позвала его, но он не шелохнулся. Он слышал, как Дилси увела ее и как
закрылась в коридоре дверь. Отнес шкатулку на место в тайник, покидал
обратно выброшенные вещи и пошел вниз к телефону. Прижав трубку к уху,
он стоял и ждал, пока соединят. Дилси сошла сверху, поглядела на него и
прошла, не останавливаясь.
Соединили.
- Говорит Джейсон Компсон, - сказал он так хрипло и невнятно, что
пришлось повторить. - Джейсон Компсон, - сказал он опять, совладав с го-
лосом. - Готовьте полицейскую машину, через десять минут едем, с вами
или с вашим помощником. Я сейчас приеду... Что?.. Ограбление. В моем до-
ме. Знаю кто... Ограбление, говорят вам. Машину готовьте. Что? А за что
вам платят? Вы охраняете правопорядок... Да, через пять минут буду. При-
готовьте машину, едем сейчас же вдогон. В противном случае подаю губер-
натору жалобу.
Он со стуком повесил трубку, прошел через столовую, мимо тарелок с
почти не тронутой, уже остывшей едой, вошел в кухню. Дилси наливала
грелку кипятком. Бен сидел незамутненный, безмятежный. Рядом с ним зорко
- ушки на макушке - поглядывал Ластер. Он что-то ел. Джейсон направился
во двор.
- Вы же не завтракавши, - сказала Дилси. Джейсон молча шел к двери. -
Идите дозавтракайте, Джейсон. - Он вышел, хлопнув дверью. Ластер встал,
подошел к окну, выглянул.
- Ух ты! - сказал он. - Что у них там? Он мис Квентину побил, да?
- Помалкивай знай, - сказала Дилси. - Только разбудоражь мне Бенджи,
я тебя самого побью. Сидите тут с ним тихо-мирно, пока не вернусь. - На-
винтив крышечку на грелку, она вышла. Им слышно было, как она подымалась
по лестнице, как Джейсон провел машину мимо дома со двора. И в кухне
наступила тишина, только чайник сипел и часы тикали.
- А спорим, - сказал Ластер. - Спорим, он побил ее. Спорим, он ей дал
по голове и теперь за доктором поехал. На что хочешь поспорю. - Часы по-
тикивали многозначительно - словно это слышался бескровный пульс запус-
тевающего дома; вот они зажужжали, прокашлялись и пробили шесть раз. Бен
поднял глаза к часам, посмотрел затем на круглый, как ядро, затылок Лас-
тера в окне и опять закивал головой, заслюнил. Хныкнул.
- Заткнись, придурок, - сказал Ластер не оборачиваясь. - А пожалуй,
раз такое, ни в какую церковь нас сегодня не потащат. - Но, сидя обмякло
на стуле, свесив вялые ручищи меж колен, Бен тихо постанывал. Внезапно
он заплакал - мычаньем неспешным, бессмысленным, долгим. - Тихо, - ска-
зал Ластер. Повернулся к Бену, замахнулся. - Хочешь, чтоб выпорол? - Но
Бен глядел на него, при каждом выдохе протяжно мыча. Ластер подошел,
качнул его, прикрикнул: - Замолчи сейчас же! На вот, смотри... - Поднял
Бона со стула, подтащил стул к устью плиты, открыл дверцу, пихнул Бена
обратно на стул - точно буксир, орудующий неуклюжей громадиной танкером
в узком доке. Бен сел, лицом к алому зеву. Замолчал. Опять слышны стали
часы, затем медленная поступь Дилси на лестнице. Она вошла, и Бен захны-
кал снова. Потом громко замычал.
- Ты зачем обижал его? - сказала Дилси. - И без того сегодня, а тут
ты еще.
- Не трогал я его нисколечко, - сказал Ластер. - Это мистер Джейсон
его испугал, вот и ревет. Что, он там не насмерть зашиб мис Квентину, а?
- Тш-ш-ш, Бенджи, - сказала Дилси. Бен затих. Дилси подошла к окну,
глянула на двор. - Перестал, значит, дождь? - спросила.
- Да, мэм, - сказал Ластер. - Давно перестал.
- Тогда идите погуляйте от греха, - сказала Дилси. - Я сейчас только
утихомирила мис Кэлайн.
- А в церковь как же - идти сегодня? - спросил Ластер.
- Потерпи - узнаешь. Гуляй с ним подальше от дома, пока не кликну.
- А на луг можно? - спросил Ластер.
- Можно. Лишь бы не у дома. А то у меня уже сил нет.
- Хорошо, мэм, - сказал Ластер. - Куда мистер Джейсон поехал, - а,
мэмми?
