иначе скажу матушке".
А кстати, время заняться тем чеком, потому что если Эрл думает, что я
побегу к Роджерсу, чтоб на его счет наглотаться несварения желудка на
несчастный четвертак, то он крепко ошибается. Пускай я не сижу, задрав
ноги на стол красного дерева, но мне здесь платят за то, что я за при-
лавком делаю, а не обедаю где И если мне и за пределами этого сарая не
дадут жить по культурному, то я могу найти другое место. Я на собствен-
ных ногах привык стоять, мне их не надо упирать ни в какие чужие столы
красного дерева. Но только достану из пиджака, как приходится бросать
все и бежать отпускать вахлакам гвоздей на десять центов и тому подоб-
ное, а Эрл уже сжевал, наверно, бутербродик и, того гляди, сейчас назад
вернется И вдруг вижу: бланков нет, кончились. Тут-то я вспомнил, что
собирался раздобыть еще, но поздновато хватился. В это время на тебе -
Квентина входит. Со двора. Хорошо, я услыхал, как она у Джоба спрашива-
ла, где я. Еле успел сунуть все в стол и задвинуть ящик.
Подходит к столу. Я на часы глянул.
- Уже отобедала? - говорю. - Двенадцать всего, сейчас только било. Ты
по воздуху, видно, слетала домой и обратно.
- Я не пойду домой обедать, - говорит. - Письма мне не было сегодня?
- А ты разве ждешь от кого? - говорю. - Среди твоих дружков завелись
и грамотные даже?
- От мамы жду, - говорит - Есть мне письмо от мамы? - спрашивает и на
меня смотрит.
- Тут есть, на матушкино имя, - говорю - Я не читал. Придется тебе
обождать, пока она вскроет. Возможно, она даст тебе прочесть.
- Пожалуйста, Джейсон, - даже не слушает, опять свое. - Есть мне
письмо?
- А что случилось? - говорю. - Прежде я не замечал, чтобы ты о
ком-нибудь так беспокоилась. Не иначе, денег ждешь от нее.
- Она сказала, что... - говорит. - Ну пожалуйста, Джейсон. Ведь есть
мне письмо?
- А ты, я вижу, действительно провела утро в школе, - говорю. - Нау-
чили тебя даже говорить "пожалуйста". Обожди минуту, пока я клиента обс-
лужу.
Вышел к нему, обслужил. Повернулся, чтоб идти обратно, а ее не ви-
дать, за стол зашла. Я бегом туда. На горячем поймал - она только руку
из ящика дерг. Я хвать и руку эту пальцами об стол, об стол, пока не вы-
пустила конверта.
- Так вот ты как, - говорю.
- Отдайте, - говорит. - Вы уже вскрыли. Дайте его мне. Пожалуйста,
Джейсон. Оно мне ведь Я видела адрес.
- Я тебе дам сейчас, - говорю. - Вожжой. Как ты смеешь рыться в моих
бумагах?
- Там же деньги должны быть, - говорит и тянется рукой. - Она говори-
ла, что пришлет. Обещала мне. Отдайте.
- А для чего тебе деньги? - говорю.
- Она сказала, что пришлет, - говорит. - Отдайте. Ну пожалуйста,
Джейсон Если теперь отдадите, то я никогда ничего больше не попрошу у
вас.
- Дам, только без нахрапа, - говорю. Вынул письмо и перевод, отдаю ей
письмо. А она на письмо даже не взглянула, за переводом тянется.
- Распишись тут сперва, - говорю.
- На сколько он? - спрашивает.
- А ты прочти, - говорю. - В письме, надо думать, все сказано.
Пробежала вскользь, в два счета.
- Здесь об этом ничего, - говорит, поднявши глаза от письма. Уронила
его на пол. - Сколько там?
- Десять долларов, - говорю
- Десять? - говорит, уставясь на меня.
- Да ты и этому должна быть жутко рада, - говорю - Ты же еще малолет-
няя. Зачем тебе вдруг так понадобились деньги?
- Десять долларов? - бормочет, как во сне. - Всегонавсего десять?.. -
И цап - чуть было не выхватила у меня перевод. - Врете вы, - говорит. -
Вор, - говорит. - Вор!
- Ах, ты так? - говорю и рукой ее на расстоянии от себя держу.
- Отдайте! - говорит. - Он мой. Он мне послан. Все равно прочту,
сколько там. Все равно.
- Неужели? - говорю и подальше ее от себя отодвигаю. - Это каким же
способом?
- Дайте только взгляну, Джейсон. Ну пожалуйста. Больше я у вас никог-
да ничего не буду просить.
