жертве своими ногами. Ф-фу, жуть какая. Вот послушай, что здесь написано:
"Дандо - люди, с помощью колдовства лишенные души и превращенные тем самым
в безвольных рабов. О таких людях еще говорят, что их "пожрали". Иными
словами, дандо - живые мертвецы. Они беспрекословно подчиняются тем, кто их
"пожрал", выполняют любые поручения, без тени смущения совершают самые
тяжкие преступления". Вот так. Живой мертвец, а не оживший...
- Кто ее послал?
- Боюсь, что этого мы никогда не узнаем. Ее мозг мертв, и она сама ничего
не подозревала о своей судьбе. Другое дело, что и при жизни она должна была
плохо относиться к государыне - но это ничего нам не дает для поисков
настоящего злоумышленника.
- Неужели при всем нашем могуществе мы настолько беспомощны? - разъярился
Сивард.
- Конечно. Вот если бы противник наш был магом невероятного могущества -
такой, как Браган или Морон, о, тогда мы быстро его отыскали. А с теми, кто
действует, как обычный преступник, скорее, сможешь справиться ты. Я же
чувствую себя бессильным. И это меня пугает.
- Ничего, я его из-под земли достану, - прорычал Сивард. - Что ж это такое,
у детей медовый месяц, а он им жить мешает!
До Великого Роана путь был неблизкий, и у обычных людей на него уходило
довольно много времени. Конечно, все зависело от времени года, от капризов
ветра - попутного либо противного; от скорости течений, от погоды... Любой
путешественник может перечислить еще от десятка до полусотни причин и
обстоятельств, которые могут повлиять на то, какой долгой будет дорога.
Йеттам эти обстоятельства были неизвестны.
Погода благоприятствовала им на протяжении всего пути от Бангалора до
побережья Роана. Корабль, не останавливаясь, миновал Анамур и Ойтал и
пристал у подножия Хоангского хребта на день раньше установленного срока.
Возможно, этому обстоятельству способствовало и нежелание матросов долго
находиться на одном судне ( с которого, как известно, посреди океана никуда
не денешься) с двумя кошмарными существами. Убийцы Терея наводили ужас на
любых нормальных людей не только своим внешним видом, но и непривычным
поведением.
Матросы были напуганы тем, что их пассажиры спали по одному-два часа в
сутки; ели так мало, что, казалось, не ели вообще; и довольствовались
половиной стакана воды, едва закрашенной несколькими каплями красного вина
- и это при такой-то жаре, да при том, что они ни минуты не сидели на
месте, изнуряя себя сложнейшими физическими упражнениями. Силищи они были
преогромной: никто из моряков не понимал, как в этих тощих телах хватало
энергии по семь-восемь часов подряд грести веслом, на которое обычно сажали
пять гребцов. Правда, с их помощью да при постоянном попутном ветре корабль
несся по Бангалорскому океану как на крыльях.
Высадив своих странных пассажиров, корабль отправился на Окавангу за
пресной водой и провизией, договорившись десять дней спустя прибыть на
условленное место и встать там на якорь, дожидаясь их возвращения. Капитану
и самому претили подобные чудеса на его судне, да только с Орденом Черной
Змеи не враждуют: приказано ждать, и станешь ждать, как проклятый, иначе не
миновать жестокой расправы. Да и заплачено слишком щедро, чтобы терять
таких нанимателей.
Йетты покинули корабль на рассвете. Они сменили свои темные свободные
одежды на более удобные для странствий пешком костюмы и несли за спинами
небольшие мешки со всем необходимым. Моряки какое-то время наблюдали за
тем, как два уродливых тощих человека с легкостью горных коз прыгали с
камня на камень, поднимаясь все выше и выше в горы, потом сплюнули и
отчалили от неприветливого берега - в любую минуту ветер мог выбросить их
корабль на скалы, и тогда гибель была бы неизбежной.
