сумке?
- Он во дворе у нас валялся, - говорит Ластер. - Я за четверть долла-
ра продам.
- Чужой мяч - продавать? - говорит тот.
- Я его нашел, - говорит Ластер.
- Валяй находи снова, - говорит тот. Положил в карман, уходит.
- Мне на билет нужно, - говорит Ластер.
- Вот как? - говорит тот. Пошел на гладкое. - В сторонку, Кэдди, -
сказал. Ударил.
- Тебя не разберешь, - говорит Ластер. - Нету их - воешь, пришли -
тоже воешь. А заткнуться ты не мог бы? Думаешь, приятно тебя слушать це-
лый день? И дурман свой уронил. На! - Поднял, отдал мне цветок. - Уже
измусолил, хоть новый иди срывай. - Мы стоим у забора, смотрим на них.
- С этим белым каши не сваришь, - говорит Ластер. - Видал, как мячик
мой забрал? - Уходят. Мы идем вдоль забора. Дошли до огорода, дальше нам
некуда идти. Я держусь за забор, смотрю в просветы цветов. Ушли.
- Ну, чего ты голосишь? - говорит Ластер. - Кончай. Вот мне так есть
с чего реветь, а тебе не с чего. На! Зачем роняешь свою травку? Сейчас
еще о ней завоешь. - Отдал мне цветок. - Куда поперся?
На траве наши тени. Идут к деревьям впереди нас. Моя дошла первая.
Потом и мы дошли, и теней больше нет. В бутылке там цветок. Я свой цве-
ток - туда тоже.
- Взрослый дылда, - говорит Ластер. - С травками в бутылочке игра-
ешься. Вот помрет мис Кэлайн - знаешь, куда тебя денут? Мистер Джейсон
сказал, отвезут тебя куда положено, в Джексон. Сиди себе там с другими
психами, держись хоть весь день за решетки и слюни пускай. Весело тебе
будет.
Ластер ударил рукой по цветам, упали из бутылки.
- Вот так тебя в Джексоне, попробуешь только завыть там.
Я хочу поднять цветы. Ластер поднял, и цветы ушли. Я заплакал.
- Давай, - говорит Ластер, - реви! Беда только, что нет причины. Лад-
но, сейчас тебе будет причина. Кэдди! - шепотом. - Кэдди! Ну, реви же,
Кэдди!
- Ластер! - сказала из кухни Дилси, Цветы вернулись.
- Тихо! - говорит Ластер. - Вот тебе твои травки. Смотри! Опять все в
точности как было. Кончай!
- Ла-астер! - говорит Дилси.
- Да, мэм, - говорит Ластер. - Сейчас идем! А все из-за тебя. Вставай
же. - Дернул меня за руку, я встал. Мы пошли из деревьев. Теней наших
нет.
- Тихо! - говорит Ластер. - Все соседи смотрят. Тихо!
- Веди его сюда, - говорит Дилси. Сошла со ступенек.
- Что ты еще ему сделал? - говорит она.
- Я ничего ему не сделал, - говорит Ластер. - Он так просто, ни с че-
го.
- Нет уж, - говорит Дилси. - Что-нибудь да сделал. Где вы с ним ходи-
ли?
- Да там, под деревьями, - говорит Ластер.
- До злобы довели Квентину, - говорит Дилси. - Зачем ты его водишь
туда, где она? Ведь знаешь, она не любит этого.
- Занята она больно, - говорит Ластер. - Небось Бенджи ей дядя, не
мне.
- Ты, парень, брось нахальничать! - говорит Дилси.
- Я его не трогал, - говорит Ластер. - Он игрался, а потом вдруг взял
и заревел.
- Значит, ты его могилки разорял, - говорит Дилси.
- Не трогал я их, - говорит Ластер.
- Ты мне, сынок, не лги, - говорит Дилси. Мы взошли по ступенькам в
кухню. Дилси открыла дверцу плиты, поставила около стул, я сел. Замол-
чал.
"Зачем вам было ее будоражить?" сказала Дилси. "Зачем ты с ним туда
ходила?"
"Он сидел тихонько и на огонь смотрел", сказала Кэдди. "А мама приу-
чала его отзываться на новое имя. Мы вовсе не хотели, чтоб она расплака-
лась".
"Да уж хотели не хотели", сказала Дилси. "Тут с ним возись, там-с
ней. Не пускай его к плите, ладно? Не трогайте тут ничего без меня".
- И не стыдно тебе дразнить его? - говорит Дилси. Принесла торт на
стол.
- Я не дразнил, - говорит Ластер. - Он играл своими травками в бутыл-
ке, вдруг взял и заревел. Вы сами слыхали.
- Скажешь, ты цветов его не трогал, - говорит Дилси.
- Не трогал, - говорит Ластер. - На что мне его травки. Я свою монету
искал.
