оказывается собственной противоположностью и не только не поднимает человека, но
наоборот, толкает его в бездну пессимистического отрицания или приводит к
пассивному 'недеянию', к остановке.
Разочарование в жизни и жизненных целях, идущее от идеи сверхчеловека,
проистекает от её неправильного понимания, главным образом, от чувства
отдалённости, недоступности сверхчеловека во внешней жизни.
С другой стороны, исключительно внутреннее понимание идеи сверхчеловека также
отрывает человека от жизни, делает в его глазах всякую деятельность ненужной и
бесполезной. Поскольку сверхчеловек существует внутри меня и необходимо только
погрузиться в себя, чтобы найти его, то зачем все попытки что-то делать или
искать его вне себя?
Это и есть два подводных камня, дежащих в глубине идеи сверхчеловека.
Человек находит сверхчеловека в себе, начиная искать его вне себя; он может
найти сверхчеловека вне себя, начав искать его внутри себя.
Поняв и представив себе образ сверхчеловека, каким он может быть, человек должен
перестроить всю свою жизнь так, чтобы она не противоречила этому образу... если
сможет. Это и откроет идею сверхчеловека в его душе.
Подходить к идее сверхчеловека интеллектуальным путём возможно только после
длительной и настойчивой тренировки ума. Способность думать есть та первая
необходимая стадия посвящения, которая гарантирует безопасность приближения к
этой идее. Что значит уметь думать? Это значит уметь думать по-другому, не так,
как мы привыкли, представлять себе мир в каких-то новых категориях. Мы слишком
упростили наше представление о мире, привыкли рисовать его себе чересчур
однообразным; теперь нам предстоит заново учиться понимать его сложность. Для
этого нужно вновь и вновь воспринимать его по-иному; понять, что нам совершенно
не известно, что такое человек; понять, что человек, возможно, совсем не то, что
мы о нём думаем.
В сердце своём мы очень хорошо знаем, знаем нечто; но никак не можем на нём
сосредоточиться. Мы понимаем некоторый круг идей, но живём в другом круге. Жизнь
кружится вокруг нас, и мы кружимся вместе с ней, а вокруг нас кружатся наши
тени.
'Нет ничего вне нас. Но мы забываем это при первом звуке', - говорит Заратустра
у Ницше.
В еврейских легендах Талмуда есть замечательная дегенда о Моисее, в которой
содержится вся идея эволюции человека в подлинном смысле этого слова.
Портрет Моисея
Весь мир был потрясён и покорён чудом Исхода. Имя Моисея было у всех на устах.
Известие о великом чуде дошло и до мудрого царя Аравии. Царь призвал к себе
своего лучшего живописца и приказал ему отправиться к Моисею, написать его
портрет и привезти этот портрет ему. Когда живописец вернулся, царь собрал всех
своих мудрецов, умудрённых в науке физиогномики, и попросил их определить по
портрету характер Моисея, его особенности, склонности, привычки и источник его
таинственной силы.
- Царь, - отвечали мудрецы, - это портрет человека жестокого, надменного,
алчного, одержимого желанием власти и всеми существующими в мире пороками.
Их слова вызвали у царя негодование.
- Как это возможно? - воскликнул он. - Как возможно, чтобы человек, чьи
замечательные деяния гремят по всему миру, оказался таким?
Между живописцем и мудрецами начался спор. Живописец уверял, что портрет Моисея
написан им совершенно точно, а мудрецы настаивали на том, что характер Моисея
был определён ими, согласно портрету, безошибочно. Мудрый царь Аравии решил
тогда проверить, какая из спорящих сторон права, и сам отправился в лагерь
израильтян.
С первого взгляда царь убедился, что лицо Моисея было изображено живописцем в
точности. Войдя в шатёр человека Божия, царь преклонил колена, поклонился до
земли и рассказал Моисею о споре между художником и мудрецами. 'Сначала, пока я
не видел твоего лица, - говорил царь, - я думал, что художник плохо изобразил
тебя, так как мои мудрецы - люди очень опытные в науке физиогномики. Теперь я
убеждён, что они - совершенно недостойные люди, и их мудрость тщетна и пуста.'
