чайными охотничьими приключениями, которых на самом деле никогда не бы-
ло.
Сэр Генри успокаивающим жестом положил свою большую руку мне на пле-
чо.
- Сядьте, мистер Квотермейн, - сказал он, - и извините меня. Я прек-
расно понимаю, что вы не хотите нас обманывать, но согласитесь, что ваш
рассказ был настолько необычен, что нет ничего удивительного, что я мог
усомниться в его правдивости.
- Вы увидите подлинную карту и документ, Когда мы приедем в Дурбан, -
сказал я, несколько успокоившись. Действительно, когда я задумался над
своим рассказом, я понял, что сэр Генри совершенно прав. - Но я еще ни-
чего не сказал о вашем брате. Я знал его слугу Джима, который отправился
в путешествие вместе с ним. Это был очень умный туземец, родом из Бечуа-
ны, и хороший охотник. Я видел Джима в то утро, когда мистер Невилль го-
товился к отъезду. Он стоял у моего фургона и резал табак для трубки.
"Джим, - сказал я, - куда это вы отправляетесь? За слонами?"
"Нет, баас [13], - отвечал он, - мы идем на поиски чего-то более цен-
ного, чем слоновая кость".
"А что же это может быть? - спросил я из любопытства. - Золото?"
"Нет, баас, нечто более ценное, чем золото". - И он усмехнулся.
Я более не задавал вопросов, потому что не желал показаться любопыт-
ным и тем самым уронить свое достоинство. Однако его слова сильно меня
заинтересовали.
Вдруг Джим перестал резать табак.
"Баас", - сказал он.
Я сделал вид, что не слышу.
"Баас", - повторил он.
"Да, дружище, в чем дело?" - отозвался я.
"Баас, мы отправляемся за алмазами".
"За алмазами? Послушай, тогда вы совсем не туда едете - вам же нужно
ехать в сторону россыпей".
"Баас, ты слышал когда-нибудь о Сулеймановых горах?"
"Да!"
"Ты слышал когда-нибудь, что там есть алмазы?"
"Я слышал какую-то дурацкую болтовню об этом, Джим".
"Это не болтовня, баас. Я когда-то знал женщину, которая пришла отту-
да со своим ребенком и добралась до Наталя. Она сама рассказывала мне об
этом. Теперь она уже умерла".
"Твой хозяин пойдет на корм хищным птицам, Джим, если он не откажется
от намерения добраться до страны Сулеймана. Да и ты тоже, если только
они найдут какую-нибудь поживу в твоем никчемном старом скелете", - ска-
зал я.
Он усмехнулся:
"Может быть, баас. Но человек должен умереть. А мне самому хотелось
бы попытать счастья в новом месте. К тому же здесь скоро перебьют всех
слонов".
"Вот что, дружище! - сказал я. - Подожди-ка, пока "бледнолицый ста-
рик" [14] не схватит тебя за твою желтую глотку, тогда мы послушаем, ка-
кую ты запоешь песенку".
Полчаса спустя я увидел, что фургон Невилля двинулся в путь. Вдруг
Джим повернул обратно и подбежал ко мне.
"Послушай, баас, - сказал он, - я не хочу уезжать, не попрощавшись с
тобой, потому что, пожалуй, ты прав: мы никогда обратно не вернемся".
"Так твой хозяин действительно собрался в Сулеймановы горы, Джим, или
ты лжешь?"
"Нет, - ответил Джим, - это действительно так. Он сказал, что ему не-
обходимо во что бы то ни стало попытаться составить себе состояние, -
так почему бы ему не попытаться разбогатеть на алмазах?"
"Подожди-ка немножко, Джим, - сказал я, - ты возьмешь записку для
своего хозяина, но обещай мне отдать ее только тогда, когда вы достигне-
те Айнайти" (это было на расстоянии около ста миль).
"Хорошо", - ответил он.
Я взял клочок бумаги и написал на нем: "Пусть тот, кто пойдет туда...
восходит по снегам, лежащим на левой груди Царицы Савской, пока не дой-
дет до самой ее вершины. На северном ее склоне начинается Великая Доро-
га, проложенная Соломоном".
"Так вот, Джим, - сказал я, - когда ты отдашь эту записку своему хо-
зяину, скажи ему, что нужно точно придерживаться этого совета. Помни,
что ты не должен сейчас отдавать ему эту бумажку, потому что я не хочу,
чтобы он повернул обратно и стал задавать мне вопросы, на которые у меня
нет желания отвечать. А теперь иди, лентяй, - фургона уже почти совсем
не видно".
