статую? Нам показывают свет, которого мы никогда не увидим. Почему мы должны
служить этому свету, которым будут наслаждаться другие? Мы - нищие, нам темно и
холодно, а нас утешают, показывая огни в доме богача. Мы голодны, а нам говорят
о пире, где нас не будет. Мы тратим всю жизнь, чтобы собрать жалкие крохи
знания, а нам говорят, что всё наше знание - иллюзия, что в душе сверхчеловека
загорится огонь, при свете которого он увидит то, что мы так жадно искали, к
чему стремились и чего не могли найти.
Все недоумения, которые возникают у людей при столкновении с идеей
сверхчеловека, вполне законны. Нельзя пройти мимо них, нельзя отделаться от них
фразой, что человек должен находить счастье в сознании своей связи с идеей
сверхчеловека. Это только слова: 'должен!' А если он не чувствует этого счастья?
Человек имеет право знать, имеет право ставить вопросы: почему он должен служить
идее сверхчеловека, почему должен подчиняться ей, - почему он вообще что-то
должен?
Чтобы уяснить истинное значение идеи сверхчеловека, необходимо понять, что эта
идея гораздо труднее, чем обычно думают люди, что она требует для своего
выражения новых слов, новых понятий и такого знания, которым человек, возможно,
не обладает и не будет обладать. Всё, что здесь сказано, всё, что рисует портрет
сверхчеловека, даже если оно добавляет к пониманию этой идеи нечто новое, далеко
не является достаточным. Такие идеи, как идея сверхчеловека, нельзя
рассматривать наряду с обычными идеями, относящимися к вещам и явлениям
трёхмерного мира. Идея сверхчеловека уходит в бесконечность; и, подобно всем
идеям, уходящим в бесконечность, она требует совершенно особого подхода, -
именно со стороны бесконечности.
В древних мистериях существовал целый ряд последовательных степеней посвящения.
Для того, чтобы достичь следующей степени, подняться на следующую ступень,
посвящаемый должен был получить определённую подготовку. Затем его подвергали
соответствующим испытаниям - и только тогда, когда он выдерживал все испытания и
доказывал правильность и серьёзность своей подготовки, перед ним открывались
следующие по порядку двери, и он проникал глубже внутрь храма посвящений.
Одна из первых вещей, которые узнавал и должен был усвоить посвящаемый, - это
невозможность идти произвольным путём и опасность, которая ожидает его, если он
не исполнит всех подготовительных обрядов, всех церемоний, полагавшихся перед
посвящением, если он не выучит всего, что требовалось выучить, не усвоит всего,
что требовалось усвоить. Ему рассказывали об ужасных последствиях нарушения
правил посвящений, о грозных наказаниях, которые ждут непосвящённого,
рискнувшего войти в святилище, не соблюдая все правила. И первое, что от него
требовалось, - это сознание необходимости идти постепенно. Он должен был понять,
что определить самого себя невозможно, что всякая попытка в этом направлении
кончится трагически. Строгая последовательность внутреннего развития была
главным законом мистерий. Если попробовать психологически проанализировать идею
посвящения, то мы поймём, что посвящение - это введение в круг новых понятий.
Каждая новая ступень посвящения раскрывает какую-то новую идею, новую точку
зрения, новый угол зрения. И новые идеи в мистериях не раскрывались человеку до
тех пор, пока он не показывал себя достаточно подготовленным для их восприятия.
В этом порядке посвящения в новые идеи видно глубокое понимание сущности мира
идей. Древние понимали, что восприятие каждой новой идеи требует особой
подготовки; что схваченная на лету идея может быть воспринята в неверном
освещении, неправильно; а неправильно воспринятая идея может дать совершенно
нежелательные, даже гибельные результаты.
Мистерии и постепенные посвящения должны были охранять людей от полузнания,
которое зачастую хуже полного незнания, особенно в вопросах вечного, с которыми
имели дело мистерии.
Та же система постепенной подготовки людей к восприятию новых идей проводится во
всех ритуалах магии.