Убийцы Терея чувствовали себя счастливыми, насколько им вообще было знакомо
подобное состояние. Они вернулись в горы, и пусть Хоанг был совсем не похож
на их родные места - все же это были скалы. Правда, считавшийся
неприступным горный хребет поразил йеттов своей доступностью. На севере
Ходевена, где исковерканная земля, покрытая застывшей лавой, была пустынной
и безжизненной, ходить по горам было и впрямь опасно. Случалось, что ни
трещины, ни выступа не могли нашарить пальцы на гладком, как стекло,
отвесном склоне. Здесь же горы были значительно старше, и время и ветра, и
многочисленные ручьи как следует потрудились над ними. Скалы, сплошь
поросшие кустарниками и деревьями, прорезанные шрамами трещин и расколов,
покрытые сетью ручьев и горных быстрых речушек, изобиловали живностью. С
точки зрения йеттов, здесь было просторно, уютно, а также невероятно легко
жить, ибо пищи и воды было достаточно для множества племен.
Двое убийц поднимались на вершину хребта с такой скоростью, с какой
пересекает равнину всадник верхом на породистом скакуне. Они не
останавливались, чтобы отдохнуть или поесть: прямо на ходу срывали спелые,
сочные ягоды или глотали сладкую воду горных ручьев, то и дело попадавшихся
им на пути. Они дышали полной грудью, и, конечно, не ощущали никакого
холода, привычные к лютым зимним стужам Черных гор.
Спуск и вовсе не составил для них труда.
Несколько суток спустя они стояли по колено в бирюзовых, пронизанных
солнцем, волнах моря Луан и смотрели, как несется к ним небольшая ладья под
красным парусом.
Капитан Джой Красная Борода был контрабандистом. Не то, чтобы он сильно не
любил императора или был чрезмерно обижен правящим домом - вовсе нет.
Просто младший отпрыск знатного княжеского рода ан-Ноэллин, прибывший в
Роан из Эмдена, не желал поступать на государственную службу. Его манили
авантюры, опасности, приключения и никакой зависимости, никакой
ответственности. Он хотел быть свободным.
Семнадцати лет отроду молодой князь пристал к шайке морских разбойников,
грабивших альворанское побережья моря Луан. Поднимался он вместе с дикими
тетумами по Саргону до самого Аммелорда; насмотрелся всякого, поучаствовал
в сражениях и пришел к выводу, что убийства - это не его призвание. Слишком
уж грязное и кровавое это дело. А ему, Джою, по душе что-то иное.
Молодой человек успел хорошо зарекомендовать себя в среде убийц, грабителей
и воров; особенно же он прославился как талантливый лучник, способный
попасть за сто шагов в мелкую монету, и любитель кулачного боя, в котором
равных ему не находилось по обоим берегам Саргона, от Альворана до Эмдена.
Когда старый тетумский контрабандист предложил ему долю в своем деле,
княжич было засомневался, но как раз получил с оказией письмо от любимой
маменьки, которой постоянно отсылал подарки и короткие записки. Княгиня
ан-Ноэллин писала, что после смерти отца старшие братья и сестры поделили
наследство, и ее любимому Джою досталось три или четыре полудохлых овцы,
разрушенная ладья и... больше ничего. Сплюнув с досады, Джой навсегда забыл
о честной жизни, ведущей к нищете, и занялся контрабандой.
Тетумец, взявший его компаньоном, протянул после этого недолго, и
прозаически скончался от старости, сделав Джоя своим единственным
наследником. После пышных похорон, сидя в конторе, бывший князь ан-Ноэллин
просмотрел многочисленные документы и чуть не последовал за усопшим в
лучший мир - в отличие от знатного отца, контрабандист оставил ему
наследство, на которое он мог скупить если не половину, то уж точно -
четверть Эмдена.
С тех пор одиннадцать месяцев в году Джой Красная Борода занимался
контрабандой, приумножая свое и без того огромное состояние, а двенадцатый
проводил в праздниках и увеселениях. Теперь он собирался выполнить
последнее задание: провезти каких-то двух варваров, за которых ему
заплатили вполне приличную сумму, - а после как следует отдохнуть в Роане.
