морока парижском наряде.
Она уже умела удерживать морок довольно долго, а затуманить головы
полковнику и офицерам помогла Наар-Ава, посетившая корчму в виде
горбатой старушки.
Теперь, когда обещанная Авами монета попала в мешочек, Кача могла
вернуть своей рубахе из тончайшей кожи ее прежний вид, растворить в
воздухе и шляпку, и шаль, и даже великолепные браслеты. Но она еще не
умела ходить тропами нижнего мира, ей следовало покинуть баронскую
усадьбу поверху, через ворота, а это значит - в виде полковницы, а не
Авы.
Еще одной науке не обучили Качу Авы. Науки этой они сами не знали
и знать не желали. Они считали ее искусством пришельцев - и тех
балтов, что изгнали Лесной народ из родимых чащоб, и тех тевтонов, что
поработили балтов, и тех поляков, что враждовали с тевтонами...
Авы напрочь отреклись от грамоты.
Поэтому, когда полковник в величайшем возбуждении показывал
офицерам послание барона, Кача так и не поняла, из-за чего подняли
суматоху. Никто не догадался прочитать сообщение вслух, а выдавать
свою безграмотность глупыми вопросами она не хотела.
И вот теперь Кача почуяла что-то занятное...
Она подняла согнутую в локте руку, блеснула всем в глаза золоченым
шариком шали, спрятала за точкой белого блеска лицо - и долго еще
казалось, будто красавица Катринхен стоит у клавесина, задумчиво
слушая модный романс.
А Кача тем временем уже торопливо и бесшумно шла вслед за бароном,
полковником и двумя офицерами.
Они оказались в дальнем крыле усадьбы, где обычно никто не жил, но
комнаты соблюдались в порядке на случай приезда гостей.
Господин барон отомкнул дверь.
Красавец гусар безмятежно посапывал на огромном диване. Его острый
профиль великолепно рисовался на фоне желтой атласной спинки с мелким
цветочным узором.
Радом на столике стоял поднос с остатками еды.
- Он! - не сказал по человечески, а с шипом выдохнул полковник. -
Ну, господин фон Нейзильбер, я перед вами в долгу неоплатном! Насчет
Баумана не волнуйтесь, я сам разберусь с Бауманом. А вам за поимку
вражеского шпиона...
Полковник на секунду задумался. Что платят в таких случаях местным
жителям - он знал. Как повышают в звании отличившихся военных - тоже
представлял себе. А вот с поймавшим шпиона бароном он до сих пор не
сталкивался.
Выглянув из-за полковничьего плеча, Кача узнала Сергея Петровича -
и дыхание у нее перехватило.
Гусару грозила погибель!
Хотя синие глаза, помимо своей воли чаровавшие девиц и дам, были
закрыты, Кача снова увидела и поросший ромашками пригорок, и серого
коня, и пронзительный взор, от которого кружится голова.
Высокомерная усмешка раздвинула ее губы. Ей показалось, что
наконец-то проснулась в ее душе и теле загадочная сила Ав.
Кача скрестила перед собой руки ладонями вперед и резко развела их
в стороны.
Авы делали так - и возникала дымная пелена, рождалась мнимая
видимость, даже голоса ненастоящие звучали. А ей ничего сотворить не
удалось - потому, очевидно, что все силы и способности, пока еще
скромные, уходили на мягкую шершавость черно-желтой шали с золочеными
шариками, на металлический блеск браслетов, на прозрачность платья.
Как лежал спящий гусар - так и остался лежать, и все его видели!
Вспомнив, что говорили знакомые горничные про обмороки юных
баронесс, сопровождаемые суетой, беготней, вонючими флакончиками и
стаканами холодного лимонада, Кача негромко ахнула и, стремительно
опустившись на колено, улеглась с закрытыми глазами у полковничьих
ног.
Мужчины обернулись - и увидели полковницу в обмороке.
Но Кача слишком всерьез восприняла все байки про придурь юных
баронесс, ходившие среди прислуги. Девичьи штучки действовали на
мужчин только в определенной обстановке, это были условия светской
игры. А теперь мужчины оказались в кои-то веки заняты делом - они из
рук в руки передавали вражеского шпиона.
