ворит, вы на что ни взглянете, до чего ни дотронетесь, из всего у вас
выходит сказка или история.
- Верно, только такие сказки и истории никуда не годятся. Настоящие,
те приходят сами. Придут и постучатся мне в лоб: "А вот и я!"
- А скоро какая-нибудь постучится? - спросил мальчик.
Мать засмеялась, засыпала в чайник бузинного чая и заварила.
- Ну расскажите! Расскажите!
- Да вот кабы пришла сама! Но они важные, приходят только, когда им
самим вздумается!.. Стой! - сказал вдруг старичок. - Вот она! Посмотри,
в чайнике!
Мальчик посмотрел. Крышка чайника начала приподыматься все выше, все
выше, вот из-под нее выглянули свежие беленькие цветочки бузины, а потом
выросли и длинные зеленые ветви. Они раскидывались на все стороны даже
из носика чайника, и скоро перед мальчиком был целый куст; ветви тяну-
лись к самой постели, раздвигали занавески. Как чудесно цвела и благоу-
хала бузина! А из зелени ее выглядывало ласковое лицо старушки, одетой в
какое-то удивительное платье, зеленое, словно листья бузины, и все усе-
янное белыми цветочками. Сразу даже не разобрать было, платье это или
просто зелень и живые цветки бузины.
- Что это за старушка? - спросил мальчик.
- Древние римляне и греки звали ее Дриадой! - сказал старичок. - Ну,
а для нас это слишком мудреное имя, и в Новой слободке ей дали прозвище
получше: Бузинная матушка. Смотри же на нее хорошенько да слушай, что я
буду рассказывать...
...Точно такой же большой, обсыпанный цветами куст рос в углу дворика
в Новой слободке. Под кустом сидели в послеобеденный час и грелись на
солнышке двое старичков - старый-старый бывший матрос и его старая-ста-
рая жена. У них были и внуки, и правнуки, и они скоро должны были отп-
раздновать свою золотую свадьбу, да только не помнили хорошенько дня и
числа. Из зелени глядела на них Бузинная матушка, такая же славная и
приветливая, как вот эта, и говорила: "Уж я-то знаю день вашей золотой
свадьбы!" Но старички были заняты разговором - вспоминали о былом - и не
слышали ее.
- А помнишь, - сказал бывший матрос, - как мы бегали и играли с тобой
детьми! Вот тут, на этом самом дворе, мы сажали садик. Помнишь, втыкали
в землю прутики и веточки?
- Как же! - подхватила старушка. - Помню, помню! Мы не ленились поли-
вать эти веточки, одна из них была бузинная, пустила корни, ростки и вот
как разрослась! Мы, старички, теперь можем сидеть в ее тени!
- Верно - продолжал муж. - А вон в том углу стоял чан с водой. Там мы
спускали в воду мой кораблик, который я сам вырезал из дерева. Как он
плавал! А скоро мне пришлось пуститься и в настоящее плавание!
- Да, только до того мы еще ходили в школу и кое-чему научились! -
перебила старушка. - А потом выросли, и, помнишь, однажды пошли осматри-
вать Круглую башню, забрались на самый верх и любовались оттуда городом
и морем? А потом отправились во Фредериксберг и смотрели, как катаются
по каналам в великолепной лодке король с королевой.
- Только мне-то пришлось плавать по-другому, долгие годы вдали от ро-
дины!
- Сколько слез я пролила по тебе! Мне уж думалось, ты погиб и лежишь
на дне морском! Сколько раз вставала я по ночам посмотреть, вертится ли
флюгер. Флюгер-то вертелся, а ты все не являлся! Как сейчас помню, од-
нажды, в самый ливень, к нам во двор приехал мусорщик. Я жила там в
прислугах и вышла с мусорным ящиком да и остановилась в дверях. Пого-
да-то была ужасная! И тут приходит почтальон и подает мне письмо от те-
бя. Пришлось же этому письму погулять по белу свету! Как я схватила его
и сразу же читать! Я и смеялась, и плакала зараз... Я была так рада! В
письме говорилось, что ты теперь в теплых краях, где растет кофе! То-то,
должно быть, благословенная страна! Ты много еще о чем рассказывал в
письме, и я видела все это как наяву. Дождь так и поливал, а я все стоя-
ла в дверях с мусорным ящиком. Вдруг кто-то обнял меня за талию...