'Это не так, - ответил Моисей. - И художник, и физиогномисты - весьма искуссные
люди; обе стороны правы. Да будет тебе известно, что все пороки, о которых
говорили мудрецы, действительно были даны мне природой, пожалуй, даже в ещё
большей мере, чем они усмотрели на портрете. Но я боролся со своими пороками,
напряжёнными усилиями воли постепенно преодолевая и подавляя их в себе, пока всё
противоположное им не стало моей второй натурой. И в этом заключается моя
величайшая гордость.'
1911 - 1929 гг.
Глава 4. ХРИСТИАНСТВО И НОВЫЙ ЗАВЕТ
Эзотеризм в Евангелиях. - Необходимость отделения Евангелий от Деяний и Посланий
апостолов. - Сложность содержания Евангелий. - Путь к скрытому знанию. - Идея
исключительности спасения. - История Евангелий. - Эмоциональный элемент в
Евангелиях. - Психология искажений евангельских текстов. - Абстракции, ставшие
конкретными. - Идея дьявола. - 'Отойди от Меня, сатана!' вместо 'Следуй за
Мной'. - 'Хлеб насущный'. - Легенда и доктрина в Евангелиях. - 'Драма Христа'. -
Происхождение некоторых евангельских легенд. - Сыновность Христа. - Элементы
греческой мифологии. - Элементы мистерий. - Идея искупления. - Смысл понятия
'Царство небесное'. - Элифас Леви о Царстве Небесном. - Царство Небесное в
жизни. - Две линии мысли. - 'Имеющие уши да слышат!' - Различные значения слов и
отрывков. - Трудность приближения к Царству Небесному. - 'Нищие духом'. -
Преследуемые за праведность. - Эзотеризм недостижим для большинства. - Различие
в ценностях. - Сохранность идеи эзотеризма. - Трудности пути. - Отношение
внутреннего круга ко внешнему. - Помощь внутреннего круга. - Результаты
проповеди эзотеризма. - 'Привязанность' - Притча о сеятеля. - Различие между
учениками и прочими людьми. - Идея притч. - Ренан о притчах. - Притча о
плевелах. - 'Зерно' в мистериях. - 'Зерно' и 'мякина'. - Краткие притчи о
Царстве Небесном. - Идея отбора. - Сила жизни. - 'Богатые'. - Отношение людей к
эзотеризму. - Притча о хозяине и виноградарях. - Притча о брачном пире. - Притча
о талантах. - Притча о семени, растущем втайне. - Идея 'жатвы'. -
Противоположность жизни и эзотеризма. - Новое рождение. - Пасхальный гимн. -
'Слепые' и 'те, кто видит'. - Чудеса. - Идея внутреннего чуда. - Линия работы
школы. - Приготовление людей к эзотерической работе. - Работа 'ловцов
человеков'. - Правила для учеников. - 'Праведность фарисеев'. - Бодрствование. -
Притча о десяти девах. - Учитель и ученик. - Умение хранить молчание. - Идея
сохранения энергии. - Левая и правая рука. - Притча о работниках в винограднике.
- Ожидание награды. - Отношение Христа к закону. - Внешняя и внутренняя истина.
- Соблюдение законов и дисциплина. - Непротивление злу. - Молитва Господня. -
Молитва Сократа. - Происхождение молитвы Господней. - Правила о взаимоотношениях
учеников. - 'Милость' и 'жертва'. - 'Дети'. - 'Кто больший?' - 'Ближний'. -
Притча о милосердном самарянине. - О псевдорелигиях. - 'Соблазн'. - Притча о
неверном управителе. - Прощение грехов. - Хула на Духа Святого. - Злословие. -
Учение Христа относится не к смерти, а к жизни. - Применение идей Христа.
Идея эзотеризма занимает в христианском учении и в Новом Завете очень важное
место; но это выясняется лишь при правильном их понимании.
Для того, чтобы правильно понять то и другое, необходимо прежде всего строго
отделить то, что относится к эзотеризму (точнее, те места, где эзотерическая
идея стоит на первом месте), от того, что к нему не относится и не является
выводом из идеи эзотеризма.
В Новом Завете эзотерическая идея занимает главное место в Четвероевангелии. То
же самое можно сказать об Откровении ап. Иоанна. Но, за исключением нескольких
мест, эзотерические идеи в Апокалипсисе 'зашифрованы' более глубоко, чем в
Евангелиях; поэтому в своих зашифрованных частях они не входят в нижеследующее
рассмотрение.