- Как она сюда попала? - сам себя сердито спросил полковник
Наполеон.
Адьютант метнулся было к Каче - но жест командира удержал его. Над
самозванной полковницей наклонился барон фон Нейзильбер.
- С ней ничего не случится! - одернул его полковник Наполеон. -
Господа, нужно связать его, пока он не проснулся. Закутать с головой в
одеяло. Господин барон, можно ли незаметно отсюда выбраться в парк?
Есть подходящий выход?
- Разумеется! - поглядывая на Качу, сказал господин барон. - Вон
туда, направо и вниз по лестнице.
- Ступайте и распорядитесь подогнать карету к этим дверям. И
возвращайтесь! Никто лишний не должен знать, что мы взяли этого
гусара. И моей жене этого тоже знать пока не нужно. Вы поняли меня?
Тогда вам не придется ничего объяснять Бауману. Гусар проснулся, ему
пришла в голову какая-то дрянь - и он сбежал. Вы же не отвечаете за
всю ту дрянь, которая приходит в головы пьяным гусарам?
- Ни в коем случае! - радостно отвечал барон фон Нейзильбер.
Кача приподнялась на локте.
На своем веку она знала лишь мальчишеские поцелуи Мача и близость
полковника Наполеона, которая на нее большого впечатления не
произвела. Возможно, если бы поручик Орловский провел с Качей ночь,
она забыла бы его через три дня. Но сейчас-то красавец гусар был для
нее навеки недосягаемым блаженством! Потому и вскипела кровь, и
отрубилось начисто чувство меры...
Ни разу она еще не пробовала применять десять острых и горячих
иголочек, которые часто ощущала собственным затылком. Но коли уж это
могли все прочие Авы, значит, и в ней крылась способность, нацеливая
хищные пальцы, передавать по воздуху точным прицелом короткие мысли?
Кача всю силу вложила в приказ полковнику.
Он вдруг остановился и затряс головой.
- Вернер, вы его видите? - с неподдельным ужасом спросил
полковник.
Сам-то он видел лишь расхристанную постель. А гусара на ней не
было.
Адьютант Вернер с порога обернулся и посмотрел на очумевшего
командира. Но увидел он за командирской спиной такое, что разинул рот
в немом крике.
Там, где только что лежала дама в полупрозрачном платье, окутанная
дорогой шалью, стояла на одном колене настоящая, доподлинная ведьма -
с длинными распущенными волосами, в темной рубахе с бахромой, с
меховой сумкой через плечо, и ее горящие глаза лишали и слуха, и дара
речи, и, видимо, многих иных способностей...
Кача, поймав полный ужаса взгляд, вскочила на ноги.
Она поняла, что произошло.
Ее силы еще не хватало на двоих.
Кача, не готовая к открытому столкновению с четырьмя мужчинами,
безумно перепугалась. Ей и в голову не пришло, что сама она перепугала
их еще больше.
Будь у мужчин при себе хоть один пистолет - лежать бы ей в
коридоре с дыркой в груди. Но у них были только сабли. И никто не
осмелился подойти к нечистой силе настолько близко, чтобы пустить в
ход клинок.
Несколько секунд Кача и мужчины стояли, таращась друг на дружку. А
потом им показалось, что ведьма, взмахнув кожаными лохматыми рукавами,
взлетает в воздух, чтобы броситься на них сверху. И раздвинулись в
улыбке ее губы, и сверкнули такие зубы, которым только человечье мясо
подавай!
На самом же деле Кача вспомнила о последнем подарке Поор-Авы и
двумя руками вставила в рот костяную челюсть. Рукава всплеснули - и
этого оказалось достаточно!
Господин барон взвизгнул и понесся прочь. На сей раз был он в
башмаках, а не босиком, так что произвел немалый грохот. А за ним, не
стесняясь своего страха, кинулись полковник Наполеон и двое офицеров.
Кача негромко рассмеялась и побежала в другую сторону, к выходу в
парк. Монетка лежала в меховой сумке - а все прочее немало насмешит
Ав, следящих за ее подвигами на грани кристалла.