- По-твоему, выходит, я лгу? - говорю. - Вот в наказание за это и не
дам.
- Но как же так, десять долларов только, - говорит. - Она же сказала
мне, что... сказала... Джейсон, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Мне очень надо. Очень-очень. Отдайте мне, Джейсон. Я все сделаю, только
отдайте.
- Скажи, зачем тебе деньги, - говорю.
- Они мне обязательно нужны, - говорит. Смотрит на меня. Потом раз -
и перестала смотреть, хотя и не отвела глаз. Понятно, сейчас врать нач-
нет. - Я в долг брала, - говорит. - И мне надо отдать. И обязательно се-
годня.
- Брала - где? - говорю. Она пальцами этак задвигала. Прямо видно,
как старается испечь ложь. - Опять в магазинах? - говорю. - И не тру-
дись, не поверю. Если найдется в городе торговец, который продаст тебе в
долг после того, как я их всех предупредил, то пускай это мой убыток бу-
дет.
- У девочки брала, - говорит, - у девочки. Заняла у нее деньги. И на-
до вернуть. Отдайте мне, Джейсон. Пожалуйста. Я все сделаю. Мне надо
обязательно. Мама вам заплатит. Я напишу ей, чтобы заплатила и что
больше я никогда у нее ничего не попрошу. Напишу и письмо вам покажу. Ну
пожалуйста, Джейсон. Мне без них никак нельзя.
- Признайся, зачем тебе, а тогда посмотрим, - говорю. - Признавайся.
- Стоит, платье теребит. - Ну, что ж, - говорю. - Если десять долларов
тебя не устраивают, то я этот перевод доставлю домой матушке, и сама
знаешь, что с ним тогда будет. Конечно, если ты такая богачка, что де-
сять долларов для тебя не деньги...
Стоит, опустила глаза, бормочет словно про себя;
- Она сказала, что пришлет мне денег. Сказала, что все время сюда
шлет деньги, а вы говорите, что нет. Сказала, что прислала уже очень
много. На мое содержание. И что часть их я могу брать себе. А вы говори-
те, никаких денег нет.
- Ты сама не хуже меня знаешь, - говорю. - Сама видела, что матушка с
этими чеками делает.
- Да, - говорит. - Десять долларов, - говорит. - Десять долларов.
- Благодари еще судьбу, что десять, - говорю. - Нука, - говорю. Поло-
жил перевод оборотной стороной кверху и рукой придерживаю. - Распишись
вот тут.
- Но дайте же взглянуть! - говорит. - Я просто взгляну. Все равно, на
сколько б ни был, я возьму только десять долларов. А остальное берите. Я
хочу только взглянуть.
- Нет уж, - говорю, - раз ты действовала нахрапом.
Придется тебе усвоить одну вещь, а именно - что если я тебе чего ве-
лю, то надо выполнять беспрекословно. Вот на этой черте распишись.
Взяла перо, но не расписывается, а стоит понурясь и перо в руке дер-
жит. В точности как мать ее.
- О господи, - говорит. - О господи.
- Вот так-то, - говорю. - Если ничего другого, то уж это ты наверняка
усвоишь у меня. Расписывайся и ступай отсюда.
Расписалась.
- Где деньги? - говорит. Я взял перевод, промокнул, спрятал в карман.
Потом дал ей десятку.
- После обеда чтоб обратно в школу, слышишь ты? - говорю. Молчит,
Скомкала деньги в кулаке, как тряпку какую-нибудь, и вон из лавки. А тут
как раз Эрл входит и ведет к прилавку покупателя. Я собрал свои бумаги,
надел шляпу, вышел к ним.
- Ну как, народу густо было? - спрашивает Эрл.
- Не слишком, - говорю. Он выглянул на улицу.
- Это твоя машина там стоит? - говорит. - Не ездил бы ты сегодня обе-
дать домой Перед самым представлением опять надо ждать наплыва. Поешь у
Роджерса, а чек мне в стол положишь.
- Покорнейше благодарю, - говорю. - Уж как-нибудь сами прокормимся.
И вот так он и будет торчать, глаз не спускать с двери, пока я не
войду в нее обратно. Что ж, придется ему подзапастись терпением - я ра-
зорваться не могу. Еще в прошлый раз говорю себе: заметь, последний
бланк расходуешь; не откладывая, надо новых раздобыть. Но кто может
что-нибудь упомнить в этом тарараме. А теперь, плюс ко всем домашним за-
ботам, гоняй по городу, ищи в последний момент бланки чеков, а тут еще
сегодня этот балаган проклятый в городе и Эрл зыркает, как ястреб.
