- в траве в канавах в лесу темном жарко скрыто неистово в темном лесу.
Вот уже сколько-то времени слышу в кармашке часы, и письма сквозь
пиджак похрустывают, когда прижимаю их грудью к перилам, глядя на тень -
как ловко я ее обманул. Двигаюсь вдоль перил - ничего, костюм мой тоже
темный, а руки можно вытереть, - к берегу веду свою обманутую тень. До-
вел, слил с тенью от причала. И пошел от моста на восток.
"Гарвардского Мой сын студент Гарвардского Гарвардского" С тем прыща-
вым младенцем она познакомилась на состязании в беге с лентами цветными.
Пригибается к забору, вызывает ее свистом, как собачку. А в столовую к
нам ни за что не идет, и мама решила, что он намерен заманить ее по-
дальше и обморочить, одурманить чем-то. Но и так любой прохвост Лежит
под окном возле ящика и ревет с цветочком в петлице подкативший в лиму-
зине. "Гарвардского. Знакомьтесь Герберт. Мой сын студент Гарвардского.
Герберт будет вам старшим братом он уже обещал Джейсону место в своем
банке".
Любезный, целлулоидный, как коммивояжер. Во все лицо белозубый оскал
без улыбки. "Я уже о Квентине наслышан". Полно лицо зубов, но без улыб-
ки. "Ты сама поведешь машину?"
"Садись Квентин".
"Ты сама поведешь машину".
"Это авто ее собственное Можешь гордиться у твоей сестрички у первой
в городе авто Подарок Герберта Она каждое утро брала у Луиса уроки вож-
дения Разве ты не получил моего письма" Мистер и миссис Джейсон Ричмонд
Компсон извещают о свадьбе дочери их Кэндейси С мистером Сиднеем Гербер-
том Хедом, имеющей быть двадцать пятого апреля тысяча девятьсот десятого
года в городе Джефферсоне, штат Миссисипи. С первого августа молодые
принимают гостей у себя в Саут-Бенде, штат Индиана, авеню такая-то, но-
мер такой-то. - Ты и конверта не вскроешь? - спрашивает Шрив. Три дня.
Три раза. Мистер и миссис Джейсон Ричмонд Компсон - Выходит, Лохинвар
молодой слишком рано покинул свой Запад?
- Я с Юга. А ты остришь, я вижу.
- Ах да, помню, что из захолустья откуда-то.
- Ты остряк. Тебе в цирк надо.
- А я уже работал там. Был приставлен к слону - слоновьих блох поить,
- чем и зрение себе испортил. Три раза Эти захолустные девчонки - масте-
рицы огорошивать. К счастью, Байрону не удалось выполнить свое желание.
Очкариков не бить. Так и не вскроешь? Конверт лежит на столе, по четырем
углам зажжены свечи, а на конверте два искусственных цветка, перевязан-
ных грязной розовой женской подвязкой. Но очкариков не бить.
- Бедняги провинциалы никогда не видели автомобиля целая толпа их По-
дави рожок Кэндейси Кэдди на меня и не смотрит пусть уйдут с дороги не
смотрит не то еще попадут под колеса и отцу вашему будет неприятно Уж
хочет не хочет а придется и ему купить авто теперь Я почти жалею Герберт
что вы раздразнили нас этим авто Разумеется я вам признательна это такое
удобство у нас конечно есть выезд но часто когда мне бы хотелось прока-
титься черномазенькие наши бывают заняты а отвлеки я их от дела мистер
Компсон меня расказнит. Он твердит что Роскус полностью к моим услугам
но я-то знаю цену словам Знаю как часто обещания даются только для
очистки совести Неужели и вы Герберт станете так поступать с моей Кэн-
дейси Но нет я знаю вы не станете Герберт нас всех окончательно избало-
вал Писала ли я тебе Квентин что он возьмет Джейсона на службу к себе в
банк как только Джейсон окончит школу Из Джейсона выйдет превосходный
банкир Он единственный из моих детей обладает здравым практическим умом
А благодарить за это можете меня он пошел в нас Бэскомов а остальные все
они Компсоны Муку дал Джейсон. Они вдвоем клеили змеев на задней веранде
и продавали по пять центов за штуку - он и малыш Паттерсонов. Казначеем
был Джейсон.
В этом трамвае нет негра, а за окном все плывут шляпы, еще не пожел-
тевшие. До университета. Мы продали Бенджин Лежит на земле под окном и
ревет. Продали луг, чтобы Квентин мог учиться в Гарвардском Будет вам
братом Младшим братом.