Литература по магии и оккультизму долгое время совершенно игнорировалась и
отрицалась западной мыслью как абсурд и суеверие. И только в самое последнее
время мы начинаем понимать, что всё это есть символизм, сложная и тонкая
символическая картина психологических и космических отношений.
В ритуалах церемониальной магии требуется строгое и неукоснительное исполнение
всех, даже самых мелких и непонятных, ни с чем не связанных обрядов. Нам
изображают ужасы, которые ожидают нарушителя порядка церемоний, изменившего его
по своему усмотрению или не исполнившего чего-нибудь по небрежности. Известны
легенды о волшебниках, вызвавших духа и не имевших силы с ним справиться. Это
происходило или потому, что волшебник забывал заклинания и нарушал чем-то
магический ритуал, или потому, что он вызвал духа сильнее себя, сильнее своих
заклинаний и магических формул.
Во всех этих случаях - в мистериях в лице нарушителя обряда посвящения, в магии
в лице волшебника, вызвавшего духа сильнее себя, - одинаково изображалось в
аллегорической форме положение человека по отношению к новым для него и чересчур
сильным идеям, с которыми он не способен справиться, ибо у него нет
соответствующей подготовки. То же самое выражалось в легендах о священном огне,
который сжигал непосвящённых, неосторожно подходивших к нему, в мифах о богах и
богинях, которые смертные не должны были видеть, а увидев, погибали. Свет
некоторых идей слишком силён для глаз человека, особенно, если он видит его в
первый раз. Моисей не мог смотреть на горящий куст, не мог видеть лицо Божества
на горе Синай. Во всех этих аллегориях выражается одна и та же мысль о страшной
силе и опасности неожиданно являющихся новых идей.
То же самое выражал и Сфинкс со своей загадкой. Из подошедших к нему он пожирал
тех, кто не мог разрешить его загадки. Аллегория Сфинкса значила, что человек не
должен задавать себе некоторые вопросы, если он не знает ответа на них.
Коснувшись однажды определённых идей, человек уже не может жить, как раньше: он
должен или идти дальше, или погибнуть под тяжестью непосильного для него груза.
Идея сверхчеловека непосредственно связана с проблемой времени, с загадкой
Сфинкса. В этом её привлекательность и опасность, поэтому она так сильно
действует на души людей.
Как было указано выше, современная психология утратила понимание опасности
некоторых тем, идей и вопросов. В этом её недостаток. Даже в самой примитивной
философии, где подразделяли идеи на божественные и человеческие, лучше
понималось существование разных порядков идей. Современное мышление совершенно
не признаёт этого. Существующая психология и теория познания не учит нас
различать порядки идей, не указывает, что есть идеи очень опасные, к которым
нельзя подходить без долгой и сложной подготовки. Это происходит потому, что
современная психология вообще не считается с реальностью идей, не признаёт эту
реальность. Для современного ума идеи - это отвлечения от фактов; в наших глазах
самостоятельного существования идеи не имеют. Потому, коснувшись некоторых идей,
мы так больно обжигаемся. Для нас реальны 'факты', которые в действительности не
существуют, и нереальны идеи, которые только и существуют.
Древняя и средневековая психология лучше понимала положение человеческого ума по
отношению к идеям. Она знала, что ум не может правильно относиться к идеям, пока
ему не ясна их реальность. И далее, она понимала, что ум не может сразу и в
беспорядке воспринимать какие угодно идеи, т.е. не может без всякой подготовки
переходить от идей одного порядка к идеям другого порядка; она сознавала
опасность неправильного и беспорядочного подхода к идеям. Вопрос в следующем: в
чём должна заключаться подготовка? О чём говорят аллегории мистерии и магических
ритуалов?
Прежде всего о необходимости соответствующих знаний для каждого порядка идей.
Есть вещи, которых без предварительных знаний касаться нельзя.