Заехал в типографию и говорю хозяину, что хочу подшутить над одним
парнем, но у него не нашлось ничего. Посоветовал заглянуть в бывший те-
атр, там полно бумаг свалено и рухляди, что остались от прогоревшего
Коммерческо-сельского банка. Я дал крюку переулками, чтоб не попасться
Эрлу на глаза, разыскал старика Симмонса и взял у него ключ. Рылся там,
рылся, нашел книжку чеков на какой-то банк в Сент-Луисе. И, уж конечно,
именно сегодня ей взбредет в голову поближе приглядеться к чеку. А, лад-
но, сойдут и эти. Больше времени терять я не могу.
Я вернулся в магазин. "Кой-что забыл тут из бумаг. Мать хочет сегодня
в банк идти", - говорю. Сел к столу, заполнил чек. Все наспех делается.
Хорошо хоть, у нее зрение стало сдавать, а тут еще эта потаскушка в доме
- каково все это матушке. Действительно, можно сказать, христианка мно-
готерпеливая. Говорю ей, сами знаете не хуже моего, кем она станет, ког-
да вырастет, но, говорю, дело ваше, если желаете держать и воспитывать
ее у себя в доме потому, что отец так хотел. Тут она в слезы: мол, род-
ная плоть и кровь, а я на это: ладно. Пускай повашему. Вам терпится - и
я могу терпеть.
Вложил письмо обратно, заклеил опять, выхожу.
- Постарайся не задерживаться, - говорит Эрл.
- Постараюсь, - говорю. Зашел на телеграф. А там все эти умники в
полном сборе.
- Ну как, ребята, - говорю, - кого поздравить с миллионом?
- Как можно сделать что-нибудь при такой конъюнктуре? - говорит Док.
- А сколько теперь? - говорю Вошел, посмотрел. На три пункта ниже на-
чального. - Да ну, ребята, - говорю, - неужели вы дадите этим маклериш-
кам - хлопковикам вас нагреть? Вам же ума не занимать.
- Ага, не занимать, - говорит Док. - В полдень на двенадцать пунктов
было понижение. Как липку меня ободрали.
- На двенадцать пунктов? - говорю. - Какого же дьявола меня не извес-
тили? Почему вы мне не сообщили? - спрашиваю телеграфиста.
- Мое дело принять сводку, - говорит. - У меня не подпольная биржевая
контора.
- Смотри ты, какой умник, - говорю. - Я тут плачу столько денег, а у
него и сообщить мне нет, видите ли, времени. Или, может, ваша чертова
компания в одной шайке с этими проклятыми нью-йоркскими акулами?
Молчит. Делает вид, будто занят.
- Много на себя берете, - говорю. - Избаловались вы легких хлебах,
как бы вы их не лишились.
- А чего ты горячишься? - Док мне - у тебя и сейчас еще три пункта в
запасе.
- Да, говорю. - Это если б я продавал. А я пока вроде не говорил, что
продаю. Так, значит, вас, ребята, всех обчистили?
- Меня дважды, - говорит Док, - и отключился.
- Что же, - говорит Ай. О. Сноупс. - Так и положено Не все ж мне их
уделывать, надо, чтоб иногда и они меня.
Ушел я, а они остались продавать - покупать меж собой по пять центов
за пункт. Я подозвал Нигера, послал за моей машиной, сам стою на углу,
жду. Эрл там обязательно торчит в дверях, одним глазом на часы, а другим
Пеня высматривает, и если я его не вижу, то лишь потому, что отсюда две-
рей не видно. Часов примерно через сто подъехал тот нигер в машине.
- Ты где околачивался? - говорю. - Перед черномазыми шлюхами ездил
покрасоваться?
- Я никак быстрей не мог, - говорит. - Там все фургонами забито,
пришлось в объезд площади.
Я еще не встречал такого черномазого, у которого бы не было припасено
железной отговорки на все случаи жизни. Но ты только дай ему машину,
обязательно форсить покатит перед бабами. Я сел, взял в объезд. На той
стороне мельком Эрла в дверях заметил.
Дома я прошел прямо на кухню и велел Дилси поскорей накрывать на
стол.
- Квентины еще нету, - отвечает.
- Ну и что? - говорю. - Скоро ты мне еще скажешь, что Ластера придет-
ся подождать. Квентине известно, в котором часу здесь обед. Поторапли-
вайся.
Матушка была у себя в комнате. Я дал ей то письмо. Распечатала, выну-