- Верно, и ты закатила такую оплеуху, что только звон пошел!
- Откуда мне было знать, что это ты! Ты догнал свое письмо. А краси-
вый ты был... Ты и теперь такой. Из кармана у тебя выглядывал желтый
шелковый платок, на голове клеенчатая шляпа. Такой щеголь!.. Но что за
погода стояла, на что была похожа наша улица!
- И вот мы поженились, - продолжал бывший матрос. - Помнишь? А там
пошли у нас детки: первый мальчуган, потом Мари, потом Нильс, потом Пе-
тер, потом Ганс Христиан!
- Да, и все они выросли и стали славными людьми, все их любят.
- А теперь уж и у их детей есть дети! - сказал старичок. - Это наши
правнуки, и какие же они крепыши! Сдается мне, наша свадьба была как раз
в эту пору...
- Как раз сегодня! - сказала Бузинная матушка и просунула голову меж-
ду старичками, но те подумали, что это кивает им головой соседка.
Они сидели рука в руке и любовно смотрели друг на друга. Немного по-
годя пришли к ним дети и внучата. Они-то отлично знали, что сегодня день
золотой свадьбы стариков, и уже поздравляли их утром, да только старички
успели позабыть об этом, хотя хорошо помнили все, что случилось много,
много лет назад. Бузина так и благоухала, солнышко, садясь, светило на
прощанье старичкам прямо в лицо, разрумянивая их щеки. Младший из внуков
плясал вокруг дедушки с бабушкой и радостно кричал, что сегодня вечером
у них будет настоящий пир: за ужином подадут горячий картофель! Бузинная
матушка кивала головой и кричала "ура" вместе со всеми.
- Да ведь это вовсе не сказка! - возразил мальчуган, внимательно слу-
шавший старичка.
- Это ты так говоришь, - отвечал старичок, - а вот спроси-ка Бузинную
матушку!
- Это не сказка! - отвечала Бузинная матушка. - Но сейчас начнется и
сказка. Из действительности-то и вырастают самые чудесные сказки. Иначе
мой прекрасный куст не вырос бы из чайника.
С этими словами она взяла мальчика на руки, ветви бузины, осыпанные
цветами, вдруг сдвинулись вокруг них, и мальчик со старушкой оказались
словно в укрытой листвою беседке, которая поплыла с ними по воздуху. Это
было чудо как хорошо! Бузинная матушка превратилась в маленькую прелест-
ную девочку, но платьице на ней осталось все то же - зеленое, усеянное
беленькими цветочками. На груди у девочки красовался живой бузинный цве-
ток, на светло-русых кудрях - целый венок из таких же цветов. Глаза у
нее были большие, голубые. Ах, какая была она хорошенькая, просто загля-
денье! Мальчик и девочка поцеловались, и оба стали одного возраста, од-
них мыслей и чувств.
Рука об руку вышли они из беседки и очутились в цветочном саду перед
домом. На зеленой лужайке стояла привязанная к колышку трость отца. Для
детей и трость была живая. Стоило сесть на нее верхом, и блестящий на-
балдашник стал великолепной лошадиной головой с длинной развевающейся
гривой. Затем выросли четыре стройных крепких ноги, и горячий конь пом-
чал детей кругом по лужайке.
- Теперь мы поскачем далеко-далеко! - сказал мальчик. - В барскую
усадьбу, где мы были в прошлом году!
Дети скакали кругом по лужайке, и девочка - мы ведь знаем, что это
была Бузинная матушка, - приговаривала:
- Ну, вот мы и за городом! Видишь крестьянский дом? Огромная хлебная
печь, словно гигантское яйцо, выпячивается из стены прямо на дорогу. Над
домом раскинул свои ветви бузинный куст. Вон бродит по двору петух, ро-
ется в земле, выискивает корм для кур. Гляди, как важно он выступает! А
вот мы и на высоком холме у церкви, она стоит среди высоких дубов, один
из них наполовину засох... А вот мы у кузницы! Гляди, как ярко пылает
огонь, как работают молотами полуобнаженные люди! Искры так и разлетают-
ся во все стороны! Но нам надо дальше, дальше, в барскую усадьбу!