Джим взял записку и побежал догонять фургон. Вот и все, что мне из-
вестно о вашем брате, сэр Генри. Но я очень боюсь, что...
- Мистер Квотермейн, - прервал меня сэр Генри, - я отправляюсь на по-
иски моего брата. Я пройду по его пути до Сулеймановых гор, а если пот-
ребуется, то и дальше. Я буду идти, пока не найду его или не узнаю, что
он погиб. Вы пойдете со мной?
Мне кажется, я уже говорил, что я осторожный человек и, кроме того,
человек тихий и скромный, и меня ошеломило и испугало это предложение.
Мне казалось, что отправиться в подобное путешествие - значит пойти на
верную смерть. Кроме того, уж не говоря обо всем прочем, я должен помо-
гать сыну и поэтому не могу позволить себе так скоро умереть.
- Нет, благодарю вас, сэр Генри, я предпочел бы отказаться от вашего
предложения, - ответил я. - Я слишком стар для того, чтобы принимать
участие в сумасбродных затеях подобного рода, которые несомненно окон-
чатся для нас так же, как для моего бедного друга Сильвестра. У меня
есть сын, который нуждается в моей поддержке, и я не имею права риско-
вать своей жизнью.
Сэр Генри и капитан Гуд казались очень разочарованными.
- Мистер Квотермейн, - сказал сэр Генри, - я состоятельный человек и
от своего намерения не откажусь. За свои услуги вы можете потребовать
любое вознаграждение. Эта сумма будет вам уплачена до нашего отъезда.
Одновременно с этим, на случай нашей гибели, я приму меры, чтобы ваш сын
был соответствующим образом обеспечен. Из сказанного мною вы поймете,
насколько необходимым я считаю ваше участие. Если же нам посчастливится
добраться до Сулеймановых копей и найти алмазы, вы поделите их поровну с
Гудом. Мне они не нужны. Я сильно сомневаюсь в том, что нам удастся туда
добраться, так как надежды на это нет почти никакой. Но я не сомневаюсь
в том, что в пути мы сможем добыть слоновую кость, и вы поступите с нею
таким же образом. Вы можете поставить мне свои условия, мистер Квотер-
мейн. Кроме того, я, конечно, оплачу все расходы.
- Сэр Генри, - сказал я, - я никогда не получал более щедрого предло-
жения, и бедному охотнику и торговцу следует о нем поразмыслить. Но мне
еще не приходилось иметь дело с таким крупным предприятием. Мне нужно
время, чтобы все это обдумать. Во всяком случае, я дам вам ответ до на-
шего прибытия в Дурбан.
- Прекрасно, - ответил сэр Генри.
Затем я пожелал им доброй ночи и ушел к себе. В эту ночь мне снились
бедный, давно умерший Сильвестр и алмазы.
ГЛАВА III
АМБОПА ПОСТУПАЕТ К НАМ В УСЛУЖЕНИЕ
Чтобы добраться морем от Кейптауна до Дурбана, нужно затратить четы-
ре-пять дней: это зависит от состояния погоды и скорости хода судна. В
Ист-Лондоне [1] постройка порта еще не закончена, несмотря на то что на
него уже ухлопали целую кучу денег. Поэтому, вместо того чтобы причали-
вать к пристани в прекрасно оборудованном порту, о котором давно прожуж-
жали все уши, пароходы до сих пор бросают якорь далеко от берега. Если
море неспокойно, то бывает, что приходится ждать целые сутки, пока нако-
нец от берега смогут отойти буксиры с шлюпками за пассажирами и грузом.
Но нам, к счастью, ждать не пришлось. Когда мы подошли к Ист-Лондону,
волнение на море было совсем незначительное, и с берега сразу же отчали-
ли буксиры, ведя за собой вереницу безобразных плоскодонных шлюпок. С
нашего парохода со всего размаха начали швырять в них тюки с товаром, не
обращая внимания на то, что в них находится: шерсть, фарфор - все летело
вниз в одну кучу. Стоя на палубе, я видел, как вдребезги разбился ящик с
четырьмя дюжинами шампанского и искристое вино брызнуло и запенилось по
дну грязной грузовой шлюпки. Ужасно досадно было смотреть, как бессмыс-
ленно пропадает столько вина! Это быстро сообразили и находившиеся в
лодке грузчики-кафры. Они нашли две случайно уцелевшие бутылки, отбили у
них горлышки и выпили все до дна. Шампанское ударило им в голову, и они
сразу же опьянели. Этого кафры никак не ожидали: в страшном испуге они
начали кататься по дну лодки, крича, что добрый напиток "тагати" - то
есть заколдован. Я вступил с ними в разговор и подтвердил, что они выпи-
ли самую страшную отраву белого человека и должны умереть. В диком ужасе
кафры налегли на весла, и лодка помчалась к берегу. Я уверен, что никог-
да в жизни они не дотронутся больше до шампанского.
