вопросы, на которые и сама не смогла бы ответить.
Тень сделала удивленное лицо.
- Так вы не можете ответить мне! - сказала принцесса.
- Все это я изучил еще в детстве! - отвечала тень. - Я думаю, даже
тень моя - вон она стоит у дверей! - сумеет вам ответить.
- Ваша тень? - переспросила принцесса. - Это было бы просто порази-
тельно!
- Я, видите ли, не утверждаю, - сказала - тень, - но думаю, что смо-
жет, она ведь столько лет неразлучна со мной и кое-чего от меня понаслы-
шалась. Но, ваше королевское высочество, позвольте мне обратить ваше
внимание на одно обстоятельство. Тень моя очень горда тем, что слывет за
человека, и если вы не желаете привести ее в дурное расположение духа,
вам следует обращаться с ней как с человеком. Иначе она, пожалуй, не бу-
дет в состоянии отвечать как следует.
- Это мне нравится! - ответила принцесса и, подойдя к ученому, стояв-
шему у дверей, заговорила с ним о солнце, о луне, о внешних и внутренних
сторонах и свойствах человеческой натуры.
Ученый отвечал на все ее вопросы хорошо и умно.
"Каким же должен быть человек, если даже тень его так умна! - подума-
ла принцесса. - Сущее благодеяние для народа и государства, если я избе-
ру его в супруги. Да, так и сделаю!"
И они - принцесса и тень - скоро договорились между собой обо всем.
Никто, однако, не должен был знать ничего, пока принцесса не вернется к
себе на родину.
- Никто, даже моя собственная тень! - настаивала тень, имея на то
свои причины.
Наконец они прибыли в страну, которой управляла принцесса, когда бы-
вала дома.
- Послушай, старина! - сказала тут тень ученому. - Теперь я достиг
верха счастья и могущества человеческого и хочу сделать кое-что и для
тебя! Ты останешься при мне, будешь жить в моем дворце, разъезжать со
мною в королевской карете и получать сто тысяч риксдалеров в год. Но за
это позволь называть тебя тенью всем и каждому. Ты не должен и заи-
каться, что был когда-то человеком! А раз в год, в солнечный день, когда
я буду восседать на балконе перед народом, ты должен будешь лежать у мо-
их ног, как и подобает тени. Надо тебе сказать, я женюсь на принцессе.
Свадьба сегодня вечером.
- Нет, это уж слишком! - воскликнул ученый. - Я этого не хочу и не
сделаю! Это значило бы обманывать всю страну и принцессу! Я скажу все!
Скажу, что я человек, а ты только переодетая тень!
- Тебе никто не поверит! - сказала тень. - Ну, будь же благоразумен,
не то кликну стражу!
- Я пойду прямо к принцессе! - сказал ученый.
- Ну, я-то попаду к ней прежде тебя! - сказала тень. - А ты отпра-
вишься под арест.
Так и вышло: стража повиновалась тому, за кого, как все знали, выхо-
дила замуж принцесса.
- Ты весь дрожишь! - сказала принцесса, когда тень вошла к ней. -
Что-нибудь случилось? Смотри не захворай до вечера, сегодня ведь наша
свадьба.
- Ах, я пережил сейчас ужаснейшую минуту! - сказала тень. - Подумай
только... Да много ли, в сущности, нужно мозгам какой-то несчастной те-
ни! Подумай только, моя тень сошла с ума, вообразила себя человеком, а
меня называет - подумай только! - своею тенью!
- Какой ужас! - сказала принцесса. - Надеюсь, ее заперли?
- Разумеется, но, боюсь, она уже никогда не придет в себя.
- Бедная тень! - вздохнула принцесса. - Она так несчастна! Было бы
сущим благодеянием избавить ее от той частицы жизни, которая в ней еще
есть. А подумать хорошенько, то, по-моему, даже необходимо покончить с
ней поскорее и без шума!
- Все-таки это жестоко! - сказала тень. - Она была мне верным слугой!
- И тень притворно вздохнула.
- У тебя благородная душа! - сказала принцесса.
Вечером весь город был расцвечен огнями иллюминации, гремели пушечные
выстрелы, солдаты брали ружья на караул. Вот была свадьба так свадьба!
Принцесса с тенью вышли к народу на балкон, и народ еще раз прокричал им
"ура".