Деяния и Послания апостолов по сравнению с четырьмя Евангелиями, представляют
собой труды совершенно другого рода. И в них встречаются эзотерические идеи,
однако они не занимают преобладающего места; Деяния и Послания вполне могли бы
существовать и без них.
Четвероевангелие написано для немногих, для очень немногих - для учеников
эзотерических школ. Сколь бы интеллигентным и образованным (в обычном смысле
слова) ни был человек, он не поймёт Евангелий без особых указаний, без особого
эзотерического знания.
Вместе с тем, необходимо отметить, что Четвероевангелие - это единственный
источник, из которого мы узнаём о Христе и его учении. Деяния и Послания
апостолов добавляют к этому некоторые существенные черты, однако вводят и многое
такое, чего нет в Евангелиях и что им противоречит. Во всяком случае, на основе
Посланий невозможно было бы воссоздать личность Христа, евангельскую драму и
сущность евангельского учения.
Послания апостолов, в особенности Послания апостола Павла, образуют здание
церкви. Это - упрощённое изложение идей Евангелий, их материализация, их
применение к жизни, причём такое применение, которое нередко идёт против
эзотерической идеи.
Добавление Деяний и Посланий к четырём Евангелиям имеет в Новом Завете двоякое
значение. Во-первых, с точки зрения Церкви, оно позволяет ей установить связь с
Евангелиями и 'драмой Христа'. Церковь фактически и начинается с этих Посланий.
Во-вторых, с точки зрения эзотеризма, такое добавление даёт возможность
некоторым людям, начинающим с церковного христианства, но способным понять
эзотерическую идею, соприкоснуться с первоисточником и, быть может, найти
сокрытую в нём истину.
Исторически в становлении христианства главную роль играло не учение Христа, а
учение Павла. С самого начала церковное христианство по многим пунктам вступило
в противоречие с идеями Христа. В дальнейшем расхождение стало ещё более
значительным. Мысль о том, что, родись Христос позднее, он не только не смог бы
возглавить христианскую Церковь, но даже, вероятно, и принадлежать к ней, отнюдь
не является новой. А в эпоху наивысшего блеска, могущества и власти Церкви его,
несомненно, объявили бы еретиком и сожгли бы на костре. Даже в наше, более
просвещённое время, когда христианские церкви если и не утратили, то, по крайней
мере, стали утаивать свои антихристианские черты, Христос мог бы скрываться от
гонений 'книжников и фарисеев' разве что где-нибудь в северном русском скиту.
Итак, Новый Завет, как и всё христианское учение, невозможно считать единым
целым. Надо помнить, что со временем их учения Христа стали обильно ветвиться
разнообразные культы, хотя само оно ни в коем случае культом не было. Далее,
совершенно невозможно говорить о 'христианских странах', 'христианских народах',
'христианской культуре'. На самом деле, все эти понятия имеют исключительно
историко-географический смысл.
На основании вышеизложеного, упоминая Новый Завет, я буду иметь в виду только
Четвероевангелие и в двух-трёх случаях - Апокалипсис. Точно так же под
христианством или христианским (евангельским) учением я буду подразумевать
только то учение, которое содержится в Четвероевангелии. Все позднейшие
добавления - Послания апостолов, решения Соборов, труды отцов Церкви, видения
мистиков и идеи реформаторов - остаются за пределами моей темы.
Новый Завет - очень странная книга. Она написана для тех, кто уже обладает
известной степенью понимания, для тех, кто владеет некоторым ключом. Думать, что
Новый Завет - несложная книга, понятная простым и смиренным людям, - величайшее
заблуждение. Просто так читать её нельзя, как нельзя просто так читать книгу по
математике, изобилующую формулами, особыми примерами, явными и скрытыми ссылками
на математическую литературу, упоминаниями о различных теориях, известных лишь
'посвящённым', и т.п. В то же время в Новом Завете немало мест, которые можно
понять лишь эмоционально: они производят определённое эмоциональное воздействие,
разное на разных людей или даже на одного человека в разные моменты его жизни.
Но, конечно, ошибочно полагать, что это эмоциональное воздействие исчерпывает