Всю дорогу в Наталь я думал о предложении сэра Куртиса. Первые дня
два мы не затрагивали этого вопроса, хотя и были все вместе. Я рассказы-
вал сэру-Генри и Гуду о своих охотничьих приключениях, причем ничего не
выдумывал и не преувеличивал, как это имеют обыкновение делать охотники.
Я считаю, что и не имеет смысла нам, африканским охотникам, привирать и
плести небылицы. У нас бывают такие необыкновенные приключения, что и
без того есть чем поделиться. Впрочем, это к моему рассказу не относит-
ся.
Наконец в один прекрасный январский день - у нас ведь январь самый
жаркий месяц - наш пароход стал подходить к Наталю, и мы пошли вдоль его
живописных берегов, рассчитывая к закату солнца обогнуть Дурбанский мыс.
Этот берег с его красными песчаными холмами и бесконечными просторами
ярко-изумрудной зелени, в которой прячутся краали кафров, удивительно
красив. Набегающие волны, ударяясь о прибрежные скалы, поднимаются ввысь
и, падая, образуют белоснежную полосу пены, которая тянется вдоль всего
берега. Но особенно роскошна природа у самого Дурбана. В течение многих
веков бурные потоки дождей промыли в холмах глубокие ущелья, по которым
текут сверкающие на солнце реки; на фоне густых темнозеленых зарослей
кустарников, растущих так, как насадил их сам господь, время от времени
виднеются рощи хлебных деревьев и плантации сахарного тростника. Изредка
среди этой пышной зелени вдруг выглядывает белый домик и словно улыбает-
ся безмятежноспокойному морю, придавая особую законченность и домашний
уют всей этой великолепной панораме.
Я думаю, как бы прекрасен ни был пейзаж, он непременно требует при-
сутствия человека. Возможно, мне это кажется потому, что уж слишком дол-
го я прожил в диких и безлюдных местах и потому знаю цену цивилизации,
хотя она вытесняет и зверя и дичь. Райский сад был, конечно, прекрасен и
до появления человека, но я убежден, что он стал еще прекраснее, когда в
нем стала гулять Ева.
Но вернусь к рассказу. Мы немного ошиблись в расчете, и солнце давно
уже село, когда мы бросили якорь неподалеку от Дурбанского мыса и услы-
шали выстрел, извещающий добрых жителей Дурбана о прибытии почты из Анг-
лии. Ехать на берег было слишком поздно; мы посмотрели, как грузят в
спасательную шлюпку почту, и пошли обедать.
Когда мы снова вышли на палубу, луна уже взошла и ярко освещала море
и берег. Быстро мелькающие огни маяка казались совсем бледными в ее ос-
лепительном сиянии. С берега доносился пряный, сладкий аромат, который
мне всегда напоминает церковные песнопения и мессионеров. Домики на Бе-
рейской набережной были ярко освещены. С большого брига, стоявшего рядом
с нами, доносились музыка и песни матросов, которые поднимали якорь, го-
товясь выйти в море. Была тихая, чудная ночь, одна из тех ночей, которые
бывают в Южной Африке. Как луна окутывала своим серебристым покровом всю
природу, так и эта дивная ночь окутывала покровом мира все живущее на
земле. Даже огромный бульдог, принадлежавший одному из наших пассажиров,
под влиянием этой торжественной тишины и покоя забыл о своем желании
вступить в бой с обезьяной, сидевшей в клетке на полубаке. Он лежал у
входа в каюту и сладко храпел: должно быть, ему снилось, что он прикон-
чил обезьяну, и поэтому был наверху блаженства.
Мы трое - то есть сэр Генри Куртис, капитан Гуд и я - пошли и сели у
штурвала.
- Ну, мистер Квотермейн, - обратился ко мне сэр Генри после минутного