Ничего этого ученый не слышал - с ним уже покончили.
СЧАСТЛИВОЕ СЕМЕЙСТВО
Самый большой лист в нашем краю, конечно, лист лопуха. Наденешь его
на животик - вот тебе и передник, положишь в дождик на голову - зонтик!
Вот какой он большущий, этот лопух! И он никогда не растет в одиночку, а
всегда уж где один - там и другие, роскошество, да и только! И вся эта
роскошь - кушанье для улиток! А самих улиток, белых, больших, кушали в
старину важные господа. Из улиток приготовлялось фрикасе, и господа, ку-
шая его, приговаривали: "Ах, как вкусно!" Они и впрямь думали, что это
ужасно вкусно, так вот, большие белые улитки ели лопух, потому и стали
сеять лопух.
В одной старинной барской усадьбе уже давно не ели улиток, и они все
повымерли. А лопух не вымер. Он рос себе да рос, и ничем нельзя было его
заглушить. Все аллеи, все грядки заросли лопухом, так что и сад стал не
сад, а лопушиный лес. Никто бы и не догадался, что тут прежде был сад,
если бы не торчали еще где яблонька, где сливовое деревцо. Вот в этом-то
лопушином лесу и жила последняя пара старых-престарых улиток.
Они сами не знали, сколько им лет, но отлично помнили, что прежде их
было очень много, что они иностранной породы и что весь этот лес был на-
сажен исключительно ради них и их родичей. Старые улитки ни разу не вы-
ходили из своего леса, но знали, что где-то есть еще нечто, называемое
"господским двором", что там улиток варили до тех пор, пока они не по-
чернеют, а потом клали на серебряное блюдо. Что было дальше, они не зна-
ли. Впрочем, не представляли они себе и того, что значит свариться и ле-
жать на серебряном блюде, и предполагали только, что это чудесно и нео-
быкновенно аристократично. И ни майский жук, ни жаба, ни дождевой червь,
которых они об этом спрашивали, ничего не могли сказать им: никому из
них еще не приходилось лежать в вареном виде на серебряном блюде.
Что же касается самих себя, то улитки отлично знали, что они, старые
белые улитки, самые знатные на свете, что весь лес растет только для
них, а усадьба существует лишь для того, чтобы их можно было варить и
класть на серебряное блюдо.
Жили улитки уединенно и счастливо. Детей у них не было, и они взяли
на воспитание улитку из простых. Приемыш их ни за что не хотел расти -
он был ведь из простых, но старикам, особенно улитке-мамаше, все каза-
лось, что он заметно увеличивается, и она просила улитку-папашу, если он
не замечает этого на глаз, ощупать раковину малютки. Папаша щупал и сог-
лашался.
Как-то раз шел сильный дождь.
- Ишь как барабанит по лопуху! - сказал улитка-папаша.
- И капли-то какие крупные! - сказала улитка-мамаша. - Вон как текут
вниз по стеблям! Увидишь, как здесь будет сыро! Как я рада, что и у нас
и у нашего сынка такие прочные домики! Нет, что ни говори, а ведь нам
дано больше, чем любым другим тварям. Сейчас видать, что мы созданы гос-
подами. У нас уже с самого рождения есть свои дома, для нас насажен це-
лый лопушиный лес! А хотелось бы знать, как далеко он тянется и что там
за ним?
- Ничего за ним нет! - сказал улитка-папаша. - Уж лучше, чем у нас
тут, нигде и быть не может. Я, во всяком случае, лучшего не ищу.
- А мне, - сказала улитка-мамаша, - хотелось бы попасть на господский
двор, свариться и лежать на серебряном блюде. Этого удостаивались все
наши предки, и уж поверь, это что-то особенное.
- Господский двор-то, пожалуй, давно развалился, - сказал улитка-па-
паша, - или весь зарос лопухом, так что людям и не выбраться оттуда. Да
и к чему спешить? Ты вот вечно спешишь, и сынок наш туда же, на тебя
глядя. Вон он уже третий день все ползет и ползет вверх по стеблю. Прос-
то голова кружится, как поглядишь!