И действительно - Наар-Ава, посмеиваясь, ждала ее у высокой липы,
вдоль ствола которой шла свежая трещина.
- Ну что, наигралась, красавица? - вроде бы без малейшего
ехидства, вполне доброжелательно спросила она. - Если тебе нужны еще
развлечения - ты скажи, мы позаботимся, ты же еще молоденькая... А
жених-то, миленькая, для этого был подходящий. Он бы тебя по свету за
собой повозил, наплясалась бы ты вдосталь, приятных слов наслушалась
от самых что ни есть знатных и богатых господ...
Новоявленной Аве стало смертельно неловко за тот пыл, с которым
кинулась она на выручку к синеглазому гусару...
- А с заданием ты великолепно справилась, умница наша, - похвалила
Наар-Ава. - Еще немного - и сделаем мы тебе подарочек, наденешь его на
свою красивую шейку...
Кача без единого слова зашла сзади, положила Наар-Аве руки на
плечи - и липа приняла обеих Ав.
А полковник Наполеон с двумя своими офицерами обогнал господина
барона, чуть не свалился с лестницы и ворвался в гостиную как раз в ту
минуту, когда новый гость, склонившись над креслом, целовал ручку
госпожи баронессы.
Гость обернулся. Это был господин Бауман.
Рядом стояли Герман и еще один молоденький офицерик-баварец.
Господин Бауман усмехнулся, сделал шаг навстречу полковнику,
слегка поклонился - и тут только понял, что влетевшие в гостиную
пруссаки чем-то здорово перепуганы.
- Уж не встретились ли вы с привидением, сударь? - осведомился
ехидный господин Бауман. - Говорят, в здешних старинных усадьбах...
- Ах! - перебила его госпожа баронесса. - А где же ваша супруга,
господин полковник? Только что она стояла у клавесина!
- Моя супруга?!. - в полном изумлении повторил полковник Наполеон.
- Разве к вам приехала супруга? - спросил Бауман, прекрасно
знавший о холостом состоянии полковника. - Неужели она и ваших
прелестных крошек привезла? Как неосмотрительно!
Полковник онемел.
Он уже не понимал, есть у него жена или примерещилась, а уж насчет
крошек вообще было дело темное. Лицо Качи при немалом усилии удавалось
выманить из глубин памяти, а о детях полковник услышал впервые. Но
сейчас он и в малюток готов был поверить.
Разумеется, господин Бауман ни сном ни духом не ведал о проказах
новоявленной Авы. Не знал он и о послании барона. У него был план
действий, достаточно серьезный, а барон фон Нейзильбер и полковник
Наполеон как бы путались в ногах, мешая даже не осознанно, а
всего-навсего своим присутствием на белом свете.
Но господин Бауман явственно видел - и полковник, и барон похожи
сейчас на крупно нашкодивших псов. А сопровождающие полковника офицеры
- так те просто здорово перепуганы.
Поэтому ловкий баварец уверенно взял власть в свои руки, что у
него получалось неплохо. В результате через полчаса он избавился от
черных улан. А еще через полчаса - и от баронского семейства.
Правда, был один странный момент - когда господин Бауман пытался
стребовать с господина барона ключ от комнаты, где содержался гусар.
Барон фон Нейзильбер сперва долго не мог понять, что означает слово
"ключ", потом понес ахинею - будто бы гусар свободно шастает по
усадьбе и потому в ключе не нуждается.
Ко времени этого избирательства они остались в гостиной втроем -
барон фон Нейзильбер, господин Бауман и Герман. И господин барон,
озираясь, сообщил, что в усадьбе творится неладное - кроме всего
прочего, пропала красавица полковница, но на это почему-то никто не
обращает внимания!
Господин Бауман принюхался - и, хотя спиртного запаха не заметил,
властно отправил господина барона спать. И сам пошел в гости к
поручику Орловскому.
Картина, представшая перед его взором, поразила его наповал.
Дверь в комнату была распахнута. Снаружи в скважине торчал
пропавший ключ. А гусар как проспал все мистические чудеса в коридоре,
так и продолжал спать дальше.