- Тоже твое дело, - сказала Дилси. Примялась убирать со стола. -
Тш-ш, Бенджи. Сейчас пойдете с Ластером на волю, в игры играть.
- Что он сделал мис Квентине - а, мэмми? - спросил Ластер.
- Ничего не сделал. Ну, ступайте отсюда.
- А спорим, ее и дома нету, - сказал Ластер.
Дилси поглядела на него.
- А ты откуда знаешь, что нету?
- Мы с Бенджи видели, как она вчера вечером из окна спускалась. Прав-
да, Бенджи?
- Видели? - сказала Дилси, глядя на Ластера.
- Да она каждый вечер, - сказал Ластер. - Прямо по той груше и сла-
зит.
- Не врал бы ты мне, парень, - сказала Дилси.
- Я не вру. Спросите хоть у Бенджи.
- Тогда почему ж ты молчал?
- А оно не мое дело, - сказал Ластер. - Дурак я, что ли, мешаться к
белым в дела ихние. Ну, топай, Бенджи, поехали на двор.
Они вышли. Дилси постояла у стола, затем убрала из столовой посуду,
позавтракала, прибрала в кухне. Сняла с себя передник и повесила на
гвоздь, подошла к лестнице, прислушалась - сверху ни звука. Надела ши-
нель, шляпу и пошла в свою хибару.
Дождь кончился. Дуло теперь с юго-востока, голубели плывущие разрывы
туч. За деревьями, крышами, шпилями города солнце белесым лоскутом крыло
гребень холма, снова меркло. Приплыл по ветру удар колокола, и его, как
по сигналу, подхватили и завторили другие колокола.
Дверь хибары открылась, показалась Дилси, снова в бурой накидке, пур-
пурном платье, черной соломенной шляпе, но теперь без платка - ив гряз-
новато-белых перчатках до локтей. Она вышла во двор, позвала: "Ластер!"
Помедлив, направилась к дому, обогнула угол, держась поближе к стене, и
заглянула в дверь погреба: Бен сидит на ступеньках. Перед ним, на сыром
полу на корточках - Ластер. Левой рукой Ластер упирает стоймя в пол пи-
лу, слегка изогнув, напружинив ее, в правой же руке у него стертый дере-
вянный пест, который уже тридцать с лишним лет служит Дилси для приго-
товления печенья. Вот ударил сбоку по пиле. Пила лениво дзинькнула и
смолкла с безжизненной моментальностью застыла под рукой Ластера тонкой,
ровной дугой полотнища. Выгнулась, немая и непостижимая.
- Он точка в точку так делал, - сказал Ластер. - Видно, мне биту надо
другую.
- Так вот ты чем занят, - сказала Дилси. - Дай-ка сюда пест.
- Ничего с ним не поделалось, - сказал Ластер.
- Дай его сюда, - сказала Дилси. - Но сперва поставь пилу на место.
Он поставил пилу, принес пест. И снова раздался плач Бена, звук без-
надежный и длинный. Шум. Ничего более. Как если бы - игрой соединения
планет-все горе, утесненье всех времен обрело на миг голос.
- Слышите, мычит, - сказал Ластер. - Вот так он все время, что мы во
дворе. Не знаю, что это сегодня с ним.
- Веди его сюда, - сказала Дилси.
- Идем, Бенджи, - сказал Ластер. Сошел по ступенькам, взял за руку.
Бен пошел покорно, плач его подобен был пароходным сиплым гудкам, чей
медленный звук возникает и гаснет как бы с опозданием.
- Сбегай за его шапкой, - сказала Дилси. - Только тише, не потревожь
мис Кэлайн. Ну, быстрей. И так замешкались.
- Она все равно услышит Бенджи, если не уймете, - сказал Ластер.
- Выйдем со двора, он и уймется, - сказала Дилси. - Чует он. Потому и
плачет.
- Чует - а что чует, мэмми? - спросил Ластер.
- Ты беги за шапкой, - сказала Дилси. Ластер ушел. Дилси с Беном ос-
тались стоять в дверях погреба, Бен ступенькой пониже. Ветер гнал по не-
бу облачные клочья, их быстрые тени скользили убогим огородом, поверх
щербатого забора, через двор. Дилси медленно, мерно гладила Бена по го-
лове, разглаживала челку на лбу. Он плакал ровно и неторопливо. -
Тш-ш-ш, - сказала Дилси. - Тихо. Еще минутка - и уйдем отсюда. Ну, тихо
же. - Бен плакал спокойно и ровно.
С матерчатой шапкой в руке вернулся Ластер - в новой жесткой соломен-
ной шляпе с цветной лентой. Шляпа эта резко обрисовывала, высветляла,
как юпитером, углы и грани черепа. Столь своеобразна была его форма, что
на первый взгляд казалось, будто шляпа не на Ластере надета, а на
ком-то, стоящем вплотную за ним. Дилси покосилась на шляпу.