- Ну, не ворчи на него! - сказала улитка-мамаша. - Он ползет осторож-
ненько. Вот, верно, будет нам утеха под старость лет, нам ведь больше и
жить не для чего. Только ты подумал, откуда нам взять ему жену? Что,
по-твоему, там дальше в лопухах не найдется ли кого из нашего рода?
- Черные улитки есть, конечно, - сказал улитка-папаша. - Черные улит-
ки без домов. Но ведь это же простонародье. Да и много они о себе вооб-
ражают. Впрочем, можно поручить это дело муравьям: они вечно бегают взад
и вперед, точно за делом, и, уж верно, знают, где искать жену для нашего
сынка.
- Знаем, знаем одну красавицу из красавиц! - сказали муравьи. -
Только вряд ли что-нибудь выйдет - она королева.
- Это не беда! - сказали старики. - А есть ли у нее дом?
- Даже дворец! - сказали муравьи. - Чудесный муравейник, семьсот хо-
дов.
- Благодарим покорно! - сказала улитка-мамаша. - Сыну нашему не с че-
го лезть в муравейник! Если у вас нет на примете никого получше, мы по-
ручим дело белым мошкам: они летают и в дождь и в солнышко, знают лопу-
шиный лес вдоль и поперек.
- У нас есть невеста для вашего сына! - сказали белые мошки. - Шагах
в ста отсюда на кусте крыжовника сидит в своем домике одна маленькая
улитка. Живет она одна-одинешенька и как раз невестится. Это всего в ста
человечьих шагах отсюда!
- Так пусть она явится к нашему сыну! У него целый лопушиный лес, а у
нее всего-навсего какой-то куст!
Послали за улиткой-невестой. Она отправилась в путь и на восьмой день
путешествия благополучно добралась до лопухов. Вот что значит чистота
породы!
Справили свадьбу. Шесть светляков светили изо всех сил. Вообще же
свадьба была тихая: старики терпеть не могли суеты и шумного веселья.
Зато улитка-мамаша произнесла чудесную речь - папаша не мог, так он был
растроган. И вот старики отдали молодым во владение весь лопушиный лес,
сказав при этом, как они и всю жизнь говорили, что лучше этого леса ни-
чего нет на свете, и если молодые будут честно и благородно жить и пло-
диться, то когда-нибудь им или их детям доведется попасть на господский
двор, и там их сварят дочерна и положат на серебряное блюдо.
Затем старики заползли в свои домики и больше уж не показывались -
заснули.
А молодые улитки стали царствовать в лесу и оставили после себя
большое потомство. Попасть же на господский двор и лежать на серебряном
блюде им так и не довелось. Вот почему они решили, что господский двор
совсем развалился, а все люди на свете повымерли. Никто им не противоре-
чил - значит, так оно и было. И вот дождь барабанил по лопуху, чтобы по-
забавить улиток, солнце сияло, чтобы зеленел их лопух, и они были очень
счастливы, и все семейство их было счастливо. Вот так.
БУЗИННАЯ МАТУШКА
Один маленький мальчик раз простудился. Где он промочил ноги, никто
не мог взять в толк - погода стояла совсем сухая. Мать раздела его, уло-
жила в постель и велела принести чайник, чтобы заварить бузинного чаю -
отличное потогонное! В эту минуту в комнату вошел славный, веселый ста-
ричок, живший в верхнем этаже того же дома. Был он совсем одинок, не бы-
ло у него ни жены, ни детей, а он так любил ребятишек, умел рассказывать
им такие чудесные сказки и истории, что просто чудо.
- Ну вот, попьешь чайку, а там, поди, и сказку услышишь! - сказала
мать.
- Эх, кабы знать какую-нибудь новенькую! - отвечал старичок, ласково
кивая головой. - Только где же это наш мальчуган промочил себе ноги?
где? сказала мать. - Никто в толк не
- То-то и оно возьмет.
- А сказка будет? - спросил мальчик.
- Сначала мне нужно знать, глубока ли водосточная канава в переулке,
где ваше училище. Можешь ты мне это сказать?
- Как раз до середины голенища! - отвечал мальчик. - Да и то в самом
глубоком месте.
- Так вот где мы промочили ноги! - сказал старичок. - Теперь и надо
бы рассказать тебе сказку, да ни одной новой не знаю!
- Да вы можете сочинить ее прямо сейчас! - сказал мальчик. - Мама го-