- Потерял-таки ее, - говорит Дилси. Зажгла свечки на торте. Одни
свечки тонкие. Другие толстые, кусочками куцыми. - Говорила я тебе,
спрячь. А теперь, значит, хочешь, чтоб я другую выпросила для тебя у
Фрони.
- Хоть Бенджи, хоть разбенджи, а на артистов я пойду, - говорит Лас-
тер. - Мало днем, так, может, еще ночью с ним возись.
- На то ты к нему приставлен, - говорит Дилси. - Заруби себе это на
носу, внучек.
- Да я и так, - говорит Ластер. - Что он захочет, все делаю. Правда,
Бендя?
- Вот так-то бы, - говорит Дилси. - А не доводить его, чтоб ревел на
весь дом, досаждал мис Кэлайн. Давайте лучше ешьте торт, пока Джейсон не
пришел. Сейчас привяжется, даром что я этот торт купила на собственные
деньги. Попробуй спеки здесь, когда он каждому яичку счет ведет. Не смей
дразнить его тут без меня, если хочешь пойти на артистов.
Ушла Дилси.
- Слабо тебе свечки задуть, - говорит Ластер. - А смотри, как я их. -
Нагнулся, надул щеки. Свечки ушли. Я заплакал. - Кончай, - говорит Лас-
тер. - Вон смотри, какой в плите огонь. Я пока торт нарежу.
Слышно часы, и Кэдди за спиной моей, и крышу слышно. "Льет и льет",
сказала Кэдди. "Ненавижу дождь. Ненавижу все на свете". Голова ее легла
мне на колени. Кэдди плачет, обняла меня руками, и я заплакал. Потом
опять смотрю в огонь, опять поплыли плавно яркие. Слышно часы, и крышу,
и Кэдди.
Ем кусок торта. Ластера рука пришла, взяла еще кусок. Слышно, как он
ест. Смотрю в огонь. Длинная железка из-за плеча у меня протянулась к
дверце, и огонь ушел. Я заплакал.
- Ну, чего завыл? - говорит Ластер. - Глянь-ка. - Огонь опять на мес-
те. Я молчу. - Сидел бы себе, на огонь глядя, и молчал бы, как мэмми ве-
лела, так нет, - говорит Ластер. - И не стыдно тебе. На. Вот тебе еще
кусок.
- Ты что ему тут сделал? - говорит Дилси. - Зачем ты его обижаешь?
- Да я же стараюсь, чтоб он замолчал и не досаждал мис Кэлайн, - го-
ворит Ластер. - Он опять ни с чего заревел.
- Знаю я это твое ни с чего, - говорит Дилси. - Вот приедет Верш, он
тебя поучит палкой, чтоб не озоровал. Ты с утра сегодня палки просишь.
Водил его к ручью?
- Нет, мэм, - говорит Ластер. - Мы весь день со двора никуда, как бы-
ло велено.
Рука его пришла за новым куском. Дилси по руке ударила.
- Протяни опять попробуй, - говорит Дилси. - Я ее вот этим резаком
оттяпаю. Он, верно, ни куска еще не съел.
- Еще как съел, - говорит Ластер. - Я себе один, ему два. Пускай сам
скажет.
- Попробуй только взять еще, - говорит Дилси. - Протяни только руку.
"Так, так", сказала Дилси. "Теперь, верно, мой черед расплакаться.
Надо же и мне похлюпать над бедным Мори".
"Его Бенджи теперь зовут", сказала Кэдди.
"А зачем?" сказала Дилси. "Что, старое, родимое его имя сносилось
уже, не годится?"
"Бенджамин-это из Библии", сказала Кэдди. "Оно ему лучше подходит,
чем Мори".
"А чем оно лучше?" сказала Дилси.
"Мама сказала, что лучше".
"Придумали тоже", сказала Дилси. "Новое имя ему не поможет. А старое
не навредит. Имена менять - счастья не будет. Дилси я родилась, и так
оно и останется Дилси, когда меня давно уж позабудут все".
"Как же оно останется, когда тебя позабудут, а, Дилси?" сказала Кэд-
ди.
"Оно, голубка, в Книге останется", сказала Дилси. "Там записано".
"А ты же не умеешь читать", сказала Кэдди.
"Мне читать не надо будет", сказала Дилси. "За меня прочтут. Мне -
только отозваться: "Здесь я".
Из-за плеча к дверце опять длинная железка, и огонь ушел. Я заплакал.
Дилси с Ластером дерутся.
- Ну нет, попался! - говорит Дилси. - Ну уж нет, я видела! - Вытащила
Ластера из угла, трясет его. - Так вот оно какое - твое ни с чего! Пого-
ди, приедет твой отец. Была б я помоложе, я б тебе уши с корнем оторва-
ла. Вот запру в погреб на весь вечер, будет тебе вместо артистов. Уви-
дишь, запру.
- Ой, мэмми! - говорит Ластер. - Ой, мэмми!