Мы это прекрасно понимаем в других областях. Нельзя, например, без
соответствующих знаний обращаться со сложной машиной; нельзя без знаний и
практики управлять паровозом; нельзя, не зная всех деталей, касаться мощной
электрической машины.
Человеку показывают электрическую машину, объясняют её устройство и говорят:
'Если дотронетесь вот до этих частей - смерть.' И всякий понимает, что для
знания машины нужно долго и упорно учиться. И понимает также, что машины разного
рода требуют разных щнаний, что, научившись обращаться с машиной одного рода, не
удастся управлять всеми.
Идея - это машина огромной силы. Но именно этого не сознаёт современная
психология.
Всякая идея есть сложная и тонкая машина. Чтобы обращаться с ней, нужно, прежде
всего, обладать многими чисто теоретическими знаниями, а также иметь большой
опыт и практическую подготовку. При неумелом обращении с идеей происходит её
взрыв, начинается пожар, идея горит и сжигает всё вокруг.
С точки зрения современного понимания, вся опасность ограничивается неправильным
выводом, на этом всё кончается. В действительности, всё не так. Один
неправильный вывод влечёт за собой целый ряд других. Некоторые идеи настолько
могущественны, настолько потенциальны, что как правильный, так и неправильный
вывод из них непременно даст огромные результаты. Есть идеи, которые затрагивают
самые потаённые уголки нашей души и, раз затронув, навсегда оставляют в них
след. И при этом, если идея воспринята неправильно, то и след от неё остаётся
неправильной, сбивающий с прямого пути, отравляющий жизнь.
Именно так действует неправильно воспринятая идея сверхчеловека. Она отрывает
человека от жизни, поселяет в его душе глубокий разлад, лишает его того, что у
него было, ничего не давая взамен.
Но виновата в этом не идея, а неправильный подход к ней.
В чём же тогда должен заключаться правильный подход?
Поскольку идея сверхчеловека соприкасается с проблемой времени и с идеей
бесконечного, то, не выяснив способов подхода к проблеме времени и к идее
бесконечного, нельзя касаться идеи сверхчеловека. Проблема времени и идея
бесконечности содержат законы действия машины.
Не зная этих законов, человек не будет знать, какое действие произведёт его
прикосновение к машине, поворот того или иного рычага.
Проблема времени - величайшая загадка, стоящая перед человечеством. Религиозное
откровение, философская мысль, научное исследование и оккультное знание - все
сходятся на одном, на проблеме времени, - и все приходят к её одинаковому
решению.
Времени нет! Нет непрерывного и вечного возникновения и исчезновения явлений.
Нет вечного фонтана являющихся и исчезающих событий. Всё существует всегда! Есть
только вечное настоящее, Вечное Теперь, которого не в силах ни охватить, ни
представить себе слабый и ограниченный человеческий ум.
Но идея 'вечного теперь' вовсе не есть идея холодной и беспощадной
предопределённости, точного и непременного предсуществования. Совершенно неверно
сказать, что раз всё уже существует, раз уже существует далёкое будущее, раз
наши поступки, мысли и чувства существовали десятки, сотни и тысячи лет и будут
существовать всегда, - то значит нет жизни, нет движения, нет роста, нет
эволюции.
Люди говорят так и думают, ибо они не понимают бесконечного и хотят измерить
глубины вечности своим слабым, ограниченным, конечным умом. Разумеется, они
получат самое безнадёжное решение, какое только может быть. Всё есть, ничто не
может измениться, всё существует заранее и извечно. Всё мертво, всё неподвижно в
застывших формах, среди которых бьётся наше сознание, создавшее себе иллюзию
движения, движения, которого в действительности нет.
Но даже такое слабое и относительное понимание идеи бесконечности, которое
доступно ограниченному интеллекту человека (при условии, что оно развивается в
правильном направлении), достаточно для того, чтобы разрушить 'этот мрачный
фантом безнадёжной неподвижности'.
Мир есть мир бесконечных возможностей.
Наш ум следит за развитием возможностей всего в одном направлении. Но фактически