И все, что ни называла девочка, сидевшая верхом на "трости позади
мальчика, проносилось мимо. Мальчик видел все это, а между тем они
только кружились по лужайке. Потом они играли на боковой тропинке, раз-
бивали себе маленький садик. Девочка вынула из своего венка бузинный
цветок и посадила в землю. Он пустил корни и ростки и скоро вырос в
большой куст бузины, точь-в-точь как у старичков в Новой слободке, когда
они были еще детьми. Мальчик с девочкой взялись за руки и тоже пошли гу-
лять, но отправились не к Круглой башне и не во Фредериксбергский сад.
Нет, девочка крепко обняла мальчика, поднялась с ним на воздух, и они
полетели над Данией. Весна сменялась летом, лето - осенью, осень - зи-
мою. Тысячи картин отражались в глазах мальчика и запечатлевались в его
сердце, а девочка все приговаривала:
- Этого ты не забудешь никогда!
А бузина благоухала так сладко, так чудно! Мальчик вдыхал и аромат
роз, и запах свежих буков, но бузина пахла всего сильнее: ведь ее цветки
красовались у девочки на груди, а к ней он так часто склонял голову.
- Как чудесно здесь весною! - сказала девочка, и они очутились в мо-
лодом буковом лесу. У ног их цвел душистый ясменник, из травы выглядыва-
ли чудесные бледно-розовые анемоны. - О, если б вечно царила весна в
благоуханном датском буковом лесу!
- Как хорошо здесь летом! - сказала она, когда они проносились мимо
старой барской усадьбы с древним рыцарским замком. Красные стены и зуб-
чатые фронтоны отражались во рвах с водой, где плавали лебеди, загляды-
вая в старинные прохладные аллеи. Волновались, точно море, нивы, канавы
пестрели красными и желтыми полевыми цветами, по изгородям вился дикий
хмель и цветущий вьюнок. А вечером взошла большая и круглая луна, с лу-
гов пахнуло сладким ароматом свежего сена. - Это не забудется никогда!
- Как чудно здесь осенью! - сказала девочка, и свод небесный вдруг
стал вдвое выше и синее. Лес окрасился в чудеснейшие цвета - красный,
желтый, зеленый. Вырвались на волю охотничьи собаки. Целые стаи дичи с
криком летали над курганами, где лежат старые камни, обросшие кустами
ежевики. На темно-синем море забелели паруса. Старухи, девушки и дети
обирали хмель и бросали его в большие чаны. Молодежь распевала старинные
песни, а старухи рассказывали сказки про троллей и домовых. - Лучше не
может быть нигде!
- А как хорошо здесь зимою! - сказала девочка, и все деревья оделись
инеем, ветки их превратились в белые кораллы. Захрустел под ногами снег,
словно все надели новые сапоги, а с неба одна за другой посыпались паду-
чие звезды. В домах зажглись елки, увешанные подарками; люди радовались
и веселились. В деревне, в крестьянских домах, не умолкали скрипки, ле-
тели в воздух яблочные пышки. Даже самые бедные дети говорили: "Как
все-таки чудесно зимою!"
Да, это было чудесно! Девочка показывала все мальчику, и повсюду бла-
гоухала бузина, повсюду развевался красный флаг с белым крестом, флаг,
под которым плавал бывший матрос из Новой слободки. И вот мальчик стал
юношей, и ему тоже пришлось отправиться в дальнее плавание в теплые
края, где растет кофе. На прощанье девочка дала ему цветок со своей гру-
ди, и он спрятал его в книгу. Часто вспоминал он на чужбине свою родину
и раскрывал книгу - всегда на том месте, где лежал цветок! И чем больше
юноша смотрел на цветок, тем свежее тот становился, тем сильнее благоу-
хал, а юноше казалось, что он слышит аромат датских лесов. В лепестках
же цветка ему виделось личико голубоглазой девочки, он словно слышал ее
шепот: "Как хорошо тут и весной, и летом, и осенью, и зимой!" И сотни
картин проносились в его памяти.
Так прошло много лет. Он состарился и сидел со своею старушкой женой
под цветущим деревом. Они держались за руки и говорили о былом, о своей
золотой свадьбе, точь-в-точь как их прадед и прабабушка из Новой слобод-
ки. Голубоглазая девочка с бузинными цветками в волосах и на груди сиде-