Увидев тех, кого ему нужно было доставить в устье Алоя, Джой поморщился. Он
давно уже вырос, и хорошо разбирался и в людях, и в их секретах. Убийцы
Терея редко посещали эти места, но контрабандисты знали и о них, и об их
суровом и жестоком братстве. Была бы на то его воля, Джой не стал бы
связываться с йеттами, но - "давши слово, держись", и он приказал спустить
веревочный трап, чтобы подобрать пассажиров. В отличие от команды
бангалорского судна, контрабандисты с "Летучей мыши" от йеттов не
шарахались и не глазели на них с суеверным ужасом. Они и не то успели
повидать на своем веку.
Когда один из убийц протянул Джою золотой стержень с шелковыми шнурами,
капитан потемнел лицом. Это было больше, чем приказ, и приказ
недвусмысленный; этот стержень являлся залогом того, что он должен был
выполнить абсолютно все, что у него только не попросят йетты, даже если их
просьба будет идти вразрез с его убеждениями. Скорее всего, так оно и
должно было случиться, ибо убийцы Терея никогда еще не являлись с благими
намерениями ни в какую землю. К тому же, их никогда не посылали с заданиями
простыми, с которыми мог бы справиться и обычный человек; и можно было
смело предполагать, что йеттами моментально заинтересуются люди императора.
Джою вовсе не хотелось причинять зла никому из Агилольфингов и их слуг либо
косвенно быть причастным к преступлению, направленному против правящего
дома или самой империи. Конечно, с некоторыми людьми Ортона I, например с
подчиненными Сиварда Ру сражаться было сложно, но и интересно. Более того,
не видевшие друг друга в глаза, начальник Тайной службы и контрабандист
испытывали друг к другу уважение, смешанное с симпатией.
Джой любил эту солнечную, светлую, приветливую страну; богатых ее граждан,
легко расстающихся с деньгами; справедливые законы - особенно же ему
нравилось то, что в Великом Роане были запрещены пытки; а этим не баловали
своих граждан государи Альворана, Аммелорда, Лотэра, Эмдена и Самааны.
Как и подавляющее большинство тех, кто стоял по другую сторону закона, Джой
знал многие секреты, недоступные честным гражданам: это было частью его
работы. И он уже хорошо представлял себе, куда и зачем должен отвезти двух
йеттов. Джой почувствовал, как у него мороз пробежал по коже; и на какой-то
миг ему показалось, что солнце потускнело и затянулось тучами - но нет, это
было всего лишь минутное впечатление.
Он бы отказался от этого предложения, если бы не данное им слово. Впрочем,
в таком случае, он бы и слово свое не побоялся нарушить, но золотой
стерженек менял все в корне. Правда, послание было каким-то странным и
весьма непривычным, но проигнорировать его Джой Красная Борода не мог. Не
мог, и все тут. Хоть вешайся на мачте!
"Летучая мышь" славилась своей быстроходностью. Утром йетты поднялись на ее
палубу; а уже через два дня, ближе к полуночи, ладья, стремительно рассекая
волны, подошла к устью Алоя.
Джой отдал своим пассажирам маленькую лодочку, а сам увел судно подальше от
любопытных глаз, в небольшую бухточку, где было сооружено надежное укрытие.
Там он бросил якорь и стал терпеливо дожидаться возвращения йеттов. С
большим бы удовольствием мудрый контрабандист оказался бы подальше от тех
мест, где появились убийцы Терея, но он знал, как дорого могло ему обойтись
неповиновение. Капитан еще раз вытащил из-за пазухи полученное послание,
перебрал чуткими пальцами узелки. "И берегись гнева токе, если ты сделаешь
что-нибудь не так!" - просто удивительно дружеское, приязненное окончание
для письма.
Эрлтон отличается оригинальным слогом - и ведь не возразишь.
Йетты гребли без устали несколько часов под покровом темноты. Они миновали
сторожевую башню и посты; проплыли мимо редких огоньков спящего пригорода и
вскоре оказались в глухих и безлюдных местах. Здесь было недалеко и до
границы с Лотэром, проходившей по глухому лесу. Стояла абсолютная тишина,
нарушаемая лишь тревожным уханьем сов. Даже странно было знать, что совсем
недалеко отсюда находится пригород столицы, что огромное количество людей
живут совсем недалеко от этой глухомани, а сюда почти никто не заходит. Но