- А почему не в старой своей? - сказала она.
- Я не мог ее найти, - сказал Ластер.
- Так я и поверила тебе. Ты ее с вечера еще небось запрятал, чтоб не
найти было. Новую шляпу решил загубить.
- Ой, мэмми, - сказал Ластер. - Дождя ж не будет.
- Как ты можешь знать? Ступай старую одень, а эту спрячь.
- Ой, мэмми.
- Тогда зонтик возьми.
- Ой, мэмми.
- Одно из двух, - сказала Дилси. - Или старую шляпу, или зонтик. Мне
все равно что.
Ластер ушел в хибару. Бен ровно плакал.
- Идем, - сказала Дилси. - Они нас догонят. Пойдем пение послушаем. -
Они обогнули дом, пошли по аллее к воротам. - Тш-ш, - время от времени
повторяла Дилси. Дошли до ворот. Дилси открыла калитку. Позади в аллее
показался Ластер с зонтиком. Рядом с ним шла женщина. - Вот и они, -
сказала Дилси. Вышла с Беном за ворота. - Ну, теперь уймись. - Бен за-
молчал. Ластер и Фрони, мать Ластера, поравнялись с ними. На Фрони - ху-
дощавой, с плоским приятным лицом - была украшенная цветами шляпа и яр-
ко-голубое шелковое платье.
- Это платье, что на тебе, - оно твой шестинедельный заработок - ска-
зала Дилси. - А если дождь польет, что ты тогда будешь делать?
- Мокнуть буду, - сказала Фрони. - Моему приказу дождь пока не подчи-
няется.
- Мэмми всегда думает, что дождь польет, - сказал Ластер.
- Если я не подумаю, то не знаю, кто еще об вас подумает, - сказала
Дилси. - Ну пошли, а то опаздываем.
- Нынче проповедь будет говорить преподобный Шегог, - сказала Фрони.
- Да? - сказала Дилси. - А кто он такой?
- Из Сент-Луиса, - сказала Фрони. - Большой мастак на проповеди.
- Хм, - сказала Дилси. - Проповедник нужен такой, чтоб научил страху
божьему эту нашу нынешнюю непутевую молодежь.
- Преподобный Шегог будет, - сказала Фрони. - Объявлено было.
Они шли улицей. Во всю ее нешумную длину нарядными группами двига-
лись, направляясь в церковь, белые - под ветровыми колоколами, в пере-
менчивых проблесках солнца. Ветер налетал порывами с юго-востока, сырой
и холодный после недавних теплых дней.
- Вы бы не брали его в церковь, мэмми, - сказала Фрони. - А то меж
людей разговоры.
- Меж каких это людей? - спросила Дилси.
- Да уж приходится выслушивать, - сказала Фрони.
- Знаю я, какие это люди, - сказала Дилси. - Шваль белая, вот кто.
Мол, для белой церкви - он нехорош, а негритянская - для него нехороша.
- Так ли, этак ли, а люди говорят, - сказала Фрони.
- А ты их ко мне посылай, - сказала Дилси. - Скажи им, что господу
всемилостивому неважно, есть у него разум или нет. Это только для белой
швали важно.
Поперечная улочка повела их вниз и легла грунтовою дорогой. По обе
стороны ее, под откосами насыпи, широко стлалась низина, усеянная хибар-
ками, обветшалые крыши которых были вровень с полотном дороги. Дворики
захламлены битым кирпичом, обломками штакетин, черепками. Вместо травы -
бурьян, а из деревьев попадались здесь акация, платан, тутовник, пора-
женные тем же тлетворным оскудением, что и все кругом лачуг, - и даже
зелень на деревьях этих казалась всего-навсего печальной и стойкой па-
мяткою сентября, словно весна и та их обделила, оставила питаться лишь
густым запахом негритянской трущобы, которого ни с чем не спутать.
Адресуясь большей частью к Дилси, обитатели лачуг окликали их с поро-
гов.
- А, сестра Гибсон! Как живется-можется с утра сегодня?
- Ничего. А вы как?
- Пожаловаться не могу, спасибо.
Негры выходили из хибар, пологой насыпью подымались на дорогу - муж-
чины в солидных и скромных коричневых, черных костюмах, с золотой цепоч-
кой от часов по жилету, иные-с тросточкой; кто помоложе - в дешевом
броско-синем или полосатом, в залихватских шляпах; женщины шуршали
платьями чопорновато, а дети шли в поношенной, купленной у белых одежон-
ке и посматривали на Бена со скрытностью ночных зверьков.
- Слабо тебе подойти к нему дотронуться.