- Машина вам необходима У вас теперь вид совсем другой А ваше мнение
Квентин Я с Квентином сразу же без мистеров я о нем уже столько слышал
от Кэндейси.
- Да да поменьше церемоний я хочу чтобы вы мои мальчики были задушев-
ными друзьями Ведь Кэндейси с Квентином задушевные друзья Отец я совер-
шил Как жаль что вы росли без брата без сестры Без сестры без сестры Не
было сестры. А про вид мой вы Квентина лучше не спрашивайте Когда я на-
хожу в себе силы сойти к столу они с мистером Компсоном воспринимают это
почти как обиду А сейчас я держусь единственно на нервах Расплата за это
наступит для меня потом когда все кончится и вы увезете мою дочурку У
моей маленькой сестры не было ма Если б только я могла сказать мама. Ма-
ма.
- А меня так и подмывает вместо нее увезти вас Тем более эту машину
мистер Компсон не догонит"
- Ах Герберт Слышишь Кэндейси что он говорит И не смотрит на меня ок-
ругло и упрямо сжата челюсть и не оглянется Ты впрочем не ревнуй это
ведь лесть в утешенье старухе Подумать у меня и замужняя взрослая дочь
Прямо не верится.
- Чепуха вы выглядите девушкой вы в десять раз моложе Кэндейси И ру-
мянец у вас на лице девичий Лицо в слезах в упреках Запах камфары и слез
Голос причитает ровно и негромко. За сумеречной дверью сумеречноцветный
запах жимолости. С чердака по лестнице сносят дорожные сундуки пустые
гулкие как гробы. Френч Лик.
Не смерть нашла на солонце.
В непожелтелых шляпах и не в шляпах. В три года не изнашиваю шляпы.
Не изнашивал. Время прошедшее: был. А будут шляпы, когда ни меня и ни
Гарвардского? Отец говорит, в Гарвардском университете мудрость лепится
сухим плющом по старому мертвому кирпичу. И Гарвардского не будет. Для
меня, во всяком случае. "Снова". Грустнее, чем "был". Снова. Грустнее
всех слов. Снова.
Споуд надел уже сорочку - значит, скоро и полдень. Сейчас снова увижу
свою обманутую тень и, если не остерегусь, ногами снова топтать буду
свою непрошибаемую тень. Но не сестру же грязными ногами. Я никогда бы.
"Я не позволю устраивать за моей дочерью слежку". Я никогда бы.
"Как могу я держать их в узде когда ты с малых лет привил им неуваже-
ние ко мне и к моей воле. Я знаю ты Презираешь нас Бэскомов но все равно
зачем учить неуважению моих детей из-за которых я столько страданий пре-
терпела" Втаптываю тень в бетон, топчу кости своей тени твердым каблу-
ком, а вот и часы слышно, и сквозь пиджак я дотронулся до писем.
"Я не позволю ни тебе ни Квентину ни прочим шпионить за моей дочерью
в чем бы она ни была по-твоему повинна"
"Значит ты все же признаешь что для слежки есть причина"
Я никогда бы никогда бы. "Верю, что ты никогда бы Я не хотел в таком
резком тоне но у женщин нет уважения друг к другу нет уважения к себе"
"Но как могла она" Ступил на тень, и пробили куранты-всего лишь чет-
верть. А Дьякона нигде не видно.
"Подумать что я способен соглашусь"
"Она не хотела тебя оскорбить Поступила по-женски и только Она ведь
любит Кэдди"
Фонари уходят улицей под гору и затем к городу, вверх. На живот сту-
паю своей тени. Руку подыму, и тени не дотянуться. Позади я чувствую от-
ца; за стрекочущей тьмой лета, августа - фонари Мы с отцом - защитники
женщин от них же самих, наших женщин Так уж устроены женщины Им не
свойственно как нам вникать в характеры людей От рождения в мозгу у них
посев готовых подозрений плодоносящих то и дело И они обычно не ошибают-
ся ибо на прегрешение и зло у них чутье способность восполнять недостаю-
щие злу звенья Готовя мозг для урожаев зла инстинктивно как спящий в
одеяло они кутаются в это действительное или придуманное ими зло пока
оно не сослужит свою службу Вон он идет между Двумя первокурсниками. С
небрежной отмашкой старшего по чину отдал мне честь - видно, не совсем
еще опомнился с парада. Я остановился:
- Вас можно на минуту?
