но так как подобные приключения случаются с
каждым африканским охотником, то, чтобы не сделать мое повествование
слишком скучным, я не буду их излагать здесь, кроме одного, о котором
сейчас расскажу подробно.
В Айнайти - конечном торговом пункте Земли Матабеле, которой правит
король Лобензула (кстати сказать, ужасный негодяй), - нам пришлось с ог-
ромным сожалением распрощаться с нашим удобным фургоном. В нашей велико-
лепной упряжке из двадцати волов, приобретенных нами в Дурбане, осталось
только двенадцать. Один погиб от укуса кобры, три пали от истощения и
недостатка воды, один заблудился и пропал, а еще три подохли, наевшись
ядовитых растений из семейства тюльпановых. От этого же заболели еще
пять, но нам удалось их вылечить вливаниями отвара тюльпановых листьев.
Это очень сильное противоядие, если ввести его своевременно. Фургон и
быков мы поручили непосредственным заботам Гозы и Тома, вполне надежных
юношей, попросив почтенного шотландского миссионера, который жил в этих
диких местах, присматривать за нашим имуществом. Затем в сопровождении
Амбопы, Хивы, Вентфогеля и полудюжины носильщиков-кафров мы отправились
пешком на осуществление нашего безумного замысла.
Я помню, что, отправляясь в путь, мы все были несколько молчаливы.
Вероятно, каждый из нас думал о том, придется ли ему вновь увидеть этот
фургон. Что касается меня - я совершенно на это не рассчитывал. Некото-
рое время мы шли в молчании. Вдруг Амбопа, который шел впереди, запел
зулусскую песню о том, как несколько храбрецов, которым наскучили одно-
образие повседневной жизни и привычные вещи, отправились в бескрайнюю
пустыню, чтобы найти там что-то новое или умереть, и как вдруг - о чудо!
- когда они зашли далеко в глубь пустыни, они увидели, что это совсем не
пустыня, а красивая местность, где много юных жен и тучного скота, много
дичи для охоты и много врагов, которых можно убивать.
Мы все развеселились и сочли это за доброе предзнаменование. Амбопа
был веселым малым. Правда, иногда у него бывали периоды мрачного настро-
ения, но в остальное время ему была свойственна удивительная способность
поддерживать в людях бодрость, причем он сам никогда не терял чувства
собственного достоинства. Все мы очень полюбили его.
Теперь я доставлю себе удовольствие рассказать об одном происшествии,
так как я страстно люблю охотничьи рассказы.
На расстоянии двух недель пути от Айнайти нам встретился удивительно
красивый уголок. Почва здесь была влажная. В ущельях между высокими хол-
мами рос густой колючий кустарник айдоро (как называют его туземцы), а
кое-где - колючий кустарник "wachteen-beche" ("подожди-ка немного"). Там
также росло очень много прекрасных деревьев мачабель, отягченных освежа-
ющими желтыми плодами, внутри которых находятся огромные косточки. Плоды
этого дерева представляют собой любимое лакомство слонов, о присутствии
которых в этой местности свидетельствовали многочисленные следы их ног,
а также и то, что во многих местах деревья были поломаны и даже вырваны
с корнем: когда слон ест, он все вокруг разрушает.
Однажды вечером, после длительного дневного перехода, мы вышли на