Я тяну руку туда, где был огонь.
- Не пускай его! - сказала Дилси. - Пальцы сожжет!
Моя рука отдернулась, я в рот ее. Дилси схватила меня. Когда нет мое-
го голоса, мне и сейчас часы слышно. Дилси повернулась к Ластеру, хлоп
его по голове. Мой голос опять громко и опять.
- Соду подай! - говорит Дилси. Вынула мне руку изо рта. Голос мой
громко. Дилси сыплет соду на руку мне.
- Там на гвозде в кладовке тряпка, оторви полосу, - говорит она. -
Тш-ш-ш. А то мама опять заболеет от твоего плача. Гляди-ка лучше на
огонь. Дилси руку полечит, рука в минуту перестанет. Смотри, огонь ка-
кой! - Открыла дверцу плиты. Я смотрю в огонь, но рука не перестает, и я
тоже. Руке в рот хочется, но Дилси держит.
Обвязала руку тряпкой. Мама говорит:
- Ну, что тут опять с ним? И болеть не дадут мне спокойно. Двое
взрослых негров не могут за ним присмотреть, я должна вставать с постели
и спускаться к нему успокаивать.
- Уже все прошло, - говорит Дилси. - Он сейчас замолчит. Просто обжег
немного руку.
- Двое взрослых негров не могут погулять с ним, чтобы он не орал в
доме, - говорит мама. - Вы знаете, что я больна, и нарочно его заставля-
ете плакать. - Подошла ко мне, стоит. - Прекрати, - говорит. - Сию мину-
ту прекрати. Ты что, потчевала его этим?
- В этом торте Джейсоновой муки нету, - говорит Дилси. - Я его на
свои в лавке купила. Именины Бенджи справила.
- Ты его отравить захотела этим лавочным дешевым тортом, - говорит
мама. - Не иначе. Будет ли у меня когда-нибудь хоть минута покоя?
- Вы идите обратно к себе наверх, - говорит Дилси. - Рука сейчас
пройдет, он перестанет. Идемте, ляжете.
- Уйти и оставить его вам здесь на растерзание? - говорит мама. -
Разве можно спокойно там лежать, когда он здесь орет? Бенджамин! Сию ми-
нуту прекрати.
- А куда с ним денешься? - говорит Дилси. - Раньше хоть на луг, быва-
ло, уведешь, пока не весь был проданный. Не держать же его во дворе у
всех соседей на виду, когда он плачет.
- Знаю, знаю, - говорит мама. - Во всем моя вина. Скоро уж меня не
станет, без меня и тебе будет легче, и Джейсону. - Она заплакала.
- Ну, будет вам, - говорит Дилси, - не то опять расхвораетесь. Идемте
лучше, ляжете. А его я с Ластером отправлю в кабинет, пусть там себе иг-
рают, пока я ему ужин сготовлю.
Дилси с мамой ушли из кухни.
- Тихо! - говорит Ластер. - Кончай. А то другую руку обожгу. Ведь не
болит уже. Тихо!
- На вот, - говорит Дилси. - И не плачь. - Дала мне туфельку, я за-
молчал. - Иди с ним в кабинет. И пусть только я опять услышу его плач -
своими руками тебя выпорю.
Мы пошли в кабинет. Ластер зажег свет. Окна черные стали, а на стену
пришло то пятно, высокое и темное, я подошел, дотронулся. Оно как дверь,
но оно не дверь.
Позади меня огонь пришел, я подошел к огню, сел на пол, держу ту-
фельку. Огонь вырос. Дорос до подушечки в мамином кресле.
- Тихо ты, - говорит Ластер. - Хоть ненамного замолчи. Вон я тебе
огонь разжег, а ты и смотреть не хочешь.
"Тебя теперь Бенджи зовут", сказала Кэдди. "Слышишь? Бенджи. Бенджи".
"Не коверкай его имя", сказала мама. "Подойди с ним ко мне".
Кэдди обхватила меня, приподняла.
"Вставай, Мо... то есть Бенджи", сказала она.
"Не смей его таскать", сказала мама. "За руку взять и к креслу под-
вести - на это у тебя уже не хватает соображения".
"Я его и на руках могу", оказала Кэдди. - Можно, Дилси, я его на ру-
ках снесу наверх?
- Еще чего, крохотка, - сказала Дилси. - Да тебе и блохи не поднять
туда. Идите тихонько, как велел мистер Джейсон.
На лестнице наверху свет. Там папа в жилетке стоит. На лице у него:
"Тихо!" Кэдди шепотом:
- Что, мама нездорова? Верш спустил меня на пол, мы пошли в мамину
комнату. Там огонь - растет и падает на стенах. А в зеркале другой
огонь. Пахнет болезнью. Она у мамы на лбу - тряпкой белой. На подушке
мамины волосы. До них огонь не дорастает, а на руке горит, и прыгают ма-