- Меня? Пожалуйста. До свидания, ребята, - сказал он, останавливаясь
и поворачиваясь к тем, - рад был потолковать с вами. - Узнаю старину
Дьякона. Вот уж действительно психолог-самородок. Говорят, что он за со-
рок лет не пропустил ни единого поезда в начале учебного года и что южа-
нина опознает со взгляда. Без осечек работает, а стоит лишь тебе загово-
рить - тут же и определит, из какого ты штата. К поездам он надевает
своего рода форму, наряд в стиле "Хижина дяди Тома", с заплатами и всем,
как полагается.
"Сюда, молодой хозяин, сюда, вот они мы где. - Хватает твои чемоданы.
- Эй, малый, давай поближе, на-ка вот вещички. - Тут к тебе боком прид-
вигается живая гора клади, под ней - белый подросток лет пятнадцати, и
Дьякон ухитряется навесить на него еще и твой багаж, с напутствием: - Не
урони гляди. Будет доставлено, хозяин, скажите только старому негру но-
мер комнаты, и к вашему приходу все на месте будет чин чином".
С этого момента и вплоть до полного твоего порабощения он - завсегда-
тай у тебя, болтливый и легчайший на помине; правда, южный жаргон его
становится все севернее, ухватки и одежда - все цивилизованней, и те-
перь, когда ты порядком выдоен и поумнел, тебя именуют уже не хозяином,
а Квентином, а там, глядишь, на нем явился чей-то поношенный костюм от
Брукса и шляпа с дареной лентой расцветки Принстонского клуба (забыл,
какого именно), - но сам он, впрочем, убежден приятно и бесповоротно,
что это полоска от офицерского шарфа, принадлежавшего Аврааму Линкольну.
Давным-давно, когда Дьякон только начинал тут обосновываться, кто-то со-
чинил, будто он окончил здешнюю семинарию. Уяснив, что сие обозначает.
Дьякон восхитился выдумкой, и стал сам ее распространять, и под конец,
должно быть, даже сам в нее поверил. Во всяком случае, он любит расска-
зывать длинные и нудные истории про свои студенческие годы, приплетая
давно умерших профессоров и называя их панибратски по именам, как прави-
ло, перевранным. И однако, если вспомнить про бесчисленные эшелоны зеле-
ных и неприкаянных новичков, которым он успел быть наставником, гидом и
другом, то, пожалуй, при всем его актерстве и жуликоватости, смрад от
него в ноздрях небес не гуще, чем от прочих смертных.
- Вас не видать было дня три-четыре, - сказал он, взирая на меня все
еще воински-парадно. - Не хворали?
- Нет, все в порядке. Занимался просто. Впрочем, я-то вас видел.
- Где бы это?
- Позавчера, на параде в День памяти павших.
- А-а. Да, я участвовал. Сами понимаете, я не любитель парадов, но
ребятам нашим, ветеранам, приятно, когда и я с ними шагаю. Причем и дамы
пожелали видеть всех старых ветеранов в одном строю, а дамам как отка-
жешь?
- Ив тот итальянский праздник вы тоже, - сказал.
- Наверно, по просьбе дам из христианского общества трезвости.
- Нет, в тот раз я ради своего зятя. Метит на должность при городской
управе. Уборщика улиц. Я ему говорю: тебе, сплюхе, только метлы не хва-
тает под голову. Эяачит, видели меня?
- Видел. Оба раза.
- Я про позавчера. Ну, как я выглядел в форме?
- Отлично выглядели, Дьякон. Лучше всех их. Им бы надо вас сделать
своим генералом.
Он тронул меня за локоть - этим мягким, как бы истертым касаньем нег-
ритянских пальцев.
- Я вам что скажу. По секрету. Вам-то я могу, ведь мы с вами земляки
как-никак. - Слегка подавшись ко мне, говорит быстро и не глядя. - За
меня сейчас хлопочут. Вот подождите годок. До следующего Дня памяти пав-
ших. Увидите, где я тогда шагать буду. Распространяться, как и что, не
стану - просто ждите и сами увидите, юноша. - Перевел взгляд на меня,
слегка похлопал по плечу и качнулся на каблуках, многозначительно кивая.
- Так-то, сэр... Недаром мы с зятем ушли из республиканцев в демократы
три года назад. Зятя - в управу, а меня... Вот так-то. Если б только мой
чертов зятек хоть теперь в демократах не лодырничал. А уж я - вот вы
